Вылетаю к вам 15 июня рейсом
№№ 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск. Встречайте.
Ваша Нэнси, ваша Нэт из Интернет.— Значит, она из Панамы, — сказал почтальон Печкин. — Я знаю, это в Южной Америке.
— Совсем не обязательно, — возразил профессор Сёмин. — Этот рейс начинается в Панаме. А она может лететь и из Гайаны, и из Амстердама, и из Хельсинки, и даже из Москвы. Но слово «Панама» меня сильно настораживает.
— Почему? — спросил дядя Фёдор.
— Панама находится в Южной Америке, в самом узком месте. И однажды, в старину, группа жуликов взялась строить там канал, чтобы соединить два океана — Тихий и Атлантический. Они собрали с людей деньги и исчезли. С тех пор большое жульничество всегда называют «большой панамой».
Почтальон Печкин очень забеспокоился, но забеспокоился он не из-за «панамы», он забеспокоился по другому поводу:
— А как мы узнаем Утреннюю Звезду? Она пройдёт мимо нас, а мы её и не заметим. У нас такой большой самолётный вокзал в городе — тридцать метров в длину.
— Не самолётный вокзал, а аэропорт, — поправила его девочка Катя.
— Пусть аэропорт, — согласился Печкин. — Но как мы её узнаем?
— Придётся всех спрашивать, — сказал Шарик. — Мы будем всем симпатичным гражданкам в аэропорту задавать вопрос: «Вы не Утренняя Звезда?», «Вы не Утренняя Звезда?».
— Очень мило, — сказал Матроскин. — Там тысячи гражданок ходят. У всех не наспрашиваешься.
— А вы возьмите плакатик и напишите на нём: «Встречаем Утреннюю Звезду», — предложил опытный зарубежный ездчик профессор Сёмин. — Она сама к вам и подойдёт.
На том и порешили. Профессор Сёмин взял картонку от компьютерных упаковок, приколотил её к палочке и написал по-английски: «ВСТРЕЧАЕМ УТРЕННЮЮ ЗВЕЗДУ» — и ещё приклеил Нэнсиновскую фотографию.
Потом он по Интернету нашёл расписание всех самолётов, нашёл рейс № 5621 и узнал, что самолёт прилетает в Простоквашинск завтра, в воскресенье, в 10.00 утра.
И все отправились спать.
В этот день все умывались вдвое дольше, чем обычно, все нарядно оделись и вообще сверкали радостью. Они ехали встречать Утреннюю Звезду Нэнси из Интернета.
В городе Простоквашинске недавно построили небольшой аэропорт, и теперь там приземлялись самолёты.
Кот Матроскин накормил тр-тр Митю вчерашним супом, прикрепил к нему тележку-прицеп для багажа Утренней Нэнси, все уселись на трактор и поехали.
Аэропорт, как всегда, был перегружен. Радио то и дело сообщало:
— Внимание, внимание: прибыла электричка из Ново-Петровска. Пассажиров просят пройти на посадку.
— Внимание, внимание: совершил прилёт самолёт Ан-12, совершавший рейс Мурманск — Берлинск — Простоквашинск. Выдача багажа будет производиться сегодня.
— Внимание, внимание: совершил остановку автобус номер 21 из Ореховска. Просьба освободить автобус.
Профессор Сёмин посмотрел на плакатик Печкина на палочке и сказал:
— Пожалуй, надо отлепить фотографию. Очень на некролог похоже.
Печкин быстро отклеил фотографию и стал всем показывать только надпись: «ВСТРЕЧАЕМ УТРЕННЮЮ ЗВЕЗДУ».
Вот прозвучало долгожданное:
— Внимание, внимание: совершил посадку самолёт компании «Дельта-Люкс», следовавший рейсом № 5621 — Панама — Гайана — Амстердам — Хельсинки — Москва — Простоквашинск. Встречающих просим встречать. Провожающих просим провожать.
Напряжение у почтальона Печкина и у других встречальщиков достигло наивысшей точки.
Вот посыпались из аэродромной калитки люди. Сначала молодые бизнесмены с дипломатами. Потом пожилые бизнесмены с портфелями. Потом толстые шустрые тёти с большими сумками на колёсиках.
И наконец выплыло какое-то неведомое существо со спортивной сумкой через плечо. Существо было коричневого цвета и такой нарядности и яркости, что ни в сказке сказать, ни по телевизору показать: тонов не хватит.
— Что это за чудо такое в перьях? — удивился Матроскин.
— Я боюсь, что это и есть Утренняя Звезда, — ответил профессор Сёмин.
Почтальон Печкин автоматически спрятал за спину палочку с надписью:
«ВСТРЕЧАЕМ УТРЕННЮЮ ЗВЕЗДУ».Но было уже поздно.
Яркая гражданка, тряся всеми перьями, подбежала к ним и бросилась на шею профессора Сёмина. При этом она громко кричала:
— О! Утренний Полумесяц!
Профессор Сёмин с трудом отлепил её от себя и прилепил к почтальону Печкину.
— Вот ваш Полумесяц!
Гражданка крепко обняла Печкина за шею, и Печкин шлёпнулся на пол.
Дядя Фёдор, Матроскин, девочка Катя и Шарик стояли в стороне и с удивлением смотрели на это совсем непривычное в простоквашинских краях явление.
Звезда явно не сходилась со своей фотографией. Она по возрасту была значительно ближе к пенсии, чем к стипендии.
— Ой, какая она загорелая! — удивился Шарик.
— Она мулатка, — объяснила девочка Катя.
Экзотическая гостья долго и быстро говорила по-английски. Профессор Сёмин переводил:
— Гражданка Нэнси от всех нас в восторге. Она хочет знать, нет ли блох у этой очаровательной собачки? Спрашивает, какой вид из окна её будущей комнаты? Хотят ли русские войны? Ходят ли русские на лыжах летом? Сообщает, что её любимый русский киноартист — великий Пушкин. И очень интересуется, в какое время в России подают второй завтрак.
У Шарика от этих вопросов мозги даже вскипели. Он стал думать: а действительно, почему русские не ходят на лыжах летом? А разве Пушкин киноартист? И что такое второй завтрак? Он никогда и первого-то не видел.
— Какая молодец! — сказал Шарик коту. — Она всем интересуется.
— Пусть она лучше поинтересуется, где её багаж, — проворчал Матроскин.
Услышав слово «багаж», экзотическая Нэнси взволновалась:
— Багажа? Какая багажа? Мне не нужна никакая багажа. Моя друзья — вот моя багажа! Почему мы стоять? — оживлённо спросила экзотическая гостья и заговорила быстро-пребыстро, а профессор Сёмин её переводил.
— Скорее сажайте меня на ваш русский вездеход для сельской местности. Скорее везите меня в дом, покажите мне мою уютную комнату с ванной и видом на лес и горы.
— Да у нас отродясь такой комнаты не было, — тихо сказал Шарик Матроскину. — Разве что будка моя отдельная из ящиков. Так это тётка в неё не влезет.
— Почтальон Печкин её позвал, вот пусть он её и селит где хочет, — сердито ответил Матроскин.
Они подошли к машине.
— Это что такое? — спросила Нэнси из Интернета.
— Русский вездеход тр-тр Митя, — объяснила девочка Катя, которая тоже умела говорить по-английски.
— Может, лучше подождать такси? — спросила зарубежная Нэнси.
— Лучше не ждать, — объяснил Шарик.
— Почему?
— У нас такси пустят в следующем году.
Тень печали пробежала по восторженному лицу экзотической гости. Но она села на самое удобное место на тракторе и сказала по-английски:
— Смело вперёд, к романтическим горизонтам загадочной России!
Во всём Простоквашино не было ни одной уютной комнаты с ванной и с видом на лес и горы.
Утреннюю Звезду целый час возили по большой деревне, предлагая разные комнаты и виды.
В конце концов она выбрала баню почтальона Печкина при условии, что ей туда принесут телевизор дяди Фёдора, диван профессора Сёмина, зеркало девочки Кати и поселят к ней экзотическую, невиданную в её краях птицу Кукареку.
Чтобы выполнить все её требования, всем пришлось изрядно потаскать, погрузить, поподметать и побегать по огородам за ничейным приблудным петухом.
— Что-то мне не очень нравится эта перьевая гражданка, — тихо ворчал вечером кот Матроскин, когда всё угомонилось и все стали расходиться.
— Ничего, ничего, она ещё раскроется и расцветёт лучшими красками, — уверял его почтальон Печкин. — Утренние Звёзды раскрываются с утра.
Глава седьмая Романтические горизонты Простоквашино
Почтальон Печкин ошибся. Утренняя Звезда открылась только к обеду.
Сначала всё было так. Печкин и дядя Фёдор с утра пошли в школу, в соседнюю деревню в подготовительный класс. Вернее, не пошли, а поехали, потому что Печкин на своём велосипеде «Ха-кив» ехал, а дядя Фёдор сзади у него на багажнике сидел.
Хорошо ехать по зелёной, ещё не вытоптанной школьниками тропинке. Тёплое лето тебя обнимает, ласкает, а солнце целует в затылок. А уж всяких птиц там полное небо, во всех этажах. Внизу трясогузки, выше жаворонки, ещё выше ласточки и уж в самых верхних этажах — стрижи.
— Интересно, а школьникам стипендию платят? — спрашивает Печкин у дяди Фёдора.
— Платят, — отвечает дядя Фёдор.
— Чем?
— Бубликами, — говорит дядя Фёдор. — Один бублик в один день.
— А если я круглый отличник? — спрашивает Печкин. — Мне что, самый большой бублик дают? Или два бублика?
— Я такого не знаю, — говорит дядя Фёдор. — Я думаю, если ты круглый отличник, тебе самый круглый бублик дают.
Ребят в школе уже меньше собралось, кое-кого отсеяли до будущего года. Не умели они ещё рассказ по картинке делать и народные загадки отгадывать.
Учительница Ольга Васильевна объявила:
— Ребята! Сегодня будем проверять ваше умение логически мыслить и выделять главное. Понятно?
— Понятно, — сказали ребята, хотя понятного в этих словах было мало чего.
— Сейчас я назову три предмета, и вы скажете, какие два из них можно отнести к родственным, а какой предмет лишний.
Она сказала три слова: «тапочки», «сапоги» и «лужа».
Ребята закричали:
— Лужа лишняя! Лужа.
— Потому что сапоги и тапочки — обувь. Это одинаковое.
Почтальон Печкин молчал.
— А вы, Игорь Иванович, по-другому считаете?
— Конечно.
— Что же, по-вашему, здесь лишнее?
— Тапочки.
— Почему? — удивилась учительница.
— Потому что в сапогах по лужам я всегда пройду и все письма разнесу. А в тапочках ни за что.
— Можно и так считать, — сказала учительница. — Как я уже заметила, у вас, ученик Печкин, нестандартный подход к жизни. Сейчас я вас персонально проверю. Я назову вам три других предмета, а вы скажете, какой предмет лишний в этом случае.
Она назвала «тарелку», «вилку» и «стол».
— Здесь нет лишних предметов, — сказал нестандартный Печкин. — Здесь, наоборот, не хватает кое-что.
— Чего же здесь не хватает? — удивилась учительница. — Каких предметов?
— По крайней мере, котлеты и хлеба, — заметил Печкин. — Про соль я уже молчу.
Ребята тоже стали добавлять:
— Хорошо бы туда компот поставить, на этот стол.
— И салфетки положить.
— И про стул мы забыли. Нельзя же есть стоя.
Ольга Васильевна многих учеников в школу принимала, но с такими нестандартными первоклассниками первый раз встретилась. Она совсем растерялась.
Но тут в открытое окно класса всунулись перепуганные кот Матроскин и пёс Шарик.
— Дядя Фёдор, — трагическим шёпотом прошептали они, — Утренняя Звезда проснулась!
Дядя Фёдор и Печкин бегом из класса выскочили. Только догадались в окошко с улицы всунуться и сказать:
— Простите, Ольга Васильевна, у нас караул!
Печкин вскочил на велосипед и закричал:
— Дядя Фёдор, за мной!
Но дядя Фёдор не очень торопился встречаться с Утренней Звездой. Он подумал, что почтальон Печкин сам с ней справится, ведь это его гостья.
Когда Печкин подъехал к своей бане, около Утренней Звезды собрался уже весь колхоз. Там была и девочка Катя. Она всё переводила.
Утренняя Звезда Нэнси сразу бросилась на шею Печкину со слезами:
— О! Я думала, что меня все бросили! Я уже полчаса назад как проснулась, а у меня на столе нет завтрака. Нет свежих овощей и бананов. Нет горячего шоколада. Это ужасно.
«Это действительно ужасно! — подумал Печкин. — Где же всё это брать?»
Но всё же взялся исправлять положение. Побежал домой. Вместо бананов очистил огурцы пожелтее, посыпал сахаром и положил на тарелку.
Нашёл прошлогоднюшнюю («С Новым годом!») шоколадку, расплавил её в половнике на свечке. Положил всё на поднос и бросился к Утренней Нэнси:
— Ешьте на здоровье. Мерси, пожалуйста!
Утренняя Звезда попробовала всё это и всеми своими лучами перекосилась.
Она подозвала девочку Катю и сказала:
— В самолёте я набрала несколько коробок с завтраками. Несколько дней я продержусь. Но дальше я хотела бы перейти на традиционную русскую кухню: пироги с грибами, плов, уха из рыбы, жареная курица, медвежатина, блины, в крайнем случае, шашлык. Я не привередлива.
Когда почтальону Печкину всё это перевели, он сел на лавочку и заплакал.
Глава восьмая Романтические горизонты Простоквашино расширяются
Когда утончённая Нэнси из Интернета одолела две коробки с самолётными завтраками, она пришла в хорошее настроение и сказала Кате, дяде Фёдору, Матроскину, Шарику и почтальону Печкину:
— Уважаемые господа! Дорогие друзья по разуму! Давайте мы все сегодня соберёмся и обменяемся мыслями на разные темы.
— На какие темы? — спросил господин Шарик.
— На самые жгучие! — ответила Нэнси.
— На самые жгучие! — обрадовался Шарик. — Давайте про охоту. У меня целых две жгучих мысли есть.
— Какие же это у тебя жгучие мысли? — поинтересовался Матроскин.
— Одна — стрелять, другая — не стрелять, — ответил Шарик. — С одной стороны, зверей жалко, а с другой — они такие вкусные.
— Охота — это не очень интересно, — возразила Нэнси. — Охота — это не зажигательно.
— Тогда, может, про пожары? — предложил почтальон Печкин. — Сейчас жара, горит много.
— Есть более важная тема, — решила Нэнси.
— Какая?
— Место Простоквашино во Вселенной.
— Это как? — поразились участники обмена мыслями.
— Это очень просто, — объяснила Нэнси. — Каждый из нас расскажет о своём месте во Вселенной. О своих задачах и целях. И мы узнаем о роли во Вселенной деревни по имени «Простоквашино». Вот, например, у вас, мистер Матроскин, какая цель во Вселенной?
— Двух тёлочек вырастить, — ответил кот.
— А потом?
— Двух коров.
— А потом? — спрашивает Звезда.
— Ещё двух коров.
— А потом?
— Молочный завод построить.
— А потом?
— Два завода.
— А потом?
— Три.
— Это путь тупиковый, — сказала Утренняя Звезда. — Это путь в никуда.
— Как это путь в никуда? — удивился господин Матроскин.
— Потому что он одноколейный, в одну сторону. А одноколейная колея всегда тупиком оканчивается.
— А какой путь куда? — спросил кот.
— Вот об этом мы поговорим при обмене мыслями.
Весь этот разговор легко и свободно переводила девочка Катя. Из неё вырабатывалась прекрасная переводчица.
Беседа о месте Простоквашино во Вселенной была назначена на шесть часов вечера. Время, когда спадает жара, самое удобное время для проведения сложных обменов мыслями.
Собрались на даче профессора Сёмина Эрика Трофимовича. Там, где Катя жила.
Все участники, все братья по разуму, были налицо: и главная докладчица госпожа Нэнси из Интернета, и вечный всехний оппонент кот Матроскин, и господин охотничий пёс Шарик, и господин мальчик дядя Фёдор, и имеющая опыт международных контактов госпожа девочка Катя. (Она два года ходила в смешанный детский сад с зарубежными детьми.)
На семинаре, безусловно, присутствовал переводчик и наблюдатель профессор Сёмин Эрик Трофимович, крупный специалист по языкам зверей.
Не было только будущего летописца конференции дона Почтальона Печкина. За ним послали Шарика.
Когда Шарик прибежал и спросил дона Почтальона, каково его место во Вселенной, дон Почтальон ответил:
— Моё место во Вселенной — на кухне. Я очень занят. Я из коровьего вымени медвежатину делаю. Слава Богу, что его в сельпо забросили.
Пришлось начать без Печкина. Главной докладчицей была Нэт из Интернет. За свой первый день проживания в деревне она уже немного опростоквасилась. Кто-то ей подарил красивый вышитый сарафан и кокошник. На ней был оренбургский пуховый платок. Но с перьями она не рассталась и при каждом движении соблазнительно мотала ими во все стороны.
Все сидели на прекрасной дачной веранде, и бабушка профессора с веником разносила всем вкусный чай с набором разных варений и пирожков.
Бабушка профессора с веником никогда не расставалась. Он у неё был и как веник, и как веер, и как мухобойка. В общем, ценная вещь.
Нэнси начала обмен мыслями. Переводил её обмен профессор Сёмин, известный изучатель языков зверей:
— У каждого человека есть своё назначение в космосе. Правильно? — задала первый вопрос Нэнси.
— Правильно, — согласились дядя Фёдор и Катя. А Шарик и кот Матроскин ошалело молчали.
— Как это? — спросил Шарик.
— А так, — объяснила Нэнси. — Один человек предназначен быть военным. Другой будет врачом. Третий ещё кем-то. Из предназначения всех людей складывается предназначение Земли. Если на Земле будет много военных людей, назначением Земли будут войны. Если на Земле будет много садоводов, Земля станет городом-садом.
— А если будет много врачей, — сказал дядя Фёдор, — Земля превратится в поликлинику?