Да, даже ценой жизни собирательницы — невесты лорда Пограничья. Вот почему бесновалась матушка: она знала, какая участь уготована её дочери. Неужели Леневра испытывает ко мне какое-то материнское сочувствие? Поразительно!
Мы помолчали. И в момент этой долгой паузы к нам, икая, подошел рынди, массивный и светловолосый, похожий на гору мускулов и мышц. Мы думали — ошибся столом, но он послал мне воздушный поцелуй.
— Красотка, продаешься?
Вот так вкусы! От растерянности я не нашлась, что ответить. Его заинтересовала особа, до костей пропахшая помоями, с расцарапанным лицом и грязевыми потеками по коже (я их, конечно, оттерла салфеткой, но не до конца)?!
Желваки на скулах Дарго затвердели.
— Отошел, — приказал он, упирая ладони в стол.
— Брат, да ты обожди. — Рынди подмигнул голубым глазом. — Я с нашей сестричкой ласково хочу, по — нормальному, чего в бой-то рвешься?
Тяжелая рука тронула моё плечо. Я поежилась. Мгновение, и рука была заведена рынди за спину, а острие кинжала, вытащенного Дарго из голени сапога, упиралось в мощное горло.
— Никакой я тебе не брат, северянин, — доходчиво пояснил он, — а подруга моя — не сестра. Пошел вон.
Пусти, тварь! — Дарго, выполнив требование, брезгливо отер кинжал о штаны. — Ты себе врага нажил, понял? А девчонку твою моё племя отымеет по очереди, — зло пообещал рынди, потирая шею, и ушел, рыча что-то себе под нос.
Дарго смотрел ему вслед, но больше не атаковал. Мы и так потревожили тишину зала: половина сидящих сложила руки на оружии, вторая просто напряглась, а хозяин трактира, не особо мелочась, достал из-под стойки арбалет и показательно поигрывал им.
— Простите, господа! — Дарго ослепительно улыбнулся. — Не отвлекайтесь на нас. — Он сел на скамью и вновь обратился ко мне: — Какие твои дальнейшие планы, Сольд?
Зябко повела плечами.
— Бежать.
— В Пограничье? — полюбопытствовал с толикой осуждения.
— Почему бы и нет. Ты сам говоришь, на стороне Розеншаля совет. За мной будут охотиться, а в тех краях я под защитой теней, и никакой темный маг не сможет меня достать. Не развяжут же они войну из-за моего побега?
— Могли бы, но не станут — вряд ли король осведомлен об их экспериментах с телами живых существ. А если тебя объявят беглой преступницей, то всплывут и эти подробности тоже. — Он призадумался. — Твой лорд богат?
— Разумеется.
В глазах Дарго мелькнул хищный огонек.
— Как ты думаешь, он заплатит одинокому наемнику, доставившему его невесту в целости и сохранности? Пойми, мне теперь деваться некуда, не возвращаться же к Розеншалю со словами: «Извини, парень, она слиняла». Ну а так всем хорошо: вы мне компенсируете потерю работодателя, я тебя довезу до лорда, а он наконец-то женится.
В какой-то степени эти слова были неприятны. Звучало так, будто Дарго оценивал меня как товар — и мне повезло, что оценил высоко. Но с другой стороны, денег мне не жалко, а домой — ох, я назвала Пограничье домом! — хочется, так почему бы не заплатить тому, кому доверяешь хотя бы отчасти?
Кивок вышел неуверенный, но наемнику его хватило.
— По рукам! — осклабился Дарго, одним махом допивая содержимое пивной кружки. — Тебя бы приодеть да отмыть, а завтра с утра отправимся в долгий путь. А! — он вдруг подобрался, вспоминая о чем-то. — Не против заглянуть по пути в одну деревушку?
— Нет.
— Вот и чудненько.
Дарго поднялся и помог встать мне. Мы вышли на сонную рассветную улицу и долго петляли по темным переулкам, стараясь оставаться незамеченными. Ноги обдувал ледяной ветер, мурашки бежали по позвоночнику. За каждым углом мне чудился знакомый силуэт и голос, твердящий «Золотце».
Окольными путями мы дошли до постоялого двора под названием «Загнанная лошадь», да тот так и выглядел: упадочно и гадко. Полный дешевых девиц, готовых за монету на всё, что угодно, с пьяными глазами, он просто провонял похотью и пороком. К слову, Дарго присмотрел одну коротковолосую брюнетку и, не смущаясь, шлепнул её по упругому заду.
— Дождешься меня, детка?
Та, облизав губы, кивнула.
— И что? — поразилась я, осматриваясь. — Ты оставишь меня здесь одну?
Дарго на секунду задумался.
— Уж не предполагала ли ты, дорогуша, что за деньги, заплаченные твоим муженьком, да и то, не факт, что он что-то мне заплатит, я буду носиться с тобой как с писаной торбой? — Дарго прыснул и снова стал прежним. — Не переживай, Сольд, я разведаю обстановку и вернусь. Отдохни.
Он снял комнатушку на втором этаже и приказал никуда не уходить без него, а сам, вероятно, пошел отлавливать свою детку.
В комнате, кроме постели, нашлась ванна, что приятно удивило и даже порадовало. Я набрала воды, согретой магическим амулетом, и без сил упала внутрь чана, покачиваясь на волнах спокойствия. После долго смывала с себя запахи нечистот и лежала, пытаясь вызвать туманы. Те не слушались меня, они были где-то рядом, совсем близко, но, точно напуганные кошки, жались по углам.
— Простите, — шептала я, ловя их пальцами. — Я не бросала вас…
Нет, они не подчинялись.
Стоит ли говорить, что когда я уснула в горячей воде, то мне снилась пустота, темная до слепоты?
Мир теней оставил меня, и я не понимала: почему?
Глава 5
Четыре месяца назад.
Прошло два долгих месяца, но Сиена так и не оклемалась. Врачи разводили руками: тело в порядке, но сознание почему-то не возвращается; наверное, совсем затерялась в сумраке меж мирами
Всё это время Трауш жил в столице, сам не зная, зачем туда уехал. Наверное, чтобы в один день не возникло неловкой паузы, когда найденыш вышел бы в столовую, а там бы обнаружился будущий муж, попивающий кофе. О чем бы они заговорили, как бы он объяснил причины своего поступка? Всему виной интуиция? Не захотел проигрывать старухе — смерти? С каждым днем Траушу всё больше одолевали сомнения. Плевать он хотел на мнение хранителей или Мари, на резонанс, вызванный в обществе, но зачем ему девчонка, которую он видел лишь единожды? Готов ли он прожить с ней вечность, готова ли она стать покладистой супругой?
— По результатам осмотра вынужден сообщить, — день за днем бубнил личный лекарь, — что после пережитого на Островах с высокой долей вероятности ваша… невеста, — на этом слове он всегда запинался, — окончательно и бесповоротна бесплодна.
— И ладно, — скучающе отвечал Трауш.
В женщинах, готовых выносить высокому лорду ребенка, недостатка не было. Да любая сочла бы за честь стать матерью наследнику престола если не по имени, то по крови. А вот к найденышу Трауш относился с брезгливостью — неизвестно, в чьих объятиях она побывала и какими способами ублажала своих господ. Хвала богам, что не ей продолжать славный род Вир — дэ.
Лорд допоздна засиживался за работой, проводил десятки совещаний в день, решал вопросы от глобальных до пустяковых, только бы не оставаться наедине с самим собой. Без помощника оказалось сложно — Шур брал на себя многие вещи, ставшие неожиданностью для Трауша. Например, на него легло высшее правосудие, и теперь еженедельно Трауш проводил в суде два или три часа, за которые пытался разрешить спорные дела: от кровной вражды до зверских убийств сыном одного из благородных домов.
Он как раз читал показания свидетелей по этому делу, когда дверь в кабинет распахнулась. На пороге появилась Мари в элегантном платье с высоким воротником и широкими рукавами.
— Жрецы ощутили возмущение в силе, — она без приветствия прошла вглубь помещения и отодвинула тяжелые портьеры.
Трауш поморщился от ударившего по глазам света.
— Что-то серьезное?
Ведьма нагло отпила вина из бокала, стоящего на крае стола, и заговорила:
— Сегодня с утра был особо мощный выброс магической энергии, не относящийся к теням. Что-то темное и явно людского происхождения. — Она скривилась, с недавних пор слово «человек» вызывало в Мари исключительно гнев. — Жрецы нашли место колебания, но причин понять не могут. Наши хинэ в бешенстве, не подпускают к себе загонщиков, грызут друг другу глотки. Там мы рискуем остаться без войска…
Трауш прикрыл веки, тщетно пытаясь сосредоточиться на проблеме. Но мысли прыгали как блохи, и какая-то важная всё ускакивала.
— Хинэ надо рассадить по отдельным клеткам, — приказал он, поднимаясь. — Неважно, сколько загонщиков при этом пострадают, мы найдем новых. Но чтобы вырастить других тварей, понадобятся десятилетия. Пообещай каждому, согласному добровольно пойти к хинэ, полкило золота. Думаю, многие согласятся.
— Трауш дошел до окна и с неприязнью глянул на пышущую весной улицу, зеленую и цветущую. — Насчет выброса — пусть жрецы укажут примерное место колебания, я разберусь с этим сам.
Туманы за спиной взметнулись к потолку, готовые исследовать, находить, отлавливать и, если понадобится, уничтожать.
— Трауш дошел до окна и с неприязнью глянул на пышущую весной улицу, зеленую и цветущую. — Насчет выброса — пусть жрецы укажут примерное место колебания, я разберусь с этим сам.
Туманы за спиной взметнулись к потолку, готовые исследовать, находить, отлавливать и, если понадобится, уничтожать.
— Слушаюсь. — Мари встала по левое плечо и зажгла на кончиках пальцев огонек.
— Шу, прошу, поговори со мной. — Она, бросив огонек к ногам, где тот растаял, положила руку на руку лорда, — Меня беспокоит эта рабыня. Пойми, наши враги, как внешние, так и внутренние, могут воспользоваться твоей слабостью. Задумайся, способен ли ты отразить удар, защищая эту девушку? Она — та, ради которой можно умереть самому и обречь на гибель соратников?
Ведьма будто знала, когда спрашивать — когда самого Трауш рвало надвое от непонимания.
— В любом случае, обряд совершен, — отрезал он. — Мы скрепим свою связь браком, и всё.
— Ты прав, обряд обручения совершен, — она усмехнулась. — Но совсем необязательно жениться на человечке, мало ли что может приключиться, пока она лежит без чувств. — Мари побарабанила пальцами по подоконнику.
— Ты предлагаешь убить её? — Трауш сузил глаза, изучая боевую подругу, но та взгляд выдержала.
— Нет! Просто заставить… заснуть куда более крепким сном. Я приготовлю зелье, благодаря которому твоя невеста застрянет в сумеречном мире. Руны спадут, а ты сможешь взять в жены любую другую женщину. И тогда мы разбудим твою рабыню, дадим ей денег, бриллиантов, что угодно, раз уж она дорога тебе, и отпустим на все четыре стороны.
— Признайся, Мари, ты предусмотрела даже то, на ком я спешно женюсь? — Трауш ухмыльнулся, заранее предугадав ответ.
Да, — ничуть не оскорбилась Мари, — это я. Шу, задумайся: кто не будет для тебя обузой, а напротив, станет поддержкой во всём и всегда? Кого можно назвать равной, кто не предаст и не обманет? Кто вытаскивал твою задницу из таких передряг, из каких обычно не выбираются? Кто был твоей первой женщиной, Шу?
— Она притворно вздохнула и ударила ладошкой ему по груди. — После всего произошедшего между нами ты просто обязан сделать леди меня, а не эту человечку! Я лучше её!
Раздражение брало верх над Траушем. Никогда раньше Мари не опускалась до напоминания об их отношениях, но сейчас он явственно чувствовал укор и прямое требование.
— Брось, — от ведьмы не укрылось его недовольство, — я всего лишь шучу. Но подумай над моим предложением, и ты избавишься от обузы, пошатнувшей твое величие. — Она водила пальчикам по пуговице на рубашке лорда. — О каком правителе может идти речь, когда он женат на…
— Замолчи, — разъярился Трауш, скидывая ладонь, — и перестань оспаривать мои решения.
— Как скажешь. — Мари закатила глаза цвета шоколада. — Пойду, доложу о твоем приказе.
Она шмыгнула к выходу как мышка, точно и не носила высоких каблуков. Трауш бессильно опустил голову. Бесы! За два месяца разве что последний трус не усомнился во вкусе лорда и не посчитал своим долгом оповестить того об ошибочности выбора. Какая им, в самом деле, разница, кто взойдет на престол?!
Трауш вспомнил матушку, нежную, но хваткую, начитанную красавицу, которая сводила с ума всех мужчин страны. Ей слагали песни и поэмы, ради неё бились на дуэлях. Она виртуозно играла на фортепиано, и после смерти леди Мариссы Трауш не подпускал к инструменту никого, дабы не опошлить память о матери чьей-то несуразной игрой.
Смерть отца на поле битвы встретили с должным почтением, но по леди Вир — дэ горевали. Матушка заменила супруга в государственных делах и управляла страной без малого десять лет, за которые объединила враждующие земли и наладила множество торговых связей. Она была достойна именоваться леди Теней, равной своему мужу. Когда она погибла, отравленная ядом, рыдала вся страна.
Трауш похоронил мать и поклялся найти её убийцу, но до сих пор не преуспел в этом ни на йоту. Им были казнены десятки предателей, обезглавлены любые несогласные с правлением. Но ни разу он не почувствовал удовлетворения, червячок сомнения глубоко сидел внутри лорда, не давая его отпустить прошлое.
Ни одна женщина не превзойдёт леди Мариссу, так какая разница: рабыня или аристократка?
… Зажглись первые звезды, когда Трауш подошел к очагу выброса силы. Он и сам чувствовал магию: темную, как грозовые тучи, она липким комом засела в горле. Какой колдун посмел вторгнуться сюда, в священное для теней место?!
Храм возвышался над озером, круглым что монета. Оттого оно и называлось Круглым. Днем в чистейшей воде отражались очертания: вытянутые остроконечные башенки, витражные стекла, резкие переходы — в ночи вода была черна, и озеро казалось бездонным.
Так кто же посмел осквернить храм теневых богов?
Туманы поплыли по земле, и Трауш закрыл глаза, становясь ими, осязая вместо них. Природа вспоминала пережитое, и лорд почувствовал страх какого-то животного, юркнувшего в кусты, когда открылся сумеречный туннель. Узнал, как взметнулись ввысь птицы, когда некто появился у храма. Как в озере отразился силуэт и распугал рыбешек.
Но остальное словно размыло водой — чернокнижник умел заметать следы. Трауш тронул врата величественного храма. Те заскрипели, распахиваясь перед лордом. Разом зажглись свечи, словно в приветствии.
Он, внимая эху собственных шагов, прошел к алтарю. Тем не пользовались десятки лет, с тех пор, когда жрецы осознали: для управления силой не нужны кровавые жертвы. Но пятна, навеки въевшиеся в камень, напоминали о свершенных обрядах. Потемневшие, давно не различимые, разве что…
Недавно здесь было совершено жертвоприношение! Некто сумел замыть запах, но не убрал все следы, и тонкая нить кровавых капель различалась даже в тусклом свете свечей. А может, маг специально не смыл кровь; он игрался с лордом Теней как с мальчишкой?
От злости свело зубы. Кто посмел воспользоваться силой храма?! И для чего человеческому колдуну, не относящему к теням, приходить сюда?!
Всю ночь Трауш размышлял на жертвоприношением и тем, связано ли оно с безумием хинэ, но так и не набрел на нужную мысль.
А следующим утром пришла короткая весточка от лекаря:
«Ваша невеста проснулась в полном здравии».
Что ж, им давно пора познакомиться.
Он приметил её на подъезде к поместью. Хрупкая фигурка восседала на подоконнике и пялилась в окно, поджав колени к груди. Как игрушечная, с распущенными волосами, одетая во что-то странное, издали напоминающее простыню. А может, это и есть простыня — он же не сподобился купить ей одежды.
Слуги едва ли не полным составом столпились у входа, осторожно поприветствовали лорда, когда тот спешился.
— Рад видеть вас всех в добром здравии, — ответил Трауш и, стянув жилет, быстрым шагом направился наверх. Лопатками он чувствовал взгляды: испуганные, непонимающие, даже взбешенные. До сегодняшнего дня прислуга не до конца верила, что найденыш проснется — но она уела их всех.
Стучать или нет?.. А впрочем, что он мнется как мальчик в собственном доме!
Он надавил на ручку и, под тоненький скрип двери, встретился с теми синими глазами, которые, наверное, и заставили его принять самое сумасбродное решение в жизни. Девушка вскочила, вытянувшись по струнке (и точно, завернута в простыню, а подпоясана подхватом для штор), и сказала тихо, почти прошелестела:
— Вы — мой муж.
Не спросила, а констатировала факт. Трауш глянул на черную руну, оплетающую его ладонь, и улыбнулся так широко, как только мог — рот чуть не треснул.
— Почти, пока я твой жених, а по совместительству — лорд Пограничья.
— Мажордом уже сообщил мне. — Она вежливо кивнула. — Впрочем, он был немногословен и практически ничего не рассказал о причинах. Как я оказалась… здесь?
Найденыш обвела долгим взглядом залитую светом комнату.
— Что ты помнишь последним?
Она невесело хмыкнула, но смолчала.
— Значит, понимаешь, что умирала?
Кивок такой простой и незатейливый. Да, понимала.
— Но я позволил тебе жить, правда, для этого пришлось провести обряд обручения. Так уж вышло, Сиена, смирись.
— Сиена? — Внезапно в глазах девушки появилось узнавание. — Вы тот, кто… монета…
Трауш пропустил бессвязный лепет мимо ушей. Да — да, он тот самый, кто дал ей золотой. Вот такой он благородный лорд и вообще замечательный мужчина.
— Угу. Давай-ка обговорим условия совместного проживания. Дом я тебе покажу и объясню, чем и как пользоваться, а что лучше не трогать.
— Я, может, и рабыня, но не тупая, — отрезала девушка, скрестив руки на груди.
Ха, кусачая! Поблагодарила бы для начала, а уже потом лезла в бой.
— Не важно, кто ты, главное — соблюдай мои правила. Ты будешь жить здесь и всё свободное время обучаться истории моего государства, моего рода, да и хорошим манерам тоже не помешало бы. По дому гуляй, но не вздумай касаться фортепиано. Ни — ког — да, — процедил Трауш. — Ах да, если тебе что-то не по нраву, единственный выход разорвать нашу связь — убить тебя.