– Да, даже в этих прожорливых песках водится живность. Этот змей, Аддон, после каждой своей неудачной охоты, приползает к колодцу залечивать раны. А добыча выпадает ему ох, как нечасто! Вот он и притащил вас сюда, думал, сожрет, когда пульсар потушит, но вы оказались не так беззащитны, как это кажется на первый взгляд!
– Этот колодец целебный? – удивилась Флер.
– По всему видать, что вы не местные. Конечно! Это же источник жизненной энергии. Он поит добрую половину Дрэймора. Без него вся страна бы превратилась бы в сплошную Долину Отчаяния. Между прочим, когда-то эта священная вода стекала прямо с небес и до краев заполняла ров, окружающий Храм душ, а потом уже растекалась по всему Гринтайлу, насыщая его плодородные земли. А теперь только в этом колодце вода и осталась. Знать, есть еще где-то живой источник…
– Наверное, очень красиво было в Гринтайле, – вздохнула Майя. – Но почему вы не питаете Долину Отчаянья? Там люди умирают. Там все высохло.
– А ты не заметила, милая девушка, что нас разделяет пустыня, которую вы пересекли по счастливой случайности. Это все Элерана Хартс натворила. Пешком мало кому удается пересечь эту пустыню. Да и опасно это. А несчастному Аддону всегда ото всех достается, поэтому, он стал трусом и нападает только на пеших, и то исподтишка… Кстати, во Вране, да и в Аруне, не говоря уже о господском храме, используют воздушный способ пересечения пустыни. Фатэн, к примеру, только так и делает, когда привозит продовольствие в Долину Отчаянья. Кстати, Фат пробовал привозить им воду для увлажнения почвы, но жители настолько безнадежны в своем отчаянии, что их усохшие души уже ничем не исцелить.
– Плохой из вас хранитель, раз вы позволяете всяким пресмыкающимся плавать в таком важном колодце, – с укором сказала Флер.
– Да нет, я вполне добросовестно отношусь к своим обязанностям: только благодаря мне колодец не высох еще, и вода в нем чиста и прозрачна. А что касается Аддона... Он самый безобидный из всех монстров, обитающих в этих песках, и мне просто жаль этого зверя, у него и так из тридцати трех щупалец осталось всего девять... А вы живы и здоровы, так что вам повезло, что вы встретились с ним, а не с другими…
– Вы говорите пешим не дойти? – Майя вдруг встревожилась. – Моран может погибнуть или уже погибла! Что же делать?!
Ответ на вопрос явился сам собой. В проходе снова возник знакомый змеюка. Брызгая кровью, он выплюнул Моран, но, увидев, что Майя уже приготовила пульсары, попятился, и вот уже его длинный хвост, описав дугу, панически ускользал прочь, оставляя на мраморной плитке извивистый кровавый след.
– Моран! Ты в порядке? – ведьма одновременно с волчицей радостно перевела дух. – Твой меч, я вижу, тебя не подвел! Слава духам!
– Неплохой способ пересечь пустыню, – усмехнулась та, влагая меч в ножны.
– О да, – тут же откликнулся хранитель Лассо, – вам исключительно повезло, что вашим перевозчиком оказался Аддон, потому что, остальные куда сильнее и куда опаснее.
На лицо Моран упала тень.
– Грей мог и не пересечь пустыни… Здесь не появлялся до нас кто-нибудь еще, тоже пеший? Полуволк, например, – тут же поинтересовалась девушка-воин.
– Да нет, пару десятков лет назад, появлялись какие-то… Давно уж никого не бывало в этих краях, что, кстати, вполне нормально, потому что Хартс…
– Ясно, как нам пройти к Храму Душ? – нетерпеливо перебила Моран.
– Идите по краю леса, никуда не сворачивая. Сразу за пальмовой рощей начнется пустырь: если вы от него спуститесь вниз по косогору – попадете в зыбучие пески, если подниметесь по тропинке вверх и перейдете по другую сторону горы, так там внизу и пролегает этот путь, который приведет вас к перекрестку дорог. Одна из них ведет во Врану, другая – на Арун, а третья – к Храму Душ. Там есть указатели, но…
– Все ясно. Спасибо вам за… все. Нам пора, – Моран решительно направилась к выходу.
5
Не обманул Хранитель колодца: развилка и вправду показалась очень скоро, как только девушки перешли на другую сторону горы. Указатели на столбе, как оказалось, не обновлялись так давно, что невозможно было прочесть, какая из дорог куда ведет.
– Тысяча кикимор, – сказала Майя, разглядывая столб, – почему ты не дала ему договорить?
– Я думала, он все сказал, – ответила Моран.
– Он наверняка хотел предупредить, что надписи стерлись, а ты, как всегда, не дослушала.
– Ладно, раз уж мы не знаем, что написано на указателях, может быть, поищем по порядку? Сначала пойдем налево, потом… – начала Флер.
Но Моран не стала ее слушать:
– Нет, мы пойдем прямо и выйдем к храму. Грей пошел туда, я знаю. «Со времен моего детства, кажется, ничего не переменилось! – подумала Моран. – Храм, как стоял, так и будет стоять правее Враны».
– Откуда тебе знать, куда он пошел? И откуда тебе знать, в какой стороне Храм Душ? – подозрительно спросила Майя. – Есть что-то такое, что ты от нас упорно скрываешь. Признавайся, ты не все нам рассказала, да?
– Я рассказала все, что вам необходимо знать! – резко оборвала свою спутницу Моран. – На все остальное не вижу смысла тратить время.
Повисла тишина: ведьма и эльфиня обиженно соображали, что бы им ответить грубиянке Моран, но она, не обращая на них внимания, решительно и независимо зашагала вперед. Девушки переглянулись и, пожав плечами, поспешили ее догонять. Но шли они недолго. Услышав над головой свист рассекаемого воздуха, путницы задрали головы вверх, но ничего не увидели.
– Ой, мамочка, что это? Мне страшно! – Флер поежилась от пробежавших по телу мурашек.
Пока странницы, озираясь, вертели головами: одна – испуганно, другая – удивленно, третья – настороженно, – в траву, прячась за кустарник, грациозно, словно ягуар, приземлился мужчина. Движенья его были плавны и уверены. Длинные волосы воронова крыла обрамляли загорелое лицо. Одет он был во все черное. Сквозь просветы в листве наблюдая за девушками, незнакомец уверенно вытянул руку, и на нее тотчас бесшумно опустилось странное крылатое существо, довольно крупное, похожее на летучую мышь. У нее была угольно-черная бархатистая шерстка, огромные перепончатые уши, напоминающие крылья, и желтые светящиеся глаза.
– Вон ту, длинноухую… – показал черноволосый на эльфиню. – Остальных уведи от нее подальше. Хм, у той, что с серыми волосами, – старинный меч. Я разглядел гравировку. Его ковали здесь, в Гринтайле. Наверняка, меч дорог ей, забери его. Скорее всего, она захочет вернуть его. Вот пусть и погоняется за тобой.
Крылан с пронзительно громким птичьим клекотом метнулся ввысь.
Девушки тут же обернулись на звук. А мышь вдруг стремительно ринулась вниз, ее черные кожистые крылья зацепили волосы Майи, ударили Моран по голове, а мохнатая ручка с крючковатым когтем до крови оцарапала ухо эльфини. Моран сразу же выхватила меч и приготовилась отразить нападение крылатого существа. Но мышь улетела. Она вернулась, описав круг, но на этот раз внезапно напала на Флер, обрушив на нее поток серебристых стрелок, тонких и острых, как иголки. Эльфиня, спасаясь от жалящего дождя, даже и не помышляла об обороне, она стремглав бросилась к зарослям кустов, чтобы укрыться под кроной низкорослой пальмы. После бегства Флер обстрелу подверглась Моран. Несколько взмахов меча и – стрелки со звоном посыпались на траву. Но мышь не отставала от полуволчицы, она все кружила и кружила над ней, осыпая ее порциями шипов, впивающихся в тело. Казалось, Майя ее не интересовала, хотя та вовсю старалась отпугнуть летунью от Моран с криками «Кыш!», «Брысь отсюда!» она подпрыгивала и кидала в нее всем, что находила на обочине дороги: камнями, комьями земли, и даже вырванным кустиком. Майе хотелось найти какую-нибудь длинную палку, чтобы дотянуться до назойливой мыши и прогнать ее. Уцепив извилистую корягу, выпиравшую из почвы, она попыталась вытянуть или выломать ее. В это время крылан, изловчившись, выпустил пучок своих стрел прямо в лицо Моран, та безотчетно заслонила глаза правой рукой, и тут же зверек цапнул ее зубами за пальцы, сжимавшие рукоять меча. Охнув, Моран выронила оружие, а мышь, на лету подхватив его, взлетела на безопасную высоту и скрылась.
6
Пеший путь был не близок, но Грей преодолел его. Он с детства помнил этот скорбный путь – от границы гибнущего Гринтайла до Мэллона. Возможно ли его забыть? Но тогда еще зло не успело так изуродовать окрестности его родины. Грей даже не предполагал, что сказочный остров Гринтайл мог так чудовищно преобразиться.
Белеющий в сумраке дом стоял на окраине той убитой деревушки. Черные провалы окон зияли, как глазницы черепа; покосившаяся дверь скрипуче болталась. Изнутри доносилась тоскливая песнь, похожая на вой, – так поет страдалец, погруженный в свое черное горе.
Грей заглянул внутрь. В комнате, на обугленных останках мебели, привалившись друг к другу, сидели два электианских скелета – большой и маленький, – по всей вероятности, это были мать с ребенком. С покорностью судьбе они склонили черепа, и руки их безнадежно свисали, как плети. В «детской», – а это была она, судя по множеству обгоревших игрушек, – был еще один крошечный скелет, он сидел верхом на деревянной лошадке с колесиками. Четвертым был живой мужчина. Ему-то и принадлежал тот заунывный голос. Он бережно придерживал остов сына за спинку, и, напевая, гладил его по головке. Заметив присутствие Грея, он прекратил пение и обернулся к нему. И юноша увидел в глазах электа такую бездну вселенской безысходности, что больше ни минуты не мог оставаться здесь. Грей невольно попятился и в ужасе бежал…
Вокруг была умирающая, иссохшаяся земля… Он хотел узнать, что же здесь случилось, но те немногие электы, что недвижно валялись возле руин своих жилищ, были безучастны к его вопросам.
– Оставь меня в покое, странник, иди своей дорогой, – хрипло сказала одна старая женщина. – Дай нам спокойно проводить свой век.
Грей тряс за плечи старика в оборванной одежде, словно тому это могло вернуть хоть каплю здравого смысла.
– Глупые, вы же погибнете! Как можно лежать на одном месте! Пожар ведь случился совсем недавно, можно пойти нарубить деревьев и все починить. Я готов помочь вам. Я многое могу! Нужно только всем собраться…
Но старик оттолкнул его слабыми исхудалыми руками.
– Юноша, ты слишком молод, а потому самонадеян и глуп, – сказал он Грею. – В этом мире ничто не вечно. Но, когда каждое твое начинание оканчивается большим пожаром, это наводит на мысль о том, что иначе уже не будет. Я потерял всех своих сыновей и дочерей, потерял любимую жену и верного пса, и теперь я вижу их в кошмарных снах и мучаюсь, что не смог их спасти. В этих руинах – все, что было дорого мне, и я хочу умереть рядом с ними.
Грей покосился на несколько скелетов, лежавших рядом с пепелищем.
– Нельзя, нельзя так предаваться отчаянью, нужно начать все сначала!
– Уйди, мальчик, уйди и не терзай мою душу, – взмолился старик, и Грей не посмел его ослушаться.
– Почему электы стали стариться и умирать? – спросил он другого мужчину. – Как такое могло случиться?
– Души теперь дряхлеют и умирают вместе с телом. Все светлое исчезло: любовь, родина, надежда... Из лесов остались только те, что растут у границ Дрэймора, эти странные леса выросли на почве, пропитанной нашей кровью, они врастали корнями в наши гниющие тела… И эта память не сотрется. Все потому что Соул ослеп. Сама Северина выколола его глаза. Сама Создательница хотела наших мук. Так говорила нам бессердечная жрица с голубоватой кожей, что сожгла нашу деревню. И все мы погибнем, и этого уже не остановить. Все, что было дорого нам – потеряно, а остальное уже не имеет смысла.
Грею стало по-настоящему страшно. Он смотрел в мертвые глаза мужчины – глаза, в которых застыл непроглядный мрак, и его охватил ужас. Он никогда не видел смерти. Он никогда не видел, чтобы жизнь угасала, так бессмысленно, с такой непостижимой жестокостью, как будто чья-то грубая внешняя сила насильственно лишила жителей Гринтайла права на радость и навсегда уничтожила их волю к возрождению.
И вместе с комом в горле Грей почувствовал, как невыносимо ему оставаться здесь, и он снова бежал, чтобы быть подальше от этого ужасного места.
Откуда пришла эта эпидемия смертности? Наверняка, это как-то связано с падением Гринтайла. Раньше они уходили из жизни только тогда, когда сами этого хотели. Они выбирали свой путь и следовали ему до конца. Лишь выполнив свое предназначение, они покидали свет, и это целиком зависело от их осознанного желания. Это могло произойти через несколько сотен и даже тысяч лет.
Мать Моран и Грея в тот момент, когда он видел ее в последний раз, выглядела молодой девушкой, такой, как сейчас ее дочь. Алькоры пока еще не утратили своей способности сохранять вечную молодость, а простые электы, как открылось Грею сегодня, растеряли свои дары, они стали дряхлеть и быстро прекращали свое существование. Вместе с их телами гибли и души, в то время как раньше электы, наряду с алькорами, могли нарастить свою оболочку заново, если случались тотальные повреждения, при которых регенерация уже не спасала.
7
Когда эльфиня отбежала от подруг и спряталась от стрел под листьями пальмы, она и думать не думала, что именно там подстерегает ее настоящая опасность. Флер отдышаться не успела, как рядом с нею мягко приземлился… белый ягуар… Их взгляды встретились. От ужаса Флер задрожала и даже крикнуть не смогла, сразу же лишившись чувств. Еще мгновение, и лишь ее след остался на песке, вздыбленном порывом ветра.
Майя краем глаза заметила убегавшую с поля боя трусиху, и укоризненно покачала головой ей вслед. Но когда схватка закончилась, и мышь, завладев мечом Моран, улетела, ведьма в поисках подруги оглядела окрестность и увидела ее под пальмой, в стороне от дороги, но это продолжалось всего лишь долю секунды, а дальше было, как во сне, – черная тень накрыла падающую Флер, и Флер исчезла… На крик Майи подбежала Моран, и обе, забыв про черного крылана, сломя голову понеслись к кустам, поглотившим Флер. Они пораженно разглядывали тот клочок песчаной земли, где только что стояла эльфиня.
– Пропала и все! – возмущенно проговорила Моран. – Ну прямо как в воздухе растворилась! Вот, скажи, ты видела, куда она полетела?
– Бачибу ты дубаешь, шдо она балидел-а-а? – шмыгая носом и моргая мокрыми ресницами, гундосила Майя. – Я саба видела, гаг бадгасились ее ноги… и она стала бадать, а потом брабала и все…
– Перестань разводить мокроту! Господи, с кем я связалась! – вне себя заорала волчица. – Здесь не курорт! Я вас предупреждала! Надо быть готовой ко всему – и к крови, и к смерти! Мне нужен меч! Для борьбы! Ты понимаешь?! Эта тварь унесла мой меч! Черт! – морщась, она выдернула со своего предплечья тонкую стрелу, затем еще две, и остервенением выкинула их в траву. – Посмотри, где еще они застряли? Я ж не видела, куда мышь полетела, глаза от стрел защищала. А ты-то могла заметить, – уже спокойнее добавила она.
Майя виновато посмотрела на Моран, и показала рукой в обратном направлении от той дороги, по которой, не колеблясь, повела их алькорша.
– Кажется, туда, налево.
– Ты уверена?
Ведьма растерянно пожала плечами. Подул легкий ветерок, и Моран, шумно потянув носом воздух, уже без раздумий решительно повернула назад.
– То, что ты ищешь по запаху, это ясно, – осторожно проговорила Майя, опасаясь снова напороться на грубость. – Только вот неясно, по чьему следу мы сейчас идем?
– Того, кто похитил Флер. Я чувствую дух чужака, – произнесла Моран.
– С ума сойти! Где ты этому научилась? – поразилась Майя.
– Я из племени полуволков, не задавай глупых вопросов! – Моран, как обычно, была резка.
– Да, я уже заметила, у тебя глаза в темноте светятся.
– Я отлично вижу в темноте, – пояснила Моран, – быстро двигаюсь, и у меня хорошая выносливость.
– И это я тоже заметила, – мрачно сказала ведьма, вспомнив, как суровая девушка бросила их в зыбучей пустыне.
8
Грей вздохнул с облегчением, когда увидел впереди гостиничную вывеску «Мимолетная перемена». В трактир он вошел с опаской, ожидая увидеть и там остатки былых трагедий. Но, к великой его радости, хозяева создали такую спокойную и дружелюбную обстановку, что посетитель забывал об окружающих его бедствиях.
– Здравствуйте, – осторожно поприветствовал Грей, – сегодня чудесный день, не находите? – это было глупо, но пока он боялся говорить на щекотливые темы.
– Конечно, если вам так угодно, – учтиво, но с легкой иронией произнес элект в широкополой шляпе, украшенной страусиным пером. – На самом деле, дни здесь давно уже слились с ночами, а это значит, новый день никогда не наступит, также как и ночь. Здесь уже почти тысячу лет абсолютно одинаковые дни.
Увидев, что незнакомец не пытается от него избавиться, молодой волчкор осмелел.
– Может быть, вы знаете, что случилось в той деревушке?
– О! Видите ли, их души стали гибнуть прежде, чем жизнь покинула их тела… Отчаяние быстро овладевает смертной душой. Несмотря на то, что Соул в плену не по их вине, они делали что-то не так, раз их души оказались недостаточно крепкими, чтобы выстоять. Крепость души, ее сила – это то, что отличает бессмертных от ныне смертных.
Тут Грей заметил, что электы, сидящие за столиками, ведут себя необычно. Ни слов, ни реплик, с которыми они обращались бы друг к другу, не слетали с их губ. Каждый из них был погружен в себя. Тени каких–то мыслей и чувств едва заметно порхали на их блаженных, полностью отрешенных от внешнего мира лицах.