«Если», 1993 № 07 - Майкл Миллер 9 стр.


Уэйганд Деннис заерзал в кресле.

— Если честно, господин президент, у меня давно брезжит одна идейка…

— Ну так давайте ее сюда! За последние четыре часа я выслушал столько бредовых идей, что еще одну как-нибудь вытерплю!

Деннис кивнул и рассеянно потянулся за трубкой и кисетом.

— Сэр, помните, я рассказывал вам, как начинается бум? Медленное течение, а потом эффект снежной лавины.

— Как же такое забыть! Тогда я впервые услышал о депрессии.

— Да, сэр. Но ведь и с депрессией то же самое. Так вот, до меня дошло, что ведь где-то эта депрессия началась. В какой-то точке страны. Из-за какого- то одного поступка.

Он замолчал. Президент смотрел на него, не отрываясь, и в глазах начал разгораться огонек надежды.

Деннис лениво, как и всегда, пожал плечами и раскурил трубку.

— Предположим, мы восстановим это событие. Допустим, мы доберемся до корня зла. До стартовой точки.

— И что же мы тогда сделаем? — спросил президент слегка охрипшим от волнения голосом.

Деннис засунул кисет в правый карман пиджака, а спички в левый. Потом выдохнул дым через ноздри.

— Раскрутим маховик в обратную сторону, — сказал он.

Уэйганд Деннис посмотрел на длинные ряды гудящих компьютеров.

— Давайте-ка уйдем от этого шума, — сказал он, покачав головой.

Его спутник провел его в кабинет и закрыл дверь.

— Просто диву даюсь, — сказал Деннис, — как вы умудряетесь думать в такой обстановке.

— А нам и не нужно думать, — ответил Род Уотсон. — За нас машины думают.

Деннис взглянул на него, одновременно нащупывая трубку в кармане пиджака.

— А когда они кончают думать, — продолжил Уотсон, — мы берем результат и начинаем размышлять над тем, чего они там надумали.

— Очень смешно, — сказал Деннис. — Я расскажу президенту, каких шутников плодит ваш департамент.

Род Уотсон смутился.

— Ладно, ладно, — сказал Деннис. — Я шучу. Он сейчас помешан на экономии. Сокращает расходы. Уволил несколько миллионов правительственных служащих. А вчера отправил в отставку весь состав ВВС.

— ВВС? — изумился Уотсон.

— Вот именно. Зачем, мол, они вообще нужны, когда у нас столько ракет?.. Короче, насколько далеко вы сегодня продвинулись?

Уотсон обошел свой стол, уселся и отыскал распечатку.

— Детройт, — сказал он. — По данным компьютера, катастрофа началась тогда, когда Детройт сократил производство и уволил около ста тысяч человек. Тут-то лавина и покатилась.

Раскуривавший трубку Деннис сердито покачал головой.

— Нет. Вы не поняли, что я от вас хотел, Уотсон. Это середина пути.

Уотсон нахмурился. Деннис ткнул черенком трубки в пуговицу на пиджаке собеседника.

— Почему Детройт сократил производство?

Уотсон моргнул.

— Почему? Разве это не очевидно? Новые модели машин не продавались.

— А почему? Копните еще глубже. Откручивайте назад!

Род Уотсон устало вздохнул.

— Видите ли, мистер Деннис, Бюро статистики не всемогуще.

Деннис выпустил крошечный клубочек дыма.

— Так советую вам стать всемогущими. Не забывайте о судьбе ВВС, старина.

Уотсон в ужасе закрыл глаза.

— Так чего же вы все-таки хотите, мистер Деннис?

— Возвратиться еще дальше назад. — Деннис небрежно махнул рукой в сторону компьютерного зала. — Где-то там, среди всей накопленной информации вы можете отыскать начало. Ту первую песчинку, которая, упав с горы, столкнула другую песчинку, затем камешки, потом валуны, пока на нас не обрушилась вся лавина.

Уотсон застонал.

* * *

Уэйганд Деннис, сопровождаемый двумя каменнолицыми агентами секретной службы, ступил на цементную дорожку, отметив краем глаза неподстриженный газон по ее краям. И не только газон. Дому не помешал бы слой краски, а то и два. С одного из окон свисал покосившийся ставень. Разбитое окно было заткнуто газетой.

Деннис хмыкнул.

— По нынешним временам дом смотрится даже лучше, чем прочие.

Оба агента промолчали.

Он медленно взошел по угрожающе потрескивающим деревянным ступенькам и постучал в дверь, предположив, даже не проверяя, что звонок наверняка не работает.

В приоткрывшейся двери появилось лицо пожилой женщины. Она показалась ему такой же, как и все пожилые женщины, которых он видел за свою жизнь. Ей наверняка без проблем удалось бы получить роль в Голливуде. Если бы Голливуд по- прежнему снимал фильмы.

— Скажите, здесь живет Марвин Селлерс? — вежливо поинтересовался Деннис.

— Если вы по поводу насчет оплаты счетов… — тут же отозвалась она.

— Можете не продолжать. «Если вы пришли за деньгами, то мистер Селлерс заплатить не может». Но мы по другому поводу.

— Нельзя выжать кровь из турнепса, — сказала она.

— Вы подарили мне весьма мудрую фразу, — вежливо поклонился он.

Она повернулась и крикнула через плечо: «Марв! Эй, Марв!» — и тут же ушла.

Марв подошел к двери и посмотрел на них с подозрением.

— Что надо?

Несколько долгих секунд Деннис пристально вглядывался в него.

— Выходит, вы тот самый, кто все начал, — пробормотал он.

— Что я такое начал? — подозрительно спросил Марв.

— Могу я поговорить с вами наедине?

— Хм, не знаю. Насчет чего? Впрочем, заходите. — Он распахнул дверь с треснутым стеклом. — Сюда, в гостиную.

Деннис и агенты секретной службы прошли вслед за каменщиком в гостиную.

— Садитесь, джентльмены. Так о чем речь?

— Ребята, — напряженно произнес Деннис. — Этот разговор должен остаться абсолютно секретным.

В руках вышколенных агентов мгновенно появились пистолеты. Один встал возле окна, выглядывая наружу. Второй расположился у двери, приоткрыв ее на дюйм, чтобы можно было наблюдать за комнатой по соседству.

— Эй, что это еще такое? — запротестовал Марв.

Агенты не обратили на него никакого внимания.

— Сядьте, мистер Селлерс, — успокаивающе произнес Деннис и потянулся за трубкой. — Я представитель президента.

Он вынул удостоверение, протянул его собеседнику и стал нашаривать в карманах кисет.

— Представитель президента? Президента Соединенных Штатов?

— Совершенно верно, мистер Селлерс.

Деннис раскурил трубку, затем достал стопку бумажных листков, порылся в ней и отыскал то, что хотел.

— Мистер Селлерс, два года назад, в пятницу 12 мая, вы позвонили в магазин Уиверса и попросили работников приехать и забрать новый морозильник, купленный незадолго до этого. Так вот, именно этот ваш поступок и породил нынешний экономический кризис.

— Что?! — выпучил глаза Марв.

Марв Селлерс задумался, широко раскрыв изумленные глаза.

— Однако… Удивляюсь, что президент не послал за мной агентов ФБР.

— Он не смог бы этого сделать, даже если бы захотел, мистер Селлерс, — успокаивающе произнес Деннис. — Вот уже неделя как ФБР ликвидировано в рамках правительственной программы экономии. Гангстеры больше не грабят банки, потому что в них нечего брать, а коммунисты почему-то больше не жаждут завоевать нашу страну.

Марв развел руками.

— Все, что я могу сказать, — извините. Больше ничем не могу помочь. Сами видите, живу с родителями жены. Работы нет. Дом продали.

Деннис кивнул.

— Так вот, дело совершенно секретное. Последняя отчаянная попытка. В Вашингтоне мы окрестили ее «Проект Селлерс». Мы прижаты к стене, мистер Селлерс. Половина Сената уже склоняется к тому, чтобы вернуть страну индейцам. Но резервации пока уклоняются от ответа.

— «Проект Селлерс»? — изумился Марв.

— Именно так. — Деннис повернулся к стоящему у окна агенту.

— Стив, дай-ка мне тот конверт.

— Да, сэр.

Стив вынул из внутреннего кармана пиджака длинный конверт, протянул его Деннису и вернулся на пост у окна.

— Запомните, — сказал Деннис, — дело секретное. Абсолютно секретное. Если тайна будет раскрыта, все немедленно рухнет. Даже ваша жена ни о чем не должна знать, мистер Селлерс.

И он вручил ему конверт.

— Я не могу рассказать Феб?

— Никому.

Марв Селлерс помедлил, а затем, словно загипнотизированный, медленно открыл конверт и вынул пухлую пачку хрустящих новеньких банкнот.

— Что это?

— Вы что, забыли, как выглядят доллары?

Селлерс горько усмехнулся.

— Деньги американского правительства?

— Да, мой друг, — отозвался Деннис. — В Форт Ноксе еще осталось немного золота, и эти деньги были выпущены под остаток.

Глаза Селлерса снова округлились.

— Когда вы их потратите, то получите еще, — торопливо сказал Деннис. — Президент пытается добиться займа в Монако. Кажется, нынешний принц этой страны симпатизирует Америке. То ли мать его была американкой, то ли любовница.

— Ладно, — сказал Селлерс. — Я такой же патриот, как и вы. Что надо делать?

* * *

На следующий день Феб и Марв Селлерсы вместе со Старым Сэмом переехали обратно в свой дом. К счастью, покупателей на него не нашлось.

Марв был нем, как рыба. Он получил работу от правительства — ни Феб, ни Старый Сэм не услышали от него больше ни слова.

В тот же день он позвонил Барри Беннингтону.

— Мистер Беннингтон, — сказал он, — я передумал.

— Передумали? Насчет чего? — прохрипел старик.

— Насчет машины, которую я вам продал. Знаете, она мне дорога. Мне хотелось бы выкупить ее.

Старик заупрямился.

— Даже не знаю, что вам и ответить, мистер Селлерс. Я уже успел к ней привыкнуть.

— Согласен заплатить на пять сотен больше, — осторожно сказал Марв, — если вы вернете мне старую развалину.

— Пять сотен? Ну, не знаю, не знаю. Понимаете, ведь я ее отполировал и вообще потратил кучу денег на эту чудесную машину.

— Пусть будет тысяча.

— Согласен, — быстро прохрипел старик.

Вечером, когда Билл Уотерс привез на велосипеде старику Беннингтону немного сыра и копченой колбасы, тот встретил его возле кухонной двери.

— Билл, — хрипло спросил Беннингтон, — сколько стоит «Бьюик-Кэйюз»?

Билл Уотерс вытаращил глаза.

— Кажется, вы уже купили себе подержанную машину, мистер Беннингтон.

— Да, но она мне надоела. Я продал ее обратно. Мне всегда хотелось иметь машину на воздушной подушке. Не найдется ли у вас такой для меня?

Уотерса бросило в дрожь.

— Вообще-то, — ответил он, пытаясь говорить спокойно, — я закрыл свою контору. Но если поразмыслить… ведь у меня остались кое-какие старые связи. Наверняка я смогу заказать для вас машину у оптовика из Денвера.

— Сделайте это, Билл. Вот вам наличные на первый взнос.

* * *

— Да, — говорил Марв Селлерс Джиму Уиверсу, — нам очень нужен новый морозильник. Феб хочет модель сиреневого цвета.

— И у вас есть деньги на первый взнос? — спросил ошеломленный Уиверс.

— Наличные, сэр!

— Но мне придется заказывать. Склад пуст.

— Ничего, я заплачу сразу всю сумму. И вот еще что, Джим. Я что-то читал о новом миксере для коктейлей. Кажется, он работает от маленькой атомной батарейки. Ее хватает на двадцать лет.

— Я знаю, где смогу заказать для тебя такой. И еще несколько. Похоже, пришло время снова открывать магазин.

— Само собой, — отозвался Марв.

* * *

Он так и не смог понять, что заставило его войти. Наверное, он совсем отвык видеть открытым хоть какое-то частное заведение.

Он сел за столик и попросил официантку принести ему тарелку с очень маленькими бутербродиками, порцию тушеных бобов и немного картофельного салата. Бобы оказались превосходными. Он смутно припомнил, как миссис Перриуинкл расхваливала свою домашнюю кухню.

Кое-кого он узнал. Был здесь и каменщик, что когда-то выполнял заказ Фоксбитера и строил во дворе коптильню для мяса. Как, бишь, его зовут? Вроде Селлерс. Был и Барри Беннингтон, имевший некогда пай в «Фоксбитер и Фодер». В другом конце зала расположились Билл Уотерс с женой. В лучшие времена Уотерс был членом местного клуба. Фоксбитер кивнул ему, и Уотерс в ответ приветливо помахал рукой.

Г-м-м-м. У Билла Уотерса дела определенно пошли лучше.

Тут появилась улыбающаяся миссис Перриуинкл с тарелкой своих знаменитых маленьких сосисочек. Она узнала его и остановилась.

— Кажется, дела у вас идут прекрасно, миссис Перриуинкл, — сказал Фоксбитер

— О, — охотно солгала она, — как всегда. Скажу по секрету, я собиралась заглянуть к вам и вложить часть выручки в акции.

И она заторопилась дальше.

Час спустя он вошел в контору Мортимера Фодера.

— Мортимер, — задумчиво сказал он, — интуиция подсказывает мне, что пора снимать деньги со счетов в Швейцарии и вкладывать их в американский рынок.

Старший партнер поднял голову,

— Вот как? Что ж, отлично. Готов поспорить, что сейчас можно будет заказать яхту почти за бесценок.

Все семейство сидело за кухонным столом.

— Ты знаешь, — сказала Феб, — мистер Эдварде хочет, чтобы я вернулась на работу. Они уже получили целую кучу новых приборчиков и собираются ими торговать.

— Да? — отозвался Марв. — И каких же?

— О, всякую всячину. Когда все оказались без работы, очень многим техникам и изобретателям не осталось другого занятия, кроме как слоняться по своим мастерским в подвалах, гаражах и лабораториям да придумывать невесть что. Вроде электрической ложки.

— Кстати, — сказал Марв, — у меня тоже хорошие новости. Мой прежний босс собирается строить новую фабрику. Там будут делать роликовые коньки на воздушной подушке.

Старый Сэм простонал.

— Опять начнется эта крысиная гонка, — сказал он. — Так и знал, что на этот раз долго не протянем. Все торопятся, торопятся, прямо-таки неймется. Вот в старые времена депрессия тянулась лет этак восемь-десять.

— Помолчал бы лучше, дед, — буркнул Марв.

Старик поднялся.

— Схожу-ка я припрячу тот плакатик про яблоки. Чует моя левая пятка, он еще пригодится.

* * *

— Да, сэр, — с удовлетворением сказал Уэйганд Деннис. — Сработало.

Президент просиял.

— А теперь, — торжествующе произнес он, потирая руки, — мы снова сможем вернуться к моему проекту Общества Будущего. Будем продолжать полицейскую операцию в Антарктиде, Скотт, соедините меня с адмиралом Пеннингтоном. Пора стряхнуть с него нафталин. Да, и передайте Октагону мое распоряжение прекратить переплавку Пятнадцатого флота.

— Да, мистер президент.

— А вот интересно, — задумчиво добавил президент, — как там поживают наши парни на Луне?

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ.

Сергей Алексашенко, кандидат экономических наук ДЕЙСТВОВАТЬ ЕЩЕ МОЖНО. НО ОЧЕНЬ ОГРАНИЧЕННО

Как камешек вызывает лавину в горах, гак поступок отдельного обывателя становится причиной глобальной катастрофы. Это — фантастике? И что все-таки ждет нас, живущих в нынешнем вполне сюрреалистическом российском сегодня: депрессия, разорение или выход из тупика? Свой прогноз развития экономической ситуации сделал Экспертный институт Российского союза промышленников и предпринимателей. Прогноз представляет исполнительный директор института, один из ведущих специалистов в области финансовой политики государства Сергей Алексашенко.

Беседу ведет наш корреспондент Владимир Губарев.

В прогнозе, подготовленном институтом, действительно предполагалось отразить грядущие реалии нашей жизни или же это был конъюнктурный анализ, отвечающий потребностям значительной части населения заглянуть в будущее?

- Любая наука строится на том, что дает прогнозы. Сила экономической науки в том, что она может попытаться предсказать развитие каких-то процессов, частностей. И, как правило, эти прогнозы даются в количественных оценках: чего, кому, сколько, куда. Но в силу ряда обстоятельств даже точные количественные оценки, а не то что прогнозы, в нашей экономике невозможны Начиная с того, что у нас просто нет единицы измерения… В экономике все должно измеряться деньгами, но трудно сказать, можно ли нашим рублем что-то измерить. Еще пару лет назад было двадцать или двадцать пять сортов рубля — одни на зарплату, другие на инвестиции и т. д., причем одни на другие не обменивались. Ситуация меняется, но далеко не столь решительно, как хотелось бы.

Если упрощенно, то прогноз строится так. Вы берете исходные количественные данные и возможные обстоятельства и на их основе выстраиваете гипотезу. Что-то меняете, и у вас события развиваются таким или иным образом. В нашей ситуации получается, что традиция сломалась. Разрушение административной системы поменяло все пропорции, в народном хозяйстве идет серьезный экономический спад, все рушится. Распались СЭВ и СССР. Давать какой бы то ни было прогноз — вещь очень рискованная. И я не видел ни одного количественного прогноза, сделанного с высокой степенью достоверности.

А вопрос, как будут развиваться события, в общем-то, поставлен. За цифрами спада промышленного производства на 20 процентов могут крыться самые разные причины. И общий спад промышленности. И какой-то структурный сдвиг: скажем, мы просто прекращаем выпускать танки, авианосцы и ракеты. Даже если в то же время мы увеличиваем производство мяса, молока и телевизоров, статистика все равно покажет падение промышленного производства. За этими двадцатью процентами могут крыться и какие-то новые тенденции в политике самих предприятий.

Назад Дальше