– Подожди-подожди!– не сводя с Майи глаз, остановила его пораженная Мариэль, и от напряжения мысли на ее гладком лбу проступили две глубокие продольные морщины. – Давайте разберемся по порядку! Откуда ты о нем знаешь? Зачем тебе в твоем селении нужен бериалл?
– По земле разошлась какая-то странная эпидемия – люди стали умирать. То есть разошлась она давно, но никто не знал, как это лечить… И моя мать сейчас на краю гибели… Я надеялась, что с помощью артефакта я могла бы исцелить столько электов от старости…
– С помощью артефакта? – переспросил Фат, и глаза его лукаво сверкнули. – Как я понял, и Грей, и Майя оказались в Дрэйморе из-за камня? – он рассмеялся. – А остальные? Моран и Флер тоже хотели украсть этот камень, – Фат снова рассмеялся, – для того, чтобы …
Оскорбленно задрав подбородок, Моран не дала ему договорить.
– Я – в Дрэйморе, чтобы оградить от опасности моего брата. А Флер – здесь случайно.
– Я никого не хотел обидеть, – миролюбиво сказал Фатэн. – Просто ты не дала мне договорить. Я хотел спросить: «Вы пришли для того, чтобы спасти наш мир?»
– Да, наверное, получается так. Сначала спасем Дрэймор, а потом я диадему заберу. Пока злые чары не спали с Гринтайла, я все равно не смогу вернуться, да и камень никто мне не отдаст сейчас, – объяснила ведьма.
– Да-да, я тоже слышал легенду о двух бериаллах – двух окаменевших глазах ослепленного Соула, – закивал головою Фат, силясь потушить смешинку в глазах.
– Похоже, легенда о Хранителе Душ – пока единственное объяснение той страшной болезни, которая поразила электов, и имя которой – смертность, – задумчиво согласилась с ним Мариэль, разглядывая диадему. Она внимательно посмотрела Майе в глаза, словно пытаясь внушить ей что-то. – Мне бы очень не хотелось тебя огорчать, но целебные свойства бериалла – это чья-то недобрая шутка. Этот камень – просто красивая безделушка, до тех пор, пока его ни вернут Соулу. Пожалуйста, верь мне, Майя. Камень не поможет твоей маме, поэтому тебе не стоит так торопиться. Сейчас мы все обсудим, и я думаю, кое-что прояснится для нас в этой загадочной истории.
Майе пришлось согласиться.
– По твоему лицу, я вижу, ты не очень-то поверила мне сейчас. Кстати, ты так и не ответила на мой главный вопрос, кто тебя отправил за бериаллом? – услышала девушка настойчивый голос вершительницы. – Это очень важно. Никто и никогда не знал, ничего о глазах Соула. Это великая тайна, в которую мало кто посвящен.
Майя рассказала про царственную даму с синеватой кожей лица и резким металлическим голосом. А Грею пришлось в деталях припоминать свои кошмарные сны – о черном дыме, обволакивающем его родину, Гринтайл, и о своем отце, окаменевшем старце, и о диадеме с голубым глазом, витающей над ним. Юноша понял, что эти сны – вещие, и они призывают его найти этот магический камень и освободить отца от чар колдовства.
Грей, снова оправдываясь, глянул на ведьму.
– Так вот, я схватил диадему и убежал... Я не пошел к Паллару, потому что боялся, что Флер тебя поведет к нему, и вы меня быстро разыщете, да и Моран, живущая неподалеку, учуяла бы меня за версту. Я пешком пошел в Дрэймор, правда, у меня на это весь день ушел, но зато я не рисковал. Дорогу туда я запомнил на всю жизнь. – Он посмотрел на сестру. – Моран, а помнишь, в детстве мы с тобой каждый день сидели на этой дороге и ждали родителей, подолгу ждали, сначала целыми днями, потом часами… и на камнях писали мелом: «Мы здесь, мы в Мэллоне!», боялись, вдруг они нас не найдут…
– Теперь понятно, почему ты в Дрэйморе появился позже нас, – заключила Моран. – А я в толк не могла взять, как могло случиться, что ты встретил Флер и Фалькона в трактире. Интересно, а где тогда находится второй камень, раз они оба существуют?
– Многие из легенд про Соула – вымысел, хотя не все из них можно подвергнуть сомнению, – ответил Фатэн. – Говорили, что Соул очами творил чудеса. Души тех, которые уходили из жизни, выполнив свое предназначение, не исчезали бесследно. Хранитель поглощал эти души глазами, а их знания, накопленные за весь период существования, копились в Соуле, как в сосуде. И из этого сосуда Соул заполнял души новорожденных младенцев ценной информацией, принятой им от ушедших. Вот почему в те времена, когда Хранитель еще не был слеп, дети рождались с набором всевозможных знаний, которые по мере необходимости всплывали на уровне интуиции. Говорили так же, что глаза Соула, отделенные от обладателя, стали неуправляемы. Они, как насосы, затягивают в себя первую встречную душу, случайно угодившую в поле их притяжения. – Фат снова взял диадему в руки. – Вот сейчас перед нами живое доказательство того, что это не так. Мы ведь с вами живы. Если, конечно, это и, вправду, тот самый бериалл, – усмехнулся он.
Майя и Грей растерянно переглянулись.
– А меня всю жизнь мучил вопрос, почему Ласка, наша мудрейшая правительница, не защитила нас, и куда она вообще пропала? – грустно спросила Моран.
– Мы тоже много думали об этом. Волна электианской смертности пошла как раз с тех времен. И как знать, может, потому Ласка и не защитила нас, что сама пала от руки Хартс, – предположил Фат. – Они были равны по силе своего могущества, только Ласка, похоже, не предполагала, сколько злобы и коварства таилось в Элеране Хартс. А по поводу вашей истории, вот что кажется мне странным, – продолжил Фатэн. – У вас все складывается до невероятности просто. Вы случайно наткнулись на око Соула, которое почти тысячу лет никто не мог найти, да и мало кто верил в его реальное существование, причем, нашли по подсказкам каких-то неизвестных вам прорицателей, – Фат многозначительно взглянул на Майю. – Затем пришли в Дрэймор, почти беспрепятственно преодолели половину его территории, и почти шутя дошли аж до самой Враны. Хартс обладает немереной силой. Вы несете опасность в ее лагерь. И вас всерьез никто не тронул, никто не пытался вам помешать? Подозрительно все это, не так ли, друзья мои? Это и наводит меня на определенные мысли. Скорее всего, кто-то хотел, чтобы вы нашли артефакт и с ним явились в Дрэймор. И это не кто иной, как сама Элерана Хартс, больше некому. Она хотела, чтобы вы думали, что все идет по-вашему плану, вот только зачем?
– Но ведь мы все равно должны дойти до конца? – спросила Майя.
– Но тогда мы поможем врагу больше, чем себе, – усмехнулась Моран.
– Она убьет вас, как только поймет, что вы больше не играете в ее игры. Так что выбор у вас невелик: либо до конца времен вы остаетесь здесь, в Аруне, под нашей защитой, либо отправляетесь дальше… с надеждой на то, что… Даже не знаю, на что вам надеяться, – вздохнув, подытожил Фат.
– Сидеть здесь до конца дней, – задумчиво произнесла Майя, – наверное, это выбрала бы Флер… Кстати, ей очень понравилось стрекотать на солнышке у вас в саду, в дом она заходит только на запах еды…
– А если мы пойдем и выиграем эту игру, то, возможно, ты, Майя, вернешься домой и встретишь свою исцеленную мать, – предположил полуволк.
– А ты, Грей, как и хотел, спасешь отца от заклятия, – добавил Фат.
– И все обретут свободу, и Дрэймор снова станет Гринтайлом, и мы попросим Соула вернуть Флер ее душу… – мечтательно сказала ведьма.
– Перспективы просто шикарные при минимальных шансах выжить, – осадил ее Фат.
– Но мы выбираем – путь во Врану! – торжественно заключил юный волк. – Даже если это будет наш единственный шанс на миллион изменить мир к лучшему, мы должны его использовать или погибнуть, но не сидеть, сложа руки, в Аруне, как трусливые крысы в норе! К тому же, Майя, мы не можем пожертвовать нашими родителями!
– К тому же, Майя, ты не можешь бросить Флер, ведь кроме тебя, больше некому позаботиться о ней, – елейным голоском съязвила Моран.
– Тогда, я думаю, вам надо хорошенько отдохнуть перед трудной дорогой, набраться сил, и физических, и моральных, – вмешалась Мариэль. – А тебе, Грей, пока рана не заживет, прописан постельный режим, а ты его постоянно нарушаешь.
– Обычно наши раны быстро заживают, – удивилась Моран.
– Тварь, которая его ранила, чрезвычайно ядовита, она полностью блокирует систему регенерации. Нам приходится давать ему растительные отвары, которые прочищают кровь, но это не очень быстрый процесс, – объяснил Фатэн.
– Ничего, у меня он быстро поправится, – весело пообещала Мариэль. – Я обязана ему своим благополучием и, возможно даже жизнью, так что я постараюсь.
3
Майя проснулась позже остальных, и, к своей досаде, не застала никого в доме.
Ведьма вышла в сад, мгновенно погрузившись в волшебство благоухающего Аруна. Дул теплый ветерок, и деревья с шелестом покачивали листвой.
3
Майя проснулась позже остальных, и, к своей досаде, не застала никого в доме.
Ведьма вышла в сад, мгновенно погрузившись в волшебство благоухающего Аруна. Дул теплый ветерок, и деревья с шелестом покачивали листвой.
Вдруг неподалеку послышался грохот и плеск воды, а затем раздался сердитый голос Фатэна:
– Ах, ты, шалый-малый! Шашни темной дамы! Я тебе все когти вырву на лапах, если ты еще раз так сделаешь!
Брань рассерженного алькора доносилась из хлева. Девушка осторожно заглянула туда.
– Доброе утро! Как спалось? – спросил Фатэн, заметив ее. Он был весь мокрый, а рядом с ним, виновато опустив голову, стоял Тайфун, и в его желтых глазах плясали озорные огоньки.
– На! Теперь иди и принеси себе воду сам, негодное создание, – Фат протянул ведро. Дракон послушно взял его в зубы и, забавно косолапя, вышел из хлева.
– Думает, это смешно – когда я, ничего не подозревая, открываю утром дверь, и мне на голову опрокидывается ведро воды, – пояснил Фат. – Пошутил, называется! Только вот смеяться некому!
– Я всегда думала, что драконы живут в пещерах и стерегут свои сокровища, и что все они ужасно злые… – удивленно сказала Майя. – Странно, а вчера мне показалось, он намного больше.
– Это же домашний дракон, я сам его вывел, – не без гордости объяснил Фатэн. – Если бы он не менял размеры, представь, как неудобно было бы его содержать: и еды немеряно, и воды не напасешься, и хлев пришлось бы строить огромный, – улыбнулся он.
– А где все?
– Мариэль, я полагаю, демонстрирует гостям местную флору и фауну. Пойдем, я провожу тебя к ним.
– Майя, ты когда-нибудь видела таких пегасов и грифонов? Они же все разные! Есть даже грифон-карнавал! – поделился восторгом Грей.
Моран, как обычно, рассматривала все без лишних эмоций и комментариев.
– Карнавал, – это моя гордость, – заметил Фатэн. – Давай покажу, – предложил он Майе.
Они вышли на полянку, и Фат издал гургулящий призывный клич. Вскоре из леса выбежал темно-фиолетовый грифон с орлиным клювом и с лоснящимся, как у пантеры, телом. Его черные крылья с красными перьями по краю поражали воображение во время полета. Когда грифон взлетел и, описав круг, низко пролетел над ними, Майя лишилась дара речи от изумления: распахнутые крылья с внутренней стороны оказались карминно-красными, а когда он взмыл круто вверх, на наружной стороне каждого крыла ярко вспыхнул желтый глаз.
– Никогда не думала, что возможно сотворить такое диво!
– Был еще грифон-полночь. Он был совсем не похож на остальных, – с сожалением сказал Фат. – Но, благодаря стараниям Луны, он исчез, и я больше не смог его воссоздать.
Майя тоже приуныла, ей не нравилось, когда о Фальконе говорили плохо.
– Фатэн, мне кажется, что вы заблуждаетесь. Фэл не такой, как вы думаете, он гораздо лучше. Он мне рассказал, как все было на самом деле. Его нужно спасать, пока его душа не погибла окончательно, пока он чувствует свое прошлое ясно и остро!
– Не понимаю, о чем ты говоришь, по-моему, тебе просто запудрили мозги, – жестко сказал Фатэн. – Похоже, он тебе наврал с три короба, чтобы заслужить расположение. Мало ли, что могла приказать ему Хартс.
– Лунаэль не по своей воле стала ее прислужницей и не по своей воле сменила пол. Это Хартс поставила ее перед выбором: либо Луна переходит на ее сторону, либо вы с Мариэль умрете. Луна была вынуждена служить ей, чтобы спасти ваши с Мариэль жизни. Предупредить вас об этом она не могла… Фэл одинок и несчастен, хоть и не признается в этом.
– По-моему, ты все идеализируешь, – недоверчиво буркнул Фатэн, – Да ты, поди, влюбилась в него! Ох, что за дела! – он сокрушенно покачал головой.
– Но это правда! Я видела его картины, я видела тоску в его глазах, я была там, где он спрятал свои воспоминания о вас. И я поняла, что он боится их, потому что они… причиняют ему боль. Мировоззрение Фалькона сейчас поколеблено, потому что он видел свое прошлое глазами Луны. Но эта двойственность ненадолго. Воспоминания скоро поблекнут и перестанут так много значить для него.
– Это все со слов Фалькона… – упрямо процедил Фатэн. – Мало ли, какую маску он на себя натянет, лишь бы обелить себя в твоих глазах?
– Вы же знаете ее с рождения, как вы можете думать, что она способна на подлость? А ей просто не оставили выбора! Вы ни разу не попытались ее понять, – с грустью сказала ведьма, видя, что жесткое лицо Фата не меняется. – Конечно, когда тебя все считают чудовищем, легче всего соответствовать этому… – Майя уже повернулась, чтобы уйти, но потом решила, что Фату не помешает знать еще кое-что.
– Да, кстати, профессор, ваш грифон не погиб, он с Луной. Только Элерана превратила его в летучую мышь.
Фатэн не успел удивиться.
Крупная розовая птица с зеленовато-желтым хохолком и такими же крыльями с шумом вылетела из зарослей, за ней, продираясь через кусты, выскочил Грей.
– Ой! – он сконфуженно остановился.
– Ты что пытался сожрать мою птицу, волчина? – с наигранной угрозой произнес Фатэн.
– Я просто… Э-э-э…Нееет!.. Честное слово, я просто хотел посмотреть поближе! А они очень вкусные?
– Да нет… Эти, большие и яркие, на вкус не очень, – дружелюбно заметил профессор. – Есть пестрые невзрачные птички, которые хорошо плодятся. Их можно есть. Я и выводил их для этой цели.
– Ух ты! На них можно поохотиться, да? – обрадовался Грей.
4
Мариэль рыхлила почву на клумбе с душистыми красными цветами, когда подошла Майя. Она присела рядом и тоже взяла в руки лопаточку.
– Ну как тебе в Аруне, понравилось? – поинтересовалась Мариэль между делом.
– Да! – отозвалась Майя. – Я всегда мечтала жить в таком сказочно красивом месте. Расскажи мне о Луне,– вдруг попросила она. – Какой она была?
– Сорванцом была в детстве и непоседой, как многие дети. И училась неважно, потому что в облаках витала. Общение со сверстниками ее как-то мало привлекало, так же, как и обычные их развлечения – танцы, спорт... Все грезила о потусторонних мирах и мечтала улететь с Рагоном за горы, что окружали Гринтайл…
– Гринтайл… – со вздохом повторила Майя.
– Да, так раньше назывался Дрэймор. В юности Лунаэль обожала рисовать, и свои воображаемые миры она создавала красками на холстах. Жаль только, после пожара ее рисунки не сохранились.
– А я видела его картины, – вставила ведьма.
– Значит, она по-прежнему рисует, – вздохнула Мариэль.
– В душе он прежний, – подтвердили Майя.
– Она была доброй девушкой. Хотя я никогда не понимала, что творилось внутри нее. Теперь мне кажется, что изначально в ее душе была какая-то печаль. Она никогда не радовалась тому, чему радуются другие. Я даже думаю, что теперь Фалькон достиг гармонии с собой. Он даже летать умеет. Он и живет в том мире, который сам себе в детстве рисовал – мрачном, полном страждущих заблудших душ, в мире, где нужно постоянно бороться с собой и окружающими, в мире, где каждый шаг как по лезвию ножа. Наверное, ради этого Луна и перешла на сторону Элераны. Меня удивляет, что она ни разу не попыталась объясниться с нами. Впрочем, после изгнания из Турулла мы ее больше не видели… После того, как мы основали Арун, я разыскивала ее, чтобы выкрасть. Но она исчезла. А возле Хартс появился какой-то пугливый нескладный юноша. Однажды из укрытия я смогла поближе рассмотреть его: это было лицо абсолютно несчастного электа, а в глазах плескалось такое неподдельное отчаяние… что я… я в ужасе узнала в нем свою бедную племянницу – было в выражении его лица нечто такое, что свойственно только ей одной. Она с детства была такой: если горе, то беспредельное, если радость, то взахлеб… Позже Фалькон, наверно, привык к своему положению, он больше не выглядел таким потерянным. Нас с Фатэном он как будто не узнавал. Наверно, для того он и сменил свой пол, чтоб мы не догадывались, кто он на самом деле. Хотя я до сих пор не верю в то, что его душа стала черной, как ночь.
– Это не так. Он хороший, и я верю ему, – возразила юная ведьма. – Кто-то должен верить, чтобы дать надежду…
Она не договорила. Из-за пышных зарослей цветущих кустарников появился Фатэн.
– Я подумал над твоими словами, Майя. Я готов поверить, что все, что ты говорила – правда. Но сейчас Фалькон выполняет приказы Хартс, поэтому в любом случае не доверяйте ему.
5
Долго смотрел Фалькон вслед дракону, на котором улетели Фат, Мариэль и Майя со своими друзьями, и странно было ему вновь обнаружить в себе, то щемящее чувство тоски, от которого он почти избавился, упрятав свою память. Внезапно за его спиной раздался ненавистный ему металлический голос.