– Только надо выбрать кого-то полегче, – сказал Дима.
– Я спущусь, – предложила я. – С камерой.
– Нет уж! – тут же возразил Пашка. – Тогда я спущусь.
Вызвались еще двое. Я твердо стояла на том, что мы должны заснять тело. Ребята были вынуждены со мной согласиться. В результате все-таки спустили меня с камерой, доверенной мне Пашкой, и еще одного парня, самого легкого из отряда.
Человек, который лежал на дне расщелины, был мертв. Он просто свалился вниз, поскольку никаких пулевых ранений мы не увидели. Как, впрочем, и ножевых. Погибший был парнем из службы безопасности Ивана Захаровича.
Я сделала съемку крупным планом, потом мы со спустившимся вниз напарником привязали тело к его веревке, меня подняли наверх практически одновременно с телом. Я снимала процесс. Потом подняли живого парня со дна расщелины. Труп наверху осмотрели еще раз и пришли к выводу, что парень скончался от полученных в результате падения вниз повреждений. Но сам он никак не мог свалиться вниз с этой тропы – его наверняка толкнули. Причем неожиданно.
По нашим данным, до цели оставалось совсем немного. Труп было решено оставить на тропе, чтобы забрать при возвращении. Мы пошли дальше, внимательно оглядываясь по сторонам и бросая взгляды вниз. Вскоре мы увидели еще одно тело – опять внизу. Процедуру повторили. Это снова оказался человек Ивана Захаровича – из последнего прибывшего отряда. Его друзья были крайне удивлены и заявили, что парень имел очень хорошую специальную подготовку и не мог просто так свалиться с тропы. Никаких пулевых и ножевых ранений мы опять не обнаружили. Хотя, возможно, была драка. Но из-за состояния тела мы не могли определить, получал он в челюсть при жизни или не получал.
Выйдя к широкой площадке перед очередной пещерой, мы испытали состояние шока – там вповалку лежали люди.
Все бросились туда. Пашка тут же включил камеру, я начала комментировать происходящее, но никак не могла найти слов. Крови не было!
Мы подошли поближе. Члены нашего отряда стали пытаться разбудить тех, кто вчера пришел к этому месту. Они как будто крепко спали. Но главное – люди были живы! То есть были живы те, кто лежал на площадке перед пещерой, на которой пересекались траектории движения то ли Солнца, то ли Луны. Я не помнила точно, что там рассчитали подчиненные Ивана Захаровича.
Но лежали там не все. Не хватало четырех человек и Константина из «Алмаз-сейла». Двоих из недостающих мы уже нашли на дне расщелин. То есть вполне можно было предположить, что и трое других отсутствующих находятся где-то внизу…
Мне было жаль Константина. Я знала его совсем недолго, но отлично провела время в его обществе. Всегда грустно, когда погибает кто-то из твоих знакомых, а если это мужчина, с которым ты совсем недавно получала удовольствие… На душе было паршиво, но требовалось работать. И из-за смерти Константина, тело которого мы так и не нашли, мое желание разобраться в происходящем еще усилилось.
Глава 28
На площадке нашлись и трупы, к счастью, не наших знакомых. На камнях лежали четверо мертвых незнакомых мне мужчин, причем тела их оказались не в самом лучшем состоянии. Что неудивительно. Днем здесь воздух нагревался очень сильно, а они оказались на открытом месте, освещаемом ярким, жарким солнцем. Похоже, что лежали здесь не одни сутки… По всей вероятности, это были представители «Росалмторга», что-то не поделившие друг с другом.
– Паша, бери крупным планом, – велела я.
Следующим этапом стал осмотр пещеры. Она была совсем крошечная.
– А ее, похоже, расширяла рука человека, – заметил один из парней Ивана Захаровича.
Народ принялся рассматривать углубление в скале и обнаружил следы приложения каких-то инструментов. Сразу возникали три вопроса: зачем расширяли пещеру? Кто это делал? Давно ли?
В пещере лежал скелет в рубище, похожий на обнаруженный нами вчера. Скелет мы тоже засняли.
– Наверное, нужно время, чтобы ребята окончательно проснулись, – заметил один из членов нашего отряда. – Такое впечатление, что их усыпили.
Я тоже так думала. И меня интересовало, какой газ использовался. Ведь люди находились на открытом воздухе! К тому же в момент отравления не спали, как наш первый отряд в ту ночь, когда меня выкрал «Алмаз-сейл». И все парни имели хорошую подготовку, то есть не могли подпустить к себе незнакомцев, не сопротивляясь.
Или… В голову лезли разные варианты развития событий. Вероятно, вниз были сброшены дозорные, которых оставили следить за подходами к площадке, поэтому злоумышленники и смогли легко подобраться к основной части отряда. Газы сейчас существуют самые разнообразные, и химическая промышленность (или ее отрасли, продукция которых пользуется в определенной среде спросом и хорошо оплачивается) не стоит на месте. Но больно долго ребята спят… Может, газ добавляли?
Так много вопросов! А ответы способны дать только сами парни. Никакого озера или источника поблизости не было, поэтому полить их холодной водой у нас не было возможности. И тащить их всех вниз было бы сложно – ребята все крупные, накачанные, а дорога – не гладкое ровное шоссе. Следовало ждать их пробуждения здесь.
Когда Дима собрался звонить с отчетом Ивану Захаровичу, я вспомнила, что спящие не подали сигнала, и все их телефоны – по нашим сведениям – оказались выключенными.
Телефонов ни у кого на площадке не оказалось.
Выслушав отчет, Иван Захарович велел половине отряда остаться рядом со спящими, а другой половине возвращаться в деревню староверов. Я объявила, что мы с Пашкой остаемся. Мне страшно хотелось выслушать рассказ о случившемся (по крайней мере то, что ребята вспомнят) как можно быстрее.
И мое терпение было вознаграждено.
Народ, наконец, стал просыпаться еще засветло, и это радовало. Не хотелось возвращаться по горам в темноте, хотя у всех были с собой фонарики. Пока мы ждали пробуждения спящих, мои спутники осмотрели окрестные расщелины и нашли еще одно тело. Мы его опять засняли и подняли наверх. К моему сожалению, Константина не нашли. Как и еще одного парня.
Очнувшись от вынужденного сна, люди вначале не понимали, где находятся. Однако все были профессионалами, поэтому, едва придя в себя, начинали прилагать волевые усилия, делать какие-то упражнения, которым их явно специально обучали как раз на случай таких нештатных ситуаций. Да и товарищи помогали.
Наконец они смогли говорить. По их словам, произошло следующее. Добравшись до площадки, они увидели трех мертвецов и одного умирающего. Те на самом деле были представителями «Росалмторга». Тому, кто еще был жив, попытались помочь, но все, включая его самого, понимали, что это бессмысленно. Однако перед смертью мужчина сказал поразительную вещь: на шее скелета из пещеры висел замшевый мешочек, а в нем был алмаз! Настоящий крупный алмаз!
Алмазы очень часто омываются в крови и будто призывают смерть к тем, кто до них дотронулся. На этот тоже сразу же нашлось несколько претендентов. Умирающий не мог сказать, что теперь будет с находкой, за которую он, как и трое его товарищей, сложили жизни. Он признал, что в одно мгновение будто сошел с ума, у него помутился разум! Начальник их отряда связался по спутниковому телефону с начальством и доложил о находке. Потом он с двумя помощниками попытался успокоить дравшихся. Не получилось. Насколько понял умирающий, начальник отряда предпочел отдать алмаз одному из подчиненных, с которым у него давно были нелады, и остаться в живых. Вроде представители «Росалмторга» пошли с площадки вниз двумя дорогами. Одна группа из трех человек – с алмазом, другая – с пустыми руками.
– Вы их встретили? – спросила я у парня, который нам все это рассказывал.
Тот покачал головой. Они видели только три трупа и умирающего, и подчиненный Ивана Захаровича показал пальцем на одно из тел.
– А про Татьяну и Виталю вы его успели спросить? – поинтересовалась я.
По словам умирающего, Татьяну и Виталю все время таскали с собой со связанными руками. И после драки их тоже увели – начальник отряда, лишившийся алмаза. Так-так, значит, моя подруга и мой бывший сожитель видели камень, правда, в руках не держали…
– Что случилось потом? Кто вас атаковал?
Этого не мог сказать никто. На них спустилось какое-то странное облако светло-оранжевого цвета. Облако помнили все проснувшиеся.
– Что-то типа сигнального дыма, – сказал один парень. – Правда, у сигнального цвет ярче, и его в основном используют на море. Но в тайге тоже можно… Его англичане придумали.
Про такие сигналы и я слышала, они упоминаются в книгах о Второй мировой войне. Изначально это была разработка английских ученых для экипажей торпедированных судов. Спасательные шлюпки оснащались сигнальными ракетами, дым от которых был виден на тридцать миль и долго держался в воздухе. Но от него не засыпали!
Все понимали, что в нашем случае дело совсем не в сигнальной ракете. Здесь было что-то другое. По крайней мере, большая часть людей осталась жива. Не повезло тем, кто, погружаясь в сон, находился на краю площадки – они уже в бессознательном состоянии побежали прочь и упали вниз.
Все понимали, что в нашем случае дело совсем не в сигнальной ракете. Здесь было что-то другое. По крайней мере, большая часть людей осталась жива. Не повезло тем, кто, погружаясь в сон, находился на краю площадки – они уже в бессознательном состоянии побежали прочь и упали вниз.
Но, выходит, алмазы в этих местах все-таки находили и в старые времена? И в пещере похоронен колдун, один из тех, кто на самом деле носил на груди мешочки с алмазами? Но тогда где остальные?
Стоп, а ведь мешочки-то должны быть меховые, из шкуры какого-то священного животного… Так, по крайней мере, говорил ныне покойный Василий. Или Савелий Елисеевич? Неважно. Важно, что должен был быть мех, а не замша. Откуда у старых колдунов замша?!
И зачем все-таки Руслан прихватил с собой противогазы и еще какие-то средства химзащиты? Он знал, что в этих местах будет использоваться химия? Или только предполагал?
Мы засняли все, что только могли, и решили начать спуск. Не ночевать же в горах! Кое-кто из ребят уже покашливал – еще бы, ведь они пролежали больше суток на холодных камнях…
В деревне мы с Пашкой первым делом перегнали записи в холдинг, потом поужинали – и отправились в путь. Иван Захарович сказал, что нам двоим в тайге больше нечего делать. Я на самом деле была сыта и всем регионом, и горами, и странными деревнями с их жителями. Мне хотелось домой. Но очень беспокоило отсутствие Татьяны и Витали.
– Я решу этот вопрос, – сказал мне на прощание Иван Захарович, надумавший почему-то подзадержаться в этих местах. Но разве он станет кому-то объяснять причину? – Не волнуйся. Я же никогда не бросал своих.
* * *По возвращении в Петербург я закрутилась с работой – убивать и грабить в нашем родном городе не перестали. Также раз в неделю мы давали «сериал с продолжением» об алмазах, алмазодобыче, превращении камней в бриллианты, а также о Настене, осваивающей совершенно новый образ жизни. Передачи о приехавшей в Петербург из другого века девушке вызывали большой интерес. Она так и жила у Виктории Семеновны.
После репортажа о деревне родственников богатых людей я получила массу звонков от других богатых людей, пока еще не выселивших надоедливых приживал-родственников в удаленные регионы, с просьбой дать консультации и свести с теми, кто уже давно сообразил, как от них избавиться. Я всем звонившим давала номер «дважды нефтяной вдовы», у которой начался громкий бракоразводный процесс с газовщиком.
После первого звонка обремененного лишними родственниками богатея я позвонила холеной дамочке и предложила отправлять к ней потенциальных мужей за консультациями. Та рассмеялась и обещала пригласить меня на очередную свадьбу. Насколько мне было известно от наших журналистов, занимающихся светской хроникой, она опять была нарасхват – еще не оформив официальный развод, получила три предложения руки, сердца и кошелька. Может, мне у нее консультации брать? А то все никак не могу устроить личную жизнь.
Иван Захарович молчал, на мои звонки не отвечал. Вероятно, решал вопросы. Он не любит никому ничего рассказывать «на полпути».
Все, что могла, мне рассказала Татьяна, вернувшаяся через месяц после того, как в Петербурге оказалась я. Подруга сильно похудела, пребывала в отвратительном настроении и первым делом спросила, когда мы встретились:
– Как ты с ним два раза жила?!
– Ты про Виталю?
Я ожидала, что она начнет с чего угодно, только не с этого. С Виталей мы на самом деле два раза пробовали жить вместе, но оба раза расходились. Татьяна с ним не ладила никогда, они терпели друг друга только из-за меня.
Вот и на сей раз для начала Татьяна долго ругала моего бывшего сожителя и только потом перешла к рассказу о тех, кто держал ее в заложницах. По ее мнению, они устроили ей пытку Виталей. Я подозревала, что Виталя считал точно так же: ему устроили пытку Татьяной. Но зачем?
Оказалось, чтобы добиться уступок от Ивана Захаровича. Правда, как сказала подруга, представители «Росалмторга» заключали пари на то, кто кого убьет – Татьяна Виталю или Виталя Татьяну. Проиграли все. А услышав причину, почему до смертоубийства дело так и не дошло, долго смеялись. Оба заложника сказали, что не хотели расстраивать меня убийством друг друга.
В результате все необходимые лицензии на ведение разработок в известном нам регионе получил «Росалмторг» и уже начал его освоение. Иван Захарович отступил. Однако, зная Сухорукова, я не думала, что он сделал это навсегда. Хитрый старый жук, начавший путь с острогов в советские времена, а с перестроечных поднимающийся все выше и выше, не мог забыть об алмазах. Не тот человек! «Алмаз-сейл» из региона тихо ушел, но продолжал работать, только в других местах нашей необъятной страны.
Я решила, что мне следует напроситься в гости к чете Бухаровых и порасспрашивать их. Привлекает ли их «Росалмторг»? Связывался ли с ними еще кто-то? Или Леонид Петрович опять уехал за границу, теперь – читать лекции о том, как у него фактически отобрали месторождение, которое он хотел просто изучить?
По имевшемуся у меня домашнему телефону ответили совершенно другие люди и сказали, что купили квартиру, Бухаровы в ней больше не живут. Я напряглась. Не пришлось ли ученому с супругой срочно продавать жилье, чтобы с кем-то за что-то расплатиться? Иван Захарович не мог их выгнать. Не тот человек опять же. Он ведь понимает, что не Бухаровы виноваты в том, что его обскакали представители «Росалмторга». Да и покупал он в любом случае не эту квартиру, а другую – для сына.
Мобильные телефоны Ольги Ивановны и Леонида Петровича были выключены или находились вне зоны действия сети.
Я позвонила своему бывшему сожителю Витале и спросила про Бухаровых. Мое сообщение для него стало новостью, и он признался, что их компания как-то выпустила геологов из виду. Не до них было. Но теперь Виталя обещал лично выяснить этот вопрос. В конце разговора мой бывший сожитель добавил, что я ему должна быть благодарна до конца своих дней. И вообще ему памятник при жизни надо поставить.
– За что? – не поняла я.
– За долготерпение! Ты знаешь, сколько времени я провел в обществе твоей любимой подружки? Мне никогда никого в жизни так не хотелось убить, как ее!
Далее я выслушала уже знакомые претензии, только теперь в интерпретации Витали. Представляю, как потешались представители «Росалмторга», слушая их перепалки.
– Почему ты не подал сигнал «тревожной кнопкой»? – спросила я у бывшего сожителя.
– У меня ее сразу же отобрали. В «Росалмторге» трудятся профессионалы.
– Что планируют теперь делать Иван Захарович и его профессионалы?
– Он тебе сам скажет. Если посчитает нужным.
Вскоре мы с Татьяной получили приглашение в загородный особняк Ивана Захаровича.
Глава 29
Вместе с хозяином нас вышел встретить… бывший интеллигентный человек Степан Прокофьевич. Только выглядел он не бичом, жаждущим избавиться от пагубного пристрастия к общению с зеленым змием, а очень и очень солидно. Мой таежный знакомый был в хорошем костюме, при галстуке, в начищенных ботинках, гладко выбрит, от него приятно пахло дорогим одеколоном с ароматом морского бриза. Даже выражение глаз у него стало другим! И весь облик изменился! Я сначала никак не могла решить, он это или его брат. Оказалось – он.
– Ну, здравствуй, о чисто гений красоты! – произнес хорошо запомнившийся мне голос, только без хрипа, как в первые минуты нашей прошлой встречи со знатоком литературы и всего на свете.
Мы обнялись, Степан Прокофьевич троекратно меня поцеловал.
– Не можешь поверить, что это я?
– Вы артист?
– Ну, моя профессия требует артистических навыков и умения преображаться, – услышала я многозначительный ответ.
– Не мучай девку! – прогрохотал своим басом Иван Захарович. – Он – частный детектив. Один из самых дорогих. С мировой репутацией.
– С европейской, – скромно поправил бывший бич.
– Для меня Европа и есть мир, – объявил Сухоруков. – Старый Свет. Если оценили там, оценят все.
– И в уральской тайге вы работали на европейцев? – посмотрела я на Степана Прокофьевича – если это, конечно, его настоящие имя и отчество.
Тот кивнул.
– Европейцы не хотят, чтобы наши их снова кинули, – пояснил Иван Захарович, провожая нас к столу.
– Их кинули с алмазами? – посмотрела я на лесного знакомца.
Тот снова кивнул и рассказал про сделку, о которой известно только в узких кругах. Представители одной маленькой, но богатой европейской страны, конечно, не желали, чтобы весь мир (и даже представители других европейских стран) узнал о том, как их надули русские.
Одна известная компания из этой маленькой, но богатой европейской страны стала партнером в геологической разведке и разработке месторождений в определенной части Российской Федерации. Причем данная часть Российской Федерации находилась не очень далеко от Европы, что представителей той страны, естественно, устраивало гораздо больше, чем весьма удаленная Якутия. Европейцы даже отправили первый транш, а наши, как и следовало ожидать, его «освоили». По условиям договора, после проведения геолого-разведочных работ участок должен был делиться на две части, одну планировали разрабатывать русские, вторую – европейцы.