Так, в варке черепа, суете по хозяйству Опалина, разглагольствовании Воранта, о будущих перспективах, ожидающих столь неординарного мага как он, прошел и этот, девятый день, их путешествия к Покинутым городам.
Как-то в очередной раз, переночевав в лесу, они поутру, после проливного дождя шедшего всю ночь, по единоличному решению мага, выбрались на вымощенный плитами старый имперский тракт. Маг соскучился по крыше над головой, чистой постели, хорошей пищи и общению с людьми. В принципе, тех пяти серебряных лауриев должно было хватить и на выполнение его заветных желаний о мягкой постели для него, горячем вине со специями и пополнение заканчивающихся припасов круп и овса для кобылы мага. Денежные запасы он собирался пополнить с помощью своего раба, отправив того на «заработки» и поиски сокровищ в ближайший Покинутый город.
Мясо закупать он не собирался. Его в избытке добывал Опалин, влет сбивая пролетающих птиц камнями и загнав, пару раз, оленей. Тураны, здешняя помесь зайца с тушканом, оказались очень верткими и малосъедобными. Жилистыми и худыми. Однажды, охотясь по приказанию мага, Владимир Анатольевич, случайно пришиб матерого медведя. Ошалевшего от неожиданного испуга, при появлении скелета с пылающими зеленым пламенем глазницами и мчащегося со скоростью гоночного болида за напуганным тураном. Громыхающего, на каждом двухметровом скачке, доспехами на всю округу. Не разобравшись в ситуации, хозяин леса полез в драку и тут же получил мгновенный удар кинжалом точно в сердце от Опалина, решившего, что от мяса — мясо не ищут. Медведь только на дыбы успел встать и тут же рухнул, даже не успев грозно зареветь.
Череп медведя маг тоже заставил выварить. Опалин начинал уже бояться своей будущей метаморфозы, представляя, что из него получиться с такими необычными ингредиентами. К его счастью, у мага пока не хватало, на превращение его в монстра, энергии. Каким-то образом он собирался ее раздобыть, но в частности своего замысла Опалина не посвящал.
Придорожный трактир, где Ворант два дня отсыпался, отъедался и отмывался, остался в памяти Опалина грязным, серым пятном. Запутанным лабиринтом мелких покосившихся от времени сарайчиков и хаотичных пристроек. С многочисленным, внешне неопрятным, семейством владельца трактира, выполняющими роль прислуги.
Грязные, расхристанные девки с нечесаными волосами и два погодка — пацана, вечно сопливых, в рваных, замызганных рубахах весь день метались по сарайчикам и пристройкам. Постоянно мельтешили перед глазами, казались вездесущими как тараканы, умудряясь появляться чуть ли одновременно в совершенно разных местах двора, по мышиному шустро вбегали и выбегали из многочисленных дверей. К вечеру первого дня, успев вызвать своим сумбурным поведением, у Опалина почти настоящую головную боль. Он, все эти два дня простоял под навесом возле крыльца, играя роль половины оплаты за постой мага.
Ворант проявил неожиданную практическую сметку, договорившись с хозяином о роли Опалина в качестве зрелища для местных сервов, собиравшихся поглазеть на него и попить пива в трактире, даже из дальних селений. Он, к удивлению Владимира Анатольевича, даже чуть пополнил оскудевшие запасы его энергии, для более яркого свечения пустых глазниц черепа и, соответственно, большей зрелищности.
Сервы, глазея и переговариваясь короткими междометиями, тыкали грязными пальцами с обломанными ногтями в стоящую у крыльца в полной броне нежить. Набравшись смелости и пива, до полного отключения остатков мозгов, подходили почти вплотную, дыша гнилыми ртами в лицо. Несколько раз кинули камнями, издалека. Трусливо смеясь, плюнули на латы. Один плевок угодил прямо в глазницу. Таким униженным Опалин никогда себя еще не чувствовал.
Единственным светлым пятном в этом тусклом мареве двухдневного позорища, было посещение кузницы хромого и угрюмого местного кузнеца с пронзительным взглядом черных глаз. Местные ублюдочные жители, при его появлении под вечер, у трактира, испуганно зашептались, мгновенно раздались живым коридором на две стороны и зачастили руками возле сердец, делая отгоняющие злых духов знаки.
Кузнец, недолго поговорив с Ворантом, согласился сделать мелкий ремонт лат и перековать лошадей. Маг, поступая весьма мудро и предусмотрительно, тщательно заботился о своем имуществе. Кузнец приятно удивил, получившего приказ молчать костяка, сделав очень высококачественный ремонт его доспехов. И даже произведшего бесплатно, втайне от мага, пару мелких улучшений.
Похлопывая по корпусу Владимира Анатольевича, широкой ладонью, с темной, навечно въевшейся каймой сажи, под крепкими ногтями пальцев, он заставлял его поворачиваться или нагибаться для поисков дефектов, не выказывая и доли страха при этом. Чуть слышно бормотал, вполголоса, во время работы, обращаясь к скелету:
— Да, костяной солдат, плохой у тебя хозяин. Черная у него, небесная Искра и сердце червивое. Зло он людям принесет своими нехорошими делами! А ты помогать ему в этом будешь. Никуда не денешься. «Опутанный» ты!
Кузнец ожесточение стукнул малым оправочным молотком по наковальне. Отложил в сторону, снятый с костяка правый наплечник с подвижным диском. Потянул на себя, звеня разнообразным железом из деревянного, потемневшего от времени и копоти, небольшого ящичка, щипцы с плоскими, хитро изогнутыми концами.
— Я, таких как эти…. некромаги! — кузнец проглотил, готовое сорваться с его губ сквернословие, осенил себя священным знаком.
— Простите меня, сквернослова, Всеблагие! Сразу таких злыдней, с искрой черной, аж до нутра вижу!
Примерился, подхватил ремонтируемую часть доспеха взятыми щипцами.
— А ты вот, солдат, наоборот, был добрым человеком до смерти своей. И сейчас не плох, да только твоя не жизнь тебя спортит, настоящей нежитью вылепит. Ну да Всеблагие, может не оставят в беде. Может и помогут. Жаль, вот молиться не можешь ты им, парень. Да-а, жаль….
Если бы Владимир Анатольевич в своем нынешнем состоянии смог, то непременно расплакался бы, настолько неожиданными были для него по искренней, неподдельной доброте, слова кузнеца, глубоко затронувшие его почти омертвевшую душу.
Ранним туманным утром, на восходе солнца, маг Смерти Ворант и его нежить — воин, покинули придорожный трактир в селении Смязь, что на земле барона асс`Тенин. Они продолжали свой поход в неизвестность.
Глава 5
Вспоминая, уже при прошествии долгих лет, свое путешествие до Покинутых городов с магом Ворантом, Опалин признавал, что это, неожиданно поменявшее роли спутников странствие, многое ему дало и не будь его, то вряд ли он сейчас был тем, кем стал и знал то, что знает.
Ворант, в долгом пути раскрылся, подобно створкам раковины. Скинул незримые оковы традиций, на короткое время, вышел из строгих рамок обычаев местного общества и показался с неожиданной для Опалина стороны. Помимо того, что он был умен, холодно рассудителен и предусмотрителен, маг обладал логическим стилем мышления и был на самом деле очень недоверчив. Кроме этого, проявились и другие, неожиданные, черты его характера. Остановка в таверне показала его человеком еще и по-крестьянски практичным, иногда циничным до непристойности в выгодные для него моменты. Подтвердив мнение, что поспешные суждения о людях, по первому взгляду, часто бывают ошибочными. И неприятно, для судящего, неверными. Вдобавок, окончательно разрушив образ патологически жаждущего власти и богатства, полностью зациклившегося на этом человека, Ворант преподнес сюрприз. Некромант оказался, как ни удивительно, очень неплохим рассказчиком, умеющим привлечь внимание слушателя.
Все это, конечно, не оправдывало его надменное высокомерие, нездоровую, болезненную жестокость по отношению к слабым, им особенно и не скрываемую. Откровенное лицемерие и ханжескую двуличность к сильным. Демонстрационную готовность пожертвовать кем либо, спасая свою шкуру. Как сказал кузнец из селения Смязи, человек «с черной искрой и червивым сердцем». Но, вот, пожалуйста — еще и владеющий ярким, образным языком, сказитель! Удивительно, как плохое и хорошее, может, не вступая в конфликт между собой, гармонично сочетаться в душах людей!
Покинув селение, маг часа полтора покорчил из себя Великого Господина, находя в этом для себя, бесспорно, немалое удовольствие. Вновь презрительно кривил губы, при каждой произносимой им сквозь зубы фразе. Снова и снова, многословно и вызывающе грубо проходился по крайне низкому и гнусному, по его мнению, происхождению своего спутника. Обзывал «ничтожным, купившем лицензию, на деньги за своднические услуги, оказанные мерзким мужеложцам, писцом. Способным держать перо прямо лишь под угрозой плетей». Владимир Анатольевич мысленно посмеялся над столь цветистыми эпитетами, данными ему, отмечая, что, скорее всего, это обычная зависть человека, пишущего как пьяная курица лапой к человеку, обладающему каллиграфическому почерком. Действительно его, что ли, угораздило вселиться в скелет умершего местного писца? Возможно. Отсюда и довольно высокие способности во владении здешней письменностью. Красивый каллиграфический почерк. Умение писать строки стилем Высокой речи, использующейся только в герцогской канцелярии при составлении монарших рескриптов?
Знание же здешнего языка, по твердому мнению Опалина, являлось обязательным и непременным условием при вселении в эти кости. Было бы чрезвычайно и крайне обидно не понимать, что тебе говорят, при полной невозможности немому скелету выучить местный язык. Скорее всего его, молча вопящего и не понимающего ничего из происходящего, трансформировали бы в обыкновенного мертвого солдата и наша история закончилась бы, так и не начавшись.
Когда магу Воранту надоело издеваться над безответным молчаливым костяком, он, проявляя нездоровое любопытство, вдруг заинтересовался подробностями его прошлой жизни и устройством мира или той бездны, что извергла столь изощренного лжеца. Чуть добавил давления силы на амулет подчинения, стараясь стимулировать правдивость рассказа нежити. Владимир Анатольевич, припомнив способ уклонения от ответов под воздействием гипноза или спецпрепаратов — читал в какой-то книге о разведчиках и видел в сериале, как вел себя агент секретной службы на допросе — пошел по ассоциативному ряду.
Не испытывал он ни какого желания рассказывать о своей семье, своей жизни и о нашем мире своему нынешнему хозяину, даже побуждаемый к этому воздействием артефакта.
Начав рассказывать о полетах человечества в космосе, как наши космические корабли гордо бороздят просторы галактик, он продолжил свое повествование вольным пересказом версий о возникновении самой вселенной. Прочитал короткую лекцию о свойствах квазаров и черных дыр, безбожно мешая то, что помнил, с тем, что придумывал на ходу.
Маг, первоначально внимательно слушавший, заскучал, не понимая и половины слов. Раздраженный своим непониманием слушаемого, он начал часто переспрашивать и многократно уточнять, окончательно теряя нить смысла в повествовании костяка. Пытался осознать и расшифровать множество незнакомых терминов, принимая их за заклинания и названия ритуалов. В конце концов, грубо перебил бездушно и монотонно вещающего костяка. Приказав отвечать коротко и ясно, спросил о городах и армиях, научных знаниях и достижениях мира Опалина, о живущих там людях.
Тут его Владимир Анатольевич и подловил. Борясь с давлением амулета, удивленно спросил, как он может сравнивать и рассказывать о своем мире, если ничего не знает о мире здешнем. Ведь он уже пытался объяснить суть космических черных дыр, но не нашел аналогов в местном языке.
Как ему сравнивать? С чем? Как сделать рассказ доступным, если ранее Господин и половины не смог понять из его повествования? Какие примеры использовать для сравнения? Может, ему и сравнивать будет, нес чем, может у них и сходного то явления или понятия, даже в малой толике, в здешнем мире нет, и никогда не будет? По сути, данное построение фраз, абсолютно не являлось прямым ответом, но Ворант не придал этому значения, обидевшись на завуалированное унижение своего мира.
Гордо вскинув голову, он начал вещать о своем великом мире, осененном благодатью Всеблагих Небесных защитников.
Говорил он почти до вечера, смачивая горло вином, купленным в таверне и подкрепляя силы ноздреватым сыром. Рассказывать ему явно нравилось.
Маг отдохнул телесно — дочки трактирщика, к удивлению Опалина — он ночью стоял у двери комнаты мага на страже — вымытые и расчесанные, вышли на рассвете из его номера, хихикая и оправляя длинные, белые ночные рубахи. Теперь, видимо, магу восхотелось духовного общения.
Начал он свое долгое повествование, с восхваления бывшей когда-то великой и могучей, Полночной империи Арнар.
О её сокрушительных победах над многочисленными, жестокими и коварными врагами. О Великом Покорении северного материка, правда через лет десять ставшего весьма затратным для страны и вскоре прекратившемся. О научных достижениях империи, её богатейших культурных традициях, овеянных тенью тысячелетий и удивительных технологиях строительства. Последнее очень заинтересовала Владимира Анатольевича. По словам мага, выходило, что технология строительства замков благородного сословья, имперских крепостей, городских стен и мостов напоминала производство железобетона с применением здешних возможностей магии. Делалась опалубка, засыпались внутрь земля и камни. Сверху заливался специальный состав и три мага Огня, Воды и Земли совершали довольно сложный и энергоемкий ритуал. Аморфная груда камня и грунта расплавлялась в жидкую массу и застывала в монолит, не уступающий по прочности и долговечности керамике. Быстро, просто, но не дешево — маги ценили свой труд.
Опалин видел вдалеке эти замки, пронзающие небо шпилями необычайно высоких башен, окруженные на вид, даже издалека, несокрушимыми стенами. Линии строений были геометрически выверенными, стремительными, четкими. Никаких перепадов по высоте или вынужденных из-за существующего ландшафта отступлениями от первоначального плана. Словно все замки отлили по одному шаблону и перенесли на место нынешнего расположения. Теперь ему становилось понятно, как это было достигнуто и его более не удивляли пролеты местных мостов без единого шва на стыках. К сожалению, данная технология строительства, и вместе с ней колоссальный объем тогдашних знаний и результаты тысячелетних исследований во всех областях науки, были утеряны в Эпоху Разрушений.
Судя по рассказу, во время пожаров в городах, при штурмах крепостей и замков, из-за необычайно яростных сражений сторонников предка правящего нынче герцога о`Далиани, затеявшего мятеж против тогда правящей династии и верных императорскому трону войск, сгорели дотла богатейшие библиотеки. Сторонники императора проигрывали сражение за сражением — против них выступали пограничные, постоянно воюющие и обладающие огромным опытом боев, подразделения армии империи, талантливые военачальники и три действительно элитных, а не парадных столичных, легиона — Стальной, легион Северной земли, Огненосный, а также ит — корпус Приходящих Незваными имперского флота. Своеобразная морская пехота империи с диверсионным уклоном в действиях.
Вообще-то, вначале, мятеж подняла имперская военная элита. Гро — генералы и маршалы, считающие себя несправедливо обделенными при дележе захватываемых империей земель и богатств. Лишь потом его возглавил предок, нынешнего правящего герцога, вернувшийся с Северного материка, бывший гро — адмирал флота. Личность властная, харизматичная и древностью рода нисколько не уступающая императору.
Сражения происходили с непременным успехом восставших. Предугадывая свое неминуемое поражение, сторонники императора решили использовать нечто, вытащенное ими из глубоких подвалов Службы Надзирающих. Но, что-то во время проведения ритуала пошло не так. То ли очередная акция диверсионного подразделения из ит-корпуса Приходящих Внезапно достигла своей цели, то ли это был перебежчик, но ритуал был нарушен в самой важной фазе и многотысячная трансформируемая нечисть и около десятка Мертвых драконов вышли из-под контроля.
Если коротко, то всем стало очень не весело. И сторонникам императора и гро-адмирала. Если верить словам мага, то один Мертвый дракон заменял собой эскадру линейных фрегатов, до самых вант, наполненных напалмом и бронированных по основание матч чем-то, напоминающим по крепости алмаз. Спасало, от полного истребления людей этими летающими костяными ящерицами то, что твердое агрегатное состояние воды, проще лед и только лед, являлось для них смертельным. Но, пока маги Воды извели их всех баллистическими сосульками, бед и горя, костяные драконы принесли не мало. В частности, именно семеркой этих летающих огнеметов была сожжена столица империи. Сохранились только городские стены, замки, особняки, арсенал и другие здания, построенные по «литейной» технологии. Но, и внутри них все полностью, до пепла, выгорело. Погиб император и вместе с ним имперский двор, огромная толпа избалованных вседозволенностью, капризных, хандрящих от сознания, что уже все имеют и уже все испытали, высокородных. Цвет местной науки — теоретики и практики, мудрые головы казначейств империи, ректора и деканы имперских коллегиумов. Сотни тысяч простых жителей столицы.
В качестве абсурдности воли Всеблагих можно упомянуть, что во время гигантского пожара, охватившего весь город, спасся в полном составе, вкупе с клиентами, известный в столице бордель тетушки Руффилы. Девицы, во главе с тетушкой, посчитав это знамением, раскаялись и ушли в монастырь. Клиенты борделя, кто остался жив, тоже, но только в мужской.
Помимо костяных драконов и несколько тысяч обычных поднятых скелетов, при неправильно проведенном ритуале народилось еще с сотню, не имеющих классификации не живых, но очень живучих монстров. Противники, ошеломленные почти вселенской катастрофой, на недолгое время объединились перед лицом общего непримиримого врага. Перебили всю неподконтрольную нежить, потом чуть-чуть еще порезали друг друга и разделив империю на две части — герцогство Аранское и Полночную республику, расползлись по вновь образованным государствам зализывать раны и копить силы для будущих схваток.