– Четыре главные составляющие Большой Акции! Тогда и только тогда нынешний режим не удержится! Ни при каких обстоятельствах!
Сейчас Директор выглядел эдакой карикатурой на вождя. Однако сам он, конечно же, так не считал, поэтому топорщил усики, вращал глазами и отчаянно жестикулировал.
– Составляющая номер один! – продолжил он, не снижая торжественного тона. – В стране хаос! Президент и правительство окончательно дискредитированы. Известных политических лидеров и честнейших неподкупных журналистов убивают одного за другим! С согласия первых лиц государства в стране действует банда профессиональных убийц, именующая себя как некий Оперативный Центр! Взрываются дома, причем не просто здания, а здания, населенные богатыми состоявшимися людьми! – Директор выдержал дозволенную собственной драматургией паузу и продолжил: – Вторая составляющая – растут ксенофобские националистические настроения. Убит представитель китайской дипмиссии, кровавый беспощадный погром в Подмосковье, где были многочисленные жертвы со стороны некоренной национальности! Милиция и спецслужбы бездействуют! Третья составляющая – полная неспособность спецслужб (а вместе с ними и президента с правительством!) обеспечить безопасность особо важных режимных объектов – складов радиоактивных веществ, АЭС и прочих. Любой желающий может без всяких препятствий проникнуть туда! А это уже реальная угроза не только для эрэфии (Директор и его окружение всегда называли свою страну именно так), но и для соседних государств! Четвертая составляющая – она самая главная! Из большой политики, элиты государства удалены ее лучшие представители! Люди демократических взглядов и идеалов! Именно благодаря этому стало возможным то, о чем я говорил ранее! Поэтому первая и основная задача – вернуть их обратно в политическую элиту! У них есть способности, понимание либеральных ценностей, а также скопленные за эти годы средства…
Далее возникла пауза. Директор посмотрел в зеркало, затем покосился в глазок цифровой камеры. Зеркало и камера были в этот час его единственными слушателями. «Про скопленные средства можно не говорить… Получается, что, придя к власти, "либеральная элита" должна будет с кем-то делиться? Чушь!» – подумал Директор и продолжил:
– Таким образом, по требованию народа, не желающего терпеть разгул террора, беспредела спецслужб и импотенции президентских структур, во власть возвращаются либералы! Первым делом они перетряхивают МВД и ФСБ, изгоняя оттуда сотрудников с явно реакционными взглядами. Вводится закон о легализованной продаже наркотиков и их рекламе. Узакониваются однополые браки! Над всеми ядерными и прочими опасными стратегическими объектами эрэфии устанавливается жесткий контроль воинского контингента ООН!
Директор затряс головой, потом умолк, замер, разглядывая свое отражение в огромном зеркале.
– И еще… – проговорил он. – Я… Точнее, либеральное руководство страны уничтожит все запасы ядерного оружия. Мы попросту запретим эрэфии иметь собственные ракетно-стратегические силы!
Директор закрыл глаза и уже не видел своего потного, трясущегося изображения.
– Меня поддержат… После всего того, что я сделаю, меня не смогут не поддержать… Все прогрессивное человечество…
Таким прерывистым полушепотом Директор закончил свою речь…
Точнее, ее «генеральную репетицию»…
Часть третья
1
– Как вы сумели все рассчитать? – отпив глоток кофе, спросил Леонид.
– Вы не единственный профессионал, – немного театрально развела руками Ольга. – Есть, как видите, и другие.
Леонид в ответ лишь покачал головой, но Ольга была польщена.
– Честно говоря, прыгать с такой высоты приходилось только на тренировочном полигоне.
– Тогда примите поздравления с успешным дебютом.
– Нужно действовать дальше! Калистратов хотел видеть в вас, Леонид, террориста? Пусть получит то, что так хотел. Его домашний адрес и телефон мне известны.
Леонид только усмехнулся. Перед ним была лишенная всяких чистоплюйских комплексов, серьезно настроенная особа, при этом вполне приятной наружности. С ней бы о другом беседовать… Подполковник допил кофе, отставил в сторону чашку. Затем взял лежащую на соседнем журнальном столике гранату Ф-1, более известную как лимонка.
– Спрячь! – неожиданно перейдя на «ты», скомандовала Ольга.
В прихожей послышался шум открывающейся двери. Это вернулась с работы Марина, сестра Ольги. Ей подполковник Шаинский будет представлен как коллега по работе. По счастью, сестра Ольги была девушкой умной и понимающей, поэтому лишних вопросов не задавала.
– Если сильно стучать, не рванет раньше времени? – спросил Валера, слегка постукивая пальцами по только что приобретенному бубну.
С подобным взрывным устройством он ранее не имел дела. Мина была размером с батарейку для дистанционного пульта, весьма удобно крепилась под ударной плоскостью бубна и приводилась в действие с помощью радиовзрывателя. Правда, в весьма ограниченном радиусе.
– Вообще не должна, – ответил Ганс, закрепивший мину. – Но сильно стучать в любом случае не стоит. Вот радиовзрыватель! – Ганс протянул Валере предмет размером с зажигалку. – Как только бубен окажется в руках у Груздева, сунешь руку в карман, – при этом Ганс указал на едва заметный рычажок на зажигалке.
Касаткину очень хотелось спросить, где Ганс достал такое оборудование, но он отлично понимал, что правдивого ответа не получит.
– А как я уйду после взрыва? – Валера задал более существенный на данный момент вопрос.
– Тебя этому учить? – усмехнулся в ответ Ганс.
В самом деле, для профессионального разведчика-диверсанта вопрос отхода после акции мог быть решен только по обстановке.
– Повторим еще раз! – проговорил Ганс, беря в руки парик со светлыми патлами. – Под видом бас-гитариста Виктора Ильина ты проникаешь на празднество в резиденцию Груздева. Рвешь струну в неподходящий момент, одновременно подсовываешь разгоряченному алкоголем Груздеву его любимый инструмент…
– Далее действуешь по обстановке, – дежурной фразой закончил за Ганса Касаткин. – Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, – в свою очередь, подвел итог Валера.
– Насколько я знаю, Леонид Григорьевич Шаинский – один из лучших командиров разведдиверсионных подразделений. Про его подчиненных говорили, что каждый из них стоит целого взвода.
«И это знает!» – подумал Валера, по-прежнему теряясь в догадках, кто же такой этот невозмутимый Ганс.
– Смотря какого взвода, – со вздохом произнес Валера и стал примерять парик, очки и усы, приобретенные Гансом в какой-то специализированной театральной фирме.
Калистратов гнал машину домой. Ему хотелось упасть на диван, отвлечься от всего, поиграть с детьми. Забыться хоть на какое-то, пусть даже очень непродолжительное время. Он даже отключил мобильник и поэтому еще ничего не знал о побеге Шаинского.
– Тебе звонили со службы, – сообщила жена, как только майор появился на пороге. – Просили немедленно связаться.
В ответ Калистратов лишь махнул рукой. Подождут, дескать.
– Что-то случилось? – спросила супруга, уловив настроение мужа.
Раньше тот никогда не отмахивался от служебных звонков.
– Нет, ничего, просто очень устал, – только и произнес в ответ Калистратов.
– А у нас, знаешь, был сегодня, как говорит Верочка, прикол, – сообщила жена.
– Какой прикол? – несколько приободрился Калистратов.
– Верочка возвращалась из школы и увидела, что к дверной ручке кто-то изолентой прикрепил гранату.
– Чего?!
У Калистратова моментально улетучилось благодушное настроение. Однако жена не меняла шутливой интонации.
– Верочка сперва испугалась, а потом выяснилось, что граната игрушечная, из пластмассы. Вот она!
Супруга протянула майору пластмассовый муляж гранаты-лимонки.
– Верочка подозревает, что это знаки внимания одного мальчика.
«А может быть, девочки? Балерины недоделанной!» – хороводом завертелись мысли в голове у майора, но он сумел взять себя в руки и с деланой улыбкой выдавил из себя:
– Верочка… Она где сейчас?
– Ты забыл? У нее сегодня вечерние занятия в музыкальной школе.
– Вот видишь, с этой работой совсем замотался… Скажи ей, чтобы больше никогда не трогала гранаты, даже игрушечные.
«Может, и в самом деле мальчик!» – успокоил самого себя майор. Затем Калистратов прошел в комнату, закрыл дверь и рухнул на диван. Он оказался даже не между двух, а между, как минимум, четырех огней. Ганс, ловкий мерзавец, вышедший в дамки и претендующий на ферзя, Директор, Вова-беспредельщик и его отморозь, плюс Ольга Ларионова, плюс собственное руководство (это уже пятый костерчик!)…
– Подойди к телефону! – послышался из коридора голос жены.
Чертова служба, придется подойти. Вообще самый идеальный вариант – лечь в госпиталь с каким-нибудь несовместимым с несением службы диагнозом. Но с каким? Может, какой-нибудь острый невроз с навязчивыми состояниями. Но ведь с подобным недугом могут и со службы выпереть. А кому он нужен вне службы?
– Подойди к телефону! – послышался из коридора голос жены.
Чертова служба, придется подойти. Вообще самый идеальный вариант – лечь в госпиталь с каким-нибудь несовместимым с несением службы диагнозом. Но с каким? Может, какой-нибудь острый невроз с навязчивыми состояниями. Но ведь с подобным недугом могут и со службы выпереть. А кому он нужен вне службы?
– Здравствуй, Калистратов! – послышалось в трубке. – Узнаешь?
– Кто это? – нервно переспросил Блондин, услышав явно знакомый голос, но еще не определив, кому именно он принадлежит.
– Шаинский Леонид Григорьевич.
В самом деле… Это подполковник! Но как он мог узнать домашний телефон? И почему он на свободе?
– В следующий раз к твоей двери я прикреплю что-нибудь более солидное, – продолжил Леонид. – Или «Шмель»[14] к тебе в форточку влетит… Я же террорист! Могу все!
Калистратов был окончательно парализован. Реактивный невроз с тяжкими последствиями для психики ему, кажется, уже обеспечен. Блондин отказывался верить своим ушам… Но тут вдруг он вспомнил тюремный «кипеж», ЧП по первому номеру… Да, никаких галлюцинаций, с ним и в самом деле разговаривает оказавшийся на свободе Леонид Шаинский.
– Догадываюсь, что ты хочешь… Только вот я теперь не смогу отпустить твоего сына и его подругу под подписку о невыезде. Если бы ты не сбежал…
– Отпустишь их, как только я соберу доказательства невиновности ребят. А сейчас просто будешь держать их в одиночной камере, и чтобы ни один волос с их головы не упал! Иначе к тебе прилетит «Шмель». Все, до встречи!
До какой, черт возьми, встречи?! Нет, в госпиталь, только в госпиталь…
Или все же к Гансу?!
Сейчас, как никогда, Калистратов нуждался в умном, опытном советчике. Пусть даже такой гниде, как Ганс. Блондин просто обязан найти к нему подход, заинтересовать, ну а потом… Еще увидим, у кого сильней оперативная хватка, пусть Ганс думает, что сломил Калистратова, пусть…
Иначе майору не выжить.
2
– Ну вот, Валера, теперь можешь расслабиться, с женщиной хорошей встретиться. Одним словом – у солдата выходной!
Касаткин убрал только что примеряемый им парик, очки и усы и вопросительно посмотрел на Ганса.
– Тебе нужно расслабиться, – повторил Ганс. – Я могу на некоторое время покинуть твою квартиру, как скажешь!
С женщиной встретиться? На что намекает Ганс? Какую игру он затеял? Ясно, что двойную, а то и тройную…
– Если не трудно – покинь, – откликнулся Валера.
Ганс покорно встал из кресла, надел куртку и, вежливо попрощавшись, в самом деле покинул квартиру Касаткина. Валера огляделся вокруг, перевел дух… Минуты полторы ушло на размышление. Ганс мог натыкать всяких прослушек, но ведь он сам как бы намекнул и даже подыграл Валере в спасении Ольги Ларионовой! Может, не такой уж он и змей?! Валера вышел на балкон, оглядел окрестности. Пусто… «Ну ладно, Ганс, буду расслабляться!» – принял окончательное решение Валера и стал набирать номер майора Ларионовой.
Крупногабаритные ребята отрабатывали приемы рукопашного боя. Делали они это профессионально, отточенно, хотя некоторые из них со стороны казались мешковатыми и неповоротливыми. Даже издали веяло от них ненаигранной агрессией, нечеловеческой злобностью, точно от бойцовых собак. Ушаков настроил оптику так, чтобы можно было разглядеть физиономии этих людей-стаффов.
– Как тебе ребятишки? – спросил Кузнецов, оторвавшись от своей оптики.
– Проиграть бы их в картишки, – в рифму ответил Адмирал, всматриваясь в невыразительные лица, низкие, гладкие лбы и широкие бритые затылки.
Адмирал и Кузьма расположились на верхнем этаже недостроенной многоэтажки. Оба были облачены в строительную униформу и вели наблюдение за базой частного охранного предприятия «Секьюрити-сервис», раскинувшейся возле строящегося жилого комплекса. Рабочих в данный момент на объекте не было. Одних распустили, после того как миграционная служба устроила зачистку с проверкой регистраций, новых еще не успели набрать. Сам же ЧОП имел солидную территорию, на которой было нескольких глухих, не имеющих окон помещений ангарного типа и пара вполне цивильных трехэтажных строений.
– У этих гнид целая тренировочная база! Лагерь, – пояснил само собой разумеющееся Кузьма. – И не прикроешь, потому как ЧОП, все по закону. А спортом заниматься у нас вообще любой дебил имеет право.
В самом деле. В ранней юности Сергей Ушаков был противником запрета преподавания боевых искусств типа карате, кунг-фу и прочих. Сейчас же, за годы службы в МВД, несколько изменил свое мнение. Есть виды спорта, например бокс, разные виды борьбы, фехтование. Это единоборства с четко оговоренными правилами. Подобные единоборства благородны, так как учат эти правила соблюдать, вступать в схватку с равным по силе и габаритам противником. Многие же доморощенные сэнсэи боевых искусств (не спортивных, боевых!) с первых дней занятий внушают совсем еще пацанам, что обучат их самым совершенным способам расправы над противником, как правило, таким же пацаном. В результате культивируется никому не нужная агрессивность, злобные комплексы, боевым же приемам подобные сэнсэи редко учат на должном высоком уровне. Хороший боксер или борец первого разряда без особого труда уложит парочку подобных «каратистов»… Тем не менее популярность всяких школ «тигра», боевого кунг-фу, тайского универсального боя, иных супербоев без правил отнюдь не падает. Зачастую в них принимают детей десяти-двенадцати лет, что ранее было категорически запрещено. Тем же боксом одно время можно было заниматься лишь с четырнадцати лет, потому как детям удары в голову противопоказаны… Спорт это спорт. Им может заниматься всякий желающий, если ему позволяет здоровье. А так называемые «боевые искусства» это никакой не спорт, это рукопашный бой, в котором нет правил и весовых категорий. Им должны заниматься лишь те, кому по службе положено.
– Был бы приказ, давно бы все здесь разнесли! – произнес Адмирал.
– Приказ есть, – напомнил его подчиненный.
– Только не от того, от кого надо. Рыжий, по-твоему, намного лучше Директора?
– Не намного… Но из двух зол, сам понимаешь.
– Уже выбрали, – чертыхнулся Сергей.
В самом деле, Рыжий Толик, он же Анатолий Львович Груздев, был, наверное, и в самом деле злом меньшим. По крайней мере, данных на него в управлении «Т» не имелось, стало быть, по этой линии он был чист.
– Пора уходить! – скомандовал Ушаков. – Мало ли что, вдруг засекут.
– Подожди, – отозвался Кузьма. – Я, кажется, знакомых нашел!
Капитан Кузнецов припал к своему оптическому прибору так, будто окаменел.
– Кто такие? – прервал его затянувшееся молчание Адмирал.
– Вот те на… Старый знакомый! Можем действовать! Только нужно еще пару-тройку ребят на подмогу.
– Что за знакомый?
– Вова-беспредельщик, он же Гусак. Ты в Чечне был, когда его задерживали. Такого гада сами блатари порвать на тряпки готовы.
– Блатным бы его и отдать…
– И я про то же, – кивнул Кузнецов. – Мешок на голову, на маховики браслеты и короткая беседа. Или тебя, тварь, блатным сдаем, или… Одним словом, эта гниль за свою шкуру нам Директора сдаст.
– В каком виде?
– А в каком надо? – уточнил капитан.
– Я считаю, этот Вова должен подставить Директора по полной. Помочь нам собрать полный комплект доказательств, что именно Директор заказал Рыжего. Далее, мы берем Директора на законных основаниях, помещаем в СИЗО. Ну а далее – воля Рыжего… В СИЗО наверняка найдется тот, кто свернет Директору шею.
Кузнецов кивнул, убрал оптику. Теперь им следовало возвращаться на собственную базу. Ушаков надвинул на самые брови строительную каску, Кузьма взял пустое эмалированное ведро. Сейчас они были немного похожи на телевизионных Равшана и Джамшуда, в таком виде стали медленно, стараясь не шуметь, спускаться по лестнице, так как лифт еще не работал. Дойдя на шестого этажа, оба они остановились как по команде. Навстречу им молча и осторожно поднимались сразу несколько человек. Ушаков и Кузьма не видели их, но одновременно почувствовали, что это не местные «равшаны» с прорабом.
– Полковник хотел восстановить тебя в звании и на службе. В новом Оперативном Центре. Ты сам видел, как он погиб?
– Да, Леонид, – кивнул Касаткин.
– Вот такой у нас противник, – только и произнес Шаинский.
Все трое, включая Ольгу, находились на квартире Ольгиной сестры. Только что все они обменялись имеющейся у каждого информацией.
– Особый период, – подвел итог Леонид, как старший по званию. – Общая задача – не допустить дальнейшего развития «Силового варианта».
– Эту квартиру нужно будет покинуть, – вставила свое слово Ольга. – Мои коллеги не такие идиоты, как их иной раз описывают в книжках. Они уже кое-что сопоставили и могут явиться сюда. Тем более что в СИЗО меня многие видели и могут заподозрить в организации побега.