Кроме того, у Азата была поистине звериная интуиция. В этом тоже не было ничего удивительного. Известно, что такие способности проявляются у людей одержимых и очень отважных. А человек, сидящий напротив, безусловно, относился к этой самой категории. Умный взгляд, продуманные слова и какие-то точные, рассчитанные движения выдавали в нем интеллектуала. Не простого, каких может быть с добрый десяток в любом большом коллективе, а самого что ни на есть центрового, способного мобилизоваться в труднейшую минуту и просчитать сложнейшие комбинации. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Азат среди своих пользовался непререкаемым уважением.
Следовательно, человек, сидящий напротив Беспалого, был вдвойне опасен ему, он мог почувствовать скрытую угрозу, как это способны делать дикие звери, приближаясь к капкану. Опасности еще не видно, она находится далеко, но все их существо, каждая клетка их плоти уже вопит о грядущей неприятности. Такие люди, как Азат, обладают необычайно пластичной нервной организацией. Способные мгновенно обучаться, они могут многое. Таких лучше иметь в союзниках, но еще лучше в друзьях. В противном случае — это беспощадные враги.
— Странный ты человек, — продолжал Азат. — Вот я разговариваю с тобой, за человека тебя принимаю, а ведь совершенно ничего о тебе не знаю. Ты мне посулил золотые горы, я тебя послушал… Так? И что я поимел? Я только потерял троих своих людей, их зарезали, как баранов. Что ты на это мне скажешь? Какие найдешь оправдания?
Беспалый знал: важно показать, что ты совершенно ничего не боишься, на людей подобной психической организации такое поведение действует весьма впечатляюще. А еще лучше показать собственное превосходство. Можно было бы попробовать запугать Азата, страх у таких людей наиболее чувствительное место, но в данный момент это не представлялось возможным.
Тимофей Егорович постарался придать своему голосу твердость:
— Твои люди сами виноваты. Я их предупреждал, чтобы они были поосторожнее.
— Но это еще не все, ты сказал, что есть возможность получить долю от общака, однако этого тоже нет. А кроме того, я попал под наблюдение, и меня теперь пасут какие-то непонятные люди.
Азат говорил без малейшего акцента. А ведь до пятнадцати лет он не знал ни одного русского слова. Такие успехи свидетельствуют о его высокой умственной организации. Пластичен, мать твою!..
— Я тебя сразу предупреждал, что Варяг сделан из очень крепкого человеческого материала. Такие, как он, ломаться не умеют, их легче размолоть в пыль. Как только вы его устраните, так на его место можно поставить другого человека, более сговорчивого. С ним всегда можно будет договориться. Может, у тебя имеется на примете такой человек?
— Возможно, — уклончиво ответил Азат. — А сам бы ты мог завалить Варяга? Старый конь борозды не портит.
Беспалый зашелся в беззвучном смехе.
— Я вижу, что ты хорошо преуспел в русском языке.
— Стараюсь… Нужно знать язык своего противника.
Азат глядел на Беспалого с откровенным интересом, будто бы испытывал его на прочность. Теперь взгляд Беспалого, в свою очередь, вильнул и остановился на огромном рубине, который сверкал на пальце Азата, будто крупная капля крови.
Держался этот кавказец отменно, откуда только чего берется. Такое впечатление, что перед ним наследный принц, а ведь в отрочестве он пас скот и за территорию своего аула вышел только в совершеннолетнем возрасте.
За спиной Беспалого скрипнул паркет. Кто знает, что на уме у этих горцев. Возможно, сейчас они подумали, что он представляет для них угрозу. Вот сейчас захлестнет шею удавка, и крепкие руки вырвут его вместе со стулом на середину комнаты. Презабавное это зрелище, когда удушаемый начинает сучить ногами. Уж это он-то знал!
Беспалый попытался сосредоточиться на звуках, раздававшихся за его спиной, представив их грохотом Ниагарского водопада, и тут же понял, что сумел прорваться в биополе чужака. Такие фокусы Тимофей Егорович проделывал не часто, слишком они энергоемки, а в старости подобные затраты энергии ощутимы особенно быстро. Князь Голицын сумел научить их многим вещам, например, незаметно входить в информационное пространство собеседника. Подобную штуку хорошо проделывать, раздевшись по пояс, тогда информацию можно улавливать всей кожей. Но через плотную ткань сделать это будет трудно, поэтому надо по максимому использовать обнаженные участки тела.
Беспалый почувствовал, что кожа на шее сделалась горячей, словно к ней прикоснулись раскаленным предметом. Тимофей Егорович едва сдержался, чтобы не застонать от боли. Худшие его опасения оправдывались сполна — человек, стоящий за его спиной, дожидается ленивой отмашки Азата, чтобы исполнить приговор. Беспалый не мог прочитать мысли человека, стоящего за его спиной, но отчетливо ощущал мощнейший поток агрессии, который, казалось, прожигал его кожу. И это ощущение никак не вязалось с располагающим видом хозяина кабинета.
Азат сидел в отдалении, через стол, и очень трудно было понять, что он думает в эту минуту. Следовало приблизиться хотя бы на полшага, чтобы попасть в его информационное пространство. Тогда можно было бы разговаривать с ним на равных, но мешал стол.
Беспалый вдруг осознал, что от его ответа зависит то, в каком качестве он оставит этот кабинет. Был вариант покинуть его в разобранном состоянии, но такой расклад Беспалого не устраивал. Хотелось бы уйти отсюда своими ногами.
— Я могу это сделать, — мягко сказал Беспалый, — но когда мне понадобится твоя помощь, ты уж не откажи.
Азат встал.
— Какие счеты могут быть между друзьями? — дружелюбно поинтересовался он. — Сегодня ты поможешь нам, а завтра я предложу тебе свою помощь.
Беспалый тоже поднялся и пожал протянутую ему руку. Ладонь у Азата оказалась необычайно крепкой, как будто большую часть жизни он провел в тренажерном зале. Руку Беспалова словно зажали в тиски. Непросто будет вырваться из них!
Глава 2 °CМЕРТЬ ЗАКОННОГО
Тереза была артисткой Театра юного зрителя, а эти зрители, как известно, народ своеобразный. Отсюда соответствующий репертуар и роли. Большую часть жизни актерам таких театров приходится играть белочек да зайчиков, это накладывает отпечаток на их характер. А потому даже пятидесятилетние артистки внешне напоминают своих героев: то Петрушку, а то рыженькую белочку. Идет такая пятидесятилетняя дама по тротуару, и у прохожих невольно возникает впечатление, что она прыгает с одной ветки на другую. Образ настолько въедается в кровь, что даже после спектакля они не в состоянии полностью выбраться из роли.
Тереза была как раз из таковых. Преодолев тридцатилетний рубеж, она все еще напоминала маленького нескладного пушистого зайчишку, который несказанно боится серого страшного облезлого волка. Где зайке хорошо, так это в теплой родительской норе. Даже голос у нее был боязливо-писклявым, как будто Тереза все еще находилась на сцене и продолжала играть роль.
Эти состарившиеся Мальвины весьма оригинальный тип женщин, многим мужикам они очень нравятся. Другие и вовсе теряют рассудок от их чудачеств. Гарик Лапин, или по-простому коронованный вор Лапа, был как раз из таковых. Он был без ума от Терезы и являлся самым страстным ее поклонником. Лапа обожал ее в любом образе, любил всякую сыгранную ею роль, от наивной лисички до одинокого грибочка, выросшего на большой светлой поляне. Но особенно, по мнению Лапы, Терезе удавалась роль девочки-сорванца. В общем-то, здесь она ничего не выдумывала, просто сама была таковой.
В своих кругах Гарик Лапин прослыл невероятным театралом, он не только провожал и встречал свою зазнобу, но с удовольствием посещал и другие театры. В Москве не существовало спектакля, который он не почтил бы своим присутствием. Но особенно ему нравился балет, не за музыку, разумеется, а за то, что бабы там выше головы поднимали ноги. Посмотреть было на что, тем более если сидишь в первом ряду партера. Обнажив золотые зубы, он так яростно выражал восторг во время спектакля, при каждом удачном па, что просто отбивал свои широкие ладони.
Видя такое искреннее поклонение, тесный круг театралов разомкнулся, приняв к себе в компанию законного вора. Не уступая им в красноречии, он делился впечатлениями о спектакле, приправляя свою речь сочной блатной феней. Скоро уже никого не смущали его наколки, а некоторые критики всерьез прислушивались к его высказываниям, отмечая их образность и точность.
Гарик Лапин был старинным другом Варяга, с которым когда-то сошелся в Раифской малолетке. Они никогда не теряли друг друга из вида, частенько встречались и говорили за жизнь. Гарик Лапин был один из немногих, с кем Варяг мог быть откровенным до конца. И если бы Гарика однажды не стало, то эту утрату он переживал бы очень тяжело.
У Беспалого не было возможности подобраться к Владиславу — слишком тот был далеко и чересчур хорошо охранялся, но можно было попробовать выманить его. Например, грохнуть Гарика Лапина. Трудно представить, чтобы Варяг не пришел попрощаться со своим давним корешем.
Беспалый посмотрел на часы. Без двух минут десять. В это время переулок, где находился Театр юного зрителя, был практически безлюден. Зато в театре кипела жизнь. Так было всегда — вечерние репетиции. Хотя какие могут быть репетиции у этих зайчат и лисичек?
Впрочем, от репетиций никто не уклонялся, это была неотъемлемая часть театральной жизни. Собственно, на репетициях проходит личная жизнь актеров, здесь завязываются романы, происходят сцены ревности, бурлят поистине шекспировские страсти.
К любой, даже незначительной, операции Беспалый привык готовиться очень тщательно. Неторопливыми шагами он успел обойти весь переулок, разузнал о том, где обычно паркуется машина Гарика Лапина, и теперь даже знал в лицо бабульку, у которой вор покупал цветы для своей ненаглядной.
Машину Лапа оставлял у перекрестка, под присмотром двух пацанов, — местная блатная россыпь, которая прекрасно была осведомлена о статусе владельца автомобиля. После чего, выкурив сигарету, Лапа неторопливой походкой шествовал к театральному подъезду. Чаще всего он дожидался возлюбленную у входа, но, когда не хватало терпения, шел в театр, отодвигая могучим плечиком смущенного вахтера.
Режиссер, признавая в Гарике Лапине сильную личность, улыбаясь, отпускал Терезу даже с генеральной репетиции, и вор, взяв зазнобу за локоток, немедленно уводил ее за кулисы. Легкий флирт начинался уже в служебных помещениях театра — коронованный беззастенчиво хватал свою зазнобу за сдобные места, не замечая ее неодобрения. Каждый, кто наблюдал подобную сцену, осознавал — это любовь! Некоторое время в тихой борьбе они двигались по коридорам, тискаясь, будто подростки, но, когда выбирались на улицу, мгновенно обретали солидность и шли благоразумно, держась за руку.
Артистка словно продолжала играть роль бельчонка и заискивающе заглядывала в лицо вора. Беспалый знал, что они неторопливо дойдут до машины, а потом, покровительственно поблагодарив пацанов, юркнут в салон. Причем законный проявит свои джентльменские качества, распахнув перед дамой дверь.
Беспалый был готов, час Лапы пробил.
Негромко хлопнула дверь ТЮЗа. Пропустив вперед Терезу, из подъезда вышел Гарик. Он что-то энергично рассказывал своей спутнице, и они, не замечая редких прохожих, весело смеялись.
Прямо на тротуаре, свернувшись калачиком, лежал бомж, в его правой руке была зажата бутылка с недопитым пивом. В темноте его можно было бы принять за мешок с мусором, некстати выброшенный на тротуар, если бы он вдруг изредка не шевелился. Сейчас, пьяно тряхнув головой, он принял сидячее положение. Старый, косматый, он казался городским духом, словно бы витающим над асфальтом. Таких людей следовало обходить со всей осторожностью, чтобы не подцепить от них какую-нибудь гадость. А бомж, судя по всему, испытывал неимоверную тягу к общению. Заметив шедшую по тротуару парочку, он поднялся, доброжелательно улыбнулся и, не позабыв подхватить с тротуара бутылку с остатками пива, направился им навстречу. Бродяга даже слегка раскинул руки, как бы выражая свои самые добрые намерения. Но, видно догадавшись, что эти его намерения могут быть неправильно восприняты, что-то пробормотал самым доброжелательным тоном и энергично закивал Гарику, как старому знакомому.
Следовало бы разминуться с бродягой, но с одной стороны мешал киоск, а с другой — угол здания. Бродяга приближался, бормоча что-то несвязное. Он явно был не в себе и как-то отвратительно скалился. Гарик остановился, не бежать же от этого урода!
— Пошел отсюда! — предостерегающе произнес Лапа. — Пока я тебе остаток мозгов не вышиб.
— Ну почему вы все такие злые? — обиженно протянул старик. Вблизи было заметно, что бомж уже очень стар. — Я к вам со всей душой, а вы мне… Э-эх! — безнадежно махнул он рукой. — Думал, родную душу встретил, хоть переговорить смогу…
Он все приближался, слегка пошатываясь. Вдруг он поскользнулся и опрокинулся прямиком на оцепеневшего Гарика. Пытаясь удержать равновесие, бомж ухватился за лацканы его пиджака. Не получилось — он скользнул вниз, к ногам.
— Пошел прочь, тварь! Если не хочешь, чтобы я тебя пристрелил! — зло рявкнул Гарик, отстраняясь.
Бродяга поднялся и, осуждающе посмотрев на законного, прошипел:
— Как бы тебе жалеть не пришлось.
В его голосе ничего не осталось от прежних плаксивых интонаций. Так разговаривает человек, который привык к тому, что его слушают.
Сделав в сторону небольшой шажок, законный неожиданно пошатнулся:
— Что это… со мной? Тереза, дай мне руку…
Бродяга распрямился. Гарик Лапин беспомощно шарил перед собой руками, словно неожиданно ослеп. Совершив несколько неверных корявых шажков, он повалился на бок, вытянувшись на тротуаре во всю длину.
Женщина с ужасом смотрела на распластанного Гарика. Глаза ее округлились, они были полны непонимания. В этот момент она напоминала перепуганного бельчонка, неожиданно столкнувшегося с опасной куницей. Жизнь оказалась куда ужаснее самой страшной сказки.
— Пошла отсюда прочь, стерва! — зло приказал бродяга. — Пошла, если не хочешь отправиться вслед за своим хахалем.
Бельчонку повезло. Кажется, хищник был не голоден.
— Да, да, я сейчас, — торопливо закивала Тереза и, отшатнувшись от бродяги, побежала по тротуару, даже не обернувшись на распластанное тело своего дружка.
Сняв с себя куртку, бродяга небрежно бросил ее на голову убитому и исчез в проходном дворе.
Глава 21 ПОЛУЧАТЕЛЬ
— Как это произошло? — горестно спросил Варяг, бережно приподняв с лица Гарика простыню.
На мраморном столе, смиренно сложив на груди руки, лежал его кореш — неугомонный Гарик Лапин. Представить его в таком состоянии было просто невозможно. Смерть вообще не для таких людей, как он, смириться с его потерей было невероятно трудно. Вернее, на столе лежала точная копия коронованного вора, так сказать, его оболочка, которая не имела ничего общего с человеком, которого Варяг знал прежде.
— По нашим данным — обыкновенное убийство. Нашли его на улице. Никаких ран нет. Вскрытие тоже ничего не показало, — как-то буднично перечислял Тарантул. Он вообще был человеком невозмутимым. Такой уж характер, а потому винить его за это не следовало.
— Гарик никогда не ходил один. Это точно. И всегда был очень осторожен.
Варяг бережно прикрыл тело Лапы покрывалом и отошел от стола. На кушетке, обитой кожзаменителем, сидел дежурный санитар. Ему хорошо заплатили, чтобы он не задавал глупых вопросов, а потому он хранил глубокомысленное молчание и докуривал вторую сигарету. Чего же встревать в чужие дела? Так можно и без башки остаться. Судя по всему, ребята сюда заявились серьезные, такие препирательств не потерпят, с ними лучше быть в мире.
— К женщине он всегда ходил один, — сдержанно возразил Тарантул.
Варяг отошел от стола. Прощание состоялось.
— В этом театре у него работала подруга. Он ее частенько встречал у подъезда, заходил в театр… В тот день она была с ним…
Глаза вора сверкнули:
— Почему же она не сообщила, что с ним произошло?
Тарантул пожал плечами:
— Натура такая, что с нее возьмешь! Обыкновенная артисточка. Очень недалекая. Мы ее немного тряхнули. Говорит, что на них налетел какой-то старик, бомж, и как будто чем-то уколол Гарика. Скорее всего, это был какой-то быстро рассасывающийся яд. Вряд ли лепилы его обнаружат.
Самое скверное заключалось в том, что Гарик пролежал на улице до самого утра. Шпана, что сторожила его машину, куда-то рассосалась. Местные бомжи обчистили труп подчистую, вытащив не только деньги, но и документы, а потому «бесхозное» тело определили в ближайший морг, где законный пролежал невостребованным целую неделю. Первыми проявили обеспокоенность соседи Гарика, которые знали его как добродушнейшего малого, способного одолжить до ближайшей получки сотню. Именно они забили тревогу, обратившись к местному участковому.
Еще через три дня в квартиру коронованного заявился один из подшефных бригадиров, чтобы разрешить спор, возникший из-за питейной точки, стоящей на границе районов. Но, прождав Лапу несколько часов, ушел. Всерьез забеспокоились лишь тогда, когда Лапа не появился на районном сходняке. Законный никогда раньше не манкировал подобные собрания, для него это было как некоторый закрытый клуб, в котором можно встретиться со старыми корешами и перетереть за жизнь.
Вот уже тогда всерьез забили тревогу. Несколько человек, выделенные сходняком, обшарили все городские больницы и отыскали Гарика в морге. О случившемся сразу же сообщили Варягу, который, оставив все дела, явился в морг.