– Никогда я не позволю тебе превратить Майю в нового Фалькона.
– Да никогда я не повторю своей ошибки, – злобно скривилась Хартс. – Превратив Луну в мужчину, я потеряла ее навсегда. Если вы вернетесь, я щедро награжу тебя: верну тебе твой прежний облик, – Элерана мстительно хихикнула. – И тогда мы посмотрим, нужна ли будет Луна Майе. А теперь, милости просим, – Хартс сделала пригласительный жест рукой по направлению к пробоине в полу.
Пятеро друзей по несчастью стояли у пролома и не решались шагнуть в пустоту.
Флер запаниковала.
– Я не пойду. Я не пойду туда! Умоляю, отпустите меня, пожалуйста! – она попыталась отбежать, но магическая волна, созданная Хартс, внезапно толкнула их вниз, в объятия мрака.
Глава IX. Лабиринт Аграах
«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
Здесь страх не должен подавать совета»
Данте Алигьери
1
– А-а-а-а-а! – бессознательный панический крик сопровождал падение низверженных электов в бесконечную пропасть тьмы.
Хаотичные бессвязные мысли проносились в голове Майи. Она судорожно перебирала в памяти накопленные за годы обучения знания.
– Надо что-то сделать… Ой, мамочка! Что же делать?… Что делать? – беспомощно бормотала она, не в силах собраться с мыслями.
Но тут кто-то подхватил ее и вскоре мягко опустил на каменный пол. Девушка сразу узнала его сильные бережные руки, ну, конечно, это был Фалькон. Он даже секунды не побыл с нею рядом – тут же взмыл кверху, чтобы помочь друзьям Майи приземлиться без травм и ушибов. На дне этой пропасти была такая кромешная темень, что она не увидела их – ни Флер, ни Грея, ни Моран, скорее почувствовала их присутствие по шумному дыханию да всплескам, холодной, как лед, воды – она доходила до щиколоток и сразу же залилась в мокасины.
Майя создала большой световой пульсар, и все смогли осмотреться. Перед ними уходил в темноту мрачный тоннель с низкими дугообразными сводами, напоминающими ребра гигантского зверя. Из-за сырости и пустоты каждый звук гулко отражался от каменных стен. Друзья решительно зашагали по коридору, радуясь, что у них есть пульсар, освещающий им путь. Как вдруг он потух, и чрево зловещего мрака снова поглотило их. Тщетно Майя пыталась осветить пространство. Как отсыревшие спички, один за другим гасли ее пульсарчики. Еще одна попытка, вторая, третья, но все безуспешно…
– Моран? Грей? Фэл? Откликнитесь, кто-нибудь! Не молчите, ребята, мне страшно!
Никто не отозвался. Она крикнула еще несколько раз, но себя не услышала: ничем не потревоженная, плотная, непроницаемая тишина окружала ее. С нарастающим чувством собственного бессилия, она ощутила, как ледяным колом в нее вошел страх одиночества, а вместе с ним странная мысль ошеломила ее, что она… оглохла… и ослепла тоже… Ни единого шороха, и абсолютная тьма вокруг. Она снова крикнула, но это крик или шепот – она не знала. Она не слышала себя. А может, ей только кажется, что она кричит? Может, она только так думает, что зовет их? Ведь на самом деле звука не было! Она не только слепа и глуха! Она еще и нема! – догадалась Майя.
Девушка судорожно сглотнула и стала шарить руками вокруг себя, отчаянно желая наткнуться на чью-нибудь теплую руку, грудь, лицо. Паническая дрожь сотрясала ее тело от подозрения, что в этой жуткой черноте она совсем одна. Майя не смогла нащупать ни стен, ни потолка, хотя коридор, по которому они шли некоторое время назад, был узок и невысок. Какое-то странное ощущение заставило Майю нагнуться; не поднимая ног, она с легкостью обхватила ладонями подошву все еще сырых мокасин – они ни во что не упирались, под ногами не было пола... Девушка повисла в пустоте…
2
Фалькон пытался хоть что-нибудь рассмотреть в этой кромешной тьме. Но все безнадежно. Зоркое кошачье зрение подводило его, он не видел даже легких очертаний. И как-то странно заложило его уши. Он не слышал. Ни единого звука. Острый звериный слух отказывал ему. Словно вакуум заглотил его. Звать друзей по имени он уже устал.
«Майя, Майя! Где же ты, моя девочка? Я пошел за тобой, чтобы защитить тебя. Я хотел оградить тебя от опасности! Я и предположить не мог, что потеряю тебя сразу! – отчаянно думал он. – С Греем и Моран мы договорились, что будем держаться вместе, чтобы сообща противостоять этой силе. Но им удалось разобщить нас тут же, без промедления, буквально с первых шагов по чужой территории».
– Друг, я иду к тебе на помощь, – услышал вдруг Фалькон. – Ты видишь меня?
Юноша не видел, кому принадлежит этот бархатный, ласкающий душу голос, но чувствовал влекущую силу его притяжения.
– Вот она – наша спасительница! Она поможет нам найти друг друга! – подумал Фэл с надеждой, и с радостью пошел на зов.
– Ты прекрасно ориентирешься на слух, – одобрительно заметил голос.
– Кто ты? Где мои друзья? – спросил Фалькон.
– Ты увидишь их, но позже, – пообещал голос. – Живыми или мертвыми, но увидишь.
Мертвыми?! Фалькон почувствовал, как внезапно похолодело у него в животе.
– Доверься мне. Все будет хорошо, – заверил таинственный голос.
И тут появился свет.
Фалькон с удивлением огляделся: на короткий миг ему показалось, что он находится дома – те же кроваво-красные, обитые бархатом стены, холодный камин из белого известняка, и трепещущие огоньки свеч в золоченых бра, тускло освещающих помещение.
– Беспокоишься? – спросил голос с той же чарующей интонацией. – Эта юная электианка стоит того! На редкость светлая девушка! Что-то в ней есть такое, что трогает душу, не правда ли? Мало, что она красотка, она еще добра и отзывчива, согласись!
При этих словах в душу Фалькона хлынула такая нежность, что он мечтательно разулыбался, удивляясь, чем он заслужил такое счастье.
– Бедная-бедная Майя! Какой удар ее ждет, какое крушение идеалов в образе любимого мужчины! Что будет с ней, когда она узнает о тебе всю правду? Как ты убивал алькоров, как ты заманивал в Дрэймор несчастных путников и жестоко обманывал их? А если она узнает о вашей связи с Элераной Хартс? Сможет ли она относиться к тебе, как прежде? Сможет ли она поверить в то, что ты исправишься – ты, безжалостный убийца, для которого нет ничего святого?
Фалькону стало не по себе от этих слов.
– Нет, теперь все не так, – запротестовал он сбивчиво, не соглашаясь с утверждениями сладкоголосой сирены. – Все изменилось… Я изменился… Теперь я другой. Я… я… я вспомнил прошлое!
– Прошлое? Ах да, прошлое! – с сочувствием отозвалась его незримая собеседница. – Один Соул знает, какие страдания тебе пришлось перенести, будучи Луной; как трагически тяжело прошла твоя юность, как отвергли тебя близкие, когда ты пожертвовал собой ради них…
Ничего подобного не было в жизни у Майи, и выросла она, не зная ни печалей, ни трудностей. Сможет ли она простить тебя, ведь она никогда не страдала? За ее плечами нет тысячелетней истории. Она все еще неопытное дитя. Разве она способна понять, что ты пережил? Разве способна пожалеть тебя? И сможет ли она соответствовать тебе?
Она – не более, чем наивный ребенок. Она быстро наскучит тебе, вот увидишь. И новая жизнь в любви и мире тебе тоже наскучит. У тебя ведь темная душа. Тебе захочется бури и пожара, мятежа и борьбы. Даже Луну никогда не устраивали свет и тепло, спокойствие и гармония ее жизни. Ты захочешь вернуться в свой маленький ад. Обязательно захочешь.
И Фалькон верил. Верил каждому слову. Что он, в самом деле, нашел в этой девчонке? Она… наивна, она... глупа, пожалуй. А ведь она права, еще как права – эта всезнающая Сирена! – вдруг поразился Фэл. – Это перст судьбы, предостерегающий его от ошибок! Если бы невидимый друг не открыл ему глаза, сколько бы непростительных ошибок он совершил! Сирена права: Майя скоро наскучит. Что она сможет дать ему, кроме своей глупой младенческой любви? Странно, как он раньше этого не понимал, когда это так очевидно! Как хорошо, что умопомрачение прошло, словно пелена упала с глаз, и он снова обрел свою ясную, холодную рассудочность! Зачем ему другая – новая жизнь? Что он будет там делать? Умирать от скуки? Все, о чем он мечтал с детства, ему дала Элерана Хартс. Разве не этого он желал все время? А теперь ради любви к пустой девчонке, он готов отказаться от всего?
А ведь на самом деле, если вдуматься, Хартс лучше этой девчонки Майи. Что может взрастить в себе среднестатистический элект за девятнадцать лет жизни, кроме инфантильных иллюзий? А Хартс опытна, мудра и умеет по–настоящему любить. Ее любовь пережила века и тысячелетия. Она всю свою жизнь посвятила Каре.
И как бы читая его мысли, это незримая обитательница лабиринта, продолжила:
– Поверь, она не так проста, как тебе кажется. Ведь она только притворяется сострадательной. Разве ты не видишь, что она использует тебя? Да они все используют тебя! Они надеются, что ты выполнишь за них всю опасную и грязную работу. Возможно даже, ценою своей жизни… А они уйдут, забрав бериалл. А Майя станет новой фавориткой Хартс и обретет силу, какой у тебя и не было никогда.
И Фэл легко согласился с этим невидимым существом – несомненно, оно желает ему блага.
– Найди ее, Фэл. Ее и ее дружков. Они твои враги. Они хотят тебя уничтожить. Найди и убей их!
Так Фалькон неожиданно постиг новую истину, по-другому взглянул на суть вещей и понял, как сильно он ошибался. И почему он верил этой пустышке Майе и так ненавидел Хартс? Как сильно он заблуждался, а ведь как просто все и ясно!
Но это открытие не принесло ему облегчения. Фалькон вдруг ощутил, как глубоко он несчастлив. Тот теплый светлый огонек, который зажгла в его сердце Майя, потух. И тусклая серая хмарь заполнила его изнутри. Все спуталось в его сознании, теперь он и сам себя не понимал, не знал, что ему нужно для ощущения полноты жизни. Существовать, довольствуясь простыми житейскими радостями? – нет, это не для тебя, – говорил он себе всегда. – Ты выше этого. Ты достоин лучшего. Тебя ждет необыкновенная судьба!
Надежда, подаренная ему Майей, – надежда на спасение, очищение души и избавление от оков мрака – растаяла, как мираж в пустыне. Его глаза открылись, и он снова отчаянно взглянул в тот мир, откуда хотел вырваться... Он вспоминал свою прежнюю жизнь, о том, как Луна мечтала летать, чтобы ощутить бездонную высь неба и увидеть другие земли, скрытые за синей громадой гор. Но разве он испытал тот предполагаемый восторг, когда смог, наконец, взлететь? Нет, тьма в его крови никогда не даст ему радоваться свету. Значит, он должен покориться тьме. У него нет выбора. И ярость бессилия сотрясала тело Фалькона. И нужно было куда-то выплеснуть этот безудержный клокочущий гнев.
И белый ягуар побежал, жадно втягивая воздух в свои розовые ноздри и торопясь ухватить знакомые запахи. Он вышел на охоту. Почти не касаясь земли, он стремительно продвигался вперед, сильный и грозный зверь, беспощадный хищник, ищущий свою очередную жертву.
3
Держа свой меч наизготовку, Моран на полусогнутых ногах медленно и настороженно поворачивалась вокруг себя, готовая в любой момент отразить нападение. Она напрягала все свои чувства, пытаясь понять, рядом ли враг, тот, что потушил источник света. Ей казалось, что она находится прямо внутри врага – в его огромном дьявольском чреве. И его ненавистная сущность преследует ее везде, куда ни поверни.
– Я здесь, чтобы помочь тебе, – мужской голос, неожиданно и спасительно прозвучавший во мраке, рассеял кошмар неопределенности и пустоты. Несмотря на то, что обладателя приятного баритона невозможно было разглядеть, его нетразимо чарующая улыбка была столь же очевидной, как и тьма вокруг.
– Уверен, ты слышишь меня, – бархатно проурчал он.
– Кто ты?
И тут полная луна взошла на небо и мягко озолотила кустарник, так густо растущий вокруг Моран, что, кроме черных очертаний деревьев, ничего не было видно. Девушка стояла на лесной полянке.
– Тебе, наверно, интересно, где твои друзья? – спросил баритон. – Я с радостью подскажу тебе, что у них в мыслях. Вот Фэл, например, собирается убить вас. Вас всех. Потому что он… все еще на службе у жрицы мрака Элераны Хартс. Как только вы добудете для него бериалл, он от вас избавится, как от мусора. А Майя будет с ним. Она втюрилась в него по уши и теперь при любых обстоятельствах будет на стороне Фалькона. Ты всегда была непоколебима в решениях. Я думаю, ты уже знаешь, что делать с теми, кто встал на твоем пути! А насчет Флер, ты и сама говорила: ни к чему с ней возиться. От нее с самого начала были сплошные неприятности.
4
Флер, съежившись и обхватив колени руками, плавала непонятно в каком пространстве. От страха ее колотила крупная дрожь, она вздрагивала и задыхалась от всхлипываний, но плакала тихо, стараясь не издавать лишних звуков, чтобы не навлечь на себя опасности.
– Превосходно… настолько прекрасно, что даже жаль, – с разочарованием произнес приятный мужской голос. – Столько страха, что даже и усилий прилагать не приходится, чтобы нагнать его.
Флер вздрогнула. Ее сердце с такой силой дернулось от неожиданности, что показалось, надорвались мышцы, державшие его.
– Кто здесь?
– Меня зовут Аграах. У меня нет пола, я могу быть кем угодно: духом, зверем, электом… У меня нет тела, поэтому я обычно вселяюсь в чужую плоть.
– Ты враг! Ты охраняешь лабиринт и должен нас убить! – вскрикнула Флер и тут же трясущимся голоском попросила. – Не… уби-вай меня, пож-жалс-сс-та, я зз-делаю ф-ф-се, что ты захочешь!
Тут ярко вспыхнул свет, и эльфиня, ахнув, заплакала, ей показалось, что она находится в своем родном тыквенном доме, потому что стены были такого же кремового цвета и между картинками в рамочках гирляндами свисали ползучие цветы, которые она так любила и заботливо выращивала в глиняных горшках.
– Мои лапоньки! Мои бедные цветочки! Как же вы не засохли, ведь столько времени вас никто не поливал, – умиленно подумала она и машинально потянулась ощупать почву в кашпо, но рука ее провисла в воздухе – родные стены оказались иллюзией, и ее по-прежнему окружал лабиринт...
– Вижу-вижу, как соскучилась ты по своему хозяйству, – с добротой и сочувствием отозвался невидимый хозяин подземелья. – Я не убиваю тех, чье сердце чисто, а разум светел. Я охраняю незатейливые души, свободные от коварства, расчета и темных помыслов. Я знаю, не по своей воле ты попала сюда! Они воспользовались твоей беззащитностью для осуществления своих планов и воспользовались жестоко, не щадя твоих чувств, вытирая об тебя ноги, и лишь случай помог тебе вернуться к жизни! А они, имея диадему Ласки, даже не позаботились о том, чтобы вернуть твою душу. Как ты думаешь, должна ли ты помогать им – после всего этого? Не пора ли отомстить им, наконец, и показать, что значит справедливость?
– Я бы отомстила, – покорно согласилась Флер. – Но у меня нет сил. Я слабее любого из них.
– Я дам тебе силу! Это будет дикая сокрушительная сила! Ты покажешь им всем, кто из вас главнее! В нужный момент я волью в твое слабое тело мое бестелесное могущество. Запомни: никакого мысленного сопротивления с твоей стороны! Мы должны стать единым целым!
5
Грей и опомниться не успел, как Майин пульсар погас, и все поглотила зловещая тьма. Сколько времени его искушали прекрасные видения, юноша не помнил, единственное, в чем он до конца был уверен, что отказаться от избранного пути ни при каких обстоятельствах он не вправе.
Полуволк долго плутал в непроницаемой мгле и звал друзей, и, наконец, он с радостью учуял одного из них – Фалькона. Он слышал, как рассекая воздух, на него опасно движется зверь, но Грей не позволил себе ни в чем усомниться, ведь ягуар с риском для жизни дважды доказал им, что он на их стороне, он друг. И когда гигантская кошка, обнажив острые когти, могучим прыжком сбила его с ног, молодой алькор так оторопел, что даже утратил способность к сопротивлению. Получив несколько мощных ударов лапами, Грей обмяк.
– Не убивай, – приказал голос.
Фалькон, приняв электианское обличье, огляделся. На ржавом крюке, торчащем из потолка, висел скелет. Поток невесть откуда взявшегося света был направлен прямо на его позеленевшие от плесени кости. Фалькон, не раздумывая, быстро взлетел под низкий свод, скелет с хрустом обсыпался оземь, а на его место был вздернут поверженный Грей.
Белый хищник, безоговорочно доверяя незримому духу подземелья, умчался искать новую жертву. А связанный полуволк остался висеть на железном штыре под ребристым потолком, с которого звонко капала вода. Раны, нанесенные Фальконом, были неглубоки, но веревка, натягиваясь от собственной тяжести Грея, все время врезалась в них, мешая заживлению. Юноша вовсю старался вырваться из оков, то толчками из стороны в сторону он расшатывал укрючину, вбитую в каменный свод, то напряжением мышц силился разорвать шпагат, стягивающий кисти его рук… Но этим он только усугублял свое положение: в скоплениях темной воды на полу расплывались алые пятна его крови.
– Не терзай себя понапрасну, Грей, – услышал полуволк печальный голос. Перед ним стояла девушка. Ее алебастровая кожа светилась. А черные струящиеся по плечам локоны украшала золотая диадема с сине-голубым камнем. Тонкая белоснежная туника, спускавшаяся до самого пола, придавала ей ангелький вид. И странно, капли крови, сочащиеся из его ран, попадая на ее одежду, не оставляли на нем следов, а вода на полу, по которой она ходила босыми ступнями, не чавкала под ними, да и длинный подол ее почему-то не пропитывался влагой…