Люся подошла к девушке-консультанту:
– Я насчет фотографии, по акции. Когда и как это можно сделать?
Сотрудница ювелирного салона мило улыбнулась и слегка разочаровала клиентку:
– Понимаете, у нас отведены специальные часы для фотографирования. Существует очередь. Желающих много. Я могу записать вас на определенное время. – Она повернула монитор к Люсе: – Смотрите на свободные окна, выбирайте…
Пласконная принялась разглядывать табличку. У нее за спиной маячил молодой мужчина в толстых роговых очках, верхнюю губу прикрывала густая щеточка ухоженных усов.
Наконец Люся выбрала день и время для фотографирования, записалась на фотосъемку и покинула салон, унося с собой бархатную коробочку с колечком. Но Катя Пряник почему-то не последовала за ней по улице, хоть Люся прибыла сюда не на машине, а приехала автобусом. Екатерина, не отрываясь, смотрела на усатого мужчину в роговых очках, который уже сидел напротив консультанта и говорил то, чего Катя через стекло не могла слышать.
– …у меня сеструха замуж выходит, – откровенничал он с консультантом. – Мы тут с родственниками договорились молодым подарок сделать – кольца обручальные у вас купить. Ну и фотографию невесты на память в короне с бриллиантами.
И вновь повторилась ситуация с монитором. Потенциальному покупателю предложили просмотреть табличку с уже записавшимися для росписи парами.
– Не знаю, не знаю. Думал, все проще окажется, – сомневался мужчина, глядя, прищурившись, на таблицу. – Тут у вас все забито. А вот согласится ли сеструха перед росписью, а не после нее в салон ехать – еще вопрос. Суеверная очень. Не шутка же, замуж выходит. Я ей звон сделаю, посоветуюсь. Попозже зайду.
– Надеюсь, она согласится. Большего для вас, к сожалению, сделать не могу, – вежливо улыбалась консультант. – Желающих очень много. А условия фирмы-изготовителя жесткие. Только два часа на фотосессии – не больше.
Мужчина в очках поблагодарил, поднялся, ненадолго задержался у пирамиды с драгоценностями, полюбовался и двинулся к выходу. Стеклянный турникет провернулся, выпуская его на улицу. Не успел он пройти и десяток шагов, как у него за спиной прозвучало:
– Андрюша, ты? – Хоть это был вопрос, но в нем присутствовало больше уверенности, чем сомнения, Катя Пряник даже руку протянула, чтобы коснуться его рукава.
Мужчина вздрогнул, коротко обернулся, глянул из-под очков в толстой роговой оправе на Катю и пробурчал:
– Вы ошиблись, – после чего торопливо зашагал по улице.
Катя стояла в растерянности, она не была уверена, что только что видела перед собой Андрюху Порубова. Но сердце подсказывало, что это именно он. Тот, кого она прежде любила и, как оказалось, любит до сих пор. Он, конечно, сильно изменился, постарел, усы зачем-то дурацкие отпустил да и очки носит. Но ведь и не виделись они давно. Может, зрение на зоне испортилось, не курорт все же.
Катя стряхнула с себя оцепенение и побежала следом. Спина мужчины, в котором ей виделся Андрюха, маячила впереди.
– Андрей! – крикнула она.
Мужчина ускорил шаг, и Катя побежала. Но тут к тротуару подрулила «Тойота», мужчина сел рядом с водителем, и машина влилась в поток других автомобилей.
– Андрей… – прошептала Катя, останавливаясь.
Все понятно. Что она могла ему сказать? Оправдываться за то, что вышла за Зиганшина замуж? Так Андрюха и слушать ее не станет! Катя Пряник и сама не могла себе точно объяснить, как случилось ее замужество.
Порубов сидел рядом с Ботаном, рулившим ловко и уверенно, а Клещ, обернувшись, посмотрел в заднее стекло:
– Катька, что ли, за тобой бежала?
– Она самая. Узнала, черт подери! Черт ее сюда занес в ненужное время. – Андрюха отклеил театральные накладные усы и поморщился, растирая верхнюю губу.
– Странно, – пробормотал Ботаник, – даже я тебя не сразу узнал в таком прикиде. А она тебя года два точно не видела. Не спалиться бы. Катька – жена мента, а дело-то у нас серьезное. Муж и жена – одна сатана.
– Бабы, они все чувствуют, – заметил Порубов. – Не спалимся, мы же все предусмотрели. Отступать поздно. – Он посмотрел на друзей: – Если кто сомневается, может прямо сейчас отказаться.
Андрей не напомнил про больную мать, про деньги для операции, но Юрка с Толяном поняли это и без слов, а потому и не стали говорить об этом.
Глава 5
Рабочий день в ювелирном салоне «Славянское золото» шел своим чередом. Попискивали и печатали чеки на кассах, упаковывались в фирменные пакетики купленные украшения. Народ толпился возле стеклянной пирамиды с сокровищем национального масштаба. Правда, людей было поменьше, чем вчера вечером. Все же выходной день, многие уехали на дачи, к родственникам в деревни.
У входа в салон остановился свадебный кортеж. Жених торжественно вывел невесту из нанятого, потрепанного жизнью лимузина, подхватил на руки и под ободряющие крики приглашенных донес до самого турникета.
Свадьба заполнила торговый зал, покупатели потеснились. Приехавшая заранее сотрудница ЗАГСа принялась проникновенно, как массовик-затейник, совершать ритуал росписи. Ну а затем наступил еще более торжественный момент. Владелец ювелирного салона отключил сигнализацию на стеклянной пирамиде и бережно извлек из нее отлитую из хрусталя изящную женскую головку с украшениями.
По залу прокатился гул восторга. Одно дело – видеть сокровище через толстое пуленепробиваемое стекло, и совсем другое – когда его проносят рядом, при желании можно руку протянуть и прикоснуться к нему. Но делать этого никто не рисковал, ведь двое здоровенных охранников пристально следили за перемещением дорогущих украшений, предназначенных для самой красивой девушки страны. Хрустальную головку установили на обитой черным бархатом подставке. Хозяин салона принялся снимать украшения и собственноручно надевать их на невесту.
Невеста преобразилась. Теперь жених, стоявший рядом с ней на подиуме, смотрелся блекло. Не помогал и белый, в искорку, костюм, и живой цветок в петлице. Фотограф устанавливал свет. Он сделал несколько снимков, удовлетворенно оттопырил большой палец, мол, все получилось чудесно, затем взялся за видеокамеру. Снимал недолго, лишь десять минут отводилось на съемку.
Владелец салона вновь сам снял украшения с невесты, развесил их на хрустальной головке. Свадьба потянулась к выходу, а на подиум уже поднималась Люська Пласконная. До этого она два часа провела в косметическом салоне, где ей сделали невообразимую прическу. Разоделась любовница Зиганшина в пух и в прах, можно было подумать, что и в самом деле решила поучаствовать в конкурсе красоты. Взмахнув наклеенными ресницами, она представилась владельцу салона и добавила:
– Теперь моя очередь.
– Вы одна?
– Да, там записано, – махнула рукой Люся в сторону девушки-консультанта, и на пальце скромно блеснул крохотным бриллиантом подарок Миши Зиганшина, – я у вас купила.
Владелец салона не успел притронуться к украшениям, как на подиум выскочил тот самый вчерашний мужичок с театральными усами и резко оттолкнул его, ударив кулаком в грудь, и тот рухнул на мраморный пол.
Загримированный Андрюха Порубов раскрыл спортивную сумку и сгреб туда хрустальную головку со всем, что было на ней навешано.
Люська отчаянно завизжала и согнула пальцы, опасаясь, что сейчас грабитель сдерет с нее колечко, которое она уже приобрела в собственность за свои кровные, полученные от Мишки-любовника. Но в торговом зале были и более соблазнительные вещи. Размахивая потяжелевшей от хрусталя сумкой, Порубов рванулся к стеклянным витринам прилавков, в руке у него виднелся увесистый молоток.
– У него пистолет! – закричал кто-то из подслеповатых и к тому же подвыпивших свадебных гостей.
Этого было достаточно, чтобы люди толпой ломанулись к стеклянному турникету, вынося с собой на улицу и охранников салона.
Женские визги, громогласный мужской мат витали в воздухе. Загримированный Андрюха не терял времени даром, он бил молотком, разнося вдребезги витрины, а потом споро сгребал в сумку осколки стекла вместе с ювелирными изделиями. Сверкали драгоценные камни, блестело золото, звенело битое витринное стекло. Кое-что просыпалось на пол, но Порубов не нагибался – что с воза упало, то пропало!
Наконец охрана салона смогла пробиться вовнутрь и вышла из ступора. Никогда подобной наглости им не приходилось наблюдать. Двое амбалов рванулись к Андрею, на ходу вытаскивая пистолеты-травматики. Люська завизжала еще отчаянней, присела и закрыла голову руками.
Здоровяки-охранники, бывшие на голову выше Порубова, навалились на него. Он почему-то даже не стал особо сопротивляться и первым делом выбросил молоток.
– Полицию кто-нибудь вызвал?! – пронеслось по торговому залу.
Здоровяки-охранники, бывшие на голову выше Порубова, навалились на него. Он почему-то даже не стал особо сопротивляться и первым делом выбросил молоток.
– Полицию кто-нибудь вызвал?! – пронеслось по торговому залу.
– Конечно! – откликнулась девушка-консультант. – Сразу и позвонила.
– Значит, скоро будут, – резюмировал охранник, удерживая заломленные руки Порубова у него за спиной. – И не топчитесь здесь.
Наконец, поняв, что грабитель обезврежен, любопытные подошли с улицы к витрине и стали пялиться.
– Ни хрена себе, – с восхищением в голосе обращался к другим гостям свадьбы подвыпивший дедок. – Это ж сколько он хапанул!
– А толку, – отозвался сосед-сват, – все равно скрутили. На что он рассчитывал? Тут же камеры наблюдения повсюду, охрана, сигнализация. Сейчас приедут, и все, капут, – сложил пальцы решеткой сват и посмотрел сквозь них на грабителя.
Послышалось завывание сирены. «УАЗ», полыхая мигалками, вырулил к входу, взвизгнули тормоза, двое полицейских с пистолетами в руках бросились внутрь, даже не удосужившись закрыть дверцы.
– Оперативно приехали, – восхитился дедок. – А еще говорят, что у нас полиция плохо службу несет.
Стеклянный турникет медленно вращался. На полу хрустели осколки витринного стекла, в нем кое-где просматривались золотые кольца, сережки, броши.
– Молодцы, – похвалил охранников полицейский. – Значит, он? – сказал он, глядя на Порубова.
Наручники защелкнулись на запястьях Андрюхи. Под гул любопытных сержант потащил особо не упирающегося грабителя к машине и затолкал его в зарешеченный отсек «УАЗа». Капитан торопливо и напористо отдавал распоряжения в торговом зале, никто даже слова не успевал вставить.
– Так, вещдок под опись пойдет. – Он уже завладел увесистой спортивной сумкой, умело опломбировал ее и тут же пристегнул наручником к запястью. – Магазин закрыть. Ничего не трогать. Всем, кто тут был, составить подробные отчеты. Свидетелям не расходиться, дожидаться следственной бригады.
Владелец салона «Славянское золото» хотел что-то спросить насчет составления «подробных отчетов», но не успел. Люся затормошила его рукав:
– А как же фотография?
– Вот когда вернут корону, тогда и сфотографируетесь.
Полыхая мигалками, «УАЗ» помчался по проспекту Мира.
Сержант, сидевший рядом с капитаном, выставил на колени ноутбук, защелкал клавишами. Тут же только что переключившийся на красный сигнал светофор вспыхнул зеленым, минуя желтый, и идущие по поперечной улице машины едва успели затормозить.
– Ни хрена себе, – проговорил капитан, одобрительно глядя на сержанта, – да ты, Ботан, волшебник!
– Это еще не все, – отозвался «сержант» и еще раз стукнул по клавишам ноутбука, словно пианист, берущий на концерте финальный аккорд.
И тут же все светофоры на проспекте Мира позади «УАЗа» зажглись красным. Поток замер, автомобили сбились в одну гигантскую пробку. А полицейская машина тем временем мчалась вперед и через десяток кварталов нырнула в боковую улицу. Замолкла сирена, выключились мигалки…
– Не расходитесь. Вы же слышали, о чем вас офицер просил? – надрывался владелец салона. – Граждане свидетели, не расходитесь!
Часть любопытных стала торопливо расползаться в стороны, как тараканы с кухни, где зажгли свет. Далеко не каждому улыбалось потратить несколько часов в свои законные выходные, для того чтобы давать показания, а потом еще навещать судебные процессы в качестве свидетелей…
Опер Михаил Зиганшин как раз находился в центре, прогуливался, поджидая возвращения Люси, когда ему позвонили из управления и сообщили о попытке ограбления ювелирного салона. От проспекта Мира его отделяло всего два квартала. Михаил нутром почуял, что оказался в нужное время в нужном месте. Как ему сказали, патрульная машина еще не приехала, а охрана салона уже скрутила преступника. Оставалось только оказаться в «Славянском золоте» раньше других, ну а потом в отчете можно будет представить все так, что это он, Зиганшин, задержал грабителя. Неплохая ступенька в карьерной лестнице.
Михаил побежал и выскочил на проспект. Картина открылась странная. Все машины на магистрали замерли, все светофоры к тому же со всех своих сторон горели красным, чего быть не могло по определению. Водители сигналили, высовывались из автомобилей, пытаясь понять, что произошло. Пассажиры покидали автобусы и троллейбусы, шли пешком. Где-то вдалеке завывала сирена.
Но разбираться с этими странностями времени не было, Михаил продолжал бежать к салону. Когда до него оставался один квартал, Зиганшин услышал приближающуюся сирену и обернулся. По тротуару, распугивая прохожих, жавшихся к стенам, пробиралась, в обход пробки, патрульная полицейская машина. Михаил отступил, махнул рукой. К счастью, водитель признал своего опера из центрального управления, притормозил, и Зиганшин запрыгнул на сиденье.
У салона было подозрительно мало народа. Владелец сразу же подошел к машине:
– Мы вас ждали. А в какой форме писать отчеты? В свободной?
– Какие отчеты? Грабитель где? – уже подозревая неладное, резко спросил опер.
– Ваши увезли. Очень оперативно подоспели.
– Кто именно?
– Не помню, – растерялся владелец ювелирного салона. – Они и товар в сумке как вещдок забрали. – Ему уже передалось волнение опера.
Из толпы вынырнул фотограф местной независимой газеты, полыхнул блиц. Зиганшин вскинул руку, чтобы не мешали думать.
И тут, совсем некстати, появилась всклокоченная Люська в вечернем наряде:
– Миша, Мишенька. Он тут всех молотком поубивать мог. Я так боялась.
Михаил не успел среагировать, как Пласконная повисла у него на шее. Вновь полыхнул блиц.
– Гражданка, – строго отстранился от Люси Зиганшин, – успокойтесь, чуть позже мы вас допросим как свидетельницу.
– Мишенька, это же я…
– Гражданка, отойдите!
Опер тут же связался с управлением, оказалось, что никто ничего не знает о наряде, задержавшем подозреваемого в ограблении, его еще никуда не доставили. Наконец один из свадебных гостей вспомнил бортовой номер полицейской машины. Оказалось, что ее минут двадцать тому назад угнали прямо из-под окон «фастфуда», куда наряд заехал перекусить.
Зиганшин длинно и грязно выругался, поняв, что преступление оказалось куда более изощренным, чем ему виделось вначале. Но оставался еще шанс задержать лжеполицейских и их сообщника-грабителя по горячим следам. Объявили план «Перехват». Единственное, что он дал, – нашелся угнанный полицейский автомобиль, его обнаружили накрытым брезентом во дворе ремонтируемого дома. В салоне, как и ожидал Зиганшин, все отпечатки пальцев были старательно стерты.
Но опер не терял надежды. Ведь все произошедшее должны были запечатлеть видеокамеры, установленные в ювелирном салоне.
Ночь рассыпала по небу крупные звезды. Полная луна висела над лесом. На берегу речки стояла выгоревшая брезентовая палатка. Возле нее сыпал искрами костер. У самой воды торчали воткнутые в песок удочки с колокольчиками, но ни один из них не звенел. И немудрено – ни на одной из них наживки не было.
Толик Плещеев подбросил в огонь несколько дров, палкой подправил их, пламя лизнуло сухую древесину и занялось веселей. Юрик Покровский затолкал в спортивную сумку полицейскую форму и поставил сверху пылающих дров. Синтетика, плавясь, задымила.
– Воняют менты, однако, – потянул носом Андрюха и принялся вновь выбирать из стеклянных осколков мелкие сережки с камешками. – Не понимаю, как ты это делаешь? – спросил он у Ботана.
– Что именно? – отозвался хакер.
– Фокус со светофорами. Щелкнул клавишами – и весь центр парализовал.
– Объяснить-то могу, но ты, наверное, не все поймешь, – примирительно проговорил Покровский.
– А ты постарайся.
– Все теперь компьютерами управляется, – без раздумий продолжил Ботан, – и камеры слежения, и банкоматы, и светофоры, и кассовые терминалы. А все компьютеры одинаково устроены и связаны между собой в единую цепь. Так что нужно только уметь подбираться к ним и взламывать пароли, а дальше уже – дело техники.
– По типу того, что к каждому замку можно свою отмычку подобрать? – усмехнулся Андрей.
– Именно так.
Наконец Порубов отделил «зерна от плевел», и в картонной коробке остались только стеклянные осколки, а в жестянке весело позванивало рыжье – ювелирные украшения.
– Жаль, конечно, будет такую красоту портить, но камешки придется из них, как и из короны, выковырять, а золотишко переплавить. И чем скорей мы от них избавимся, тем лучше.
– Твой барыга не подведет? Не откажется покупать? Цену не собьет? – высказал сомнение Клещ.
– Мне его сам Монгол порекомендовал. А Монгол, он в авторитете, ему еще долго срок мотать.