– Великолепно! – с искренним восхищением пробормотала Рэнди – и была права. Пропорции, дизайн, отделка – все это превращало нож из обычного оружия в произведение искусства.
– Благодарю, – откликнулась Валентина Метрейс. – Это сталь DY-100. С ней чертовски трудно работать, но она – самая прочная и, если удастся заточить как надо, уже никогда не затупится.
Смит удивленно оглянулся на женщину.
– Вы сделали их своими руками?
Валентина слегка наклонила голову.
– Мое маленькое хобби, – с напускной скромностью призналась она.
Пристегнув кобуру к брючному ремню, Рэнди снисходительно усмехнулась.
– Они очень миленькие, профессор, но ситуация может сложиться таким образом, что вам понадобится что-нибудь более серьезное.
– Не будьте столь категоричны, дорогая, – ответила Валентина, забирая у Смита ножи. – Клинки убили больше людей, чем все произведенные людьми бомбы и пули, и продолжают убивать сегодня с не меньшей эффективностью, чем тысячи лет назад.
Один из ножей исчез в левом рукаве свитера Валентины Метрейс, второй – за голенищем высокого ботинка.
– Мои любимцы – безмолвны, не дают осечек и незаметнее любого пистолета. Пользуясь ими, не приходится беспокоиться о том, что закончатся патроны, и они могут пробить бронежилет, против которого бессильна обычная пуля.
Рэнди поправила кобуру на поясе и протянула руку к ключу зажигания.
– Нет уж, спасибо, – хмыкнула она, – пистолет для меня как-то привычнее.
– Милые дамы, надеюсь, при выполнении этого задания артиллерия нам не потребуется, – подвел черту под дискуссией Смит.
– Только надеешься, Джон? – спросила Рэнди, выводя машину с автостоянки.
– Ну, если хочешь, я об этом мечтаю.
Пока их машина едва-едва тащилась в длинном хвосте автомобилей на выезде с территории аэропорта, Смит достал сотовый телефон и набрал номер, который он выучил наизусть еще утром, до отъезда из Сиэтла. В трубке прозвучал глубокий мужской голос, говоривший хоть и с небольшим акцентом, но на великолепном английском:
– Майор Смыслов слушает.
– Доброе утро, майор, говорит подполковник Смит. Мы заберем вас у входа в вашу гостиницу примерно через четверть часа. Белый «Форд»-седан с номерами штата Аляска. Регистрационный знак: Танго… Танго… три… четыре… семь. В машине – один мужчина и две женщины в гражданском.
– Очень хорошо, подполковник, я буду вас ждать.
Смит закрыл телефон. Скоро он познакомится с последним членом своей группы. Интересно, что это за тип и какое разнообразие он привнесет в их и без того экзотическую команду?
* * *В теплой куртке с капюшоном, как нельзя кстати называющейся «аляска», и в горных ботинках, майор Григорий Смыслов стоял перед входом в отель «Арктик Инн». Дорожная сумка покоилась у его ног, а думал он почти о том же самом, что и Джон Смит.
В соответствии с полученными инструкциями, он ожидал встречи с военным врачом, историком и пилотом вертолета из числа штатских, но кем являются эти люди на самом деле? В душе Смыслова уже возникло ощущение, что в действительности они не совсем те, за кого себя выдают. Он вспомнил лаконичные, сухие, четкие инструкции, полученные по телефону от Смита. Так мог говорить опытный оперативник.
Смыслов нервно прикурил сигарету «Кэмел» от одноразовой пластмассовой зажигалки, но вкус великолепного американского табака на сей раз не доставил обычного удовольствия. Пришло время его выхода на сцену, и он нервничал.
Работа Смыслова еще не началась, но она ему уже не нравилась. От нее за версту разило безрассудством, даже безумием – запахом, ставшим в последние годы столь характерным для российских властных кругов. Кто-то из очень влиятельных московских бюрократов, не дав себе труда поразмыслить, бездумно и безответственно прореагировал на происходящее.
Он глубоко затянулся сигаретным дымом. Решать такие вопросы следует не здесь и не сейчас.
Из-за угла выехал белый автомобиль и остановился напротив навеса над входом в отель. Его номера и количество пассажиров соответствовали тому, что было сказано Смитом. Смыслов бросил сигарету на тротуар и неторопливо раздавил ее носком ботинка. Сейчас ему предстоит узнать или, по крайней мере, получить хоть какое-то представление о том, что задумали американцы и о чем они могут подозревать.
Подняв сумку, Смыслов направился к «Форду».
Через пять минут он действительно узнал это. Последняя надежда на то, что американцы верят в фальшивую версию русских относительно катастрофы «Миши-124», разбилась в пух и прах. Так же, как и он сам, они вели двойную игру.
Обе женщины были похожи на топ-моделей, но на самом деле они явно являлись кем-то иным. Неразговорчивая и настороженная блондинка, сидевшая за рулем, которая якобы являлась «пилотом вертолета», буквально излучала профессиональную подозрительность разведчика. То же самое относилось и к чуть более открытой и раскрепощенной брюнетке – «профессору истории». Удобно расположившись рядом с ним на заднем сиденье, она непринужденно болтала о климате Аляски, но одновременно с этим ее взгляд неустанно перемещался из стороны в сторону, ощупывая соседние и встречные машины и перепрыгивая с одного зеркала заднего вида на другое. Она проверяла, нет ли за ними «хвоста».
Смыслов пришел к выводу, что все эти люди работают либо в ЦРУ, либо в каком-то другом ведомстве, принадлежащем к разведывательному сообществу США, которое профессионалы называли между собой Клубом. Он также пытался определить для себя, является ли удивительная красота обеих женщин простым совпадением или перед ними поставлена задача соблазнить его. Такие даже святого могли бы сбить с пути истинного.
Что касается руководителя группы, то он, возможно, и является военным врачом, но одновременно – Смыслов был уверен в этом на сто процентов – также принадлежит к какой-то разведывательной организации, возможно, к Разведуправлению министерства обороны США. Настороженность и сосредоточенность шпиона угадывались в нем столь же четко, как рукоять крупнокалиберного армейского пистолета, выпиравшая из-под куртки. И хоть бы псевдоним ему дали получше, а то – Джон Смит. Никакой фантазии!
Точно так же, как Смыслов сразу же расшифровал их, они, очевидно, расшифровали его. По крайней мере, когда Смит перегнулся назад, чтобы пожать русскому руку, в его умных и проницательных синих глазах промелькнул веселый огонек. Он словно хотел сказать: «Ну что ж, давай поиграем в эту игру, пока тебе не надоест».
Какое-то безумие!
Смыслов вынырнул из своих мыслей, словно из глубокого озера.
– Простите, подполковник, что вы сказали?
– Я всего лишь спросил, не удалось ли вашим людям узнать какие-нибудь дополнительные подробности, связанные с падением самолета, – вполне дружелюбным тоном повторил Смит, снова оглянувшись назад. – Не появились ли у вас какие-нибудь новые идеи относительно того, что заставило его совершить вынужденную посадку на острове?
На Смыслова были устремлены три пары глаз: две – напрямую, и одна – через зеркало заднего вида.
Ни на секунду не забывая об этом, он медленно покачал головой.
– Нет. Мы еще раз просмотрели все наши записи и опросили кое-кого из тех, кто служил в Сибири, когда «Миша-124» совершал тот тренировочный полет. В какой-то момент связь оборвалась, но сигнала бедствия за этим не последовало. Правда, перед этим, когда самолет находился над Северным полюсом, были зафиксированы радиопомехи, вызванные метеорологическими условиями. По-видимому, в этом и следует искать объяснение произошедшему.
– Где находился самолет, когда он выходил на связь в последний раз?
«Ну вот, началось», – подумалось Смыслову.
– Я не помню точные координаты – широту и долготу, – полковник, – заговорил он. – Чтобы назвать их, мне нужно свериться со своими записями, но это было где-то к северу от островов Анжу.
– Нас удивляет, для чего самолет, выполнявший тренировочный полет, залетел так далеко на нашу сторону полярного пространства, – проговорила брюнетка (Метрейс, что ли?), ловко перехватив нить разговора. – Из того, что мне известно про семейство самолетов «В-29» и «Ту-4», ваш «Миша-124» почти достиг точки невозврата, преодолев которую он не смог бы вернуться на одну из ваших баз в Сибири.
Смыслов на несколько мгновений стиснул зубы, а затем выдал заранее заученный ответ на этот вполне ожидаемый вопрос:
– Согласно плану тренировочного полета самолет не должен был приближаться к североамериканскому побережью. Мы предполагаем, что произошла поломка бортовых гирокомпасов. Учитывая сложности полетов в полярных условиях, экипаж вместо того, чтобы возвращаться домой, видимо, взял ошибочный курс на Канаду.
– Забавно, – пробормотала себе под нос блондинка, виртуозно маневрируя на забитой машинами дороге.
– Забавно, – пробормотала себе под нос блондинка, виртуозно маневрируя на забитой машинами дороге.
– О чем это ты, Рэнди? – как бы невзначай осведомился Смит.
– В марте на Северном полюсе еще темно, а «В-29» летает на больших высотах. Они должны были лететь выше облачного покрова, так что, даже если у них накрылось навигационное оборудование, пилот мог бы сориентироваться по звездам.
Смыслов почувствовал, что отчаянно потеет в своей теплой куртке. Теперь он знал, как ощущает себя мышь, попавшая в когти очень игривой и безжалостной кошки.
– Не знаю, мисс Рассел, – ответил он. – Возможно, нам удастся найти ответы на все эти вопросы, когда мы окажемся на месте падения самолета.
– Я просто уверен в этом, майор, – сказал Смит с любезной улыбкой на устах.
«Безумие! Чистое безумие!»
Аэропорт Меррилл-Филд, Анкоридж
Даже в двадцать первом веке Аляска продолжает оставаться глухим медвежьим углом – почти без автомобильных и железных дорог. Путешествовать по этому гигантскому штату приходится в основном по воздуху, и аэропорты Меррилл-Филд и Лейк-Худ являются сердцем транспортной системы Аляски.
Бесчисленные ангары, выстроившиеся вдоль рулежных дорожек, занимали многие акры территории летного поля, в воздухе ни на секунду не умолкал гул двигателей, а взлетно-посадочные полосы непрерывно отправляли и принимали все новые и новые самолеты.
Когда Смит и его команда подошли к конторе компании авиализинга «Полярная звезда», они увидели, что из примыкающего к ней ангара уже выкатили ярко-оранжевый вертолет. Он стоял, опираясь на бетон пенорезиновыми понтонами и, казалось, был готов в любую минуту подняться в воздух.
– Ну, Рэнди, вот и твой конь, – сказал Смит. – Нравится?
– Сгодится, – с довольным видом ответила женщина. – Это «Лонг Рейнджер L 206» компании «Белл», увеличенная модификация стандартного «Джет Рейнджера» с двумя турбинами. Если верить документации, это практически всепогодный вертолет, приспособленный к тому же для полетов в полярных условиях.
– Означает ли это, что вертолет полностью отвечает нашим потребностям, мисс Рассел?
Рэнди посмотрела на него с полуулыбкой.
– Я отвечу на ваш вопрос после того, как поближе познакомлюсь с машиной, подполковник Смит.
Смыслов смотрел на вертолет с особым интересом, присущим лишь летчикам, глядящим на еще незнакомую им авиатехнику, и Смиту подумалось, что этот офицер российских ВВС, возможно, действительно является офицером российских ВВС.
– У вас есть опыт пилотирования вертолетов, майор? – спросил он.
– Небольшой, – с усмешкой ответил русский. – Я летал на «Камовых» и «Свидниках», но на таких маленьких красавицах – никогда.
– Ну вот, Рэнди, значит, у тебя есть второй пилот. Задействуй его в работе.
Рэнди бросила на него быстрый испытующий взгляд, на который Смит ответил едва заметным кивком. Все братья храбры, а все сестры добродетельны… Пока не доказано обратное. Кроме того, светловолосый русский будет находиться в кабине вертолета вместе с остальными, а на самоубийцу он не похож.
Доверив подготовку к вылету Рэнди, Смит отправился в контору авиализинговой компании. Впрочем, делать ему здесь было особенно нечего. Невидимая рука Фреда Клейна уже все сделала за него.
– Все бумаги оформлены, подполковник, – сообщил ему седеющий менеджер. – Ваша птичка заправлена под завязку и прошла предполетный осмотр. Я взял на себя смелость собственноручно составить для вас план полета до Кадьяка. Прогноз обещает вам чистое небо и неограниченную видимость, в ближайшие двенадцать часов погода над заливом Кука и проливами будет хорошей. На борту «Алекса Хейли» вас уже ждут. Когда вы взлетите, я поставлю их в известность.
Во время предшествовавших миссии инструктажей Смит узнал, что «Полярная звезда» сдает летательные аппараты в аренду для осуществления коммерческих и правительственных исследовательских проектов в Арктике, но подозревал, что – не только для этого.
Пожилой менеджер в прошлом наверняка был военным летчиком. Об этом говорил его кабинет, битком набитый различной авиационной символикой. На стене висел герб 1-го аэромобильного полка, на письменном столе красовалась модель самолета «АН-1» «Хьюи Кобра», а на спинку стула была наброшена старая, еще времен войны во Вьетнаме, летная куртка. Смит подумал, что старик когда-то и сам мог работать на Клуб или, по крайней мере, выполнять отдельные его поручения.
– Спасибо за помощь, – сказал он, протягивая руку менеджеру. – Мы постараемся вернуть вам вашу птичку в целости и сохранности.
– Да хрен с ней, она полностью застрахована! – осклабился старый летчик, крепко ответив на рукопожатие Смита. – Не знаю, какая перед вами поставлена задача, подполковник, но в любом случае желаю удачи. Берегите себя. Люди гораздо дороже вертолетов.
– Я запишу эту мысль у себя на манжетах, – весело ответил Смит.
Выйдя из конторы «Полярной звезды», он огляделся. Небо было синим и почти безоблачным, слабый ветер прохладным опахалом обдувал лицо. Через несколько минут они уже будут в воздухе.
Его команда готовилась к вылету. Ни во время перелета из Сиэтла в Анкоридж, ни здесь, в аэропорту, не произошло ничего неприятного и непредвиденного. В течение всего этого времени за ними никто не следил, да и сейчас поблизости не было никого, за исключением троих его спутников и пары местных парней во фланелевых рубашках, возившихся возле большой белой «Сессны» в ангаре напротив.
И с какой только стати ему в голову лезли мысли о том, что что-то может пойти не так?
* * *Остров Кадьяк, лежащий в двухстах семидесяти милях к юго-западу от Анкориджа, от материковой части Аляски отделяли залив Кука и пролив Шелехова. Для маленького вертолета это был довольно приличный путь.
Рэнди Рассел вела вертолет невысоко над землей, почти в точности повторяя изгибы густо поросшей лесом береговой линии Кенайского полуострова. Городская цивилизация осталась позади, уступив место цепочке маленьких деревушек, вытянувшихся вдоль прибрежной автомагистрали Стерлинг подобно бусинам ожерелья.
Рэнди радовалась возможности поближе познакомиться с управляемой ею машиной. До этого она летала, в основном, на «Белл Рейнджерах», а пилотировать большие вертолеты серии «206» ей приходилось крайне редко, поэтому сейчас она привыкала к приборам и осваивала средства управления «Лонг Рейнджера», опробовала его возможности, выясняла, как влияют на скорость и управляемость громоздкие понтоны и как справляются с нагрузками сдвоенные двигатели. Взглядом опытного пилота она следила за показаниями контрольно-измерительных приборов.
После того как позади осталось рыбацкое селение Гомер и горловина бухты Кетчимак, побережье стало и вовсе необжитым. Вертолет, пересекая устья заливов, летел над широкими и пустыми устьями Кеннеди и Стивенсона по направлению к острову Кадьяк. Теперь о существовании всего остального человечества напоминал лишь изредка встречающийся на поверхности холодной голубой воды кильватерный след от рыбацкой шхуны.
Они летели уже час. Монотонный гул турбин и рокот вертолетных лопастей убаюкивали, как во время трансокеанского перелета на авиалайнере, и Рэнди пришлось бороться с сонливостью. Поэтому она была только рада, что сидевший рядом майор Смыслов время от времени обращался к ней с вопросами относительно техники пилотирования и приборов «Лонг Рейнджера».
На среднем сиденье посапывала Валентина Метрейс. Зарывшись носом в норковый воротник своей кожаной куртки, она не смогла противиться дремоте и теперь крепко спала. Взглянув в зеркало заднего вида, Рэнди обратила внимание на то, что профессорша устроилась более чем уютно, по-свойски положив голову на плечо Джона.
Значит, там, в Сиэтле, Рэнди все же не почудилось. Валентина Метрейс, очевидно, относится к разряду тех женщин, которые не против того, чтобы совмещать работу с развлечением, и сейчас она, очевидно, заинтересовалась Смитом.
Бесспорно, обладание такой женщиной является мечтой каждого мужчины, но, черт возьми, почему «историк» позволяет себе столь откровенно демонстрировать свои пристрастия и неужели обязательно изображать из себя очередную подругу Джеймса Бонда?
Рэнди оглядела себя, свои удобные поношенные джинсы, джинсовую куртку и с трудом подавила скептический женский смешок.
Что касается Смита, то Рэнди понятия не имела, какие чувства испытывает он, но с этим мужчиной так было всегда. Джон Смит был одним из немногих людей, которых Рэнди не могла «прочитать». Для нее всегда являлось загадкой, что таится за его красивыми и малоподвижными чертами. Так было даже в те моменты, когда он выражал Рэнди соболезнования в связи со смертью ее жениха или когда сообщил о кончине Софии.