Потом, не дожидаясь ответа, толкнул Егора за груду искореженного железа, скользнул туда сам и сделал знак молчать. Вскоре послышалось мягкое шуршание воздушной подушки. Сноп белого света разрезал вечернюю мглу и принялся ощупывать груды мусора.
Лицо медиума было напряжено, а брови сошлись на переносице.
«Главное, чтобы не включили радары», – думал Геер, вжимаясь плечом в ржавый кузов брошенного полвека назад автомобиля.
Контролерам, которых в массе своей набирали из людей, было предписано пользоваться инверсионными радарами, но они часто игнорировали инструкцию. Среди них ходили слухи о том, что излучение от радаров плохо влияет на потенцию. Никто этого не доказал, но никто не доказал и обратного, поэтому контролеры предпочитали пользоваться радарами только в исключительных случаях. Ну, или когда поблизости были их начальники-эволоиды.
Патрульная машина с легким шумом, похожим на шорох травы, проскользнула мимо. Стекла ее были тонированы, но Геер знал, что в салоне сидят два контролера в полном боевом вооружении, готовые по малейшему сигналу превратить злоумышленника или бродягу, решившего пересечь границу Оптины, в груду обугленного мяса и оплавленных костей.
Патрульная машина ползла медленно, сканируя прожектором груды металла и пластика.
«И ведь не жаль им горючего», – подумал Геер, стараясь даже дышать тише.
Впрочем, чего его жалеть? Горы мусора служили для эволоидов источником энергии. Один парень, который толкал эволоидам из Отдела Квант-переработки найденное на свалках и под развалинами домов барахло, утверждал, что эволоиды научились добывать энергию из чего угодно – будь то пробившийся сквозь сухую землю подсолнух или куча собачьего дерьма. И Волчок склонен был этому верить.
Наконец, патрульная машина скрылась. Геер облегченно вздохнул.
– С одной напастью покончили, – сказал он. – Следующий рейд будет минут через сорок, не раньше.
– Мы можем идти дальше? – спросил Волчок.
Геер усмехнулся:
– Можем. Но не пойдем.
– В каком смысле?
– В том смысле, что поедем. У меня здесь спрятана машина.
– Где?
Геер задрал рукав левой руки, обнажая тавро медиума, затем указательным пальцем правой легонько нажал на это тавро. Сумеречный воздух перед ними замерцал, и вдруг на том месте, где только что не было ничего, материализовалась серебристая машина, выглядевшая, как небольшой космический корабль.
Медиум опустил руку, посмотрел на Волчка и пояснил:
– Визуальный и тактильный камуфляж.
– Ясно. – Егор оглядел фантастическую машину, и вдруг ее очертания показались ему знакомыми. – «Татра»? – вскинул он брови.
Парень кивнул:
– Угу. «Татра-Т87». Машинка антикварная, но после тюнинга пробежит еще не одну тысячу километров.
Егор улыбнулся.
– Я видел такую, когда был совсем маленьким. Не ожидал, что они сохранились. Где ты ее взял?
– Нашел в Оптине пару лет назад.
– И она в самом деле способна ездить?
Геер открыл дверцу серебристой красавицы, покосился на Волчка, усмехнулся и ответил:
– Она способна красться, а это гораздо важнее. Обождите минуту.
Медиум наполовину залез в машину, порылся там и взгромоздил на сиденье большую пластиковую сумку. Раскрыл ее, сунул руку и достал небольшой черный пистолет.
– «Глок-19», – прокомментировал Геер, показывая оружие Волчку. – Усиленный затвор, восемнадцать патронов в магазине, калибр пули – десять миллиметров. Настоящая пушка. Держите!
Егор взял пистолет, взвесил его на ладони, проверил магазин, передернул затвор и убрал в широкий карман пальто. Он явственно ощутил тяжесть оружия в кармане, и это придало ему уверенности.
– Приходилось из такого стрелять? – поинтересовался Геер.
Волчок качнул головой:
– Нет. Но я умею работать с железом.
Медиум уже держал второй пистолет.
– «Беретта», – узнал Волчок.
Геер кивнул:
– Точно. Люблю эту игрушку.
Он откинул полу плаща и сунул пистолет за ремень. Потом потянул из ящика ножны с торчащей из них рукоятью и протянул Егору:
– Держите. Боевой нож с лазерным клинком. Рукоятка сделана из армированного картона, не натирает ладоней и не проворачивается в руке.
– Как им пользоваться?
– Видите кнопку?
– Да.
– Нажмите на нее большим пальцем и сдвиньте вправо до щелчка.
Егор сделал, как он сказал – из рукоятки выскользнул голубой лучик света, похожий на светящееся лезвие ножа.
– Осторожнее, – усмехнулся Геер. – Не отрежьте себе чего-нибудь.
Себе он выбрал нож с более массивной рукояткой. Затем снова полез в сумку. На этот раз в руке у него появилась горстка черных кубиков, похожих на игральные кости.
– А это что? – спросил Егор.
– «Кубики», – ответил медиум. – Облученный и спрессованный пластит. Пользоваться просто: срываете предохранительную чеку и бросаете в гущу врагов.
– И сильно рванет?
– Как сказать. Может разрушить трехэтажный дом или вырвать с корнем деревья в радиусе десяти метров.
– Мощная штуковина.
Геер дал Егору парочку, остальные распихал по карманам. Егор заглянул через его плечо в сумку и увидел два цилиндра, похожих на стальные термосы.
– Гравистабы, – пояснил медиум. – Необходимы в тех районах, где нет гравитации. Но они нам не понадобятся. Нужный нам дом находится недалеко от границы Оптины. Там относительно спокойно. Даже земные законы действуют.
– Всегда?
– Как правило.
Геер достал из сумки еще несколько небольших вещиц, похожих на черные проволочные скобки.
– А это что?
– Амулеты Брегера.
– Для чего они?
– Неважно. Надеюсь, они нам тоже не пригодятся. Забирайтесь в машину. Нам пора ехать.
Усевшись в «Татру» и оглядев салон (все было гораздо лучше, чем он ожидал), Егор поинтересовался:
– Не слишком ли много оружия для нескольких километров пути?
– Береженого Бог бережет.
Медиум захлопнул дверцу и взглянул на замок зажигания. Мотор завелся сам собой и заурчал, как соскучившийся по хозяину кот.
– Поехали.
Серебристая «Татра» двинулась с места и мягко покатила по дороге.
4
Егор сразу понял, что они оказались в Оптине. Сумрак за окнами автомобиля сменился тусклым светом. Чем дальше они ехали по пустынному, заросшему травой шоссе, тем ярче становился этот свет. Слева и справа от машины клубился туман, и Егор отметил про себя, насколько удачно выбран цвет «Татры». Серебристая машина, крадущаяся сквозь серебристый туман, была похожа на призрак и со стороны почти незаметна.
Потом туман рассеялся, и город предстал взорам путешественников во всем своем удручающем, гибельном великолепии. Впрочем, окружающее не слишком отличалось от того, что Егор видел в буферной зоне. За исключением, быть может, освещения. Небо светилось ровным, скучным серым цветом, и на нем не было видно ни солнца, ни луны.
Впереди, на дороге, заросшей травой, валялся полуобглоданный труп какого-то животного. Он противно хрустнул под колесом «Татры». Из-под колеса с громким писком выскочил какой-то зверек, метнулся в сторону и скрылся в траве прежде, чем Егор успел понять, что же это такое было.
В зеркальце заднего вида Егор увидел, как из-за мокрых деревьев выплыло что-то большое и темное. Он обернулся. Огромный зверь стоял посреди дороги и внимательно разглядывал машину. Сначала одним выпуклым глазом, затем – повернув массивную голову, – другим, таким же выпуклым и внимательным. Посмотрел, вздохнул, как пожилой, не очень здоровый человек, и, понурив голову, сошел с дороги.
– Что здесь за зверье? – спросил Егор у своего проводника.
– Ничего сверхъестественного, – ответил тот. – Обычные мутанты.
– Они земные?
Геер кивнул:
– Да. Твари из параллельного мира в этом районе встречаются редко. Для них здесь все слишком чужое. Вот от «Третьяковской» начинается настоящий кошмар.
– А ты там был?
– Приходилось, – нехотя ответил Геер.
– И не страшно?
– Страшно. Бесплатно туда никто не ходит. А из тех, кто ходит за деньги, возвращается только каждый третий.
– Хотел бы я взглянуть на тамошних обитателей.
Геер повернул голову и посмотрел на Егора удивленно. Потом усмехнулся и сказал:
– Не думаю, что они вам понравятся.
Егор тоже усмехнулся:
– Резонно. Слушай, давай на «ты». Твое выканье режет слух.
– Давай, – согласился медиум.
Еще минут пятнадцать они ехали молча, потом Геер остановил машину возле ржавого, полуразвалившегося короба с вывеской «Табачный киоск» и сказал:
– Отсюда пойдем пешком.
Волчок не стал спрашивать – почему. Выбравшись из «Татры», он подвигал шеей, разминая затекшие мышцы. Потом взглянул на видневшийся в тумане остов огромного памятника Ленину (у сгрудившихся вокруг постамента солдат, матросов и рабочих были отбиты головы), осмотрел дома и сказал:
– На первый взгляд здесь все в порядке.
– Я уже говорил: это относительно безопасный район.
Геер закинул за плечи походный рюкзак, потом задрал рукав, нажал на тавро медиума, и «Татра» стала быстро выцветать, пока совсем не исчезла из вида.
– Идем.
Они двинулись через Калужскую площадь, покрытую чахлыми березами. Откуда ни возьмись снова набежал туман, и у тумана этого по-прежнему был странный оттенок – он мерцал серебристым цветом, словно был насыщен серебряной пылью. Вдалеке Егор увидел золотую маковку церкви Иоанна Воина, ободряюще сверкнувшую в мертвом серебристом тумане.
Егор вдруг вспомнил, как однажды летом возвращался через Калужскую площадь из ресторана «Панчо Вилья» с тремя подвыпившими друзьями. И как возле памятника Ленину они присоединились к компании парней и девчонок с гитарами и два часа подряд горланили с ними песни. Веселое было время, безбашенное.
Вспомнил он и одно трогательное свидание в японском суши-баре «Гин-но Таки», тоже тут неподалеку.
– Знаешь, за что я тебя люблю? – спросила его тогда прекрасная девушка с розовой прядью в русых волосах.
– За что?
– За то, что ты надежный. – Синие глаза смотрели на него преданно и ласково. – Ты ведь никогда не сделаешь мне больно, правда?
– Правда.
Но – сделал. И не ей одной. Егор вздохнул, потянулся было в карман за сигаретами, но вспомнил, что не курит, и вздохнул еще тяжелее.
– Почему мы бросили машину? – спросил он, поглядывая на клубы тумана, скрывающие часть улицы. – Дорога здесь ничуть не хуже, чем возле буферной зоны.
– Оптина не любит технику, – ответил Геер, уверенно шагая по рябому от выбоин тротуару. – Если бы путь был далеким, я бы рискнул. А так… – Он пожал плечами. – Безопаснее будет своим ходом.
– Оружие мы, однако, не бросили, – заметил Волчок. – А это тоже техника.
– К оружию Оптина относится хорошо. Можно даже сказать, она его любит.
Егор взглянул на медиума с удивлением.
– И в чем это выражается? – уточнил он.
– Файерганы здесь никогда не дают осечек. А пули почти всегда попадают в цель.
Егор обдумал его слова и поинтересовался:
– Как ты думаешь, почему так?
Медиум пожал плечами:
– Не знаю. Но Оптина появилась на Земле благодаря войне. Быть может, она помнит об этом. А может быть, ей нравится смерть.
– Ты говоришь об Оптине, словно о живом существе.
Медиум хмыкнул:
– Да, наверное. Но ведь случается, что и саперы разговаривают с бомбой, которую разминируют. Для них она тоже живая. И если к ней проявить неуважение, она может обидеться.
Егор улыбнулся.
– Ты очень мудрый парень, Геер.
Медиум несколько шагов прошел молча, а потом негромко проговорил:
– Про медиумов говорят, что они видят людей насквозь. Но с тобой у меня ничего не получается. В твоей ауре полно дыр и лакун, которые я не могу объяснить.
Егор пожал плечами и небрежно пояснил:
– Стоит ли удивляться, я ведь полвека был мертв. Скажи спасибо, что у меня вообще есть аура. Хоть и дырявая.
– Может быть, – неопределенно пробормотал Геер.
«Но сквозь эти дыры мне видится Тьма», – хотел было добавить он, однако сдержался.
– Я всего лишь наемный работник, – сказал Геер, словно оправдываясь за свои мысли. – Ты заплатил мне деньги, я пытаюсь их отработать. Вот и все.
Вдруг медиум остановился и уставился на что-то. Егор проследил за его взглядом и озабоченно нахмурился. Из серебристого тумана вышли три человеческие фигуры.
Незнакомцы были одеты в потертые куртки и военные штаны. У каждого на боку – кобура с файерганом и ножны с торчащей из них рукоятью лазерного тесака. На головах – черные шапочки. У самого рослого, помимо пистолета, висела на плече штурмовая винтовка. Лицо его было обветрено и заросло двухнедельной русой бородой. Глаза, серые, холодные, цепкие, смотрели на Геера и Волчка с ледяным спокойствием.
Немая сцена продолжалась несколько секунд, потом обветренные губы верзилы растянулись в улыбку, и он неожиданно чистым и молодым голосом произнес:
– Здравствуй, медиум Геер.
– Здравствуй, кочевник Кнут, – последовал ответ.
Из пластиковой кобуры, висевшей на его правом бедре, торчала обрезиненная рукоять огромного револьвера, и медиум Геер знал этот «ствол». «Магнум С5», модифицированная модель старинного револьвера, семь патронов в барабане, калибр – десять и три. Одним выстрелом можно снести человеку голову до самого пупка.
– Рад, что ты все еще жив, – продолжая улыбаться, сказал Кнут.
– Многие живы, – спокойно ответил Геер. – Даже те, кто не должен.
Кнут хмыкнул, скользнул взглядом по долговязой фигуре Егора Волкова и спросил:
– А это кто с тобой?
– Мой друг.
– Понятно. Значит, ты опять в деле.
Несколько секунд Геер и Кнут молчали, глядя друг другу в глаза. Его ауру Геер разглядеть не мог. Он был очень силен, этот кочевник Кнут. Пожалуй, самый сильный из всех кочевников, которых Геер встречал на дорогах судьбы. И самый опасный.
Кнут прищурил серые глаза, отчего по его обветренному лицу разбежалась сетка морщинок, и спросил:
– Тебе не кажется, что ты зачастил в Оптину?
Геер ничего не ответил. Тогда Кнут продолжил:
– Ты знаешь, медиум, есть определенная квота.
– Ты тоже знаешь, что я никогда не одобрял квот, – ответил Геер спокойно.
Они продолжали внимательно следить друг за другом.
– Ты большой упрямец, Геер, – не менее спокойно заметил Кнут. – Мы с тобой люди старого поколения. Можно сказать – ушедшей эпохи. Но новая эпоха диктует свои правила, и ты должен с этим считаться.
– Должен, – согласился Геер. – Но не стану.
– Ты, должно быть, знаешь, что эти правила установили эволоиды.
– Знаю. Но мы с тобой никогда не прислушивались к приказам эволоидов, верно?
Они снова помолчали. Егор внимательно следил за спутниками Кнута, двумя головорезами с безжалостными физиономиями.
– Ты также знаешь, что два месяца назад Сенат внес меня в списки рейнджеров. Верно?
– Верно, знаю, – кивнул Геер.
Кнут прищурил серые глаза.
– А сказать тебе, что знаю я, медиум?
– Ну?
– Тебя ищут, Геер.
– И что с того?
– Ничего. Кроме того, что за твою голову обещана награда. Три тысячи скинов за мертвого, четыре – за живого. Огромная сумма даже для таких парней, как мы, верно?
Тогда Геер тоже улыбнулся.
– Давно ли ты стал охотником за головами, Кнут? – спокойно поинтересовался он.
– С тех пор, как я увидел цифру с тремя нулями под твоей сканографией. – Кочевник облизнул губы, а потом спросил голосом легкомысленным, почти шутливым, словно речь шла о каком-то незначительном пустяке: – Что, если я достану револьвер и отстрелю тебе голову?
– Можешь попробовать, – ответил Геер.
И снова пауза длилась несколько секунд, а потом Кнут сказал:
– Медиумы – крутые ребята. Ты узнаешь, что я собираюсь сделать, еще до того, как я это сделаю, верно?
– Если знаешь, то зачем спрашиваешь?
Пауза длилась еще секунду, а потом кочевники выхватили оружие, и сделали они это так быстро, что Геер едва успел коснуться пальцами рукоятки своей «беретты».
«Конец!» – успело пронестись у него в голове, а потом все потонуло в грохоте выстрелов.
Когда дым рассеялся, взору медиума предстала жуткая картина. Два кочевника лежали на земле в лужах багровой жидкости. Из их развороченных выстрелами тел торчали жесткие веточки искусственных сосудов. У одного из них голова почти полностью отделилась от тела, но глаза его смотрели в серое небо и ритмично хлопали ресницами.
Кнут все еще стоял на ногах и растерянно пялился на дыру у себя в груди. У дыры были запекшиеся края, и сквозь нее виднелся фасад дома, который находился за спиной у Кнута.
Геер оглянулся. Егор Волков стоял на прежнем месте, и руки его были по-прежнему опущены в карманы пальто. Вид у него был спокойный, лишь худощавое лицо слегка побледнело. В пальто, на уровне правого кармана, темнела небольшая прожженная дырочка, и из нее все еще сочился сизый дымок.
В этот момент кочевник Кнут рухнул на землю. Геер посмотрел на кочевника, но тут же снова перевел взгляд на своего ведомого. Тот с невозмутимым видом вынул из кармана «глок», взглянул на него, потом поднял глаза на медиума и сказал:
– Отличное оружие, Геер. Спасибо.
Медиум сглотнул слюну.
– А ты, я вижу, стреляешь, не вынимая рук из карманов?
Егор усмехнулся:
– Эффектно, правда?
– Главное, что эффективно. Три выстрела – три трупа. Не каждый день такое увидишь.
Взгляды медиума и его ведомого встретились. Егор дернул уголками губ и сказал:
– Вероятно, мне просто повезло.
Тут кочевник Кнут, лежащий на земле, тихо застонал. Взгляды путешественников устремились на него.
Главарь кочевников был еще жив. Он усмехнулся обескровленными губами и пробормотал:
– Лучше добей меня, медиум…
– Я не добиваю медведя в его берлоге, – сказал Геер.
Кнут поморщился от боли в простреленной груди и хрипло выдохнул: