Оказалось, оруженосец уже подобрал древко и выбросил в костер, зажженный между рыцарских шатров. Там уже горели вместо дров десятки переломленных в схватках копий. Как ни хотелось мне ринуться к палатке лекаря, куда уносили и уводили раненых или оглушенных рыцарей, но мне — Лэйру — пришлось внять настойчивой просьбе вейриэна и пройти к костру.
— Зачем вам эти щепки, мастер? Вы задерживаете церемонию.
— Я редко прошу, ваше величество, — укорил вейриэн.
Лэйр фыркнул.
— Растащите костер! — скомандовал Таррэ толпившимся у огня оруженосцам, вбивавшим колышки для большого котла. И покосился на Лэйра: — Если копье сгорит, сир, нам не доказать, что виконт — клятвопреступник, и победу добыл бесчестно.
— Его копье осматривал маршал турнира, да и вы в числе магов-арбитров.
— Я смотрел на магическую составляющую. Погасите огонь, сир. Вам же это ничего не стоит.
— А моя клятва не применять магию на ристалище?
— Вы же не на боевом поле.
Я пребывала в замешательстве. Мне, конечно, ничего не стоит погасить или зажечь огонь. А вот фантому…
Но в его жилах, выращенных мной из огня, есть капля моей живой крови. Закрыв глаза и удобно устроившись в кресле, я потянулась к ней. Соединилась. И через миг сознание накрыло, как волной. Отхлынуло, оставив шум в ушах, словно к ним приложена морская раковина — дивная костяная завитушка, которую мне показывал в детстве Дигеро, и вдруг я осознала, что это стучит сердце. И там, у барьера на ристалище, оно тоже стучало. Мое сердце. В фантомном теле. Или — что невероятнее, но вернее — в моем собственном, втором теле. Я подняла ладонь и погасила костер.
Таррэ, не заметив произошедшего на глазах у всех невидимого чуда перевоплощения, бросился к головешкам, вытащил из груды обгорелое древко с вздувшейся от жара краской на уцелевшем конце — сине-зеленой, как брюшко у навозных мух, с ядовито-желтыми полосами — гербовые цвета графства Хольт.
— Вот оно что… Видите? — он протянул мне обугленное древко, из которого выглядывал заостренный металлический штырь. — Учитывая, с каким рвением виконт стремился к драке с вами, сир, это можно расценивать как попытку покушения на короля.
— Недоказуемо, — пожал плечами Лэйр.
Гисмус сделал недоуменную рожу, когда взбешенные рыцари окружили его и предъявили вещественное доказательство подлости и нарушения турнирных правил.
— Понятия не имею, кто подсунул мне эту штуку! — отбрехался он и потребовал допросить своих оруженосцев.
— Зачем? — усмехнулся Таррэ. — Они наверняка скажут то же самое и свалят на безвестных оружейников. Я обвиняю вас, ваша милость, в преднамеренном убийстве и настаиваю на Божьем суде. Если вы безвинны, ваш бог сохранит вас в схватке со мной.
— С вами? — побледнел Гисмус. Свиные глазки виконта забегали, потом злобно вперились в лицо Лэйра. — Да с какой стати я должен драться, да еще с мерзким дьяволом? Я требую королевского суда!
Я — Лэйр — сощурилась и негромко переспросила:
— Требуете? У короля? Единственное, что вы можете требовать на ристалище — суда чести, Гисмус фьерр Хольт. И я не вижу причины препятствовать турнирному судье, мастеру Таррэ, в выполнении его обязанностей.
Потрясающе. Я поддержала ненавистного вейриэна! По-моему, Таррэ тоже слегка обомлел от того, что меня не придется уговаривать-обманывать-давить. Даже ужасные ледяные радужки его глаз, почти сливающиеся с белками, на миг потеплели и показались нежно-голубыми. На тот миг, когда он глянул в сторону зрительских лож, где две княжны делали вид, что любуются представлением заполнивших поле скоморохов.
Свиное Рыло оглянулся и прошипел проклятие, когда осознал, что из кольца рыцарей ему не выбраться без боя. Против всех этот трусоватый негодяй не выстоит, даже если он первый меч столицы. Тут подъехал и маршал турнира, герцог фьерр Холле. Старик только головой покачал, увидев обгорелое древко со штырем.
— Не думал, что ты до такого опустишься, Гисмус, — поморщился он.
— Напраслину возводят! — виконт побагровел от бессильного гнева. Сплюнул в сторону Таррэ. — Может, этот пройдоха и подсунул мне это копье! С чего бы ему к костру бежать, вытаскивать? Значит, знал, сволочь!
Вейриэн лениво улыбнулся:
— А это уже второе нарушение. Оскорбления запрещены.
Так или иначе, но от поединка чести Гисмусу было не отвертеться. Пока Таррэ и прочие участники инцидента утрясали формальности, снова расчищали поле, готовили и проверяли оружие, я отправилась проведать Дигеро. Можно было не опасаться за его жизнь: лекарь бы доложил в случае серьезной угрозы. Потому я сначала завернула Лэйра в королевский шатер, чтобы снять груду железа и пропотевший поддоспешник. Пот меня удивил: с каких пор фантом начал потеть? Он же не живой. Но тихий стук сердца утверждал обратное. Тело Лэйра вело себя, как живое. Почти как псевдособака Дорри.
Сиарей и два моих оруженосца помогли переоблачиться. Лэйр беззастенчиво обнажился до пояса, обтер тело влажным льняным полотном, накинул рубашку, поверх — вышитый, изумрудного цвета колет. Заодно слегка покрасневший друг Светлячка еще раз убедился, что слухи о женской природе короля совершенно безосновательны.
Шатер младшего лорда фьерр Этьера, поставленный в стороне, под гигантским вязом на краю огромного поля — ослепительно белый, расчерченный серебряными молниями — казался вылупившейся макушкой будущей ледяной горы, проросшим из недр семенем, из которого вот-вот поднимутся во всю мощь Белые горы, сминая поля и луга и сметая равнинных людей, как тлю, вместе с зеленой травой.
Я подождала, когда оруженосец — незнакомый горец, совсем молодой, но уже с затаившейся в уголке губ презрительной складкой — объявит о королевском визите.
Дигеро был не один. Кроме лейб-медика, его осматривал вейриэн Онис. О чем они перешептывались на горном наречии, разобрать не удалось, но, судя по покрасневшим щекам Дигеро и сердитой складке у губ, его отчитали как мальчишку. Поднимаясь мне навстречу и одновременно пытаясь натянуть рубашку на голый торс, Диго пошатнулся. Онис подхватил его под локоть.
— Не вставай, фьерр Этьер, — смилостивился Лэйр, одновременно подчеркнув обращением официальность визита. Я опять максимально уменьшила свое присутствие в его теле. Слишком мало я знала о возможностях второго огненного мага, а Роберт предупреждал, что женский и мужской огонь различаются.
Дигеро, поклонившись, сел, но только после того, как мое фантомное тело облюбовало себе походный складной стул без спинки.
— Я хотел бы поговорить наедине.
Под взглядом короля лейб-медик ретировался. Вейриэн, разумеется, уперся:
— Если речь пойдет о выкупе вашего пленника, сир, я должен остаться.
— Мастер, — повернул к нему голову Лэйр и, надеюсь, изобразил стальной взгляд, хотя это невероятно сложно при таком не характерном для металла цвете глаз. — Вы можете подслушивать у входа в шатер и проследить, чтобы, кроме вас, никто не получил такого же удовольствия.
Онис хохотнул, махнул рукой и вышел. Дигеро к этому времени справился с рубашкой и выглядел невероятно милым: слегка растрепанным (и весьма побитым) и чем-то обескураженным. Явно не фактом моего присутствия — победитель обязан проведать побежденного и оговорить выкуп, — а чем-то еще. В глаза Лэйру он старался не смотреть, сосредоточившись на осмотре собственных ладоней. С чего бы такое смущение? Но спросила я о другом:
— Почему ты подставился мне, Диго?
Сильные руки сжались в кулаки, но он не ответил.
— Тебе приказали принять участие в турнире, заранее оговорив твое поражение? — предположила я.
— Нет, ваше величество. Все наоборот. Мне не приказывали. И даже не просили. С вами должен был сразиться лорд Наэриль и победить, чтобы выбить вас из участников турнира в первый же день и исключить любую возможность вашей схватки с кем-то другим.
— Ты не ответил на первый вопрос.
— Простите, я не могу ответить вам сейчас, — он выразительно покосился на полог, закрывавший вход.
Лэйр улыбнулся:
— Прощаю.
Дигеро вскинул ресницы. В мягком свете, сочившемся сквозь ткань шатра, его глаза казались совсем темными, а лицо — осунувшимся и усталым. Следов ранений не было заметно, но я спросила устами Лэйра:
— Как твои раны?
— Онис уже вылечил. Какой выкуп вы с меня возьмете, сир?
— Об этом поговорим после. Сразу скажу, что ваши доспехи и конь мне не нужны.
Дигеро пожал плечами, демонстрируя полное равнодушие, наклонился к сумке и вытащил сложенный лист бумаги.
— Эту записку просила передать вам принцесса Виола.
— Как она?
— Здорова, — глаза рыцаря сразу затеплились ласковым огоньком. — Привыкает к суровой горной жизни, но очень боится духов и безумно скучает по Виолетте. Никто не предполагал, что между близнецами связь будет крепче, чем наш с ней обряд айров.
Дигеро пожал плечами, демонстрируя полное равнодушие, наклонился к сумке и вытащил сложенный лист бумаги.
— Эту записку просила передать вам принцесса Виола.
— Как она?
— Здорова, — глаза рыцаря сразу затеплились ласковым огоньком. — Привыкает к суровой горной жизни, но очень боится духов и безумно скучает по Виолетте. Никто не предполагал, что между близнецами связь будет крепче, чем наш с ней обряд айров.
Я развернула послание. Грамотность у сестренки значительно улучшилась. Наверняка Диго с ней занимается. «Мой возлюбленный король и брат, Лэйрин! — писала она по-детски крупным, но неровным почерком с многими помарками и запятыми невпопад. Заметно, что писала впопыхах. — Пользуясь, случием, передаю тебе мою любофь и прозьбу. Во имя всего святого, ваше величество, не выдавайте меня замуж за Дигеро! Прошу, вас прикажите ему разорвать наш обряд айров. Сам он не соглашается, а я больше не могу смотреть, как он мучиется! С любовью к вам, ваша сестра, принцесса Виола фьерр Ориэдра».
Близняшки сошли с ума, что одна, что другая!
— Ты читал это, Дигеро?
— Нет, конечно. Она просила не читать и не исправлять на этот раз ее ошибки, — его улыбка стала совсем нежной.
И вдруг поверх наполовину заполненного листа вспыхнул крохотный огонек и, едва касаясь бумаги, стремительно вычертил строчки: «Я не читал этого письма, сир, но должен приписать пару слов. Мне необходимо поговорить с вами втайне от всех и особенно вейриэнов. Уделите мне немного времени, ваше величество». Слова проступали и тут же исчезали. Здорово. И почему я до этого не додумалась?
— Благодарю за весточку, — кивнул Лэйр. И спросил вслух, не слышно ли новостей об исчезнувшей Хелине фьерр Грахар.
Дигеро ответил отрицательно, а на бумаге засветились новые строки: «Я же считаюсь вашим пленником. Отправьте меня сейчас в ту огненную башню, где мы виделись последний раз, сир. Это самое безопасное место для разговора».
Я на миг задумалась. Странное желание стать не только пленником чести, но добровольным узником. Или Дигеро что-то заподозрил в фантоме и решил проверить наверняка? Мой бывший друг действительно глубоко переменился за эти недели, если задумал интригу. С другой стороны, в чем мне может быть от него опасность? Должен же он понимать, что убежище защитит хозяина от любого посягательства. Интересно даже посмотреть…
Вопреки предостережению Роберта, у меня рука не поднялась уничтожить Шерстяную башню, где рыжий король посвящал младшего лорда в рыцари и огненные маги, да и сил не хватило бы «заштопать» брешь в защитной сети после ее разрушения. Как маг, я еще была слаба и неумела. После смерти Роберта я лишь убрала из помещений самое ценное, что могла найти — золото, оружие, документы, но здесь их было немного. Роберт тоже сомневался в безопасности этого форпоста, расположенного так близко к Белым горам.
— Мне понадобится время, чтобы написать ответ сестре, — сказал Лэйр.
— Сколько вам будет угодно, сир.
Его подчеркнутая почтительность начала меня раздражать. Словно Диго мстил мне за далекие дни, когда я доводила его ледяным «вы» и безукоризненным соблюдением этикета. Вернется ли когда-нибудь та простота и чистота отношений, что была между нами? И не я ли собственноручно все испортила? Мне не в чем его винить. Если не считать предательства.
— Хорошо. Ты голоден?
— Нет… сир.
Я руками Лэйра зажгла огонь прямо посреди шатра и, надо признаться, весьма возгордилась безукоризненным исполнением фокуса. Жаль, никто не может оценить. Это гораздо сложнее, чем стрелять из лука, целясь через зеркало, и попасть в «яблочко». Дигеро и фантом ступили в пламя одновременно, и вышли из каминного зева в Шерстяной башне.
Глаза горца удивленно остановились на шахматной доске, забытой на столике и рассыпанных на полу шахматах. Я даже не притронулась к ним.
— Располагайся, — сказала я пленнику и почти беззвучно прошептала: — Дорри!
Моя верная гончая возникла в очаге, шумно потянула носом воздух, рыкнула на гостя и вопросительно уставилась мне в лицо.
— Он мой пленник, Дорри. Не выпускать.
Дигеро возмущенно фыркнул, но тем и ограничился.
Я отправилась было обратно в шатер, но тут вспомнила о том, что хотела передать горцу при случае пакет, найденный мной в бумагах Роберта. В пакете была куча зашифрованных писем, написанных рукой Диго. Почему-то я решила, что они остались со времени посвящения младшего лорда Ирдари в рыцари Ордена Священного Пламени, и писал их Диго королю. Ни на чем не основанное решение, ибо расшифровывать чужие письма я не стала.
— Подожди, я хочу тебе кое-что отдать. Думаю, это должно храниться у тебя.
Я пламенем перешла в библиотечную башню, вернулась быстро, вручила сверток.
— Что это? — удивился сэр рыцарь, развернул «подарок» и порывисто выдохнул: — Великие небеса! Это же мои письма! — И он тут же вскинул голову, подозрительно прищурившись. — Как они у вас оказались? Вы их читали?
— Нет. Нашел у Роберта в ящике стола. Решил, что это твоя с ним переписка. Когда только ты успел накатать такую кипу?
— Сир, я потерял эти бумаги еще в горах, почти два месяца назад. Кто-то, и я подозреваю, что это мой родственничек Рогнус, незаметно изъял их у меня перед отъездом в Найреос. Видимо, в целях безопасности. Я думал, их сожгли. Как они попали к вашему отцу, я понятия не имею, но ему они точно не предназначались.
— Может быть, в них упоминалось имя Роберта?
— Возможно. Это имеет какое-то значение?
— Да, как версия. Видишь ли, если бумаги кто-то сжигал, но в них было упомянуто имя короля, то они обязательно попадали к нему. Обычная мера предосторожности. Так он отслеживал мелкие заговоры.
— Мелкие? — растерялся Дигеро. — Но я…
— Нет, тебя никто не подозревает, Дигеро фьерр Этьер. Просто серьезные заговорщики никогда не упоминают имен ни устно, ни письменно. Вряд ли Роберт читал твои письма, они не были распечатаны.
Наверняка прочитал бы, рыжий бык был любопытен. Просто не успел.
— Благодарю вас, сир. Вы не представляете, как они важны для меня.
Я отмахнулась от его благодарностей и поторопилась на ристалище.
ГЛАВА 9 Победители
Когда в шатер без доклада ворвался Таррэ, он увидел только ослепительную бело-рыжую вспышку, затмившую маленький огонек, уничтоживший в моей ладони записку Виолы.
— Сбежал, пасть бездны! — выругался вейриэн. — Успели сговориться без меня!
Лэйр сложил руки на груди.
— Почему вы вошли без доклада, мастер?
— Разве тут королевская приемная? — поднял он бровь.
— Где король, там и его приемная. Пора бы запомнить.
Онис, заглянувший на шум, тихо рассмеялся.
— А вы не продешевили с выкупом, ваше величество? — поморщился мой белоглазый враг. — Дом Этьер можно было не только на доспехи тряхнуть.
— Я рыцарь, а не грабитель.
— А есть какая-то разница? Мне казалось, в равнинах это одно и то же, — наигранно удивился Таррэ. — Ладно, сбежал наш торопыга непредсказуемый, и боги с ним. Пойду на Свином Рыле отыграюсь. Посмотреть не желаете, сир?
— Зачем вы выставили Дигеро против меня, Таррэ?
Он остро глянул исподлобья, потеребил белую прядь на виске.
— Вы же не поверите, ваше величество, что я тут никаким боком не замешан? Мальчишка и без нас как-то пронюхал о турнире… и я догадываюсь, кто втянул его в этот расклад и смешал мои карты… амбиций обоим негодникам не занимать, вот и решили блеснуть. Удаль молодецкую показать.
— Разумеется, не поверю.
Таррэ фыркнул и махнул рукой, направляясь к выходу. Мол, тогда и говорить не о чем.
— И кто же второй негодник?
— Сир, разве вы не узнали блестящего лорда Наэриля фьерр Раэна? — приостановился вейриэн. — Мне казалось, вы знакомы.
— Удивительная у вас способность темнить, белый мастер.
Онис, стоявший у выхода, улыбнулся.
— Таррэ, думаю, королю стоит знать о том, что на самом деле произошло на турнирном поле.
— Думаешь? — покосился Таррэ. — А зачем ему? Разве он когда-нибудь интересовался нашей настоящей здесь работой? Ему пестовать свои детские обидки куда важнее. Ну хорошо. Знаете ли вы, сир, что граф фьерр Хольт — дальний потомок прежней династии королей Гардарунта, правивших страной до прихода огненных королей? Вы думали, их не осталось? Ошибались. Старая династия была устроена о-очень хитро. Всех не выкорчевать, замучаетесь. Знаете ли вы, что против вас плетется заговор во главе с виконтом Гисмусом и его папашей?
— Нет. Откуда, если моя Тайная канцелярия — настолько тайная, что даже мне ничего не докладывает?
— А разве вы спрашивали? — парировал вейриэн. — Так вот, заговор мы не успели предотвратить, вы же отстранили меня от дел. И доказательств у нас не было, кроме подозрений, что Гисмус попытается организовать для вас несчастный случай на турнире. То копье было заготовлено против вас. Мы решили поймать Гисмуса на горячем и выставить против него… скажем, ученика одного из высших мастеров, но парень решил играть в свои игрушки. Видимо, наши ему еще великоваты, — не преминул поворчать Таррэ. — Потому мы устранили одного из приспешников виконта, а на его место планировали поставить свою фигуру. Но не Дигеро, а Наэриля. Лорд посильнее будет. И ему понравилась идея победить короля и взять с вас выкуп. Это он должен был опередить Гисмуса и вызвать вас на бой. Откуда выскочил мальчишка Дигеро — понятия не имею. Он даже «тропой духов» не воспользовался, чтобы мы не перехватили. Прошел через огонь. Но вот цель его мне непонятна. Не для того же он явился, чтобы коня потерять, намеренно проиграв схватку? — Таррэ прервался и выжидающе уставился в лицо Лэйра, вопросительно заломив бровь.