Почему людям так нравится рассматривать изображения обнаженных женщин? Разве самих женщин недостаточно? Их достаточно, их более чем достаточно! Тогда в чем состоит потребность? Изображение всегда более сексуально, чем реальная женщина. У реальной женщины есть тело и тень, она будет оставлять следы, и звук ее шагов будет слышен. Фотография – это фантазия: она исключительно рассудочна, она существует только в мозгу и не имеет тени.
Реальная женщина будет потеть, ее тело будет пахнуть; картинка же никогда не потеет и не пахнет телом. Реальная женщина будет злиться; картинка же никогда не злится. Реальная женщина будет стареть, станет старой; картинка же всегда остается молодой и свежей. Картинка – это просто мысли. Те, кто подавляют секс в теле, становятся умственно сексуальными. В этом случае в сексуальность погружается их ум, и тогда это превращается в болезнь.
Если вы голодны, то все в порядке, поешьте. Но если вы думаете о еде постоянно, тогда это одержимость и болезнь. Все в порядке, если, проголодавшись, вы едите, и с этим покончено. Но вы никогда ничего не заканчиваете, и тогда все переходит в ум.
Жена Муллы Насреддина заболела, и ей сделали операцию. Зная, что несколько дней назад она вернулась домой из больницы, я спросил у Муллы: «Как себя чувствует твоя жена? Она оправилась после операции?»
Он ответил: «Нет, она все еще ее обсуждает».
Если вы о чем-то думаете, что-то обсуждаете, то это остается. И тогда это становится еще более опасным, потому что тело поправится, но ум будет все продолжать и продолжать это – до бесконечности. Тело, возможно, выздоровеет, но ум не выздоровеет никогда.
Если вы подавляете голод в теле, он переходит в ум. Проблема не была выброшена наружу, ее затолкали внутрь. Подавляйте что-нибудь, и это направится к корням. В этом случае ум скажет, что, раз вы не добиваетесь успеха, что-то не так, вы прилагаете недостаточно усилий. Приложите еще больше усилий.
Выбранный им метод состоял в том, чтобы от них убежать.
У ума есть только две альтернативы – бегство или борьба. Всякий раз, когда возникает проблема, ум советует либо бороться с ней, либо сбежать от нее. Но и то, и другое неправильно. Если вы боретесь, то остаетесь с проблемой. Если вы боретесь, проблема постоянно будет присутствовать. Если вы боретесь, вы разделены, потому что проблема не снаружи – проблема внутри.
Что, например, произойдет, если имеется гнев, и вы с ним боретесь? Половина вашего существа будет оставаться с гневом, а половина – с этой идеей борьбы. Это как если бы боролись друг с другом ваши руки. Кто победит? Вы будете просто растрачивать энергию. Никто не победит. Вы можете дурачить себя, считая, что подавили свой гнев, оседлали его, но в этом случае вам придется сидеть на нем все время; нельзя уйти в отпуск ни на секунду. Если вы хоть на мгновение о нем забудете, то упустите всю свою победу.
Поэтому люди, которые что-то подавляют, постоянно сидят на том, что подавлено; они пребывают в постоянном страхе и не могут расслабиться. Почему расслабление стало даваться с таким трудом? Почему вы не можете заснуть? Почему не можете расслабиться? Почему не можете просто быть в состоянии отпускания? Потому что вы слишком многое подавили. Вы боитесь, что, если вы расслабитесь, все это выйдет наружу. Ваши так называемые религиозные люди не могут расслабиться. Они напряжены, и их напряжение объясняется именно этим: они что-то подавили, а вы предлагаете им расслабиться. Они знают, что если они расслабятся, враг выйдет наружу; они не могут расслабиться. Они боятся спать.
Пойдите к вашим махатмам: больше всего на свете они боятся спать. И они думают, что когда-нибудь научатся вообще не спать. Они продолжают ограничивать время сна, уменьшая его с восьми часов до шести, с шести до пяти, с пяти до трех, до двух. И если старый монах, саньясин, оказывается в состоянии спать лишь два часа в сутки, это считается каким-то достижением. Это глупо. Это не достижение. И это не то, что имеет в виду Кришна, говоря в Гите о том, что, когда мир спит, йог бодрствует. Это означает другое. Это означает, что тело расслаблено, тело засыпает, но внутреннее сознание остается бдительным даже во сне. Это нечто абсолютно иное, это не имеет ничего общего с обычным сном.
На самом деле, йог спит лучше вас. Это так, поскольку он может расслабиться; он не боится. Но эти так называемые религиозные люди будут бояться, потому что во сне начнет всплывать все то, что они подавили. Махатма Ганди писал в автобиографии: «Я победил секс в том, что касается бодрствования, но когда я сплю, у меня все еще продолжаются сексуальные сны». Они будут продолжаться, потому что подавляемые вещи выходят наружу во сне. Почему во сне? Потому что, когда вы спите, цензор расслабляется, борца больше нет – он спит. И враг воспрянет.
Ум думает: «Либо бороться, – а если вы боретесь, то вы подавляете, – либо убежать». Но куда вы убежите? Даже если вы отправитесь в Гималаи, гнев последует за вами, он – ваша тень; секс последует за вами, он – ваша тень. Куда бы вы ни отправились, ваша тень останется с вами.
Выбранный им метод состоял в том, чтобы от них убежать. И вот он вскочил и побежал.
Но всякий раз, когда он опускал ногу, появлялся еще один след, а его тень следовала за ним без малейших усилий.
Он был удивлен! Он бежал очень быстро, но для тени это не составляло труда. Тень с легкостью следовала за ним; она даже не вспотела, не запыхалась. Тень не испытывала никаких затруднений, потому что она невещественна; тень – это никто. Сам человек, наверное, вспотел; наверное, он стал задыхаться, но тень всегда держалась с ним вровень. Тень не может покинуть вас таким образом. Ни борьба, ни бегство не помогут. Куда вы убежите? Куда бы вы ни отправились, вы унесете с собой себя, и ваша тень тоже окажется там.
Он приписал свою неудачу тому, что бежал недостаточно быстро.
Тогда он попытался бежать все быстрее и быстрее, не останавливаясь, пока, в конце концов, не упал замертво.
Нужно понять логику ума. Если вы ее не понимаете, то станете ее жертвой. Ум обладает порочной логикой; это порочный круг – ум движется по кругу. Если вы будете к нему прислушиваться, то каждый шаг будет все больше и больше втягивать вас в этот круг. Этот человек абсолютно логичен. В его логике невозможно найти никакого изъяна, никакой ошибки. Нет никакой лазейки; его логика так же совершенна, как и у любого аристотеля. Он говорит, что, раз тень за ним следует, значит, он бежит недостаточно быстро. Он должен бежать все быстрее и быстрее, и тогда настанет момент, когда тень не сможет за ним следовать. Но это ваша тень, и она – никто. Это не кто-то другой, кто следует за вами; если бы это было так, то эта логика была бы правильной.
Запомните: ум всегда прав, когда есть кто-то другой; но когда вы в одиночестве, ум всегда ошибается. В обществе, с другими людьми, ум почти всегда оказывается правым. Наедине с собой, в изоляции, ум всегда не прав. Почему? Потому что ум – это всего лишь инструмент для того, чтобы существовать с другими людьми, это всего лишь техника, чтобы помочь вам быть с другими; он не имеет ничего общего с вами самими. Ум нужен, потому что существует общество. Если родившегося ребенка не выводить ни в какое общество, его ум не будет развиваться, ума не будет. Такое случалось много раз.
Тридцать или сорок лет назад неподалеку от Калькутты произошел такой случай: волки украли одну девочку и вырастили ее. Когда она снова попала в человеческое общество, ей было четырнадцать лет. Но эта девочка была просто волчонком, без какого бы то ни было человеческого ума. Она бегала на четвереньках и была очень опасна – она питалась сырым мясом. И она была очень сильной: чтобы ее удержать, даже восьми сильных мужчин было недостаточно. У нее был волчий ум. Ей пришлось расти вместе с волками, в обществе волков, и поэтому ей пришлось развить в себе волчий ум. Ее было невозможно научить стоять на двух ногах. Она пыталась сделать два-три шага, а затем падала и вставала на четвереньки. Но на четвереньках она могла бегать так быстро, что никто не мог ее догнать.
А всего десять лет назад еще один мальчик был обнаружен в штате Уттар Прадеш, неподалеку от Лакнау. Произошло то же самое – похоже, волки очень бережно относятся к детям. Они воспитали ребенка, мальчика. Когда того поймали, ему было примерно двенадцать лет. На этот раз врачи приложили большие старания. Они поместили мальчика в больницу, делали ему массаж, давали лекарства и все такое. Но через шесть месяцев ребенок умер, потому что из него пытались сделать человека, а все его существо этому противилось. Когда его нашли, он был совершенно здоровым – ни один человек никогда не был настолько здоровым. Он был диким, был волком; а когда его поместили в больницу и стали лечить, он заболел. За шесть месяцев врачи его убили. Они пытались создать человеческий ум, а это было невозможно. Единственным успехом, которого они добились, было то, что его научили произносить одно-единственное слово, его имя. Его назвали Рам. Если вы спрашивали его: «Как тебя зовут?» – ребенок-волк отвечал: «Рам». Вот и все.
Ум – это социальная функция. Волку ум нужен для волчьего общества; человеку ум нужен для общества людей. И именно поэтому существует так много разных типов человеческого ума – потому что на земле много разных обществ.
Ум индуса отличается от ума мусульманина; ум христианина отличается от ума первобытного туземца; русский ум отличается от американского. Они по-разному видят, у них разные точки зрения, разные интерпретации. Почему? Потому что для того, чтобы существовать в обществе определенного типа, нужен ум определенного типа. В России вас будут считать сумасшедшим, если вы верите в Бога. В Индии вас будут считать сумасшедшим, если вы не верите в какого-нибудь бога.
Во время одного из медитационных лагерей две собаки наблюдали, как люди делают Динамическую медитацию с хаотическим выражением эмоций. И я услышал, как одна собака сказала другой: «Когда я вытворяю такое, мой хозяин дает мне таблетки от глистов! Он думает, что я сошла с ума».
Всякий раз, когда вы входите в мир, будьте бдительны! Не делайте Динамическую медитацию на глазах у других людей – они подумают, что вы сошли с ума.
У всех людей очень жесткий ум, и каждый ум – это некий фрагмент. Этот ум необходимо отбросить – только тогда космический, вселенский разум станет для вас доступным.
Этот фрагментарный ум – лишь метод, лишь функция, необходимые обществу. Вам нужен язык, чтобы разговаривать с другими людьми, нужен ум, чтобы общаться с другими. Запомните: ум почти всегда прав, когда вы применяете его к другим людям, и почти всегда ошибается, когда вы начинаете применять его к себе.
Тот человек был прав. Если бы за ним следовал кто-то другой, он был бы прав, совершенно прав: он бежал недостаточно быстро, и именно поэтому другой человек от него не отставал. Но он ошибался, потому что кроме него там никого не было. Ум был бесполезен. Ум – для других людей, а медитация – для вас. Ум – для других, а не-ум – для вас. На этом весь акцент Чжуан-цзы, или дзен, или суфиев, или хасидов, всех тех, кто знает; Будды, Иисуса, Мухаммеда, всех тех, кто познал. Весь акцент таков: ум – для других, не-ум – для себя.
Тот человек попал в беду, потому что использовал ум для себя, а у ума есть своя собственная программа. Ум сказал: «Быстрее, быстрее! Если ты побежишь достаточно быстро, эта тень не сможет тебя догнать».
Он приписал свою неудачу тому, что бежал недостаточно быстро.
Неудача постигла его, прежде всего, из-за того, что он бежал. Но ум не может этого сказать, в него не были заложены соответствующие данные. Это компьютер – вы должны заложить в него данные; это механизм. Он не может дать вам ничего нового, он может дать лишь то, что вы в него заложили. Ум не может дать вам ничего нового; все, что он вам дает, заимствовано. И если вы привыкли его слушать, то всякий раз, когда вы будете обращаться к себе, у вас будут возникать проблемы. В ситуации, когда происходит поворот, обращение к источнику, вы окажетесь в затруднении. В таком случае этот ум становится совершенно бесполезным – причем не только бесполезным, но и реальным препятствием; он становится вредным. Поэтому отбросьте его.
Вот что я слышал…
Как-то раз сын Муллы Насреддина вернулся домой из своей прогрессивной школы и принес учебник по сексологии. Мать ребенка очень обеспокоилась, но решила подождать прихода Муллы Насреддина. Необходимо было что-то делать; эта прогрессивная школа зашла слишком далеко! Когда Мулла Насреддин вернулся, его жена показала ему книгу.
Насреддин поднялся наверх к сыну и обнаружил, что тот у себя в комнате целуется со служанкой. Насреддин сказал: «Сын, когда закончишь делать свои уроки, спустись вниз».
Но это логично! У логики существуют свои шаги, и за каждым шагом следует другой; этому нет конца.
Тот человек действовал согласно своему уму и потому бежал все быстрее и быстрее, не останавливаясь, пока, в конце концов, не упал замертво. Все быстрее и быстрее, не останавливаясь, – в результате может случиться только смерть.
Вы когда-нибудь замечали, что с вами еще не случалась жизнь? Вы когда-нибудь замечали, что, по существу, до сих пор не было ни единого мгновения, когда бы с вами случилась жизнь? Вы не переживали ни единого мгновения блаженства, о котором говорят Чжуан-цзы и Будда. А что с вами может случиться? С вами не случится ничего, кроме смерти. И чем ближе вы подходите к смерти, тем быстрее бежите, поскольку думаете, что если побежите еще быстрее, то сможете спастись.
Куда вы так несетесь? Человечество и человеческий ум всегда были помешаны на скорости, как будто мы куда-то направляемся, и нам нужно спешить. В результате мы все больше и больше ускоряемся. Куда вы идете? В конце концов, независимо от того, медленно или быстро вы движетесь, вы придете к смерти.
Есть одна суфийская история…
Королю приснилось, что к нему пришла смерть. Во сне он увидел, что рядом стоит тень; король спросил у нее: «Кто ты?»
Тень ответила: «Я твоя смерть, и завтра к заходу солнца я за тобой приду».
Король хотел спросить, есть ли какой-нибудь способ спастись, но не смог, потому что от сильного испуга он проснулся, и тень исчезла. Король весь покрылся испариной и дрожал.
Посреди ночи он созвал всех своих мудрецов и сказал им: «Разгадайте значение этого сна». А вы, конечно же, знаете, что невозможно отыскать более глупых людей, чем мудрецы. Они поспешили к себе домой и вернулись со своими священными книгами. Это были огромные-преогромные тома. И мудрецы начали совещаться, дискутировать, спорить и ссориться друг с другом.
Слушая их разговоры, король все больше и больше запутывался. Они не соглашались ни по одному пункту; они принадлежали к различным сектам, как это всегда бывает с мудрецами. Они не принадлежат самим себе, они принадлежат к той или иной мертвой традиции. Один был индусом, другой – мусульманином, третий – христианином. Они принесли с собой свои священные писания и снова и снова пытались найти ответ. А по мере того как дискуссия разгоралась, они начали выходить из себя, и их спорам не было конца. Король был очень обеспокоен, потому что начало всходить солнце, а от восхода до заката остается не так уж много времени, потому что восход, на самом деле, означает закат – он уже начался. Путешествие началось, и через двенадцать часов солнце сядет.
Он попытался прервать мудрецов, но те сказали: «Не мешай, это серьезный вопрос». И тогда один старик, который всю жизнь служил королю, подошел к нему и прошептал на ухо: «Лучше беги отсюда, потому что эти люди никогда не придут ни к какому выводу. Мудрецы никогда не приходят ни к какому выводу. Они будут спорить и дискутировать, пока не наступит их смерть, но никогда не придут ни к какому выводу. Вот что я предлагаю: раз уж смерть тебя предупредила, будет лучше, если ты, по крайней мере, покинешь этот дворец! Беги куда угодно, и поскорее!»
Этот совет королю понравился; он был совершенно правильным. Если человек ничего не может поделать, он думает о том, как убежать, спастись бегством. У короля был очень быстрый конь; он вскочил на него и поскакал прочь. Мудрецам он сказал: «Если я вернусь живым, и если вы придете к какому-нибудь решению, расскажите мне о нем – но сейчас я уезжаю».
Король был очень рад и скакал все быстрее и быстрее, потому что это был вопрос жизни и смерти. Снова и снова он оглядывался, чтобы посмотреть, не приближается ли тень, но ее не было. Он был счастлив: смерти не было, а он удалялся все дальше и дальше. К тому времени, когда солнце стало садиться, он был уже в сотнях миль от столицы. Король остановился под большим баньяном, слез с коня, поблагодарил его и сказал: «Это ты, ты меня спас!»
И вдруг, в тот самый момент, когда король разговаривал с конем и благодарил его, он ощутил то же прикосновение, что и во сне. Он обернулся. Это была та самая тень; Смерть сказала: «Я тоже хочу поблагодарить твоего коня. Он очень быстр. Я весь день ждала тебя под этим баньяном и беспокоилась, успеешь ли ты сюда добраться; ведь расстояние было очень велико. Но твой конь действительно особенный: ты прибыл точно в тот момент, когда должен был».
Куда вы идете? Куда придете? Все эти попытки спастись бегством приведут вас под тот самый баньян. И когда вы будете благодарить своего коня или свой автомобиль, вы почувствуете на своем плече руку смерти. Смерть скажет: «Я долго ждала тебя здесь. Вот ты и пришел».
И все приходят в нужный момент, не замешкавшись ни на мгновение. Все прибывают точно вовремя, никто никогда не опаздывает. Я слышал о некоторых людях, которые прибыли туда раньше времени, но никогда не слышал, чтобы кто-то опоздал. Некоторые люди попадают туда раньше времени из-за своих врачей.
Он приписал свою неудачу тому, что бежал недостаточно быстро. Тогда он попытался бежать все быстрее и быстрее, не останавливаясь, пока, в конце концов, не упал замертво.