– Замётано!
– А ты упустил бы такого кадра? – Сталин, всё ещё сохраняя загадочную улыбку, обернулся к майору.
– А я и не упустил его пока, – Баев тоже усмехнулся. – И не упущу без калыма.
– Чем предпочитаешь брать взятки? Деньгами, борзыми щенками, вертолетами?
– Вот с этого места поподробнее.
– «Хьюи», почти новый, исправный, в упаковке, – Сталин хитро прищурился и склонил голову набок. – Подойдет?
– Это ты о тех двух вертушках? – Баев кивком указал на соседние крыши и разочарованно вздохнул. – Это дурной тон, разведка, впаривать людям их собственные трофеи. Зачем ты меня огорчаешь?
– По-настоящему ты огорчишься, когда твои трофеи взлетят на воздух. По частям. Вертолеты заминированы и взорвутся примерно через десять минут. Команда саперов успеет прилететь из Труро за десять минут?
– А ты, значит, успеешь их разминировать? – Баев едва не просверлил пытливым взглядом в Сталине дырку.
– Я знаю код, – просто ответил Иосиф. – Подсмотрел, когда Профессор заводил свой аппарат.
– Думаешь, у остальных код такой же?
– От силы – обратный, – уверенно сказал Веретенников. – Ну так что, стоящий обмен?
– Если на обе вертушки, то да.
– Местные обидятся, – Сталин резко перешел на «доверительный» тон. – Нехорошо население обижать. Им город осушать, чистить тут… надо одну вертушку им оставить.
– Ну, это наше командование решит, – Баев протянул руку. – Вторая, может, неисправной слегка окажется. Кто знает? А когда время пройдет, пусть они сами с местными торгуются.
– Деловой разговор, – Сталин хлопнул «по рукам». – Грачев, за мной! Чеснок, будь готов взять вертушку под охрану.
– Оксана, – заикнулся Егор.
– Девушка нам зачем? – Сталин выгнул бровь.
– Если вторую вертушку успеем разминировать… пригодится, Оксана пилот.
– Серьёзно? – Иосиф махнул Оксане рукой. – Тоже за мной…
…Никаких таймеров в адских машинках не было, это Егор понял сразу. Возможно, Баев тоже это понял, но почему-то подыграл Сталину. Он вообще вел себя так, словно этот сержант со странным прозвищем, как минимум, равный по званию. Может, когда-то Сталин тоже был офицером и они служили с Баевым в одной части или учились вместе в военном институте? Особого значения эти детали сейчас не имели, поэтому Егор выкинул их из головы. Хватало, о чем подумать, и без них. Например, о своих предчувствиях.
На самом деле это были не предчувствия, а выводы. Только не из совокупности фактов, а из логических построений. Зачастую – из построений на уровне подсознания. Эфемерная вроде бы конструкция, но выводы пугали, а потому приходилось считать построения железобетонными. На всякий случай. Чтобы не превратиться вдруг в нечто непотребное, как это случилось с Пасюком.
Возможно, Егор перестраховывался. Ещё как возможно. Но против этой версии работали сразу несколько аргументов: наглядный пример Пасюк, плюс тот факт, что Егор прежде не был параноиком даже на пару процентов. А ещё то, что все трое выживших как-то между собой связаны, хотя записались в разные группы и попали на борт А-517 практически случайно. Ну, Егор-то и Сёма точно!
Сомнение, что на основании этих выводов следует строить теорию заговора, всё-таки имелось. Особенно сильно это сомнение трепыхалось, когда Егор вспоминал о маме и сестрах с братишкой. Но эту неуверенность растирало в пыль другое воспоминание – о том, во что превратился Семен. Почему-то Грачев верил, что необычайно быстрая и, главное, стойкая трансформация Пасюка это не случайность. И если твари покусают Егора, с ним случится примерно такая же беда.
В чем тут фокус и как этого избежать, Грачев не имел ни малейшего представления, но твердо знал, что выяснить всё получится только в свободном поиске. Военные ученые тут не помогут.
На что ориентированы эти ученые, Егор уже понял. Они мыслили стратегическими масштабами, и судьбы отдельных солдат им до лампочки. Так что, собираясь нарушить устав, а заодно и все собственные принципы, Грачев пытался не просто выжить, но сохранить шанс на нормальную жизнь для своей семьи. Мелко, если сравнивать с благополучием всего человечества, о котором, возможно, думали военные ученые, но по мнению Егора – правильно. Ведь из семей и отдельных людей это человечество и состоит.
Ни прямой код, введенный Профессором в блок управления «противоугонным зарядом» первой вертушки, ни его обратный вариант не отключили взрыватель второй мины, но Сталин даже бровью не повел. Он ввел новую последовательность чисел, и всё получилось. Сержант махнул замершему на соседней крыше Чесноку, а сам деловито направился к переходу на крышу следующего здания.
С третьим вертолетом всё срослось без проблем. Сталин продолжил ввод бесконечной последовательности Фибоначчи, и взрыватель отключился с первой попытки. Сержант ухмыльнулся, изобразил, что смахивает со лба капли пота, и жестом предложил Оксане подняться в кабину.
– Знакомая техника?
– Три года на такой летала, – Окси запрыгнула в кресло пилота и окинула взглядом приборы. – Отличное состояние. Вы здорово нам помогли, сержант… Сталин. Это ваша настоящая фамилия?
– Прохоров, – едва заметно запнувшись, ответил Сталин.
Грачев удивленно покосился на сержанта. На дядьку-наставника, который сидел в самолете на том же ряду, что и Егор, этот сержант не походил даже отдаленно. Нет, фамилия не такая уж редкая, на борту самолета могло быть хоть десять сержантов с фамилией Прохоров, но Егора всё равно зацепило очередное странное совпадение.
Сталин, похоже, заметил, как удивился Грачев, и спешно ему подмигнул, как бы предлагая обсудить скользкие моменты позже. При следующей встрече. Если она, конечно, состоится.
– Держи, – сержант сунул Егору карточку частного охранника и указал на кресло рядом с Оксаной.
– Это что? – Грачев бросил взгляд на карточку.
– На берегу нашел, – теперь уже не моргнув глазом соврал Сталин. – Формально это «документ вольного оккупанта», с которым можно ходить, где хочешь. Конечно, пока не наткнешься на «своих» и те не заставят работать по профилю. Но это маловероятно, если не высовываться и не нарываться.
– Спасибо…
– Не материально, – сержант похлопал Егора по плечу. – Запомнил числа на взрывателе первой мины?
– Я знаю, что такое последовательность Фибоначчи. Каждое следующее число – сумма двух предыдущих.
– Ещё проще будет. Сделаю себе такой номер местного телефона. Выяснишь, в чем наша общая проблема, – звони. Не получится, оставляй знаки с цифрами в каждом городке, через который будешь проходить. На въездных указателях. Но запомни, Егор, выжить важнее, чем узнать истину. А иногда выгоднее вообще ничего не знать.
– Запомню. А ты?
– Что я? – Сталин скривился. – Для начала осмотрюсь, загляну на базу в Труро. Там всё и решу. Баеву обещал. Милая Оксана, вы отвезете юношу на континент? Вас не взгреют за такую самодеятельность?
– Отвезу, конечно, – Оксана улыбнулась. – Сейчас властям не до нас. А после скажу, что проверяла вертолет. Вы хотите знать, где искать Егора? На том берегу Фанди только один город, Сент-Джон. Старая часть затоплена, но в тридцати милях к северу построено много новых кварталов. Там что-то вроде перевалочной базы охотников и рейнджеров. Для чужаков место опасное, но другого просто нет.
– Вы уж замолвите за Грачева словечко.
– Само собой!
– Я не боюсь, – встрепенулся Грачев. – Я всегда хотел открыть для себя Америку. В детстве – условно, а после Потопа… почти в прямом смысле. Мечтал, что стану этаким новым Зверобоем.
– Прозвище в тему, – Сталин усмехнулся и сделал шаг назад. – Прощай, Зверобой, и удачи! На этой территории она тебе ой как понадобится.
Эпилог
На базе в Труро пахло морем. Казалось бы, военный городок находился максимально далеко от берега, но именно здесь йодный запах чувствовался сильнее всего. Больше ничего особенного Сталин не уловил и не увидел. База как база. Крупная, шумная, с огромным парком, прилично укрепленная со стороны болот и пребывающая в постоянном движении. Повсюду мелькали «озадаченные» солдаты, сновала всевозможная техника, а в небе жгли горючку вертолеты.
Всех прибывших на трофейной вертушке из Энфилда первым делом проводили в штаб, где сначала усадили за стол и налили чаю, а затем, без перекура, начали ненавязчиво допрашивать. Набросились втроём на троих: начштаба, заместитель командира по работе с личным составом и особист.
Больше всего начальство почему-то интересовалось не «утренником с атлантическими танцами» и не судьбой секретного зелья, а незначительными вроде бы деталями. Например, кого из военных, выживших в авиакатастрофе, не хватает и куда он подевался?
– Почему вы решили, что кого-то не хватает? – Сталин покосился на начальника штаба, который усердствовал даже больше, чем особист.
– Есть сведения, – штабной подполковник усмехнулся. – Местные товарищи поделились. Мы даже знаем, как его зовут. Рядовой Егор Грачев. Ну, так что, он дезертировал?
– Рядового Грачева не знаю, – Сталин пожал плечами. – Был с нами парень, геройски сражался, и звали Егором. Только он из охранной фирмы. Я даже карточку видел.
– Темните, сержант Прохоров, – начштаба укоризненно взглянул на Сталина.
– Что видел, о том и говорю, – Иосиф развел руками.
– Подтверждаю, товарищ подполковник, – вклинился майор Баев.
– Я тоже, – поспешил добавить Чеснок.
– Та-ак, – протянул штабной и многозначительно переглянулся с особистом. – Поспешили мы чаем их поить за общим столом. Надо было для начала с каждым в отдельности побеседовать.
– Теперь-то… смысл?
– А что за беда с этим… Егором? – спросил Баев. – С чего вдруг о нем вообще вспомнили?
– С того, – подполковник вздохнул и понизил голос, переходя на «неформальную» тональность. – С того, Бабай, что поторопился ты его отпускать. И не закатывай глаза, знаю, что отпустил! Парень, конечно, молодец, заслужил – я душой понимаю, но ведь есть ещё и контракт. Но тут даже не в контракте дело. В Москве все на ушах стоят, требуют вернуть парня, поскольку якобы записали его в команду А-517 ошибочно. Понял теперь?
– Понял, – майор кивнул. – И всё равно не понял. Почему такая буча из-за рядового? Сынок чей-то?
– Хрен вы угадали, товарищ майор, – начштаба снова тяжело вздохнул. – Что-то там не так по линии ГРУ. Понял, да?
– Интересно девки пляшут, – Баев переглянулся со Сталиным. – Что скажешь?
– Нет человека – нет проблемы.
– Ожидаемо, – Баев ухмыльнулся. – А поконкретнее можно?
– Доложите, что Грачев погиб, – Веретенников положил на стол жетон Егора. – Вот подтверждение. Кто проверит?
– Доложили, – начштаба взял жетон, рассмотрел и бросил обратно на стол. – Не верят нам. Требуют найти бойца и вернуть живым или мертвым. Это приказ. И вот что, субчики-рябчики, я вам скажу. Вы отпустили этого, мать его, Зверобоя, вы и вернёте.
Баев и Чеснок новому заданию не сильно удивились. Своего НШ они знали давно и ожидали, что поступит он именно так. Поэтому майор не отреагировал вовсе, а Чесноченко лишь едва слышно выдохнул. А вот Сталин озадаченно хмыкнул.
Нет, удивился он не заданию. Его зацепила формулировка подполковника: «этого, мать его, Зверобоя». О том, что Егор пожелал взять это прозвище, знали только те, кто был рядом с Грачёвым перед его вылетом в окрестности Сент-Джона. Сам Веретенников и Оксана. Девушка вряд ли успела вернуться, да и зачем ей закладывать милого дружка? «Местные товарищи» незаметно прокрались на третью крышу и подслушали? Или, быть может, между этими тонкими моментами имелась какая-то особая связь?
«Или я тяну пустышку. Подполковник просто ляпнул, ведь словечко уже сутки у всех на слуху, а мне какая-то связь почудилась. С тем же успехом начштаба мог назвать Егора Зорким Грачом или просто индейцем – подчеркнуть тем самым, что искать его придется по всем заболоченным прериям».
– Короче говоря, так, негодяи, приказываю привести себя в порядок и отдыхать, – флегматично подытожил начштаба. – Утром убываете в поиск. Не отыщете Грачева за трое суток – можете не возвращаться. Вопросы есть? Вопросов нет. Шагом марш в расположение. А вас, сержант Прохоров, я попрошу остаться.
– Слушаю, – Сталин вопросительно уставился на подполковника.
Но тот ничего не сказал. Только ткнул пальцем в дверь смежного кабинета. Веретенников встал и послушно переместился в другую комнатку.
Размерами и обстановкой она не отличалась от кабинета начштаба, но дышалось здесь свободнее, поскольку компанию Сталину составил только один человек. Причем Веретенников знал этого человека, но никак не ожидал увидеть его здесь и сейчас. Да ещё в военной форме с полковничьими погонами.
– Захаров Сергей Васильевич? – Сталин недоверчиво хмыкнул. – Боец охранной компании «Семерка»? Вы ведь не захотели лететь на соленые болота.
– Я не захотел лететь в качестве рядового охранника в зараженную химикатами местность, – гость протянул руку. – Рад видеть вас в добром здравии, господин Веретенников. Присаживайтесь.
– Чёрт! – Сталин пожал ему руку и сел за стол. – Теперь многое сходится. Но пока не всё. Вы из ГРУ, верно?
– Допустим.
– Я понимаю, что на некоторые вопросы вы не ответите…
– Наоборот, – перебил его Захаров. – Я уполномочен ответить на все ваши вопросы. Более того, ещё и ваше бывшее ведомство уполномочило меня предложить, господин Веретенников, вновь стать тем, кем вы были до Потопа. Не слишком официозно и туманно выражаюсь?
– Нормально, я понимаю дипломатический язык. Но, конечно, хотелось бы перейти на более понятный. Спрошу о главном?
– Извольте.
– Итак… что такое «Зверобой» на самом деле?
– «Зверобой» – это активное вещество-мутаген, которое способно менять генетический код атлантов, как они меняют код земной биомассы, активируя генную память и воссоздавая животных из прошлого. Под воздействием мутагена сформируется новый агрессивный вид атлантов, которые станут естественными врагами для базовой генерации пришельцев. Опять туманно?
– Сложновато, но в принципе понятно. «Зверобой» заставит атлантов очень быстро выродиться и сожрать друг друга. Он находился в большом контейнере на колесах, который вы закатили в грузовой отсек «боинга» перед отлетом?
– Нет. Доставлять «Зверобой» в контейнере было ненадежно. Слишком много деловых людей, строящих свой бизнес на войне с атлантами, не желают её скорейшего окончания. Так что никакие контейнеры, ампулы и капсулы, даже хорошо охраняемые, не могли гарантировать доставку настоящего «Зверобоя» в пункт назначения. Случай с фальшивым химикатом-заменителем, найденным Пасюком, – наглядное подтверждение этому.
– В капсуле Пасюка был не «Зверобой»?
– Нет, конечно. Обычный химикат, который слабо действует на людей и чуть сильнее – на атлантов. Вы ведь видели их реакцию. Трюк с контейнером на колесах и капсулой в нем был отвлекающим маневром. Компоненты настоящего «Зверобоя» были доставлены совершенно иным способом.
– Компоненты?
– Да. Три компонента, которые должны были соединиться уже на месте, в желудках у тварей, обитающих в водах залива Новый Галифакс. Как думаете, стали бы твари глотать капсулы?
– Нет.
– Вот поэтому было принято решение доставить компоненты по частям, спрятав… в крови абсолютно нейтральных людей.
– В крови?! Хотите сказать, что кто-то из пассажиров рейса А-517 был… курьером?
– Три пассажира были курьерами. «Зверобой» опасен и для людей. Если бы в крови одного человека находились все три компонента, он мог и сам превратиться в монстра. Поэтому пришлось задействовать трех курьеров. Естественно, они ничего об этом не знали. И не узнали бы, пойди всё по плану. Через пару дней после прибытия они просто исчезли бы во время совместного патрулирования акватории залива. Скажу больше, даже когда возникла «поправка на авиакатастрофу», общему плану операции это теоретически не вредило. Ведь компоненты всё-таки попали по назначению – очутились в заливе. Да вот беда, никого из курьеров твари так и не сожрали. Представляете, какая ирония судьбы? Из пятисот человек выжили только те, кто должен был… просто обязан был погибнуть.
– Стоп! Выжили только трое. Грачев, Пасюк и… я! Но как, черт возьми, вы пристегнули к делу меня?! Я ведь даже не должен был лететь этим рейсом! Это вышло случайно!
– «В этом мире случайностей нет», господин Веретенников. Вы получили приказ достать Пасюка, и мы не сомневались, что вы это сделаете. Для верности мы немного вам подыграли – подсунули гражданина Захарова. Вы опытный разведчик, Иосиф, но, боюсь, за время работы на Барона несколько растеряли квалификацию.
– Да? – Сталин задумался. – И в чем был прокол?
– Вы не посмотрели на часы. Сколько времени вы сбривали усы, как думаете?
– Минуты две… – Сталин замер и вдруг щелкнул пальцами. – Вы за это время успели переодеться.
– Не настораживает?
– Я помню, как брился, но не помню, как раздевался, надевал вашу форму и как вы надевали мою одежду! Закончив бриться, я просто сложил нож в карман новой униформы! На самом деле прошло больше времени? Вы отключили меня каким-то газом?
– Всё верно, – Захаров усмехнулся. – Между первой и второй минутами бритья уложились ещё пять, в течение которых вы были послушным бездумным роботом, господин Веретенников. Мы поменялись одеждой, и я ввел вам компонент «Зверобоя» в вену. Порез на лице отвлек ваше внимание от другой мизерной ранки – от следа инъекции на локтевом сгибе. Так что все случайности были подготовленными. Получилась отличная комбинация с подстраховкой. Вы вошли в игру практически после свистка, когда все проверки были пройдены и даже сведущие люди считали, что недостающий компонент будет отправлен как-то иначе либо позже.