– Буду там к утру, миссис Кортни, – пообещал водитель. У Калкранда дорога заканчивалась. Дальше грузовик пройти не мог.
Дорога, по которой Фьюри ехал к Калкранду по широкому кругу, огибала пустынные земли центрального Бушменленда. Она шла на север, потом на запад, потом обратно на восток, так что, добравшись до Калкранда, они оказались в 150 милях к северу от того места, где Лотар перехватил Сантэн, но в 70 милях к западу. Они отстали бы от Лотара примерно на 80 миль, даже меньше, если бы он двинулся к реке Окаванго более восточным маршрутом. Конечно, Сантэн могла ошибиться, и он ушел куда-то еще. Но она старалась даже не думать о такой возможности.
– По этой дороге в последние несколько часов ездили, – сказала она Твентимен-Джонсу, глядя вперед через ветровое стекло. – Похоже, два грузовика. Как думаете, это может быть полицейский отряд от полковника Малкомса?
– Если так, он сотворил чудо, заставив их взяться за дело так быстро.
– Конечно, им нужно было проехать по главной дороге севернее Окаханды, прежде чем повернуть в эту сторону.
Сантэн ужасно хотелось, чтобы это было так, но Твентимен-Джонс с сомнением покачал головой.
– Скорее конвой с припасами для миссии и станции. Бьюсь об заклад, нам придется ждать прибытия полиции и лошадей на станции.
В утренней дымке впереди показались железные крыши домов миссии и станции, одинокого маленького поселка под низким кряжем красного сланца. Место было выбрано, вероятно, из-за подземных запасов воды. Над скважинами, снабжавшими станцию водой, как часовые, стояли две гигантские ветряные мельницы.
– Немецкие отцы-доминиканцы, – объяснил Твентимен-Джонс, когда они с Сантэн тряслись по дороге последнюю милю. – Они тут окормляют кочевые племена овахимба.
– Смотрите! – перебила его Сантэн. – Вон у церкви стоят грузовики, а у мельниц поят лошадей. Смотрите туда. Солдат в мундире! Это они! Нас ждут. Полковник Малкомс выполнил свое обещание.
Фьюри остановился рядом с двумя грузовиками, раскрашенными в цвета пустыни, Сантэн выпрыгнула и крикнула полицейскому, который уже бежал к ним от водопойного желоба у мельницы:
– Здравствуйте, констебль, кто здесь главный… – Она замолкла и посмотрела на высокую фигуру, появившуюся на веранде каменного здания за маленькой церковью.
На человеке были серо-оливковые габардиновые бриджи и начищенные коричневые сапоги. Легко сбегая со ступеней и шагая навстречу Сантэн, он надевал форменный китель.
– Полковник Малкомс! Никак не ожидала увидеть вас здесь.
– Вы просили о помощи, миссис Кортни.
Он протянул руку, и между их пальцами промелькнула голубая искра статического электричества. Сантэн рассмеялась и отдернула руку. Потом, видя, что он не убирает свою, снова коснулась ее. Ладонь у полковника была теплой, сухой, пожатие – внушающим уверенность.
– Но вы ведь не поедете с нами в пустыню? У вас обязанности администратора.
– Если я не поеду, то и вы не поедете. – Он улыбнулся. – Я получил строжайшие указания и от премьер-министра генерала Герцога, и от лидера оппозиции генерала Сматса. Мне приказано не выпускать вас из-под личного присмотра. Очевидно, мадам, вы слывете особой, склонной к опрометчивым поступкам. Оба старых джентльмена очень встревожены.
– Я должна отправиться туда, – возразила она. – Никто, кроме меня, не справится с бушменами-следопытами. А без них грабители легко уйдут.
Он согласно наклонил голову.
– Я уверен, обоим джентльменам хотелось бы, чтобы мы оба не ходили, но я предпочитаю толковать их указания как необходимость идти нам обоим. – Неожиданно он улыбнулся, как озорной школьник, собирающийся прогулять уроки. – Боюсь, вы от меня не отделаетесь.
Сантэн подумала, что будет с ним одна в пустыне, далеко от его жены. На мгновение она забыла и о Лотаре Деларее, и об алмазах и неожиданно поняла, что они все еще держатся за руки и все наблюдают за ними. Она отпустила его руку и резко спросила:
– Когда мы можем выступить?
Вместо ответа он повернул голову и крикнул:
– Седлать лошадей! Выступаем немедленно!
Солдаты побежали к лошадям, а он деловито снова повернулся к ней.
– А теперь, миссис Кортни, будьте добры объяснить, каковы ваши намерения и куда мы направляемся?
Она рассмеялась.
– У вас есть карта?
– Прошу сюда.
Полковник провел ее в контору миссии и быстро познакомил с двумя доминиканцами-немцами, которые ведали станцией. Потом склонился к крупномасштабной карте, разложенной на столе.
– Покажите, что вы задумали, – попросил он, и Сантэн остановилась у него за спиной, не касаясь его.
– Ограбление произошло здесь. – Она указательным пальцем дотронулась до карты. – Я прошла по следам в эту сторону. Он уходит к португальской территории. Я абсолютно уверена. Но до нее ему предстоит пройти триста миль.
– Поэтому вы обогнали его, – кивнул полковник, – и теперь хотите направиться на восток, в пустыню, ему наперерез. Но это большая страна. Иголка в стоге сена, вам не кажется?
– Вода, – ответила Сантэн. – Он оставил запасных лошадей у воды. Я в этом уверена.
– Лошадей, украденных у армии? Да, понимаю, но здесь нет воды.
– Есть, – возразила она. – Источники не обозначены на карте, но он знает, где их найти. Мы перехватим его у одного из источников или найдем там его следы и пойдем по ним.
Полковник выпрямился и свернул карту.
– Думаете, это возможно?
– Что он нас опередит? – спросила Сантэн. – Не забудьте, он опытный человек, и пустыня – его дом родной. Его никогда нельзя недооценивать, полковник. Это было бы серьезной ошибкой.
– Я изучил досье этого человека. – Малкомс свернул карту, убрал ее в кожаный футляр, надел на голову пробковый тропический шлем цвета хаки, со спускающейся сзади тканью, прикрывавшей шею от солнца. Шлем закрывал уши и увеличивал его и без того внушительный рост. – Это опасный человек. Однажды за его голову была назначена награда в десять тысяч фунтов. Вряд ли его будет легко поймать.
В двери за ними появился полицейский сержант:
– Все готово, полковник.
– Лошадь миссис Кортни оседлана?
– Да, сэр!
Сержант был худой, загорелый и мускулистый, с густыми висячими усами, и Сантэн одобрила выбор. Блэйн Малкомс заметил, как она изучала полицейского.
– Это сержант Хансмейер. Мы с ним старые товарищи по кампаниям Сматса.
– Здравствуйте, миссис Кортни. Наслышан о вас, – поздоровался с ней сержант.
– Рада знакомству, сержант.
Они обменялись рукопожатиями с доминиканцами и вышли на солнце. Сантэн подошла к сильному, рослому гнедому мерину, предназначенному для нее Малкомсом, и приспособила кожаные стремена к своему росту.
– По коням! – приказал Блэйн Малкомс, и пока сержант и четверо солдат садились в седла, Сантэн быстро повернулась к Твентимен-Джонсу.
– Хотел бы я отправиться с вами, миссис Кортни, – сказал он. – Двадцать лет назад меня бы ничто не остановило.
Она улыбнулась.
– Держите за нас кулаки. Если не вернем алмазы, вам, вероятно, снова придется работать на «Де Бирс», а я буду вышивать в богадельне.
– Пусть сгниет свинья, которая так с вами поступила, – сказал он. – Приведите его назад в цепях.
Сантэн села верхом; мерин повел себя покладисто. Она подъехала к лошади Блэйна.
– Можете спустить своих гончих, миссис Кортни, – улыбнулся он.
– Отведи нас к воде, Кви, – сказала она, и два маленьких бушмена с луками и отравленными стрелами на голых спинах повернулись на восток. Запрыгали маленькие головы, покрытые комочками темных волос, полетели маленькие ноги, закачались плотные круглые ягодицы, выступавшие из-под коротких набедренных повязок, – поход начался. Бушмены рождены для бега, и лошадям пришлось идти легким галопом, чтобы не упустить их из вида.
Сантэн и Блэйн ехали рядом во главе колонны. Сержант и четверо солдат двигались за ними цепочкой, каждый вел за собой по две запасные лошади. На запасных лошадей была навьючена вода – двадцать галлонов в больших, закутанных в войлок круглых бутылях, трехдневный запас, если расходовать бережно и если люди и лошади привыкли к пустыне.
Сантэн и Блэйн ехали молча, хотя время от времени она поглядывала на него краем глаза. Внушительный на земле, верхом Блэйн выглядел величественно. Он превратился в кентавра, стал частью лошади, на которой ехал, и она поняла, почему этого игрока в поло знают во всем мире.
Наблюдая за ним, она исправляла накопившиеся за годы мелкие недочеты в своей посадке и вскоре сидела в седле не хуже Блэйна. И почувствовала, что может бесконечно ехать по пустыне, которую любит, рядом с этим человеком.
Они перевалили через гряду обветренного глинистого сланца, и Блэйн впервые заговорил:
– Вы были правы. На грузовиках мы бы здесь не прошли. Здесь нужно передвигаться верхом.
– Вы были правы. На грузовиках мы бы здесь не прошли. Здесь нужно передвигаться верхом.
– Мы пока не добрались до участков кальцита, а еще будет песок. Мы бы вечно выкапывали колеса, – согласилась она.
Мили уходили назад. Бушмены подпрыгивали впереди. Не останавливаясь, не сворачивая, они бежали к далекой цели.
Каждый час Блэйн останавливал колонну, давал лошадям отдохнуть, а сам подходил к людям, негромко разговаривал с ними, знакомился, проверял корзины на запасных лошадях, убеждался, что они не натерли животным кожу, принимал предосторожности, чтобы животные не уставали и не поранились. И через пять минут снова приказывал двигаться шагом.
Он остановил колонну, только когда окончательно стемнело. Потом занялся распределением воды, проверил, все ли лошади растерты и стреножены, и только после этого подошел к небольшому костру, возле которого сидела Сантэн. Она тоже закончила свои дела, позаботилась, чтобы бушменов накормили и уложили спать и теперь готовила ужин себе и Блэйну. Он сел напротив, и она протянула ему оловянную миску.
– Сожалею, сэр, но у нас в меню нет ни фазанов, ни икры. Однако рекомендую тушеную говядину.
– Странно, как вкусно, когда ешь так. – Он ел с аппетитом, а поев, песком выскреб пустую миску и вернул ей. Потом веткой из костра зажег сигару. – А уж как хороша сигара с привкусом древесного дыма…
На следующее утро, еще затемно, Сантэн быстро собралась и умылась, потом вернулась к костру и замешкалась, глядя на свое место напротив полковника. Он подвинулся на попоне, оставив половину свободной, и она молча села, поджав ноги. Теперь их разделяло несколько дюймов.
– Как красиво, – сказала Сантэн, глядя в ночное небо. – Звезды так близко. Кажется, можно поднять руку, сорвать их и надеть на шею, как гирлянду белых цветов.
– Бедные звезды, – ответил полковник. – Они сразу поблекнут при сравнении.
Она повернула голову, улыбнулась и не возразила, наслаждаясь комплиментом, и лишь потом снова подняла лицо к небу.
– Вот моя личная звезда. – Она показала на Акрукс в Южном Кресте. Эту звезду выбрал для нее Майкл. Майкл… вспомнив о нем, она почувствовала легкий укол вины, но боль уже не была такой острой.
– А какая звезда ваша? – спросила она.
– У меня должна быть звезда?
– О да, – кивнула она. – Это совершенно необходимо. – Она помолчала, потом почти застенчиво спросила: – Вы позволите мне выбрать для вас звезду?
– Почту за честь.
Он не насмехался и был серьезен, под стать Сантэн.
– Вот. – Она повернулась на север, где через небо, сверкая, протянулся пояс зодиака. – Вон та звезда, Регул, в созвездии Льва, вашем знаке зодиака. Я выбираю ее и дарю ее вам, Блэйн.
Она впервые назвала его по имени.
– А я с благодарностью принимаю. Отныне всякий раз, увидев ее, я буду вспоминать вас, Сантэн.
Это был дар любви, предложенный и принятый; оба понимали это и молчали, чувствуя значительность момента.
– Откуда вы знаете, что мой знак зодиака – Лев? – спросил он наконец.
– Выяснила, – без стеснения ответила она. – Я считала, что мне необходимо это знать. Вы родились 28 июля 1893 года.
– А вы, – ответил он, – родились в первый день нового столетия. И названы в его честь. Я узнал. Мне тоже показалось, что это необходимо знать.
* * *На следующее утро они выехали задолго до того, как посветлело небо, и снова двинулись на восток, а впереди бежали бушмены.
Солнце встало и обрушило на них свой жар; пот на боках лошадей высыхал, превращаясь в белые кристаллы соли. Солдаты ехали согнувшись, словно под большой тяжестью. Солнце прошло зенит и стало спускаться к западу. Тени всадников вытянулись на земле перед ними, к пустыне вернулись краски: оттенки охры, и розового персикового, и горящего янтаря.
Впереди Кви неожиданно остановился и приплюснутыми ноздрями втянул сухой пустынный воздух. Толстый Кви сделал то же самое. Бушмены стали похожи на пару охотничьих собак, почуявших фазана.
– Что они делают? – спросил Блэйн, когда всадники остановились за бушменами.
Прежде чем Сантэн смогла ответить, Кви издал пронзительный крик и сорвался с места, Толстый Кви, тоже с криком, помчался за ним.
– Вода. – Сантэн приподнялась в стременах. – Они учуяли воду.
– Вы серьезно?
Блэйн удивленно посмотрел на нее.
– В первый раз я тоже не поверила, – рассмеялась она. – О’ва чуял воду за пять миль. Идемте, я вам докажу.
Она пустила мерина легким галопом.
Впереди в пыльной дымке показалась легкая неровность местности – холм из лилового сланца, лишенный растительности, лишь на вершине росло странное допотопное дерево – дерево кокербум с темной корой, похожей на кожу рептилии. У Сантэн тоскливо защемило сердце от воспоминаний. Она узнала место. В последний раз здесь с ней были два маленьких желтых человека, которых она любила, и Шаса в чреве.
Но еще не добравшись до холма, Кви и его брат остановились и принялись осматривать землю. Когда Сантэн подъехала, они возбужденно переговаривались, и она стала переводить для Блэйна, тоже запинаясь от возбуждения:
– Мы нашли след. Это Деларей, вне всяких сомнений. Три всадника с южной стороны двигались к источнику. Уставших лошадей они бросили и ехали быстро, загоняя лошадей до предела. Лошади уже начали спотыкаться. Деларей все рассчитал точно.
Сантэн едва сдерживала облегчение. Она догадалась верно. Лотар все-таки уходил к португальской границе. Он – и алмазы – были совсем недалеко.
– Давно, Кви? – с тревогой спросила она, спрыгивая с лошади, чтобы самой осмотреть след.
– Сегодня утром, Нэм Дитя, – ответил маленький бушмен, показывая на небе, где было солнце, когда проехал Лотар.
– Сразу как рассвело. Мы отстаем от них примерно на восемь часов, – сказала она Блэйну.
– Это много. – Он смотрел серьезно. – Отныне в счет идет каждая сбереженная минута. Отряд, вперед!
В полумиле от холма с кокербумом на вершине Сантэн сказала Блэйну:
– Здесь паслись и другие лошади. Большой табун, и много недель подряд. Их следы повсюду. Как мы и предполагали, человек Деларея ждал его здесь. Мы найдем дополнительные доказательства у источника.
Она замолчала и всмотрелась вперед. У основания холма лежали три бесформенные груды.
– Что это?
Блэйн был удивлен не меньше ее. Только подъехав ближе, они поняли, что это.
– Мертвые лошади! – воскликнула Сантэн. – Деларей застрелил выбившихся из сил лошадей.
– Нет. – Блэйн спешился и осмотрел туши. – Нет пулевых отверстий.
Сантэн огляделась. Она увидела примитивную ограду, за которой ждали прибытия Лотара свежие лошади, и маленькую хижину с тростниковой крышей, где жил тот, кто присматривал за лошадьми.
– Кви, – обратилась она к бушмену. – Найди уходящий отсюда след. Толстый Кви, обыщи лагерь. Ищи все, что может нам что-нибудь рассказать о злых людях, которых мы преследуем.
И она направила своего мерина к источнику.
Тот находился под холмом. Подземная вода, запертая между двумя водонепроницаемыми слоями лилового сланца, выходила на поверхность. На берегах отпечатались копыта диких животных и маленькие следы людей племени сан, которые тысячелетиями ходили по этим сланцевым берегам. Вода залегала на глубине пятнадцать футов на дне конического углубления с крутыми стенками.
Со стороны холма над бассейном, как крыша веранды, нависала плита сланца, защищая воду от прямых лучей солнца, охлаждая и предупреждая быстрое испарение. Небольшой, не больше ванны, чистый бассейн постоянно подпитывался водой из-под земли. По опыту Сантэн знала, что вода там солоноватая от растворенных солей и разбавлена пометом и мочой птиц и животных, которые пьют из источника.
Сам бассейн на несколько секунд привлек ее внимание, и она, застыв в седле, поднесла руку ко рту, невольно выражая ужас: люди оставили грубое сооружение на берегу источника.
Толстая ветвь дерева верблюжьей колючки с ободранной корой была вбита в жесткую землю, как столб. У ее основания для надежности была навалена груда камней, а на вершину этой пирамиды, как шлем, надета пустая полугаллонная канистра. Ниже на прибитой к столбу доске большими черными буквами выжжена надпись (вероятно, шомполом, раскаленным в костре):
«ИСТОЧНИК ОТРАВЛЕН»
Пустая ярко-красная канистра с изображением черного черепа и скрещенных костей, а под ней страшная надпись:
«МЫШЬЯК»
Сзади к Сантэн подошел Блэйн. Оба молчали. Было так тихо, что Сантэн показалось, будто она слышит, как сланец под ними негромко щелкает, словно остывающая печь. Потом Блэйн заговорил:
– Мертвые лошади. Вот объяснение. Грязный ублюдок.
В его голосе звучал гнев. Он повернул лошадь и поскакал навстречу отряду. Сантэн слышала, как он крикнул: