Атак никаких вопросов — убийца налицо, а орудие убийства он выкинул за борт. Кстати, почему? Да очень просто — испугался. Вообще-то все очень логично. Может, так оно и было в действительности? Нет, я не имею права так думать — я частный детектив, который должен доказать невиновность Гены и найти настоящего убийцу. Да и не могу я в это поверить — слишком много открылось дополнительных и довольно подозрительных моментов.
Между прочим, мы опять танцевали, и, поскольку Костя, видимо, решил, что все официальные вопросы решены, он вел себя более романтично. И вот надо же случиться такому: Костя шепчет мне на ухо что-то очень приятное, мы довольно тесно прижаты друг к другу, а я в это время обдумываю дальнейшую тактику расследования (Костя мне нисколько не мешает), как вдруг все это самым бесцеремонным образом рушится. Перед нашим носом словно из-под земли возникает Игорь с приветливой улыбкой на лице и фразой:
— Татьяна, пошли! — это мне. — Вы позволите? Или скандал будем устраивать? — это Косте.
Костя от такой наглости опешил, а может, просто испугался неприятностей. Во всяком случае, он выпустил меня из рук без всяких возражений. Игорь еще раз улыбнулся ему и потащил меня за собой.
Надо сказать, меня эта дурацкая ситуация тоже застала врасплох, и я позволила привести себя в свою каюту.
Но уже в каюте я взбунтовалась. На бедную похмельную голову Игоря вылился поток ругательств и обвинений, который вполне мог бы заменить по силе воздействия пару-тройку хороших семейных ссор со швырянием тапок и сковородок.
Да что он себе позволяет?! Да кто я ему, в конце концов?! Да что он о себе возомнил!? Да я даже мужу, если таковой, не дай бог, появится, не позволю гак со мной обходиться! И вообще, что он делает в моей каюте, у него есть своя?! И что же это такое — я пашу на их дебильную компанию, пашу, между прочим, во время своего законного отпуска, а мне хоть бы кто-нибудь сказал спасибо! Так нет же — вместо этого некоторые типы закатывают мне тут истерики и семейные сцены.
Я еще хотела заявить, что я абсолютно свободный совершеннолетний человек, но внезапно заткнулась, поскольку мое сознание поразили две мысли: во-первых, истерику и семейную сцену закатила я, а во-вторых, я только что, в сущности, проболталась о том, о чем запретила говорить своим заказчицам: что я работаю над этим делом. Кто меня дернул за мой дурацкий язык.
Воспользовавшись паузой в моем пламенном монологе, Игорь прошелестел, будто умирающий лебедь:
— Тань, а у тебя нет чего-нибудь от головы, а? Раскалывается — сил никаких нет.
Все так же молча я порылась в сумочке, обнаружила еще одну антиалкогольную таблетку (слава богу!) и протянула ее Игорю вместе со стаканом воды, который стоял на моем столике. Игорь с благодарностью что-то промычал и проглотил лекарство. Сел на диван и стал ждать результата. Я села рядом и посмотрела на него. Только сейчас я увидела, что Игорь весь мокрый — видимо, как только очнулся, тут же залез под холодный душ.
Мы довольно долго молчали — я потому, что не знала, как себя вести, а Игорь ждал воздействия лекарства. Господи, сделай так, чтобы он не расслышал или не понял то, что я ляпнула.
— Как ты? — не выдержав этого молчания, робко спросила я.
— Потихоньку прихожу в себя, — уже более живым голосом отозвался Игорь. — Спасибо тебе, спасла.
— Да не за что. Обращайтесь в случае чего, — со слабой надеждой проронила я. Неужели не заметил или не расслышал?
— Таня, нам с тобой нужно поговорить. Я думаю, ты знаешь о чем. Давай не будем откладывать. Поговорим прямо сейчас.
Господи ты боже мой!
— А… А может, ты хочешь кофе? Тебе сейчас это бы не повредило. Давай сходим в бар?
— Сходим, но потом. А сейчас все-таки поговорим. Мне кажется, что между нами накопилось слишком много всякого, и нам надо бы все уладить. Согласна?
— А куда мне деваться? Давай.
— Понимаешь, Таня, я, к сожалению, не дурак, — очень обнадеживающе начал Игорь. — Даже если бы ты сейчас не проговорилась, во время сцены, кстати, напоминающей семейную. Ты как считаешь?
У меня не было сил даже фыркнуть, и поэтому я смогла произнести лишь одно слово:
— Продолжай.
— Ну вот. Так получилось, что я довольно хорошо осведомлен о профиле твоей деятельности — и о том, что ты постоянно попадаешь в какие-то переделки, и о том, что расследуешь очень опасные дела — гораздо значительней нашего. То есть что-что, а профпригодность у тебя имеется. Это мне еще в Тарасове подробненько рассказывали. О тебе такие легенды по родному городу ходят!
Уж на что мне грех жаловаться, так это на отсутствие популярности.
— Ладно, ты знал, что я расследую не только исчезновения собачек и похождения неверных жен и мужей. Но почему ты решил, что я взялась и за это дело?
— Интуиция. — Игорь с удовольствием посмотрел на мое лицо, не выражающее особой веры в наличие у него этой удивительной способности. Помолчав немного, он продолжил:
— Если честно, то девчонки послали меня за тобой, они сказали, что хотят тебя нанять.
— И они тебе потом проболтались? Черт, я же им запретила!
— Да нет, они не сказали ни слова, наоборот, заявили, что ничего не получилось, и что ты — редкая стерва. Но я достаточно хорошо их знаю, и знаю, что если им что-то втемяшится в голову, они тем или иным способом этого добьются. Однако до поры до времени я решил делать вид, что абсолютный лопух и верю в твои россказни о неумении вести сложные дела. Кстати, что ты узнала в милиции? А то девчонки мне пока не позвонили. Или позвонили, но я был в отключке.
— А откуда ты узнал, что я была в милиции?
— А где же ты могла пропадать полдня? Ага, очень хорошо, значит, я еще не потеряла навыки конспирации и они меня на теплоходе не заметили.
— Так что там в милиции? — напомнил Игорь.
— Ах да! В порядке. Они хотели закрыть дело, но мне удалось, вернее, я надеюсь, что удалось, перевести его в Тарасов.
— Спасибо, Таня. Надеюсь, наши объединенные усилия увенчались успехом. Я тоже пытался это сделать. Мне как раз должны позвонить, сообщить о результате.
— А чего ж ты мне ничего не сказал! — начала было возмущаться я, но тут же бросила это глупое занятие: как бы он сказал, если я сама играла в супермена-одиночку. Точнее — в суперледи.
— Ну, — улыбнулся Игорь, — может, хватит действовать порознь и мешать друг другу? Заключим деловой союз? И у нас будет гармония во всех сферах жизни.
С этими словами он привлек меня к себе, и я не имела ничего против — ни против слов, ни против действий.
Нашу идиллию прервал сотовый телефон, который требовательно заверещал откуда-то из-под дивана. Игорь деловито нырнул под диван, выудил из-под него трубку и начал разговор.
Я вся обратилась в слух, пытаясь деятельно участвовать в разговоре Игоря, потому что общался он с моими заказчицами — Ирой и Катей.
— Да, я, конечно! Девочки, вы где?
Выслушав ответ, Игорь передал его мне, но, чтобы не терять времени, задал следующий закономерный вопрос о том, как там наши дела, и потому я услышала следующее:
— Тань, они еще в Козьмодемьянске… Ага, вот и привет передают… Да, нормально добралась, успела… Но уже купили билеты… Что значит, наполовину в порядке? На которую половину?.. А, ясно! Тань, и сегодня они выезжают в Тарасов… Что он говорит? А вы откуда знаете? Говорили с ним? Он как?.. Ну понятно… Что сделать? Я уже все, договорился… Тане трубку? Ага, передаю.
Единственное, что я поняла из этого наполовину услышанного разговора, так это то, что девчонки уезжают в Тарасов, следовательно, дело сдвинулось с той удручающе мертвой точки, на которой оно застыло в момент моего пребывания в Козьмодемьянске. Похоже, что все складывается относительно неплохо. Видимо, им удалось перекинуться парой слов с Геной — это тоже вселяет оптимизм. А еще они, идиотки, совершенно не умеют соблюдать конспирацию, я же вдолбила в их глупые головы, что наша встреча в Козьмодемьянской милиции должна остаться тайной для всех, что они тут раскудахтались — да как я доехала, да не опоздала ли… Вот и играй с ними в Штирлица — обязательно подставят. Ладно, сейчас ругать их не буду, некогда:
— Девочки, это я. Слушаю.
— Таня, все в порядке, спасибо — дело взяли в Тарасов, мы выезжаем туда через полчаса, — уверенно и спокойно говорила вдова Катя. — Гену переводят, конечно, не с нами, но нам удалось его повидать.
— Молодцы, — я не стала выяснять, каким образом: ежу понятно, что кому-то сунули какие-то деньги. — Как он?
— Ничего, держится, — с гордостью заявила Катерина. — Передавал тебе привет и огромную благодарность.
Замечательно, теперь еще и Гена знает, что я занимаюсь этим расследованием — до кучи. Катя, видимо, сама об этом подумала, потому что неуверенно произнесла:
— Так получилось, что мы ему ляпнули о твоем согласии вести расследование и о том, что ты уже очень много для него сделала. Ничего?
— Так получилось, что мы ему ляпнули о твоем согласии вести расследование и о том, что ты уже очень много для него сделала. Ничего?
— Ладно, проехали. Почему вы Игорю сказали, что не совсем все в порядке?
— Нам не выдают тело.
— То есть?
— В Тарасов его повезли, а нам не отдали. Мы не понимаем, почему.
Про себя я подумала, что очень даже хорошо, что не отдали: намучились бы девчонки с этим своим Сашей, пока доехали. А так — получат его уже в Тарасове и смогут спокойно похоронить.
— Ничего страшного, не беспокойтесь. Наверное, какие-то формальности, бывает. Больше никаких неприятностей?
— Да вроде пока нет. В Тарасове — будет видно.
— Там обязательно что-нибудь появится, но вы не отчаивайтесь, все образуется. У меня пока особых новостей нет, разрабатываю несколько версий. Как что-то будет — обязательно позвоню.
— Спасибо, Таня. Пока.
— Пока, Ире привет.
Пробормотав нечто, означавшее, по всей видимости, согласие. Катя отключилась. Я отдала телефон Игорю, все еще продолжавшему сидеть на полу:
— Скажи мне, друг мой, почему ты держишь свой сотовый у меня под диваном? Более подходящего места не нашел?
— Да нет, просто он туда закатился. Наверное, — с сомнением произнес Игорь и добавил:
— А вообще-то я не помню. А что, это важно?
— О господи! Нет, это неважно. Хорошо, закончили с телефоном. Или вот еще что — с телефоном не закончили. Ты мне дашь с него поговорить завтра утром? Счет представишь Ире или Кате — это будет деловой разговор.
— Да что ты всякие глупости мелешь, какой счет! Мы же договорились, что я тебе во всем помогаю. Могу тебе вообще этот сотовый отдать… Хотя нет, мне могут позвонить по работе. Но ты звони с него в любое время и говори столько, сколько нужно.
— Договорились, — это действительно было удобно. Нет, ну чего я свой-то сотовый дома оставила, идиотка?! Отдохнуть захотела! Вот и мотайся теперь за Игорем, как привязанная. Хотя против этого я пока ничего не имела — нравился он мне все больше и больше.
Объект моей симпатии тем временем удобнее устроился на полу напротив меня и заявил:
— Ну и ладненько, вот и договорились. А теперь самое время нам с тобой обо всем поговорить подробно. Во-первых, ты развеешь все свои подозрения насчет меня — если они остались, конечно. Во-вторых, может, я тебе на что и сгожусь: а вдруг я знаю что-то важное, чего не знаешь ты. И это натолкнет тебя на гениальные выводы и логические обобщения. И ты раскроешь это дурацкое дело, не выходя из каюты. Согласна? Мы ведь договорились действовать вместе!
— Ладно, давай, — все правильно, договорились. Да я и сама уже поняла, что в одиночку не справлюсь, а наиболее подходящий союзник здесь — это Игорь. Мелькала у меня, правда, мысль о помощнике капитана, но несмотря на то, что у него были явные плюсы — например, он не замешан в этом деле, его главным минусом было то, что он не знает эту компанию и не может ответить мне на многочисленные вопросы по поводу всех этих Сашиных друзей.
Пока я все это обдумывала и совсем уже заблудилась в своих аргументах насчет плюсов и минусов, Игорь безапелляционно заявил:
— Тогда я первый начинаю задавать вопросы, — и, не дожидаясь моего согласия или какой-нибудь другой реакции, спросил:
— Тань, ты велела девчонкам ни о чем не говорить мне. Ты меня подозревала?
— Я не велела говорить не только тебе. А подозревала я всех и каждого, поскольку ничего не знала и не понимала. И решила подстраховаться. Правда, я и сейчас многого не понимаю, но круг подозреваемых сузился, и я буду очень рада, если ты из него окончательно выберешься.
— А почему ты подозревала, скажем, меня? — поинтересовался Игорь.
— Очень просто — отсутствие алиби. По этому признаку, кстати, можно подозревать вас всех, — очень логично ответила я.
— Вообще-то правильно. А мотив?
— С мотивами сложнее, у тебя нет такого уж ярко выраженного. Я могла лишь предположить — деньги, бизнес. И этот неизвестный мотив казался мне намного реальнее того, который приписывают Генке. Все-таки двенадцать тысяч — это, мне кажется, не повод, чтобы убивать своего друга. Ну пусть не друга, пусть хорошего знакомого.
— Да, наверное, ты права. Но у нас вроде не было таких уж серьезных разногласий, мы друг другу не мешали — скорее наоборот. Понимаешь, финансово мы все втроем абсолютно независимы, у нас просто схожий профиль занятий. И мы смогли стать монополистами в этой сфере на тарасовском рынке.
— Слушай, ты все говоришь — профиль, профиль;
Это что, такой уж секрет, чем вы занимаетесь?
— Да нет, не такой уж. Полпарохода тебе может отрапортовать — фармацевтика. Ну и всякое разное медицинское оборудование.
— Производите, что ли? — не поняла я.
— Да нет, продаем. На производстве, Танюша, сейчас много не заработаешь. Если, конечно, это не наркотики.
— А это не наркотики? — Замечательно умный вопрос задала — так он и признался. Хотя, если бы это были наркотики, вряд ли он стал поднимать вообще эту тему. А с другой стороны — все равно, по его словам, полпарохода в курсе. В общем, я запуталась окончательно и вопросительно посмотрела на Игоря. , — Нет. Не производим и не продаем, — улыбнулся Игорь. Почему-то я ему поверила.
— Ладно. Вернемся к нашим баранам. Хотя, между прочим, наркотики прекрасный повод для убийства. Но если ты говоришь… — протянула я.
— Повод чудесный, но, к сожалению, он отпадает, — подхватил мой легкомысленный тон Игорь. — А какие у нас бараны?
— Да все те же. Ваши деловые отношения. И полное отсутствие конфликтных ситуаций. Прямо идиллия какая-то. А ты не думаешь, что вполне реален и такой мотив — кто-то из вас решил стать единоличным монополистом. И начал убирать конкурентов. И на эту роль теперь очень подходишь ты, поскольку и Саша, и Гена уже практически убраны. Ну, как?
— Замечательно. Только я тебе еще раз повторяю, что нам очень удобно было работать втроем, для единоличной монополии надо гораздо больше сил и средств. В компании легче. И мне сейчас, пока Гену не освободят, будет намного труднее. А прибыль наверняка снизится. Так что никаких плюсов, кроме разве что морального удовлетворения от сознания собственной исключительности.
— Вот-вот. О чем я и говорю! Может, у тебя мания величия. В таком случае ты просто обязан был всех поубивать или иным каким способом убрать с пути и в гордом одиночестве преумножать свои богатства. — Эту чепуху я плела под воздействием вновь вернувшихся паров алкоголя — странно, а я думала, что уже протрезвела. Но на сердце стало полегче: я наконец-то до конца поверила Игорю — его аргументы были очень убедительны.
В связи со всем этим я решила несколько изменить антураж нашей беседы-допроса, которая на данном этапе должна перерасти в совещание:
— Игорь, давай передислоцируемся в бар, а? Кофе хочу, а то у меня уже мозги не варят. Там и поговорим.
— Пошли, у меня тоже все в глотке пересохло. Да я бы еще и поел чего-нибудь. Я ведь не ужинал.
Разговор о его ужине, который достался мне, я решила замять.
Мы быстро привели себя в порядок и двинулись в бар, где проголодавшийся Игорь заказал себе все имеющиеся в ассортименте бутерброды и орешки. Я стоически отказалась от пирожных (хватит на сегодня) и ограничилась чашкой кофе.
Игорь приступил к поглощению заказанной снеди, а я, поскольку мне было абсолютно нечего делать, начала отвлекать его вопросами:
— Слушай, а ты вообще думал о том, кому выгодна смерть Саши?
— Ага, думал, конечно, — с трудом прожевав, ответил Игорь.
— Нашел?
— Да ты знаешь, в принципе — таких людей куча. Теоретически, это могла быть Катя — наследство там и всякое такое. Естественно, это могли быть мы с Генкой — вдруг мы что-то там не поделили. Но эти два случая мы исключим: про нас с Генкой мы с тобой поговорили, а Катя… Катя, я думаю, тоже не могла. Конечно, нельзя сказать, что они были нежно влюбленной парой, но отношения у них сложились очень неплохие. Можно даже сказать, что по-своему Саша с Катей друг друга любили. Во всяком случае, дружба и уважение в этом браке присутствовали.
— Игорь, по-моему, ты заболтался. И вообще, когда это дружба, уважение, даже и любовь мешали убийству жены или мужа? Почитай классику — вся мировая литература буквально завалена такими сюжетами.
— Ну ладно, — миролюбиво кивнул Игорь, проглотил очередной бутерброд и заявил:
— Тогда скажу тебе следующее: Кате очень невыгодна смерть Саши. Прежде всего потому, что за Сашей Катя была как за каменной стеной. У нее не было никаких материальных проблем, и ей не надо было над этим ломать голову. А теперь ей придется самой зарабатывать деньги, управлять фирмой. Она не очень умеет этим заниматься, точнее сказать — совсем не умеет. Я, конечно, ей помогу, да и Генка поможет, но все равно это не то. Кате, конечно, никто не мешает продать фирму, но тогда непонятно, на что она будет жить, когда растратит все вырученные деньги. В общем, невыгодна ей его смерть, — подытожил Игорь свои нудные и запутанные объяснения.