— По сравнению со мной — да! — выпятил скелет грудную клетку. — Принял меня за галлюцинацию и попытался проткнуть мечом. Поцарапал ребра!..
— Где он?
— В подземельях. Тут недалеко.
— А какая же новость плохая? — Сэр Годован стал одеваться.
— Он отказывается оттуда выходить. Решил похоронить себя заживо. Твердит что-то про рыцарский долг.
— Бедный мальчик. — Великий магистр остановился. — Я слишком хорошо его знаю. Для него честь и долг превыше всего. Я сам воспитал в нем понятия о рыцарской чести, — прошептал он, снова садясь на постель. — Он был мне как сын. И вот я должен похоронить собственного… Ты можешь идти, Лейр! Спасибо за хорошую новость. Спокойной ночи.
Терри повернулся и направился к выходу, подталкивая Калидора перед собой.
— Мне «спасибо» никто не хочет сказать? — проворчал тот. — Я там рисковал, изображал из себя мишень для тренировки юных рыцарей, а в результате никакой благодарности!
— Я могу тебя отблагодарить, если не замолчишь, — пообещал Терри, прикрывая дверь. — Подарив тебе вечный покой.
— Понял! — Скелет примирительно выставил перед собой кисти рук. — Так точно, господин! Прошу прощения, господин! Умолкаю, господин!.. Только… один вопрос можно?
— Ну говори!
— А почему вы им всем не покажете? — Калидор опять перешел на уважительный тон. — Вы же настолько сильный маг, что можете тут все с землей сровнять одним пальцем! Почему вы позволяете им так с собой обращаться? Например, разве они имеют право запирать вас? Они угрожают вам костром и пытками, подозревают в чернокнижии… Ну это-то как раз понятно, но все равно! Почему вы это терпите?
Терри вздохнул. Попробуй объяснить, что ты чувствуешь, тому, кто потерял возможность чувствовать уже много лет назад! Как рассказать об одиночестве, о пустом замке, в котором только молчаливые тени слуг скользят в полумраке, где сутками не слышишь живого голоса? О семье, которая знать тебя не желает? О родном отце, который терпит твое существование исключительно потому, что у него нет других детей, и цедит слова сквозь зубы? О судьбе, которая была прописана еще до твоего рождения и в которой ты не можешь изменить ни одной строчки, ни единого слова? И о неожиданно выпавшем шансе сбежать от своей судьбы.
До сегодняшнего дня Лейр не подозревал в себе такой страсти к чтению. Огромную толстую книгу он одолел за одну ночь и, перевернув последнюю страницу, почувствовал настоятельное желание прочитать еще чего-нибудь в этом же роде. Но тщательный обыск его покоев не дал результатов — в трех предоставленных ему комнатах не нашлось ни одной книжки.
Конечно, можно было спуститься в библиотеку, но ведь гораздо ближе находился кабинет лорда Годфруа! Там могли находиться точно такие же книги! И Лейр отправился в кабинет пропавшего мага.
— Кто-нибудь!
Из воздуха материализовалась девушка-свилл и поклонилась:
— Что угодно господину?
— О-па! — Лейр глупо захлопал глазами. — Вот так сюрприз! Сегодня твоя очередь?
— Как будет угодно господину.
— Господину угодно перекусить и заняться делами.
— Как прикажет господин. — Девушка опять поклонилась. — Завтрак будет подан через четверть часа. Господину угодно что-нибудь еще приказать?
— Угодно, — подумав, заявил Лейр и встал с постели, на которой так и уснул с книгой в руках. — Во-первых, прекрати называть меня господином. Я герцог, так что лучше звать меня «милордом» или «сэром». Понятно?
— Да, господин. То есть милорд… то есть сэр, — пролепетала девушка и внезапно покраснела. Да так сильно, что это не осталось незамеченным.
— Ты чего? — Лейр подошел и за подбородок поднял пылающее личико. Девушка засмущалась так, что из глаз ее брызнули слезы. Она была миловидна, на вид ей было не больше четырнадцати.
— Господин… милорд… то есть… сэр! — воскликнула она со слезами на глазах. — Не надо так! Прошу вас!
— Не надо — как?
— Оденьтесь, — прошептала девушка так тихо, что юноше пришлось попросить ее повторить вопрос.
— Ах это! Мм…
Сообразив, что к чему, не страдавший ложной стыдливостью Лейр кинулся натягивать штаны. Девушка опустилась на колени, опустила голову.
— Господин волен меня наказать, — промолвила она дрожащим голосом.
— За что? — Лейр уже натягивал верхнюю тунику.
— Я должна была помочь вам одеться и исполнить любое ваше желание. Я этого не сделала. Простите меня, господин!
— Мое желание — позавтракать. А что ты там говорила насчет наказания? По-моему, ты не сделала ничего плохого!
Герцоги Холмогорские довольно мягко относились к слугам. Нет, леди Клоди всегда требовала точного исполнения приказаний и скрупулезного следования инструкциям, но при этом никогда не придиралась по мелочам и не требовала рабского поклонения. Отец Лейра благодаря бесшабашности характера и философскому отношению к жизни довольно вольно обращался со слугами. Самое интересное, что при этом никто из них не сел ему на шею. При таких родителях Лейр просто не мог вырасти снобом. И вообще, потомки Хьюга Косоглазого обладали какой-то врожденной особенностью располагать к себе людей — одни в большей степени, другие — в меньшей.
— Господин, я рабыня и обязана исполнять любые ваши желания! — промолвила дрожащая девушка.
— Даже те, которые идут вразрез с твоими?
Она опять покраснела, хотя сильнее, кажется, это сделать было уже нельзя. Это сделало ее настолько привлекательной, что Лейр вдруг поддернул пояс и подошел ближе, поднимая девушку с пола.
— А если я захочу тебя поцеловать? — спросил он.
По молодости лет его очень интересовали молоденькие девушки. Устоять перед их прелестями юноша не мог, почему и прослыл среди слуг и крепостных бабником. А сейчас перед ним стояла такая красавица, по сравнению с которой все незамужние кузины казались расфуфыренными дурнушками. Ее бы переодеть — и не стыдно представить королю!
— Если я захочу тебя поцеловать? — повторил он, держа девушку за плечи. — Ты такая красивая…
Большие фиалковые глаза вдруг наполнились слезами.
— Не надо, господин, — пролепетала девушка. — Вы тоже очень красивый, но… но если вы и я…
Она больше не могла говорить — ее душили слезы. Лейр выпустил ее плечи и отступил. Он впервые в жизни почувствовал себя дураком. Это напомнило ему вчерашний случай за обедом и кое-кого еще.
— Извини, — промолвил он. — Как хочешь. Ты знаешь Трипса?
Девушка вздрогнула как от удара и несколько раз кивнула головой.
— Он жив?
Она опять кивнула.
— Тогда в следующий раз пусть придет он. Поняла? А теперь завтракать! У меня ужасно много дел!
Полчаса спустя он шагал в сопровождении двух свиллов — той девушки, которую звали Трель, и еще одного паренька (выбрал самого крепкого и мускулистого), направляясь к кабинету сэра Годфруа. «Отца, — в который раз напомнил себе Лейр. — Здесь все считают его моим отцом. Интересно, он хоть чуть-чуть походил на моего настоящего отца?»
Своего настоящего отца, утонувшего в бочке с вином четыре года тому назад, Лейр знал мало. В возрасте семи лет его отправили служить пажом, а потом оруженосцем к одному из влиятельных лордов Холмогорья, приходившемуся герцогам Косоглазым не только вассалом, но и дальней родней по материнской линии. До пятнадцати лет Лейр прожил там, приезжая в замок родителей всего раз или два в год на короткие побывки, — как правило, на праздник Новогодия и день своего рождения. В те дни в замке дым стоял коромыслом, чередой шли бесконечные пиры и празднества, в которых отец принимал деятельное участие. В праздничной суете у отца и сына почти не оставалось времени для общения. Только в возрасте пятнадцати лет Лейр вернулся домой, но это не значило, что теперь он смог наверстать упущенное. Отец таскал его с собой на турниры и на охоту, но иногда уезжал без своего отпрыска, оставляя Лейра под крылышком матери. У юноши создалось впечатление, что он знал только одну сторону личности отца, а четыре года назад лишился всякой возможности узнать его поближе. Поэтому его заинтересовал чужой отец. Наверное, он еще меньше уделял внимания своему сыну. А может, наоборот.
Двери, ведущие в кабинет лорда Годфруа, он увидел издалека. Они были распахнуты настежь, слышались голоса и шарканье ног. В кабинете кто-то был.
Последние шаги Лейр одолел бегом и, ворвавшись, замер на пороге, обозревая открывшуюся картину.
В просторной комнате, служившей рабочим кабинетом, царил разгром. Беспорядок. Хаос. Неразбериха. Все вещи валялись где попало — книги, свитки пергамента, сосуды различной формы и назначения, мешочки и ларцы, черепа и кости, связки перьев, чучела птиц и мелких зверьков, оружие и все прочее было раскидано без малейшего почтения. А ведь большинство из них были магическими артефактами! Под ногами хрустели мусор, скорлупа орехов, зачерствевшие сухари и рыбья чешуя. Посреди стола на горке пергаментов возлежал кусок заплесневелой колбасы с воткнутым в него ножом. Судя по рукояти и рунам на видимой части клинка, это был ритуальный нож для сбора крови при обрядах черной магии.
Посреди всего этого кошмара осторожно бродили любимые родственники почти в полном составе — не было только леди Истры-Сидонии с супругом и еще одного дядюшки. Родственники внимательно осматривались, иногда протягивали руки к некоторым вещам, но не решались взять почти ничего — мало ли как отреагируют артефакты на подобное обращение. Однако лорд Дагоберт уже примерился к вещам, сваленным на столе у окна, а лорд Бальдвин остановился у стены, увешанной оружием от пола до потолка. Кинжалы, мечи, топоры, стилеты всех размеров и форм теснились как попало. Иногда на одном крюке болталось два-три предмета. Какому-нибудь человеческому графу этого хватило бы для вооружения небольшой армии. Мечей эдак в двести плюс лучники.
Леди Ортана брезгливо принюхивалась к содержимому целой батареи кувшинов, бутылей и других сосудов. Не то чтобы ей так хотелось пить — просто из любопытства, что там могло находиться. Некоторые сосуды были прозрачны, и сквозь стенки было видно, что их содержимое покрывает толстый слой плесени. Плесень была веселеньких расцветок — розовая, желтая, бледно-зеленая с изумрудными вкраплениями. Стенки одного из сосудов вообще покрывал мох, а в нем уже копошилось что-то доселе биологам не известное.
Остальные лорды тоже были заняты. Лорд Ортон с сыном тщетно пытались сдвинуть с места диван, чтобы добраться до шкафа, битком набитого какими-то мешочками. Диван прилип к полу и ни за что не хотел сдвигаться. Лорд Бальтазар, подняв ногу, придирчиво осматривал подошву сапога, пытаясь на глаз определить, чем при жизни было то, на что он наступил — отходами чьей-то жизнедеятельности или просто сдохшей кошкой.
В общем, все было как всегда. И Трипс, будь он тут, сказал бы, что ничего в этом нет особенного, нормальная рабочая обстановка, но для Лейра все обстояло так, словно это милые родственники учинили такой разгром.
— Всем привет! — громко заявил он.
Эффект от этих двух в общем-то обычных слов, сказанных не вовремя, превзошел мыслимые ожидания.
Лорд Дагоберт круто развернулся, зацепившись за что-то плащом, и, чтобы сохранить равновесие, схватился за первое, что попалось под руку, да так и замер, чувствуя, что прилип.
Леди Ортана опрокинула на себя кувшин с чем-то заплесневелым. Размножавшиеся в жидкости червячки радостно облепили ее платье.
Толкавший как раз в это время диван ее брат лорд Ортон от неожиданности налег на него с такой силой, что диван вдруг поехал по скользкому от пролитой жидкости полу и сбил с ног лорда Ортона-старшего, который с размаху сел на что-то, судя по выражению его лица напоминавшее волчий капкан. Его сын, не удержав равновесия, шлепнулся на пол. Падая, он ногами толкнул столик с кувшинами и прочими сосудами, так что часть содержимого плеснула на него сверху.
Лорд Бальдвин сделал шаг вперед, боднул головой стену с оружием и, стремясь сохранить равновесие, схватился за два крюка, которые не выдержали дополнительного веса и оборвались, похоронив лорда под тяжестью висевших на них мечей и алебард.
Меньше всего пострадал лорд Бальтазар — он всего-навсего встал обратно в ту грязь, из которой только что выбрался.
Лейр обозрел открывшуюся ему картину и остался доволен.
— Та-ак! И чем это мы тут занимаемся? — поинтересовался он, проходя в комнату. — Расхищаем чужое имущество? Дядя Даг, поставьте череп на место — у вас уже есть один! Наличие второго вам не поможет! Дядя Бальдвин, повесьте мечи, они очень острые! Можно пораниться! Кузен, вставайте, сейчас не время спать! Дядя Бальтазар, чем это от вас пахнет? У вас не все в порядке с желудком? Что вы ели за завтраком? И вообще, я задал вопрос! Чем мы тут занимаемся? Воруем?
— Мы… э-э… — Леди Ортана, напротив которой он как раз остановился, пошла красными пятнами. — Мы… э-э… просто хотели тут… мм… немного прибраться!
— Ага! Теперь это так называется! Прибрать к рукам? Так? А вам не говорили, что чужое брать нельзя? За это во многих просвещенных странах руки отрубают!
Лорд Дагоберт внимательно посмотрел на череп и стал по одному отлеплять от него пальцы.
— Мальчишка! — Лорд Бальдвин на четвереньках выбрался из-под груды железа. — Мы в своем праве! Это общее достояние!
— А вот и нет! Это не ваше имущество! Не ваше! Да отдайте вы череп! Что вы к нему прилипли? — С этими словами Лейр легко выдернул череп из рук лорда Дагоберта и обтер его о мантию дядюшки. — Зачем он вам, интересно? Мозги девать некуда? Х-хо! — Он подул на череп, протер его еще раз и водрузил на прежнее место. — Вот теперь другое дело!
Лорд Ортон-младший наконец поднялся на ноги и уныло оглядел себя с ног до головы. Ниже пояса он весь был испачкан в чем-то рыжевато-буром с миленькими желтыми разводами. Взглянув на одежду брата, леди Ортана невольно захихикала.
— На себя посмотри, — буркнул тот. — Ты, я вижу, любишь опарыш!
Девушка опустила глаза на подол своего платья, завизжала и бросилась прочь с такой скоростью, что только дорожка из червячков указывала, куда она рванула.
— Так, все положили всё на место и покинули помещение, — хозяйственным тоном распорядился Лейр, подошел к ближайшему шкафу с книгами и стал в нем рыться.
— Сам покинь это место! — взревел лорд Дагоберт. — Это не твое!
— А чье же?
— К твоему сведению, сопляк, это кабинет твоего отца!
— Правильно! Все вокруг папулино — все вокруг мое!
— Твоего отца здесь нет! Его, может быть, уже давно нет в живых! Так что — все здесь принадлежит нам! Тебе здесь делать нечего! Вон отсюда, щенок!
Кто-нибудь другой спасовал бы, особенно если учесть, что у оратора имелась группа поддержки, выразительно сверлящая глазами чересчур почтительного родственника. Особенно выразителен был взгляд Ортона-старшего. Говорить он почему-то не мог, сидел растопырив руки и выпучив глаза и медленно наливался краснотой. Но Лейр был сделан из другого теста. Когда ты последние несколько лет добровольно-принудительно каждый день выслушиваешь лекции на тему «Настоящий герцог должен беречь добро, которое его предки награбили в поте лица на протяжении нескольких поколений» плюс факультатив «Я для тебя ничего не жалею, неблагодарный ты свиненок!», то поневоле становишься нечувствительным к таким выпадам. И юноша лишь пожал плечами:
— Не хотите — как хотите! Я лично зашел только кое-какие книжки взять! Эй! Свилл, иди сюда! — махнул он рукой рабу, жавшемуся в дверях. — Бери вот эти две, вон ту толстую в красном сафьяне и, пожалуй, еще эту, с серебряными застежками. А я понесу эту, которая с драконом. Тут, наверное, про диковинных тварей! Отнеси в мою комнату! А я пока двери запру. Не возражаете? Ужин вам просунут в щель под дверью!
С этими словами он направился к выходу, по пути откопав какой-то замок. Он был покрыт слоем черной то ли пыли, то ли плесени, и, недолго думая, Лейр швырнул книгу с драконом на пол в коридоре и стал вытирать находку о висевший в углу плащ.
В ответ раздалось истеричное хихиканье. Подняв глаза, юноша увидел еще одну девушку. Вчера она стояла за креслом лорда Дагоберта и была во всей компании единственной, кого ему не представили. Плащ принадлежал девушке. Лейр понял, что оконфузился, и стал смущенно вытирать испачканные руки.
Девушка попятилась и взвизгнула — за ее спиной обнаружился скелет какой-то собаки, который от невежливого обращения ожил и схватил зубами то, что оказалось у него перед мордой.
— Фу! — машинально скомандовал Лейр, как будто перед ним был живой пес — Плюнь немедля! Вечно всякую дрянь в пасть тащишь! Сидеть!
Скелет внезапно разжал пасть и плюхнулся на тазовые кости, стуча хвостовыми позвонками об пол, как живой пес постукивал бы хвостом, приветствуя хозяина.
Вслед за этим раздалось два глухих стука — это не удержались на ногах двое из стоявших лордов, они смотрели на своего племянника как на чудовище. Лейр сам попятился от скелета. Он не ожидал такой реакции и растерялся. Если бы скелет двинулся за ним как хорошая собака за хозяином, юноша запаниковал бы. Но тот остался на месте, и по мере продвижения к двери к Лейру вернулось его самомнение.
— Ну что? Я вас запираю? — осведомился он, поигрывая навесным замком. — Ключа, жалко, нет! Так что я его просто защелкну, идет?
— Ты… ты не посмеешь! — просипел лорд Ортон-старший, с хрустом отдирая свою филейную часть от того, на чем сидел. Судя по тому, как он при этом схватился руками за ягодицы, смотреть туда дамам явно не стоило. — Этот кабинет…
— Моего отца, я знаю! И только он или я можем тут распоряжаться!
— Годфруа здесь нет!
— Есть я!
— Годфруа нет в живых!
— А откуда вы знаете, дядя? — уже с порога поинтересовался Лейр. — Кто вам сказал? Или, может быть, вы сами…
Остальные братья с интересом смотрели на него, на миг забыв о своих проблемах.
— Я ничего не знаю, — занервничал лорд Ортон-старший. — Я сказал это просто так!