— Ну и замечательно, — резюмировал Геннадий Петрович. — Главное, чтобы все были здоровы. А что случилось? Почему ты звонишь?
— А что, если ничего не случилось, звонить нельзя?
Сабаев засмеялся.
— Ну почему нельзя? Можно. Я просто обеспокоился.
— Поверьте мне, Геннадий Петрович, в этом нет необходимости. Я лишь хотела спросить вас, будете ли вы сегодня вечером в «Северянине»?
— Сегодня буду, — сообщил он.
— Я хотела приехать часика через два. Жутко устала от скуки. Натура просит отдыха.
— Так чего думать? Приезжай, конечно, — поддержал ее Сабаев. — Ты одна приедешь или с Виктором?
— Сначала одна. Витя будет попозже. Часов в девять. Вы не откажете мне в обществе до этого времени?
— Если не будет никаких спешных дел, не откажу, — бодро сообщил Геннадий Петрович.
— Вот и прекрасно, — обрадовалась Оксана. — Именно для этого я и звонила. А то, думаю, приеду, а вас нет. Что мне тогда прикажете делать? Слоняться по ресторану как неприкаянной?
— Действительно, ужасное состояние, — согласился Сабаев.
— Тогда до встречи, — попрощалась Мелихова.
— Увидимся.
На этом добрые разновозрастные друзья и прекратили свой разговор. В трубке раздались гудки отбоя. Значит, Оксана не преувеличивала. Они и впрямь в довольно теплых отношениях.
Выходит, сегодняшний вечер пройдет по тому же сценарию, что и вчерашний. Оксана от меня скрывается, а я ее выслеживаю. Веселуха полная. Так вот нет. Не бывать по-вчерашнему. На этот раз, моя дорогая, я знаю, куда ты собираешься и во сколько. План ненавязчивой охраны клиентки уже созрел в моей голове.
В течение часа, а то и больше, я, запершись в комнате для гостей, снова меняла свой образ. Причем так и не став ни на секунду Женькой Охотниковой. Экстравагантная журналистка без всяких переходов сразу превратилась в простоватую девчонку Оксаниного возраста. Все-таки у меня талант преображаться.
Я взглянула на часы. Пора. Осторожно, на цыпочках, вышла из спальни, зашла ненадолго в комнату отдыха, включила телевизор и тут же покинула помещение. Дверь за собой плотно закрыла. Пусть Оксана думает, что я поглощена очередным шедевром кинематографии.
Подошла к входной двери и выскочила на лестничную площадку. Все было до смешного просто. Я забазировалась этажом ниже и стала дожидаться появления своей клиентки. Оксана меня не разочаровала, вышла из квартиры минут через десять и, как я услышала, заперла дверь на ключ. По ее соображениям, я снова обманута, а она, хитренькая, ускользнула.
Но Женьку не перехитрить. Я спустилась вниз и подошла к своему «Фольксвагену». Не спеша открыла дверку.
Все произошло так, как я и планировала.
— Девушка, — раздался голос Оксаны за моей спиной.
Я обернулась.
— Что?
— Не подбросите меня?
— Куда?
— К «Северянину».
— Садись, — разрешила я, для виду подумав пару секунд. Она, бросив взгляд на окна своей квартиры, улыбнулась и забралась в салон. Я села за руль. «Фольксваген» добродушно заурчал, и мы поехали.
Вернее, если быть точной, мы попытались поехать. То бишь успели только выехать со двора.
Поперек дороги, перегородив нам путь, выехала и встала бежевая «копейка». В салоне, как я сразу заметила, сидели трое. Здоровенные амбалы в рибоковских спортивных костюмах.
Я дала задний ход, но не успела. Позади грязный «Форд-Скорпио» забаррикадировал нам дорогу. Сколько народу было в нем, я не увидела. Стекла иномарки сверкали тонировкой.
— Черт! — Я достала револьвер. Похоже, схватки не избежать.
— Господи! — Оксана побледнела и готова была рухнуть в обморок. Весь ее апломб испарился как по мановению волшебной палочки.
Выбора не было. Прежде чем неприятели успели что-либо предпринять, я пошла на таран. Причем задним ходом, целясь в «Форд».
Удар. И скрежет металла разрезал тишину двора. Жалко «Фольксваген». Он всегда служил мне верой и правдой. Да и я его любила, как живое существо.
«Ничего, родной, — мысленно обратилась я к нему, — никаких денег не пожалею на ремонт. Обещаю тебе».
Видимо, воодушевленный моей клятвой, верный автомобиль, не без моей помощи, разумеется, сдал чуть вперед и с новой силой вгрызся в боковое крыло «Форда».
Для острастки, предотвращая возможную контратаку пассажиров иномарки, я высунула из окна руку с револьвером и выстрелила в них.
Однако, активно нажимая на один фланг, я, естественно, не могла удержать второй. Из «копейки» выскочили все трое амбалов и повыхватывали из-под олимпиек оружие.
— Пригнись! — коротко приказала я Оксане, но, видя, что та так и продолжает сидеть в прострации, сама схватила ее за голову и вместе с ней вжалась в панель, продолжая при этом газовать.
Защелкали одиночные выстрелы, и нам с Оксаной на головы осыпалось лобовое стекло.
В этот момент задняя оборона была наконец прорвана, и «Фольксваген», подчиняясь моей подгазовке, резво устремился к подъезду.
Я резко подняла голову и выстрелила по обидчикам. Все трое, как по команде, ретировались за корпус «копейки». Из покореженного «Форда» выскочили еще двое. В руках одного из них я заметила мини-автомат «узи». Вот это совсем уже некстати.
Я развернула машину боком к подъезду так, что Оксанина дверка оказалась как раз напротив входа.
— Домой! Быстро! — отдала я ей очередную команду и подтолкнула в плечо.
На этот раз она сориентировалась мгновенно. Видимо, родной подъезд придал ей силы. Скрытая корпусом «Фольксвагена», она, пригнувшись, шмыгнула в дом. Слава богу.
Но мое положение оставалось незавидным. Обежать автомобиль для того, чтобы тоже исчезнуть в подъезде, было невозможно даже теоретически. Тем более если учесть то, что я находилась на мушке у пяти рыл, один из которых имеет возможность поливать очередями.
Я сделала то, что было единственно верным и благоразумным. Быстро откинулась на спинку сиденья, перекатившись через голову, сползла вниз и затаилась на полу автомобиля, закрыв голову руками.
Я слышала, как грохотали выстрелы, разлетались стекла моего «Фольксвагена» и пули стучали о корпус машины, оставляя на нем множество вмятин. Господи, и зачем я только взяла сегодня свой автомобиль из гаража! Стоял он там себе спокойно и горя не знал.
Через минуту все стихло.
Я не спешила подниматься. Перспектива получить пулю в голову меня вовсе не прельщала. С другой стороны, вряд ли ребята уйдут подобру-поздорову. Не для прохождения же практики по стрельбе они сюда приезжали.
Я не ошиблась. Задняя дверка моей машины открылась, и я услышала голос почти над самым ухом:
— Живая вроде, Батон. Добить?
— Не надо, — милостиво разрешил какой-то Батон. — Тащи ее сюда.
Батона я не знала, но была ему жутко благодарна. Если сразу не убили, значит, остается шанс выжить.
— Брось «пушку»! — раздалась команда.
Я послушно разжала пальцы правой руки, и мой револьвер упал на днище «Фольксвагена».
— Теперь вставай! — не унимался мой собеседник.
Все ему, сволочи, мало.
Заметив, что я не спешу исполнять его приказание, он взял меня сзади за блузку и резко потянул на себя. Две пуговицы отлетело. Я мысленно пообещала ему припомнить это и вылезла из салона.
Передо мной стоял здоровяк с автоматом. За его спиной находился еще один, тот, которого он, видимо, и называл Батоном, трое других все еще топтались у «копейки».
— Вторая сучка смылась, да? — задал риторический вопрос Батон.
— Давай поднимемся, взломаем дверь, и всего делов, — предложил автоматчик.
— С ума сошел, придурок, — окрысился на него Батон. — Она, поди, уже в ментовку позвонила. Линять надо отсюда. И по-быстрому.
— Шрам нам башку открутит, — посетовал его дружок.
— Сами виноваты. — Батон оказался философом. — Надо было порасторопнее действовать. Поехали отсюда, Рубленый.
— А с этой че делать? — Рубленый кивнул на меня.
— С собой возьмем, — распорядился Батон. — Предъявим ее Шраму как виновницу провала.
— А поверит?
— Поверит. Хватит базланить. Давай ее к «копейке»!
Рубленый зашел мне за спину и ткнул стволом автомата между лопаток. Я не стала сопротивляться и послушно потопала к их машине.
Батон уже успел отдать все необходимые распоряжения трем другим архаровцам, и те, оставив свою «копейку», перебазировались в мятый «Форд».
Батон сам сел за руль «жигуленка», а я и Рубленый расположились на заднем сиденье.
— Вот невезуха, — продолжал сокрушаться мой сосед с автоматом. — Второй облом за последние двое суток.
Я внимательно пригляделась к нему и узнала. Это был тот самый парень, которому я вчера не дала добежать до стоянки такси и заставила ткнуться мордой в асфальт.
— Че зыришь? — прикрикнул он на меня.
Я молча пожала плечами и отвернулась. Внешность обоих попутчиков я на всякий случай уже успела запомнить.
Я молча пожала плечами и отвернулась. Внешность обоих попутчиков я на всякий случай уже успела запомнить.
Рубленый был высоким — косая сажень в плечах, волосы на голове взлохмачены, массивные скулы. Еще я обратила внимание, что он наверняка неравнодушен к горячительным напиткам. Об этом свидетельствовали отечные мешки под глазами.
Батон поменьше ростом, но более стройный, подтянутый. Шатен с серыми глазами. Пальцы синие от татуировок. На губах у него периодически играла задорная улыбка. А еще он имел привычку дуть себе на кончик носа. Забавный тип.
Тех троих, которых Батон по-хозяйски пересадил в «Форд», я даже запоминать не стала. К чему? Это шестерки. Или, как их еще называют, быки. Пушечное мясо.
А вот упоминание Батоном и Рубленым о загадочном Шраме меня заинтересовало. Вот с ним можно было бы познакомиться. Наверняка он одна из центровых фигур в пока не понятной мне игре.
Но сегодня встречаться со Шрамом я не собиралась. Что я — дура, что ли, лезть в пасть хищнику? Нет уж, увольте. Познакомимся в следующий раз, а сегодня мне с вами, ребята, не по пути.
Да, именно так и подумала. Покататься с ними — одно дело, а вот ехать до конечного пункта их следования — совсем другое. Надо только выбрать удачный момент, когда слинять.
— А ты кто такая вообще? — спросил Батон, не оборачиваясь и не сводя глаз с дороги.
— Кто? Я?
— Ты.
— Меня зовут Катя. А в чем проблема?
— Катя, — хмыкнул Рубленый. — На эту тему есть один анекдот. Слушай, Батон…
— Заткнись, — огрызнулся тот. — Сейчас не до анекдотов.
— А че ты орешь на меня?
— Да заглохни. Видишь, я по делу трандю.
— Тоже мне, деловой, — поморщился Рубленый, и я заметила, что он слегка опустил автомат.
— Ты Оксанке кто? — продолжил свой допрос Батон.
— Какой Оксанке?
— Ты дурочку из себя не строй. В машине-то с тобой Оксанка была.
— Да я не знаю эту девушку, — почти натурально возмутилась я. — Она меня подвезти попросила.
— Да ну, — не поверил Батон. — А чего ж ты тогда «пушкой» размахивала, палить начала? Для прикола, что ли?
— Так ведь испугалась.
— А «пушка» откуда?
— Наследство от дедушки. — Для натурализма я даже всхлипнула, оплакивая память дедушки.
— Давай-давай, заливай, — гнул свое Батон. — Ты кому, подруга, баки заколачиваешь? Думаешь, я осел?
Я не думала, я знала.
— Я правду говорю.
— Ты че, все время ее с собой таскаешь?
— Кого?
— «Пушку».
— Да. Времена сейчас неспокойные, мало ли…
— Во, фуфел гоняет. Слыхал, Рубленый, — обратился к товарищу за поддержкой Батон.
Но Рубленый в этот момент обернулся назад и чего-то забеспокоился.
— Батон, — сказал он. — Там мусора наш «Форд» тормознули.
— Че, в натуре? — Батон посмотрел в зеркальце заднего обзора. — Да все нормалек, Рубленый, окстись. Менты молокососные, так что пацаны враз отмажутся.
Вот он, мой счастливый билетик. Самое время распрощаться с этими дуболомами.
— Эй, ребята, вы что, мне не верите? — С этим вопросом я подалась чуть вперед, как бы склоняясь к Батону.
Рубленый не успел раскусить подвоха. Я стремительно дернулась назад и вырубила его ударом локтя в челюсть. Бедняга тут же обмяк. Я подхватила упавший из его руки автомат и прижала холодное дуло к затылку его дружка.
— Останови машину!
— Ах ты, сука! — Он попытался было оказать сопротивление, но я предотвратила его поползновения:
— Не дергайся, снесу полчерепа. Давай, прижимайся к обочине.
Батон осознал всю серьезность моих намерений и исполнил приказание.
— Прекрасно, — сказала я, когда машина остановилась. — Теперь аккуратно достань оружие и положи его рядом с собой.
Он послушно сунул руку за пояс, извлек оттуда «ТТ» и положил на соседнее сиденье.
— Молодец, Батон, — похвалила его я. — Умеешь быть покладистым, если захочешь.
— Тебе не жить, — процедил он сквозь зубы. — Из-под земли достану, гнида.
— Полегче в выражениях. Я могу и рассердиться.
— Да пошла ты!
Сволочной мужик. Нахальный.
— Теперь выйди из машины, — продолжала я диктовать ему условия. — И перейди на ту сторону. Встанешь там, и стой себе смирненько, пока я не отъеду. А вздумаешь дергаться и строить из себя героя, прошью насквозь из автомата. Все понял?
Батон ничего не ответил. Ну что ж. Молчание — знак согласия.
— Давай, иди!
Он выбрался из салона и, как я ему и сказала, перешел на противоположный тротуар.
Я быстренько перебралась на его место и включила зажигание. «Жигуленок» взревел, я выжала сцепление и поехала. Обернувшись на Батона, заметила, как он достал из нагрудного кармана рубашки мобильный телефон и начал яростно тыкать в кнопки пальцем. Со своими пытается связаться. «Звони-звони», — злорадно подумала я. Меня его звонки нисколько не обеспокоили. Я не собиралась кататься на их «жигуленке» до завтрашнего утра, осматривая достопримечательности города. Тем более с бессознательным телом бандита по кличке Рубленый на заднем сиденье.
Я бросила машину через три квартала, поймала такси и поехала к Оксаниному дому.
Как я и предполагала, девчонка была дома и сидела на диване, дрожа от страха.
— Так это были вы? — Глаза ее округлились от изумления. — Я снова не узнала вас. Но как?
Я прервала ее:
— Как насчет того, чтобы перестать валять дурака и действовать со мной заодно?
— Согласна, — кивнула Оксана и сглотнула слюну.
— Замечательно, — порадовалась я. — Наконец-то начинаешь взрослеть. Я думаю, что мы обе уже убедились в серьезности намерений тех, кто открыл на тебя охоту.
— А кто это? — задала она глупый вопрос.
— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Но надеюсь в скором времени выяснить.
— Я боюсь, — призналась Оксана.
— Не трусь, — подбодрила ее. — Я рядом.
— Спасибо, — она попыталась слегка улыбнуться.
— Давай начнем вот с чего. Сейчас я перечислю тебе три клички, а ты скажи, знакома ли тебе хоть одна.
— Давайте.
— Батон, Рубленый, Шрам, — произнесла я, наблюдая за ее реакцией.
Ничего не последовало. Взгляд Оксаны не изменился.
— Нет, — сказала она, подумав. — Я таких не знаю.
— Жаль.
— А кто они?
— Наши враги, — туманно ответила я.
— Это из-за папы, да? — спросила Оксана. — Из-за него и из-за этого аукциона?
— Полагаю, что да.
— А я-то тут при чем? — На глазах Мелиховой выступили слезы.
Желая успокоиться, она достала из кармана пачку сигарет и собиралась закурить.
— Не кури, — остановила я ее.
— Почему?
— Вредно для здоровья.
Поразительно, но спорить она не стала. Молча положила пачку на столик. Похоже, я приобретаю авторитет в ее глазах.
В этот момент в дверь позвонили. Оксана вздрогнула и опять побледнела.
— Сиди здесь, — велела я ей и пошла в прихожую.
Глянув в «глазок», увидела незнакомого мне человека. Молодой стройный шатен с квадратной челюстью был одет не по сезону, в темный костюм-тройку.
— Кто там? — спросила я.
— Спицин, — был ответ.
— Кто вы такой? — Я достала револьвер, который успела подобрать по дороге в своей изуродованной машине.
— Я от Андрея Вениаминовича.
— Чем вы это докажете?
— Ну, я не знаю, — замялся он. — Меня зовут Георгий Владимирович. Я — начальник службы безопасности «Мелбанка». А вы — Женя, не так ли?
О том, что у Оксаны есть телохранитель по имени Женя, знал вроде бы только Мелихов. Убрав руку с револьвером за спину, но держа палец на курке, я открыла дверь.
— Здравствуйте, — сказал визитер.
Я оглядела лестницу. Он был один.
— Добрый вечер. Заходите.
Начальник службы безопасности «Мелбанка» по фамилии Спицин прошел в квартиру. Я первым делом провела его в гостиную и спросила у Оксаны:
— Ты его знаешь?
— Да, — кивнула она. — Это Георгий Владимирович. Папин главный телохранитель. Или как там это называется?
Теперь я с чистой совестью могла убрать револьвер.
— Извините, Георгий Владимирович, — обратилась я к нему. — Меры безопасности.
— Понимаю, — он открыто улыбнулся. — Мне ли этого не знать!
— Хотите кофе?
— Не откажусь.
Я выразительно взглянула на Оксану, и та, правильно меня поняв, занялась приготовлением кофе.
— Садитесь, — указала Спицину на кресло.
— Благодарю.
— Есть новости? — сразу перешла я к делу.
— Есть.
Он протянул мне папку.
— Здесь полные сведения о Челнокове и Сабаеве, — пояснил Спицин. — Включая и домашние адреса, естественно.
— Чудесно, — я раскрыла папку и полистала ее, вскользь просматривая содержимое.
Георгий Владимирович молча ждал.
— Неоценимая услуга, господин Спицин, — улыбнулась я. — Спасибо вам.