Томский отпустил перила и на четвереньках пополз к месту падения Митяя. Несколько раз он был близок к тому, чтобы самому свалиться в воду, но каким-то чудом ухитрился удержаться на плитах. Над поверхностью воды появилась голова в противогазе. Митяй вынырнул и теперь отчаянно молотил руками, сопротивляясь течению.
Толик лег на живот и пополз к краю моста. Не стал изобретать велосипеда, а поступил так же, как Митяй – протянул утопающему автомат. Боец вцепился в приклад обеими руками, едва не стащив Томского в воду. Толик из всех сил уперся ногами в плиты.
«Не спешить. Не делать резких движений. Спешить некуда». Томский потянул автомат к себе. Он ожидал, что будет гораздо тяжелее, однако все пошло неожиданно легко. Тело Митяя выскочило из воды, как пробка из бутылки шампанского.
Толик поднял голову. Увидел, что Митяю удалось выбраться, и уже собирался подать ему руку, когда солдат закричал так, что у Томского заложило уши.
– Эй, парень, ты чего?
Ответ Анатолию не потребовался, да и дать его Митяй уже был не в состоянии. Он продолжал вопить от боли. Корчился и извивался, опять сползая в воду. Ног у Митяя больше не было. От них остались только кости, на которых болтались ярко-красные куски плоти. Между костями, кровеносными сосудами и сухожилиями ползали прозрачные рыбки с торпедообразными туловищами. Они уже не были прозрачными – студенистые тела покраснели, наполнившись кровью Митяя.
Он продолжал вопить. До тех пор, пока не сполз с моста и не погрузился в реку. Вода окрасилась в багровый цвет. Одна рыбка выпрыгнула из воды и, кувыркнувшись в воздухе, плюхнулась назад, словно предупреждая: мы все еще тут, мы по-прежнему голодны и ждем, когда вы, наконец, пожалуете к нам в гости.
Прозрачные твари оказались разновидностью пираний – еще одним жутким порождением ядерной зимы.
– Р-р-р-ка! Р-р-ка! Р-р-ка-а-а-а-а!
Хрум метался по берегу, хватал все, что попадалась под руку, и швырял в воду. Наверное, собирался таким образом отпугнуть пираний, но получалось все наоборот. Взбодренные удачным началом охоты, прозрачные монстры молниеносно реагировали на падение в воду любых предметов – вода начинала вскипать от множества пираний, надеявшихся продолжить кровавое пиршество.
Томский добрался до перил, дождался Вездехода. Теперь пятиметровая полоска воды, отделявшая их от беснующегося на берегу йети, стала серьезным препятствием. Томский задумчиво смотрел на то, как снежный человек поднимает с земли очередной камень. А что если…
Неподалеку от бигфута стоял грузовик. Точнее, то, что него осталось – ставшая ажурной от ржавчины кабина, увитое сорняками шасси, вросшие в землю диски колес с ошметками резины.
– Хрум, дружище! Видишь машину? Сможешь закатить ее в реку?
– Ш-ш-ну. Р-ре-еку, – йети задумчиво посмотрел на грузовик. – Ш-ш-толик. Р-р-рек-к-к-ку!
– Да. Хрум. Машину в реку. Ты все правильно понял.
– Хр-у-ум!
Йети направился к грузовику, обхватил руками бампер и потянул на себя. Грузовик вздрогнул, не сдвинулся даже на миллиметр.
– Эх, безмозглая обезьяна, – проворчал Носов. – Не тянуть, а толкать надо.
Хрум не мог слышать Вездехода, но сам догадался, что к чему. Обошел грузовик и уперся в него сзади. К-к-кра-ах! Машина медленно поползла к реке.
– Вот так! Молодец, Хрум. Еще немного!
Сначала колеса просто скользили по земле. Потом передние начали вращаться.
– Хру-у-ум-м-м!
Машина въехала в воду и врезалась в остов моста. Толик прыгнул на кабину, перебрался на шасси. Прямо под собой он видел шныряющих в воде пираний.
– А вот хрен вам на постном масле!
Оказавшись на суше, Вездеход подошел к йети.
– Извини, братан, за то, что назвал тебя безмозглой обезьяной. Ты – парень то, что надо.
– Штера… Штер-р-ра…
Ласка спрыгнула с плеча Носова прямо на ладонь Хрума. Бигфут поднял Шестеру, посмотрел на нее и ощерил в улыбке свои поразительно белые зубы.
– Штера. Хрум. Штера.
Глава 20 Третья сторона
Тишина. Она казалась особенно неестественной после недавних выстрелов, воплей раненых и боевого клича атакующих. Бой закончился, и все погрузилось в полудрему. Войска Коробцова были отброшены в лес. Не помог ни живой щит из мутантов, ни наспех вырытые окопы. Сшитые на живую нитку подразделения сатанистов и Детей Дракона развалились, стоило лишь хорошенько поднажать. Отступление их было беспорядочным, но именно поэтому большая часть солдат спаслась от гибели или плена. Правда, теперь у отдельных групп коробцовской армии не было связи, а действия их никто не координировал.
– С самого начала все пошло не так, – бурчал сатанист по кличке Дагон, бредущий по лесу вместе с двумя товарищами – Абигором и Молохом. – Сперва Коготь, сучье вымя, куда-то смылся. Потом Коробцов пропал. Ракету ни к селу ни к городу пустили. Мутанты, твари, разбежались. Как думаете, отцы-командиры нас бросили на растерзание корниловцам?
– Бросили или не бросили, а нас все равно отыщут, – грустно заметил Абигор. – Жуковские, небось, в этих дебрях чувствуют себя как дома. А мы премся неизвестно куда… Рано или поздно или подстрелят, или в плен возьмут.
– По мне – так лучше плен, – подхватил Молох. – Хуже, чем есть, уже не будет. Говорят, в Жуковке даже прощелыгам вроде нас приличную пайку выделяют. И че нам на Тимирязевской не сиделось? Славно ведь гуляли. Вот помню…
– О, черт, нога…
Дагон сел и принялся развязывать бинт, которым в спешке обмотал лодыжку.
– Вроде не сильно зацепило, а болит… Так, что у нас здесь? У-у-у…
Цокая языком и постанывая, сатанист достал и вещмешка фляжку, плеснул на рану самогона, ойкнул. Закончив с наружным применением, снял противогаз, принял сивухи внутрь.
– Гм… Вроде полегчало. Никто хлебнуть не желает? Эй, вы что, оглохли?!
Дагон оглянулся. Рядом никого не было. Его дружки ушли поразительно быстро и бесшумно.
– От суки. Раненого бросили.
Дагон встал, сделал еще глоток самогона и натянул противогаз. Прихрамывая, направился к ближайшему дереву: опираться на автомат было не слишком удобно, и он решил выломать подходящую палку. Когда Дагон прихромал к дереву, планы его слегка изменились. Он бросил «калаш» на землю, расстегнул ремень и спустил штаны.
– Ух, хорошо-о-о…
Дагон опустил глаза, любуясь своим хозяйством, а когда поднял их, мочевой его пузырь мгновенно наполнился и опорожнился во второй раз. Напротив стоял человек в защитном костюме и противогазе. Ему удалось подкрасться бесшумно, но признаков агрессии незнакомец не проявлял. Свой «калаш» он тоже бросил на землю.
– Ты кто? – тихо спросил Дагон.
– Ты кто?
Пришелец передразнил Дагона так ловко, что сатанист пришел в восхищение от умения незнакомца копировать чужой голос.
– Во даешь! Ну, хватит. Наверное, из Детей Дракона? Тоже по мордасам от жуковских получили?
– Жуковских получили?
– Не понял.
– Не понял.
На самом деле Дагон уже начал понимать, что к чему. Он видел, что на незнакомце такой же как у него защитный костюм и противогаз того же типа. Правая лодыжка его была перевязана грязным бинтом, а штаны приспущены. Даже то, что он держал двумя пальцами, было копией хозяйства Дагона.
Чтобы проверить свою догадку, сатанист поднял правую руку. Человек напротив повторил этот жест.
Зеркало? Какой шутник поставил в лесу зеркало… Чушь! Не может этого быть!
Дагон вытянул руку вперед. В глубине души он надеялся, что пальцы наткнутся на твердую и гладкую поверхность. Нет. Пальцы уткнулись в пальцы лесного близнеца.
– Не понял…
– Не понял…
Дагон поводил ладонью у лица. Близнец вновь скопировал движение. В голову полезли странные, но занимательные мысли. Кто этот человек, который над ним насмехается, и человек ли он вообще? Люди ведь не могут двигаться настолько бесшумно. Или могут? Всего несколько минут назад его спутники успели уйти бесшумно, стоило ему на время выпустить их из поля зрения. Может, и они не совсем люди? Может, и он сам не совсем человек? А какая, на хрен, разница?
Дагон захихикал. Ответное хихиканье развеселило его еще больше. Сатанист начал пританцовывать, не сводя взгляда с лесного близнеца. Отличное настроение Дагона передалось его клону. Он тоже пустился вприсядку, путаясь в приспущенных штанах. Странный этот танец длился минут пять. Потом запыхавшийся Дагон сел на землю. Клон тоже устал, но явно собирался продолжить игру. Он вытащил из чехла десантный нож, несколько раз воткнул его в землю, словно очищая. Дагон сделал тоже самое. Он не стал протестовать, даже когда лесной близнец вонзил нож во внутреннюю сторону бедра на всю длину лезвия. Загипнотизированный сатанист скопировал и этот жест.
От полыхнувшей боли Дагон на несколько секунд вышел из транса. Он увидел, что сжимает в кулаке рукоять ножа, погруженного в собственную плоть, и взвизгнул. Потом рассмеялся, вырвал нож, швырнул к ногам лесного близнеца и поднял автомат. Клон и Дагон синхронно приставили стволы «калашей» к подбородкам и одновременно нажали на курки. Перед тем, как упасть на спину и забрызгать серый мох кашей своих мозгов, Дагон успел заметить, что лесной близнец превратился в синее, искрящееся по краям облако…
От полыхнувшей боли Дагон на несколько секунд вышел из транса. Он увидел, что сжимает в кулаке рукоять ножа, погруженного в собственную плоть, и взвизгнул. Потом рассмеялся, вырвал нож, швырнул к ногам лесного близнеца и поднял автомат. Клон и Дагон синхронно приставили стволы «калашей» к подбородкам и одновременно нажали на курки. Перед тем, как упасть на спину и забрызгать серый мох кашей своих мозгов, Дагон успел заметить, что лесной близнец превратился в синее, искрящееся по краям облако…
Друзья-сатанисты были ошеломлены поведением Дагона. Когда он закончил перевязку, выпил и пошел к дереву, чтобы оправиться, они сидели, рассуждая о своем невеселом будущем. Услышав, что Дагона бормочет себе под нос, поднимает и опускает руки, решили, что он хлебнул лишку. Танец дружбана в спущенных до колен штанах навел его спутников на мысль о том, что дело вовсе не в крепости самогона. Они окликнули Дакона, а тот в ответ достал нож и пырнул себя в ногу. Заботиться о нем дальше уже не имело смысла. Абигор и Молох просто наблюдали за тем, как обезумевший Дагон, орошая мох кровью, ползет к своему автомату.
– Готов, – констатировал Молох. – Отмучился.
– Ага. Кстати, с половиной головы он смотрится лучше, чем при жизни, – согласился Абигор.
– Не, все-таки жаль Дагона. Мы с ним одни из первых веру Когтя приняли. Боевое было время…
– Упокой дьявол его душу. А нам сматываться отсюда надо. Выстрел наверняка услыхали.
– А похоронить? – возмутился Молох. – Неужто так его и оставим? Не по-людски как-то получается.
– Мы ж сатанисты! Или забыл?
– Хоть ветками забросаем!
– Себя, придурок, забросай.
Молох онемел от изумления и ужаса. Медленно обернулся. Дагон уже не лежал. Наклонившись, он, как ни в чем не бывало, натянул штаны, застегнул ремень и снял разорванный пулей противогаз.
– Ну, и что уставился? Не готов я, не отмучился еще. Ранило слегка, – Дагон просунул палец в дыру на черепе, поковырялся и брезгливо стряхнул розовую кашицу. – Голова всегда была моим слабым местом. Но в целом – я в порядке. Готов дать отпор корниловцам. Сунуть им по самое не могу. Так как: вперед, за Родину, за Сталина?
– Абигор, Абигор! – взмолился Молох. – Что происходит?
Абигор ничего не ответил. Задрав голову, он смотрел в небо. Молоху пришлось действовать в одиночку. Он вскинул автомат.
– Не походи, Дагон! Буду стрелять!
– Флаг те в руки. Мне уже все равно. Одной пулей больше, одной меньше…
Мертвец с хохотом двинулся на Молоха. Из раскрытого его рта вырывался голубой дымок. Молох дал очередь. Пули прошили грудь Дагона. Он покачнулся, но продолжал идти.
– Сука, сука, умри!
Молох бросил «калаш» и выхватил нож. Воткнув лезвие в живот мертвеца, он с наслаждением его провернул. Через дыру в комбинезоне Дагона вывалились внутренности. Почему-то синего цвета. Молох вытащил нож и толкнул мертвеца. Тот упал.
– Абигор! Я разделался с Дагоном, уходим. Абигор, ты где?
Молох услышал треск веток, рванулся догонять друга, но споткнулся обо что-то мягкое. Абигор никуда не убегал. Он лежал на земле, прижимая руки к развороченному животу. Окровавленный нож выпал из руки Молоха.
– Мамочки, – простонал он. – Мамочки, я все перепутал!
Молох схватил свой «калаш» и побежал, не разбирая дороги. Он страстно желал только одного – как можно дальше убраться от места, где люди режут сами себя и сводят счеты с жизнью, где мертвецы собираются идти в атаку, а живые выпускают кишки и отрезают головы своим товарищам.
Молох видел, что деревья вокруг стали синими, а трава голубой. Слышал монотонное гудение, от которого разбухала голова, но продолжал бежать. До тех пор, пока не увидел в просвете между деревьями Дагона и Молоха. Первый продолжал ковыряться пальцем у себя в голове, а второй держал голову в руках, прижимая ее к распоротому животу.
– Стоять! Бросай оружие! Руки вверх!
Мертвецы не открывали ртов, а голос, отдававший приказы, не принадлежал ни Дагону, ни Абигору. Еще одной странностью было то, что на комбинезонах зомби красовались шевроны с изображением пирамиды.
Молох остановился, но вместо того, чтобы бросить автомат, поднял его и передернул затвор. Руки его сотрясала нервная дрожь.
– С дороги, проклятые чудища! Прочь с дороги!
Молох нажал на спусковой крючок. Автоматная очередь выбила фонтан щепок из дерева. Ответные выстрелы оказались куда точнее – прошитый пулями, сатанист уронил автомат, рухнул на колени и уткнулся лицом в мох…
Корнилов с тремя офицерами подошел к трупу Молоха. Из кустов вышел солдат, обвешанный трофейными «калашами».
– Там еще двое. Скорее всего – его дружки. Одному он отрезал голову и выпустил кишки. Второй, кажись, застрелился сам.
– Что за ерунда, командир? – с тревогой спросил офицер. – Они не сдаются в плен. Предпочитают убивать себя и товарищей. Такой фанатизм…
– Не фанатизм это, – вздохнул Юрий, потирая пальцами шрам на лбу. – В наши разборки вмешалась третья сторона.
– Какая еще третья сторона?!
– У нас тоже потери! – жаловался второй офицер. – Солдаты сходят с ума и стреляют друг в друга! Погибают не от рук врагов!
– Спокойно, друзья, – Корнилов тряхнул головой, словно пытался отогнать невидимых мух. – Все дело в том, что мы забрались в лес слишком далеко. Моя ошибка. Приказ: всем, кто еще способен что-то соображать, срочно уходить в Жуковку. Дальнейшее преследование противника не имеет смысла. Любое промедление – верная смерть.
– А вы, командир, разве не с нами?
– Я остаюсь. Надо убедиться, что Коробцов мертв. Если не вернусь к вечеру, управление Жуковкой переходит к пол… к Степану Бамбуле. Если что-то случится – его заменит полковник Хорошев. Все. Спасайтесь, ребята.
Корнилов направился вглубь леса. Убедившись, что его никто не видит, прислонился к дереву. Он испытывал знакомые ощущения – все цвета стали неестественно яркими, а ветки деревьев, кусты, трава и титановая пластина в черепе вибрировали в такт назойливому гудению.
Юрий предполагал, что в ходе боя придется столкнуться со Сфумато, но не мог предусмотреть всего. В том числе и пыла, с которым его солдаты – да и он сам – рванулись преследовать противника. А воздействие торсионного генератора всего за пару часов распространилось на огромную площадь, и сила его оказалась сокрушительной. Сфумато слишком долго голодало. Главной его пищей была психика людей, их сознание. Теперь оно пировало на полную катушку. Сначала жажда убийств и самоубийств охватила наиболее слабых, психологически неустойчивых. Те, кто был покрепче, еще держались. Пока.
В подтверждение тревожных мыслей Юрия раздался треск автоматных очередей и крики. Кто на этот раз? Дети Дракона, сатанисты или его ребята из Жуковки?
– Я приду за тобой, Сфумато, – произнес Корнилов вслух. – Специально выживу, чтобы добраться до тебя. Со мной не очень-то поиграешь. Я ведь тебя знаю.
Не успел Юрий закончить свою мысль, как гудение сделалось не таким громким, а яркие краски чуть померкли.
– Слышишь меня, чудовище? Слышишь… Сначала Коробцов, потом – ты!
Корнилов взглянул на наручный компас. Стрелка его слегка подрагивала. Верить ей не стоило. Придется положиться на чутье, интуицию и надеяться на то, что торсионный генератор взорвет мозг Руслана Ашотовича.
И Юрий медленно, прислушиваясь к каждому звуку, зашагал дальше.
На первый труп он наткнулся уже через полсотни метров. Мужчина в сером комбинезоне висел на обломанном суку засохшего дерева. Острый конец сука торчал из его груди. Тот, кто сотворил такое, должен был обладать неимоверной физической силой. Корнилов нашел этого богатыря в ближайших кустах. Мужик действительно был крепким – ростом под два метра, широкоплечий. Он сжимал в кулаке шомпол, который воткнул себе в ухо. Железный прут проткнул голову великана наискосок и торчал с другой стороны чуть выше виска.
Путешествие Корнилова длилось минут сорок. За это время он успел потерять счет трупам и устал классифицировать типы смертей. Сфумато никогда не повторялось, а его жертвы, убивая себя и других, проявляли чудеса изобретательности.
Очередное тело попалось на глаза Юрию, когда он собирался передохнуть. Рослый, атлетически сложенный мутант с поразительно правильными чертами лица, в черной футболке, лежал на спине, широко раскинув мускулистые руки. На левой половине его лица запеклась кровь. Корнилов собирался пройти мимо, но тут мутант вдруг открыл глаза. Посмотрел на человека. Презрительно скривил губы.
– Хочешь добить? Добивай!
– Нужен ты мне, как телеге пятое колесо, – Корнилов присел на корточки, осмотрел рану. – Надо бы промыть и перевязать. Футболка твоя все равно на ладан дышит. Давай-ка я ее…
Не дожидаясь согласия мутанта, Юрий оторвал от футболки полоску, промыл из фляжки рану, которая оказалась неглубокой, и перевязал. Мутант сел.
– Спасибо. Просто контузия. Немного отдохну и… Сдохну, а сволочь эту найду!