Хранители переглянулись, а Шур стукнул по столу ладонью.
— Что с того, разве дело в туманах?!
— Отчасти — да. — Хранитель покоя и сам выражал полнейшее спокойствие, нерушимое и незыблемое.
— Вернон, — толстый хранитель казны тяжело дышал от волнения; лоб его покрылся испариной, — уж не за одно ли вы с этой человеческой девкой?
— Я беспристрастен, Ротт, ибо такова моя доля: отвечать за сохранность всей нашей страны. И если будут основания полагать, что Сольд за именем Вир — дэ достойна именоваться леди Теней — быть тому. А она, несмотря на всю мою неприязнь к иноземцам, говорит правду: обряд был совершен по всем правилам, засвидетельствован богами, туманы подчинились невесте лорда. Что каждый из вас может противопоставить этому?
— Она — человечка, — сказал казначей Ротт, стирая пот рукавом.
— Она не обучена нашим законам и не сможет править Пограничьем, — добавил верховный жрец Ритте.
— Эта рабыня позорит статус леди, — окончил Шур.
Я вновь поджала под себя потемневшие туманы, свела лопатки и добавила:
— Я вынуждена согласиться с вами, уважаемые хранители, во всем, кроме знаний свода законов и правил. Мною изучены все книги, а также родословные, исторические архивы и фактографии. Также я присутствовала при отправлении правосудия моим будущим супругом — лордом и познавала азы правления, впитывая его познания. А кто, как ни правитель Пограничья, мог обучить меня всему?
Вернон поднялся и, немного подумав, изрек:
— Сим считаю необходимым направить Сольд за именем Вир — дэ для окончательного вердикта в коллегию жрецов. До тех пор, пока решение не будет вынесено либо ныне правящий лорд не оправится от ранения, я назначаю её наместником и снимаю полномочия с временного правления, оставляя на нами право отстранить леди Теней, если на то будут основательные причины. Таково слово хранителя покоя. Леди, будут ли у вас указания?
— Откройте границы, — коротко попросила я.
— Разумеется, леди, — хранитель покоя поклонился.
Он вышел первым, а следом за ним потянулись остальные. Хранитель казны презрительно скривил губы, но промолчал.
— Смотри по сторонам, девчонка, — предрек Ритте, запахиваясь в плащ, подбитый алым. — Теневая магия опасна и непредсказуема, не всякая человеческая женщина сумеет выдержать её.
— Благодарю за совет, — я отвесила реверанс.
Мы остались вдвоем со Вторым после лорда. Шур проедал меня взглядом, в котором ненависть сплелась с прямой угрозой.
— Надеюсь, ты не забыл об обещании передать мне моего супруга? — спросила невинно.
— Не забыл, — и добавил, скрежеща зубами: — Учти, когда ты обрушишь страну в руины и приползешь ко мне на коленях, моля о милосердной смерти, — я надену на тебя ошейник, какой положено носить рабыне, и разрешу каждому мужчине Пограничья совокупиться с тобой, — брат Трауша говорил отстраненно, как будто вспоминал о минувшем дне.
Я хмыкнула.
— Как жаль, что это условие я не могу выставить в отношении тебя. На твоей худосочной шейке ошейник смотрелся бы ничуть не хуже.
— Тварь, — сплюнул Шур, уходя.
И когда за ним захлопнулась дверь, я без сил рухнула в кресло и разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Боги! Неужели я выстояла первое испытание из многих?!
Дом встретил меня гробовой тишиной. Я направилась сразу в спальню, минуя столовую, из которой аппетитно пахло обедом, и упала на постель, не скинув обуви.
— Госпожа, к вам гости. — Служанка Санэ заглянула в комнату и с неприкрытым любопытством посмотрела на меня.
Я пригладила волосы, поправила сбившееся платье.
— Сейчас спущусь.
На диване в гостиной развалилась девушка, чьи рыжие кудри тяжелыми прядями спадали на плечи. Прислуга уже налила в её бокал вина, и сейчас незнакомка рассматривала то на свету.
Урожай пятилетней давности, — ни к кому не обращаясь, заговорила она, когда я переступила порог. — Невероятный вкус.
— Есть ли смысл спрашивать, кто ты такая?
— Я приближенная лорда, — она по — кошачьи сощурилась.
Я оглядела соблазнительный вырез платья у бедра, сапоги на высоком каблуке, формы, едва прикрытые корсетом. Сомнений не осталось — слишком много слышала об этой «приближенной».
— Мари?
— Ха, угадала! — Она отсалютовала бокалом. — Сольд, выпей со мной за здоровье лорда. Ещё вина!
Служанка появилась так быстро, будто бы только и ждала распоряжения. Н — да, при моих приказах подобной прыти не отмечалось, из чего вывод: эту ведьму, Мари, уважают на порядок сильнее.
Разумеется, я разозлилась и даже… заревновала. Взгляд цеплялся за черты лица, гладкую, будто фарфоровую кожу, надутые губки. Эта теневая женщина была бесконечно красива и изящна, грациозна. Я ощущала в ней огромный резерв и силу, скрытую за внешней хрупкостью. Мари вручила мне бокал, наполненный до краев. Я машинально чокнулась, но не отпила.
— Что привело тебя в поместье Вир — дэ?
— Мой друг на грани погибели, и я обязана быть с ним.
— Не обязана.
— Сольд, я не нравлюсь тебе, а ты не нравишься мне. — Мари отвела со лба волнистую прядку. — Но мы не соперницы. Шу избрал тебя и не сменил своего решения, сколько бы я не убеждала. — Она заметила, как я напряглась, и кивнула:
— Уж поверь, убеждаю я хорошо. И всё-таки он дал ясно понять: ты — будущая леди, а моя обязанность, как правой руки лорда, оберегать тебя. Дело в том, что Шур слетел с катушек. Сегодня он закрывает границы, а что завтра? Оборвет торговые связи? Прирежет всех полукровок? Если с нами разругаются расы, начнется новая битва. И без полководца, я имею в виду настоящего воина — лорда, нас разгромят как безусых сопляков. Шур — не полководец, он завистливый мальчишка. Потому в моих интересах встать на сторону той, которой, по крайней мере, подчинились туманы.
Звучало правдоподобно. Голос не звенел и не ломался, глаза не бегали. Мари была убеждена в своих речах так же сильно, как и в своем превосходстве. Я рядом с ней смотрелась дурнушкой.
— С чего ты взяла, что я приму твою помощь?
— Не будет обманом заявить, что я лучшая. Кроме того, пользуюсь уважением среди граждан. А тебе, человеческая женщина, не помешает тот, кого ценят. У меня есть связи повсюду, и я добуду тебе любую информацию. Поверь, Сольд, наш союз выгоден обеим. Шу доверял мне.
Но я не Шу.
— Где же ты ходила всё это время, а, приближенная лорда? — Я пристально глянула на рыжеволосую.
— Где?! — Она нешуточно оскорбилась. — Между прочим, я сдерживала недовольных правлением Шура, а их, знаешь ли, много. Пусть Ре — ре и подчинилась временному правлению, но окраины, дальние уголки Пограничья против него, а потому готовы устроить бойню со столицей. Не веришь? Поехали в провинции, где мои слова подтвердят. И только моя просьба, как приближенного лица, — она приговорила последние два слова медленно, по слогам, — возымела действие. Гражданская война отменяется, а ты спрашиваешь, где я шлялась.
Я видела возмущение в её взгляде и то, как напряглись щеки. Она пахла правдой, пусть и приукрашенной, но искренней. Эта рыжеволосая ведьма сумела убедить подданных, сумела руководить всем в отсутствие Трауша. Что ж… Настали тяжелые времена, и молодой правительнице не обойтись без союзницы, пусть даже такой.
— Договорились. — Я протянула руку, и Мари крепко пожала её. — Для начала разузнай о ранении Трауша. Любые слухи, сплетни. Почему он не излечился, кем был нападающий, что за клинок?
— Завтра к обеду всё будут у тебя. — Мари подмигнула. — Разрешишь мне увидеть Шу, когда его привезут? Возможно, я смогу чем-то помочь.
С минуту во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, Мари — его подруга, и она имеет право побыть с другом, попавшим в беду. С другой — Мари явно неравнодушна к лорду и неприятна мне. Но кто я: ревнивая женщина или рассудительная жена? Неужели я позволю эмоциям затмить голос разума?
— Как только привезут, — сдалась я.
Стоило Мари уйти, как в гостиной объявился Дарго. Выглаженный и расчесанный, гладко выбритый, меньше всего он напоминал наемника, гнавшегося за жертвой господина Розеншаля. Даже серьга в ухе была начищена до блеска.
— Кто эта приятная особа? — промурлыкал он как сытый кот, разваливаясь на диване. — Эй, Санэ, милашка, притащи-ка винца! — крикнул во весь голос.
— Эта приятная особа — теневая ведьма и личная помощница Трауша.
— О, звучит соблазнительно.
Я фыркнула.
— Дарго, ты невыносим! Пару дней назад тебя едва не принесли в жертву из-за твоей неразборчивости, а сегодня ты уже засматриваешься на Мари.
Санэ вошла, держа наготове початую бутыль красного и бокал. Она брякнула всё это на стол и глянула на наемника с возмущением, мол, сам себе наливай. Интересно, а служанке-то он чем насолил?!
Санэ вошла, держа наготове початую бутыль красного и бокал. Она брякнула всё это на стол и глянула на наемника с возмущением, мол, сам себе наливай. Интересно, а служанке-то он чем насолил?!
— Не только на Мари. — Дарго проводил Санэ голодным взглядом. — Здесь хватает цыпочек. Как прошла встреча?
Он посерьезнел, и даже прищур его стал казаться строже.
— До решения коллегии правление передано мне. Ну а Трауша должны привезти сегодня, — запнулась.
— Ты справишься, и муженька своего непременно вылечишь.
— Дарго… — Понадобилась долгая секунда, чтобы отважиться на вопрос: — Ты точно не хочешь уйти? Я тебя не держу.
— Нет, — резанул наемник. — Меня устраивает должность личного стража. Кстати, а что с книгой? Ну той, которую ты нашла в Крово — зорях?
Совсем забыла! Я, ахнув, побежала на второй этаж, наемник, судя по пыхтению, понесся следом. Да, я определенно видела книгу из святыни Крово — зорей в библиотеке лорда. Да только никакого отношения ни к религии, ни к истории та не имела. Это были сказки.
Глава 2
Два месяца назад.
— Разреши мне уехать? — Звонкий, точно хрустальный, голосок вывел Трауша из раздумий.
Он как обычно проводил вечер за книгами, и от множества текстов уже рябило в глазах. После ужина Сольд нездоровилось, да и в спальне её не горел свет. Трауш думал, его невеста легла спать, но она стояла в проходе, держа в руке серебряный подсвечник. Ночная сорочка в пол походила на белоснежное платье. Отросшая челка прикрывала брови. А ноги были босы.
Куда ей нужно уехать, зачем, но главное — надолго ли?
— Я помню о нашей свадьбе и моем долге перед страной, но также я давала обещание, от которого не могу отказаться, — прошлепала по ковру к Траушу. — Для меня жизненно необходимо выкупить его.
И тогда Сольд рассказала о рабе по имени Дарго, который когда-то помог ей сбежать. Помог — сильно сказано, конечно; благодаря его «помощи» её оставили умирать под палящим солнцем в клетке. Но Сольд считала иначе.
— Всего неделя или две, — горячо убеждала она, — и я приеду. Сделай мне свадебный подарок, дай вызволить Дарго из неволи!
Трауш заложил страницы закладкой, потер уставшие глаза. Он долго думал перед тем, как сказать короткое:
— Я не пущу тебя.
— Но… — Её зрачки расширились.
Не ожидала отказа. Думала, раз их отношения стали доверительными, раз между ними появилось нечто большее, нежели обычное обязательство, раз они сблизились настолько, что научились делиться друг с другом сокровенным — ей позволительно уйти. Возможно, позже Трауш сменил бы решение, но не сейчас. Он просто не мог, да и не хотел; переживал за неё и не представлял, как отпустит куда- то одну. Не ехать же с Сольд на Острова Надежды, забросив все свои обязательства? Это в высшей степени неразумно.
Потому лорд постарался быть предельно сдержанным и даже по — хозяйски грубым.
— Сольд, запомни: всё, что происходило до нашего обручения, должно перестать тебя волновать. Возможно, будь у тебя любимая семья или друзья, я бы позволил с ними проститься. Но выкупать раба, который своей мнимой заботой едва не угробил тебя? Уволь.
— Но если бы не тот побег, мы бы никогда не увиделись! — возмутилась невеста.
— Думаю, боги бы нашли способ соединить нас.
— Да нет же! Выслушай меня!
— Я услышал всё, что ты сказала, и принял решение, окончательное и бесповоротное. — Из голоса исчезли любые эмоции; именно таким тоном он объявлял приговор или отдавал приказы, и этот тон означал, что возражения недопустимы. — Ты всё поняла?
— Да, мой лорд, — согласилась Сольд. Всегда, когда она была им недовольна, называла его так, с покорностью и отстраненностью. Как рабыня.
Невеста, задув пламя свечи, сбежала из библиотеки. Да, сейчас она недовольна, но когда-нибудь поймет Трауша. Ей бы подбирать ткань для свадебного платья, а не уезжать незнамо куда.
…С того разговора минула почти неделя, полная мучительного безразличия. Трауш, только привыкший к Сольд, изнывал от её холодности, но и поступиться собственными принципами не мог. С каких пор прихоть леди важнее слова высокого лорда? Где это видано?!
Он пробовал поговорить с ней по душам, но Сольд замыкалась в себе. Целыми днями бродила по окрестностям поместья — пыталась ощутить себя свободной. Но к закату, когда лорд приезжал из города, всегда возвращалась; ни разу она не пропустила ужин, хоть и ела непозволительно мало.
А сегодня не пришла. Стол был накрыт, но Трауш не притронулся к еде. Он вслушивался в звуки холла, надеясь, что невеста вот — вот объявится. Десять минут, двадцать, полчаса…
— Ты видела Сольд?! — гаркнул на служанку. Та, растеряв от испуга дар речи, помотала подбородком.
— Герих! — окликнул мажордома и, когда тот, пыхтя, прибежал, спросил: — Моя невеста появлялась?
— Я не встречал её ни разу за день, — отрапортовал тот. — Она у вас очень своенравная особа, её бы не помешало приструнить, а то ходит незнамо где, а приходит — матушки! — одежда вся в репейнике, туфли замызганы, в волосах листва.
Трауш рассеяно кивал. Где же эта несносная девица, неужто опять устроила побег? Да ведь он разыщет её везде, приволочет за шкирку и запрет на замок. Что за сумасбродство?!
Лорд приказал оседлать коня, оделся, обулся и вылетел наружу. Нет, она получит за самовольство! Почему он должен отрываться от ужина ради того, чтобы притащить эту безумную полукровку домой?
«Посажу на цель, и дело с концом», — мстительно думал Трауш, принюхиваясь как зверь.
Он долго преследовал Сольд, подгоняемый недовольством и чем-то ещё, что сдавливало сердце и заставляло пальцы дрожать. Туманы её мелькали то тут, то там, а Трауш никак не мог схватиться за них. Вдруг она в опасности? Что если вконец рехнувшийся Шур добрался до Сольд? Или на неё напал дикий зверь?
Мысли скакали, одна краше другой. Никогда доселе Трауш не замечал за собой столь богатой фантазии, но думы росли и множились. Он медленно терял рассудок от незнания.
Лорд почуял её издалека. Ей больно! Очень больно! С его невестой действительно что-то стряслось.
— Где же ты, где?! — ревел Трауш, сжимая бока коня, направляя того по едва ощутимому следу. Они кружили, то приближались к Сольд, то вновь удалялись от неё.
Кругом сплошные поля. Земля, готовящаяся к первым заморозкам, и пожухлая трава. Птицы, клюющие остатки посевов. Ветер завывал на разные лады. Накрапывал дождь, грозящий перерасти в ливень. Пахнуло грозой. Первая крупная капля стукнула по носу.
— Помогите! — услышал лорд далекое, принесенное непогодой.
На север!
— Давай же! — подгонял Трауш коня, несшегося недостаточно быстро. Эхо голоса билось о череп изнутри. Её туманы были совсем рядом, напуганные, подобравшиеся к хозяйке, оберегающие её от чего-то.
Трауш спрыгнул на землю, прислушался.
— Сольд! — позвал, сложив ладони лодочкой.
— Я тут! — услышал слева от себя.
Понадобилось несколько нескончаемо долгих секунд перед тем, как Трауш нашел Сольд. Она сидела в волчьей яме, потирая левую лодыжку. Чумазая, перепачканная в грязевой воде, но живая! Чудо, что её не задели острые колья!
— Так нелепо получилось… — тараторила Сольд, когда Трауш спрыгнул в яму и взял девушку на руки. — Задумалась о своем и не заметила, как свалилась. Я бы вылезла, да вывихнула лодыжку. Прости, что заставила тебя сорваться.
— Молчи, — приказал Трауш.
Сердце билось у горла, а позвоночник был сведен от напряжения. Не верилось, что она уцелела. Упади чуть правее или левее — ив грудь бы вонзился заостренный кол. Картинка встала перед глазами, такая ясная, что лорд потряс головой.
— Больше никуда не уходи без моего разрешения, — попросил Трауш, усадив Сольд впереди. — Я места себе не находил.
Эти слова дались ему особенно тяжело, как признание, вырванное с мясом. Сольд согласно промычала и потерлась носом о его шею. Целая и почти невредимая.
Её осмотрел лекарь, и только после его заключения — всё в порядке, перелома нет, — Трауш успокоился и перестал мерить залу нервным шагом. Сольд помылась и даже поужинала под присмотром лорда, который проследил, чтобы она доела всё до последней крошки. Ну а потом, тихонько извинившись, ушла к себе. Чуть прихрамывая, но стараясь держаться прямо.
— Бесы! — ругнулся Трауш ей вслед.
Он ощущал себя виноватым. Вроде и не заставлял Сольд уходить, и в яму её не бросал, а почему-то вина глодала именно его. Забралась цепкими лапами за шиворот и не отпускала.
Вскоре Трауш стучал в спальню невесты.
— Да!
— Сольд, — он застал её расчесывающей волосы у зеркала, — держи.
На трельяж упал увесистый мешок, полный золота. Невеста развязала тесьму и, заглянув внутрь, перебрала монеты пальцами.