– Знаю, – максимально равнодушно ответила Татьяна Антоновна.
– Да? – Елена, кажется, растерялась и, резко перестав нагнетать драматизм, почти обиженно протянула: – А знаешь, кто это?
– Понятия не имею.
– А я знаю! Это Эльвира!
– Кто? – равнодушие слетело с Татьяны Антоновны, как осенние листья от порыва ветра. – Какая Эльвира? Которая у деда? Да ты что несешь-то?
– А ты знаешь, что у них и ребенок общий есть? Твой Миша давным-давно на две семьи живет. – Физиономия Елены Петровны пылала праведным гневом. Едва лишь она услышала подтверждение того, что у Татьяниного мужа есть любовница, как все пазлы головоломки встали на свои места. Все оказалось правдой. Чувство огромнейшего облегчения даже мешало ей порадоваться беде родственницы. – Вот ведь гад! Все они, мужики, кобели! А дочка-то, между прочим, Снежана. Вот почему они у деда живут. Мишка их туда определил, чтоб поближе были, значит!
Озарения приходили к Елене Петровне одно за другим. Надо же, как все повернулось!
Частично вывалив информацию, полученную утром, частично приврав, она довела Татьяну Антоновну до состояния, близкого к обмороку, после чего начала хлопотать вокруг, изображая медицинскую помощь. Давно жизнь не казалась ей настолько яркой и насыщенной.
В довершение всего домой вернулся Михаил Федорович, в кои-то веки решивший порадовать супругу совместным ужином.
Любому мужчине знакомо это непередаваемое ощущение, когда ты хочешь сделать сюрприз и в который раз оказываешься в чем-то виноват: то сюрприз не тот, то не вовремя, то и вовсе не сюрприз, а тщательно продуманная пакость с намеком.
Ведь как рассуждает каждая особа, наделенная вместо мозгов лишь скверным характером и женской логикой? Купил торт? Намекает, что жру много сладкого! Принес фрукты? Ясно, намек, что пора на диету. Дарит нижнее белье? Ну, конечно, любовнице не подошло! Приглашает в театр? Провинился, теперь замаливает грехи. Букет цветов? У него сегодня просто свидание сорвалось!
Татьяна Антоновна была из той редкой породы мудрых женщин, которые умеют радоваться даже тому, чему обрадоваться сложно. Она умела поощрять, быть благодарной и ценить его неуклюжие усилия. Радовал Михаил Федорович супругу редко, от чего мысленно страдал, но сделать ничего не мог. Работа отнимала все силы и время. Но иногда он все же брал себя в руки и совершал титаническое усилие. Как сегодня.
Тем противнее было вместо жены увидеть на пороге Елену.
– Какими судьбами? – изумился Михаил Федоровч, спрятав букет за спину.
– Таня, это он! – надрывно проорала родственница и, словно опытный дрессировщик, отступила в сторону, дав дорогу хищнику.
Собравшись с духом, Татьяна спокойно вышла в коридор и, стараясь не трястись от обиды и бешенства, молча прислонилась к стеночке. Елена с жадным любопытством переводила взгляд с одного на другого.
«Хоть бы ты ушла, зараза», – мысленно телепатировала ей Татьяна Антоновна. Лишь присутствие родственницы сдерживало ее и не давало начать бить супруга тапочкой по макушке, как таракана. Но не доставлять же Ленке такое удовольствие! Нет уж. Назло врагам все будет чинно-благородно, пусть уйдет разочарованная – спектакль не состоялся.
– Да, – в замешательстве подтвердил Михаил Федорович, – это я пришел. А у вас тут что, девичник?
– Да уж не мальчишник, – ехидно заметила Елена.
– Ну и молодцы, – супруг удивленно взглянул на Татьяну Антоновну. – Я вообще-то хотел пригласить тебя в ресторан, если ты не против. У меня есть к тебе серьезный разговор.
– Да зачем в ресторан-то, об этом можно и дома побеседовать, – заволновалась Елена. Ясно было, что ее с собой не возьмут. А как пропустить такое представление? Это ж как астроному прошляпить падение очередного Тунгусского метеорита или как заядлому футбольному болельщику проспать финал Кубка мира, где играет любимая команда.
– О чем? – опешил Михаил Федорович, который собирался обсудить с супругой новогодний круиз. А что, Даша уже совсем взрослая, она и без них найдет с кем отметить праздник, тем более парень у нее приятный появился. Хватит уже для нее жить, пора и для себя.
– Сам знаешь, – не унималась прицепившаяся клещом сестрица. – Миша, все открылось!
– Лена, ты бы шла домой, – не выдержала Татьяна Антоновна. – Нам надо наедине поговорить.
– Я не могу тебя оставить в такой ситуации, – пафосно заявила та и на всякий случай покрепче вцепилась в косяк, словно кто-то собирался ее отдирать и насильно выпихивать на лестничную клетку.
– Интересное кино, а что раскрылось? – изумился Михаил Федорович, мельком вспомнив про налоговые схемы. Вряд ли тетки об этом. А о чем тогда?
– Я знаю, что Снежана твоя дочь, – устало сказала жена и закусила губу. – И про Эльвиру знаю.
– М-м-м… – Михаил Федорович буквально потерял дар речи и некоторое время переваривал услышанное. После чего осторожно уточнил: – Вы меня разыгрываете? Снежана, это которая у деда была, а Эльвира – это новая домоправительница? И… это… Как-то я связи со мной не улавливаю.
– Да ты ж их туда поселил! Мы все знаем! – взвизгнула Елена.
– А Эльвира тебе письма пишет! Любовные, – неожиданно выпалила супруга.
– Мне? Какие письма? Я ничего не получал!
– А я его забрала! Себе на память! Чтобы перечитывать долгими зимними вечерами, почесывая рожки о стену! – снова спокойно сказала Татьяна Антоновна. – Хотя, что уж там – рожки. Рожищи! Как у матерого лося.
– Таня. – Михаил Федорович жалобно поморгал и сел на пуф в коридоре. – Ладно, эта ненормальная вечно скандалы какие-то затевает, но ты-то что? Какая Снежана, какая Эльвира? Я у деда выяснял, не собирается он жениться, он нас специально пугал – издевался, как обычно, решил скрасить себе праздник маленьким представлением. А Снежана – дочка этой домоправительницы новой. Не могла мне Эльвира ничего писать, я ее впервые в жизни у отца на юбилее увидел!
– Хватит. Не отпирайся. Они приехали сюда из-за тебя. Эльвира забеременела от тебя, когда ты был у них в командировке, и родила Снежану. Снежана сама мне все рассказала, – заорала Елена. Ей не нравилось отсутствие накала страстей в диалоге. Что это за скандал, когда никто не орет? Кто-то же должен начать первым!
– Где я был в командировке? – трусливо съежился Михаил Федорович, судорожно перебирая в памяти грехи молодости.
– В Рязани, двадцать пять лет назад! – припечатала Елена.
– В Рязани? – с облегчением улыбнулся обвиняемый. – Да что ж я там делал, в Рязани-то? Да еще двадцать пять лет назад? Я за всю жизнь в командировку всего несколько раз ездил, и уж точно не в Рязань. Туда у нас стажеров посылают. Я вообще-то за границу только езжу. Тань, а ты чего? Глупости всякие слушаешь.
Татьяна Антоновна заволновалась. Судя по облегчению в глазах супруга, он явно успокоился. То есть ни в какой Рязани он не был. Она сейчас действительно вспомнила, что супруг, который всегда был не последним человеком на работе, ездил исключительно в «интересные» командировки за рубеж. И в Рязань ему ездить было вовсе незачем. Хотя мог соврать. А зачем? Да в те годы он вроде вовсе никуда уже не ездил?
– Лапушка моя. Да ты б хоть подумала, эта Снежана на меня и не похожа вовсе! И на Дашку не похожа! И вообще. Если б я узнал, что у меня дочка есть, я б признался тебе, решили как-нибудь! Ты эту Эльвиру-то видела? Куда ей в любовницы? Ну вы, тетки, даете!
– А ну, поехали к деду! – не сдалась Елена Петровна. Ведь тогда получалось, что это не Таньку муж обманывает, а ее саму? – Мне Снежана все рассказала! Не могла она наврать!
– Ишь ты! Снежана не могла, а я, значит, вру! А поехали! – неожиданно согласился Михаил Федорович. В том, что в Рязани он отродясь не бывал, он был уверен даже не на сто, а на двести процентов. И если и были какие-то грешки когда-то, то уж точно не там. – Все равно надо выяснить. Такие узлы лучше сразу рубить.
Иногда жизнь запутывает людские судьбы, как неумелый рыбак леску. И тогда действительно проще разрезать, чем распутать.
Этот длинный день все же закончился. И как это всегда бывает, для кого-то хорошо, а для кого-то ужасно. Весы судьбы покачали чашами, кому-то кинув от щедрот позитива. Но чтобы было чем облагодетельствовать одного, пришлось забрать у другого.
Эльвира ошиблась. Она так давно и страстно мечтала найти отца своей дочери и хотя бы старость дожить в достатке, что приняла желаемое за действительное. Михаил Федорович оказался вовсе не тем Мишей, в которого она когда-то… нет, не влюбилась, в которого поверила, как в путеводную звезду. А он посветил да и скрылся из глаз, оставив ее одну в океане жизненных неурядиц.
Все усилия были напрасны. И проданная в Рязани квартира, и надежды, и мечты… Все пошло прахом, когда Михаил Федорович категорически открестился и от той командировки, и от любви, и даже предложил сделать тест ДНК, чтобы его оставили в покое. А она-то понадеялась, что хотя бы разница в возрасте его как-то заинтересует. И бросит он свою Татьяну, и будет с ней…
– Чего ревешь-то? – покачал головой дед. – Зато дочку пристроила в большом городе, работу хорошую нашла. Будешь работать на совесть, так я и тебя в завещании не забуду. А ты, Ленка, воду не мути. Видишь, как все вышло. И мужик твой как бы не врет. Ну… ты там сама разбирайся с ним. Но девку с работы чтобы не выгонял. А если погонит, то пусть в хорошее место. Глядите мне. Ишь ты, хулиганье. Молодые, здоровые, а жить спокойно не умеете. Цените, что есть. Ночевать-то останетесь? Хотя едьте-ка вы восвояси, с проблемами разбирайтесь. Нечего мне тут ауру портить. Вот будет все хорошо, тогда и приедете погостить.
– Давайте, уматывайте в свое кино, – торопила Сергея и Дашу взволнованная Березкина. – Я ж для вас стараюсь.
На этот вечер они запланировали срочное и окончательное обольщение Вадика. Он вот-вот должен был вернуться с курсов и застать дома Веру. Версия была незамысловатая: хозяева ушли в кино, а так как они забыли, есть ли у Вадика ключ или нет, то попросили Веру подежурить и открыть дверь.
– Ладно врать-то. У нас тут обоюдный интерес, – напомнила Даша.
– Не скажи, – хихикнула Вера. – Я вот теперь думаю: а нужно ли мне такое счастье? С одной стороны, наличие в доме самца дает ощущение заполненности жизни, этакой круглосуточной занятости. Это как морскую свинку завести. Сначала – ути-пуси, какая классная, как здорово, а потом начинаешь париться: чем кормить, куда поселить, ах-ах, отравилась, сожрала не то, чем лечить. А потом выпустишь из аквариума разок погулять, и лови по всей квартире. Понимаешь, женщина должна оставаться женщиной, а совместный быт разрушает чувства. Сейчас он для меня принц, незнакомец, и очень хочется узнать его поближе. А потом, может быть, я буду думать только об одном: как бы его отдать кому-нибудь на передержку. Вдруг я с ним не уживусь? Одно дело встречаться – это романтично. А другое – кормить его, носки стирать, волосы с мыла снимать, щетку в стаканчик ставить. Может быть, я тоже хочу оставаться загадочной незнакомкой. О которой мечтают, которую хотят. А вдруг он тоже во мне разочаруется да еще и скажет об этом?
– Ну, это да, – неожиданно поддержал ее Сергей. – Любая загадочная незнакомка после близкого знакомства может основательно загадить мужчине жизнь. Вы, загадочные, такие непредсказуемые!
– Фу, вы зато предсказуемые, – надулась Березкина. – Вот тебе, Дашка, не повезло с мужиком. А мне, может быть, еще повезет.
– Если тебе повезет, то у меня в квартире хотя бы больше места образуется, – не расстроилась Дарья. – Ладно, мы пошли. Смотри, не напугай тут мальчика. А то он нежный и трепетный, даром что такой откормленный.
– Идите, дети мои. И помните, что если придете раньше полуночи, получите от меня по тыкве. Двери я закрою, ключи запасные завтра занесу. Кыш!
– Идея так себе, – задумчиво сказал Сергей, выпуская Дашу из подъезда. – Но мы хотя бы в кино сходим. А это уже плюс. Ничего, если я возьму билеты на последний ряд? Места для поцелуев и все такое.
– Ты от меня что хочешь услышать?
– Что ты не будешь ко мне приставать, – хмыкнул Сергей. – Обещай.
– Я подумаю.
Вадик, застав в квартире Веру в коротком халатике и с голыми ногами, жутко перепугался и даже попытался сбежать. Но потом вдруг резко махнул рукой и с отчаянием заявил притихшей Березкиной:
– Эх! Была не была!
– Такое ощущение, что ты собрался на бой со Змеем Горынычем, – опешила Вера. – Вообще-то я думала, что ты обрадуешься.
– Я рад! Только я за себя не отвечаю. Или ты оденься.
– Ну, чтобы я после таких слов, да одеваться пошла. Нет уж. Мой руки, ужинать будем. Ты вино пьешь?
– Вино, – напрягся Вадик. – Могу. Но лучше мое.
– Ой, мы после твоего буянить будем – отмахнулась Вера. – У тебя не вино, а настойка нечеловеческой крепости, я пробовала. Давай все же не напиваться, а просто для романтики по глоточку красного? У меня на тебя планы.
– Давай тогда ужинать не будем, – подумав, предложил он.
– Вау! Ты мне нравишься все больше и больше! Тогда я в душ!
– Я имел в виду, что нам надо поговорить сначала, – жалобно крикнул ей вслед Вадим.
Но Березкина его уже не слышала.
– Какие эти городские быстрые, – пробормотал Вадик, пугливо вытерев испарину. – Страшно-то как. А вдруг что не так сделаю? А может, я ее не так понял и она обидится? Хорошая девушка. А тут я как хрен с горы.
Он перестал стаскивать брюки, путаясь в штанинах и замер.
«Действительно, а вдруг она про другое говорила? А про что ж тогда? Да нет, про это самое. И я ж женюсь, если что. Я готов».
Он тревожно посмотрел на большой палец, торчавший из дырявого носка, и, вернувшись к более насущной проблеме, начал суетливо раздеваться. Когда из одежды на нем остались лишь сатиновые семейные трусы с корабликами и якорями, раздался требовательный звонок в дверь.
– Что еще за хмырь? – пробормотал Вадик, выглянув в глазок. На площадке топтался какой-то конфетно-слащавый красавчик, картинно потряхивавший челкой и нежно улыбавшийся рекламной улыбкой во все тридцать два зуба.
Посчитав, что трусов для такого визитера вполне достаточно, не одеваться же снова, Вадим распахнул двери и, как учила Даша, уверенно сообщил:
– Мы ничего не покупаем, в секты не записываемся, пылесосить нам ничего не надо.
– Ты еще кто такой? – неожиданно агрессивно попер на него незваный гость. – Ходит тут без штанов, пузом сверкает!
Вадик нахмурился и начал раздражаться. От красавчика пахло какой-то пряной туалетной водой, а волосы блестели, словно их облизали собаки. Мужик таким быть не должен. Все у них в городе не по-людски.
– Я кто такой? А ты кто такой? – Вадик толкнул его животом, как борец сумо, и грозно перегородил вход в квартиру. – Я здесь живу! Захочу и трусы сниму. Тебя забыл спросить!
– Надо же, – презрительно скривил губы пришедший. – Как быстро мне нашлась замена. Видимо, барышня сильно торопилась, раз хапнула такую некондицию. Ничего, прибежит обратно как миленькая.
– Я вот сейчас из тебя некондицию сделаю, – проревел Вадик, сграбастав хама здоровенными ручищами. – Чтобы она к тебе не прибежала! Я, между прочим, жениться на ней собираюсь! Пришел тут, петух гамбургский! Хвост распустил!
Визитер, ловко извернувшись, пнул обидчика по толстой ляжке. Вадик взвыл и швырнул его вдаль по коридору.
– Ничего себе! – обалдело констатировала выплывшая из ванной Березкина. – Я гляжу, тут рыцарский турнир за обладание королевной. Привет, Марк! Как поживаешь? О, Вадик, ты великолепен в этих трусах. Вот, Марк, смотри, как должен выглядеть настоящий мужчина: лохмат, пузат и волосат.
– Где Дарья? – проныл Марк, держась за разбитый нос.
– На свиданке, – хихикнула Вера. – А ты какими судьбами здесь? Твоя бизнес-леди тебя вышибла из светлого будущего?
– Тебя не касается. Я просто разлюбил. Имею право.
– Ну, ясно, вышибла, – удовлетворенно констатировала Березкина. – Можешь оставить деньги за машину и отчаливать. Считай, что Дашка тебя простила.
– Какие еще деньги? Это не твое дело! И вообще, оденься. С меня хватит одного кривоногого полуголого чучела. – Марк оскорбленно повел плечом в сторону напряженно сопевшего Вадика.
Тот подтянул трусы и снова воинственно выпятил пузо.
– Ха, так ты еще и без денег. Вот тебя прижало-то. – Вера решила не обижаться. – Вынуждена тебя огорчить. Здесь ты не нужен ни с деньгами, ни без денег! Опоздал ты, Маркуша! И вообще, давай к выходу, нам не до тебя. Да, Вадик?
– Да, Верочка, – тут же подтвердил разгоряченный дракой Вадик. Он чувствовал себя рыцарем, добывшим девушку в честном бою. От этого ценность ее еще больше возрастала, да и собственная самооценка поднялась невероятно. Все же хорошо, что он сюда приехал. А дома-то что? Общага – работа, работа – общага, и никакой личной жизни.
– Счастливо оставаться, – процедил Марк, боком протискиваясь мимо голого амбала, нехорошо буравившего его маленькими глазками. – Даша когда вернется?
– Вечером, – рявкнул Вадим.
– Да она, может, и вовсе не вернется. – Вера сурово зыркнула на своего простодушного рыцаря. Неужели непонятно, что и как говорить бывшему, чтобы укусить побольнее и отомстить покачественнее.
– Нет, вернется, – гнул свое недогадливый Вадик.
Вера закатила глаза и пошлепала к Марку:
– Все, давай, не видишь – интим нарушаешь. Или будешь третьим?
– Не нужен нам третий! – всполошился наивный Вадик. – Мы ж не водку пить собираемся!
– Да я б с вами пить и не стал. – Марк брезгливо оглядел Березкину и хмыкнул. – Удачи! Смотрите, не разочаруйте друг друга. – И он торопливо вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Город запорошило первым робким снегом. Он тончайшей пеленой покрывал ночные улицы, искристо переливаясь в свете одиноких светофоров.
– Как красиво! – тихо вздохнула Даша, осторожно тронув крошечный сугроб. – Зима. Новый год скоро.