Через некоторое время пара тюремщиков привела в зал Кори из Фалонжа — кисти рук заключенного были скованы цепью, на шее у него висела веревочная петля.
Казмир рассматривал узника с бесстрастным любопытством. Че- ловек среднего роста, сильный и проворный, с мускулистым торсом и длинными жилистыми руками и ногами, Кори отличался болезненно- желтоватым оттенком кожи. У него были черные волосы и грубое, жестокое лицо. На нем все еще висела та одежда, в которой его схва- тили — некогда роскошная, теперь она превратилась в лохмотья, от- вратительно вонявшие подземельем. Тем не менее, Кори реагировал на королевскую инспекцию безразличной позой; бдительный и пол- ный жизненных сил, он примирился с мыслью о предстоящей казни.
Тюремщики привязали конец веревки, стягивавшей шею Кори, к ножке стола, чтобы узник не мог неожиданно наброситься на короля; после этого, как только Казмир кивнул, они удалились из зала.
Казмир спокойно произнес: «Вы сообщили герцогу Амбрилю, что работаете тайным агентом у меня на службе».
Кори кивнул: «Так точно, ваше величество».
«Вы не считаете, что это была дерзкая ложь с вашей стороны?»
«В сложившихся обстоятельствах предпочитаю считать, что меня посетило наитие, свидетельствующее о моей находчивости, о моем уме и о моем желании предложить себя и свои навыки к вашим услу- гам».
Казмир холодно улыбнулся: «Раньше вы не давали знать о таких амбициях».
«Совершенно верно, государь! Я слишком долго не решался об этом сообщить, и теперь, к своему стыду, стою перед вами в канда- лах».
«Вы стыдитесь своих преступлений — или того, что не преуспели в качестве разбойника?»
«Могу сказать только одно, ваше величество — я не привык тер- петь поражения».
«Ха! По меньшей мере в этом вы можете рассчитывать на мое со- чувствие. А теперь вернемся к вопросу о королевской службе — воз- можно, вам придется всерьез играть в эту игру».
«Охотно, государь — учитывая, что такая служба, судя по всему, избавит меня от темницы и топора».
«Так оно и есть, — подтвердил Казмир. — Насколько я могу су- дить, вы человек проницательный и бессовестный — именно такие качества я часто нахожу полезными. Если вы успешно выполните за- дание, которое я собираюсь вам поручить, с вас не только будут сняты все обвинения, но вы получите также существенную награду».
Сэр Кори поклонился: «Ваше величество, без колебаний берусь выполнить ваше поручение».
Казмир кивнул: «Внесем в это дело ясность с самого начала. Если вы попытаетесь меня предать, я приложу все возможные средства и усилия к тому, чтобы вас поймали и снова бросили в темницу под Пеньядором».
И снова сэр Кори поклонился: «Ваше величество, я человек прак- тичный и ничего другого не ожидаю. Достаточно объяснить, чего вы от меня хотите».
«Это очень просто. Вы должны убить Эйласа, короля Тройсинета, Дассинета и Ульфляндий. В настоящее время он находится в море, на одном из кораблей своего флота, но рано или поздно вы сможете най- ти его в Дун-Даррике, в Южной Ульфляндии. Убийство должно быть совершено так, чтобы его никак нельзя было связать со мной».
Кори поджал губы; глаза его сверкали, отражая неровное пламя факелов: «Сложная задача — но она мне под силу».
«На сегодня все. Завтра мы поговорим снова. Стража!»
Явились тюремщики.
«Отведите сэра Кори обратно в Пеньядор, но позвольте ему выку- паться, выдайте ему свежую одежду, подайте ему ужин по его выбору и устройте его на ночлег — под замком, разумеется — в камере на первом этаже».
«Слушаюсь, государь!» — отозвался один из тюремщиков. Другой отвязал веревку от стола и рявкнул на узника: «Ну пошли, сволочь!»
Кори высокомерно выпрямился: «Отныне обращайтесь ко мне «сэр Кори», если не хотите навлечь на себя мое недовольство!»
Тюремщик дернул за веревку: «Как бы тебя ни звали, пошевели- вайся! Мы не так мягкосердечны, как его величество».
Вечером следующего дня король Казмир снова беседовал с сэром Кори, на этот раз в Камере Вздохов над Арсеналом. Теперь Кори был прилично одет и пришел без цепей.
Казмир сидел на любимой скамье за дощатым столом, с буковой флягой вина и буковой кружкой под рукой. Он указал прибывшему на другую скамью: «Для вас уже кое-что приготовлено. На столе — ко- шель, содержащий двадцать серебряных флоринов. Представляйтесь торговцем целебными мазями, странствующим на лошади в сопрово- ждении мула, навьюченного подходящим запасом товаров. Продви- гайтесь на север по Сфер-Аркту до Дазлби, оттуда продолжайте путь в Нолсби-Севан, после чего снова поверните на север по Ульфскому проезду. Вам придется миновать Ворота Цербера и крепость Кауль- Боках. В шести милях за крепостью есть придорожный постоялый двор с вывеской, изображающей пляшущую свинью. Там вас будут ожидать четыре человека — такие же готовые на все головорезы, как вы, если не хуже. Они должны присоединиться к банде Торкваля, но сперва окажут содействие в вашем предприятии. Пользуйтесь их услу- гами по своему усмотрению».
Казмир взглянул на лежавший перед ним список и с отвращением продолжил: «Отборный сброд, нечего сказать! Каждый словно пре- восходит остальных злодейством и низостью. В первую очередь пред- лагаю вашему вниманию Гунна Измаэля из Татарских степей. Второй — Кельт Кеган, пронырливый, как лиса, и столь же кровожадный. Третий — Ласковый Эсте, златокудрая бестия с лицом, подергиваю- щимся нервной улыбкой. Эсте — римлянин, он претендует на родство с потомками поэта Овидия. Эсте носит с собой небольшой тонкий лук, похожий на детскую игрушку и выпускающий стрелы, напоминающие оперенные щепки, но умеет пронзить человеку глаз с большого рас- стояния. Последний — Чернявый Гальгус, известный тем, что всегда носит за поясом четыре метательных ножа. Таковы ваши верные ры- цари».
«Их следовало бы назвать скорее порождениями кошмара, — за- метил Кори. — Почему бы они стали мне повиноваться?»
Казмир улыбнулся: «Надеюсь, они не откажутся. Несомненно од- но — все четверо опасаются Торкваля. Торкваль — пожалуй, единст-
венный авторитет в их глазах. Поэтому действуйте от имени Торкваля. Такая организация проекта отличается дополнительным преимущест- вом: если вы добьетесь успеха, на что я рассчитываю, обвинять в слу- чившемся будут Торкваля, а не меня».
«А какого мнения по поводу этого проекта придерживается Тор- кваль?»
«Он не возражает. Повторяю: мое имя не будет произносить ни- кто. Все ясно?»
«За исключением одного вопроса: обязан ли я выполнять указания Торкваля?»
«Только в том случае, если это будет способствовать достижению вашей цели».
Кори задумчиво погладил подбородок и спросил: «Могу ли я го- ворить со всей откровенностью?»
«До сих пор мы ничего друг от друга не скрывали. Говорите!»
«Ходят слухи, что ваши тайные агенты редко наслаждаются пло- дами своих трудов. Каковы гарантии того, что в случае успеха я оста- нусь в живых и действительно получу награду?»
«Могу сказать только одно, — пожал плечами Казмир. — Если вы сослужите мне добрую службу однажды, я вполне могу пожелать, чтобы вы оказались мне полезным снова. Вряд ли вы сможете принес- ти мне пользу, будучи мертвецом. Кроме того, если вы не доверяете условиям нашего устного договора, вы всегда можете вернуться в Пеньядор».
Кори улыбнулся и поднялся на ноги: «Ваши аргументы убеди- тельны».
Глава 7
На лугу Лалли, неподалеку от Тантревальского леса, там, где из леса вытекал спокойный ручей Лиллери-Рилл, огибавший луг и на другом конце луга впадавший в Душистую излучину, находилось со- оружение из бревен и камня — усадьба Трильда.
Усадьбе было уже почти сто лет; ее построили по заказу чародея Хиларио, ранее обитавшего в башне Шойр на островке у северного побережья Даота. Башня эта казалась Хиларио, человеку с изыскан- ными вкусами, дикой, холодной и тесной. Чародей тщательно разраба- тывал планы нового жилища, точно указывая каждую деталь и неод- нократно переоценивая взаимное соответствие каждой части проекта всему замыслу в целом. В качестве строительной бригады Хиларио нанял группу плотников-гоблинов, заверивших заказчика в своей вы- сокой квалификации. Хиларио начал было обсуждать проект с брига- диром гоблинов, Шайликом, но Шайлик взял чертежи из рук чародея, быстро просмотрел их и, судя по всему, смог разобраться во всех под- робностях с первого взгляда — Хиларио был глубоко впечатлен его проницательностью.
Гоблины немедленно принялись за работу: копали, рыли, рубили и пилили, стучали молотками, вырезали рельефные узоры отделки, под- гоняли соединения и обрабатывали детали на стругах[13] с таким рвени- ем, что, к изумлению Хиларио, строительство было завершено за одну ночь — новая усадьба появилась, как по мановению волшебной па- лочки, с дымовой трубой, увенчанной чугунным флюгером в виде пе- туха.
Как только первые красноватые лучи солнца озарили луг Лалли, бригадир гоблинов Шайлик вытер пот со лба и торжественным широ- ким жестом представил счет чародею Хиларио, требуя немедленной оплаты в связи с тем, что его бригада должна была срочно начать вы- полнение следующего заказа.
Как только первые красноватые лучи солнца озарили луг Лалли, бригадир гоблинов Шайлик вытер пот со лба и торжественным широ- ким жестом представил счет чародею Хиларио, требуя немедленной оплаты в связи с тем, что его бригада должна была срочно начать вы- полнение следующего заказа.
Хиларио, однако, был человек осторожный, и обаятельные манеры Шайлика не произвели на него должного впечатления. Он похвалил бригадира за быстроту и эффективность, но настоял на том, что перед тем, как выставленный счет будет оплачен, следовало произвести ин- спекцию сооружения. Шайлик тщетно протестовал — в конце концов, однако, ему пришлось сопровождать Хиларио, занявшегося проверкой качества постройки.
Почти сразу же Хиларио обнаружил несколько ошибок, допущен- ных строителями, а также многочисленные свидетельства поспешно- сти и небрежности. Договор предусматривал каменную кладку «из цельных и твердых блоков плитняка»; на поверку каменные блоки, выложенные гоблинами, оказались подделками, изготовленными из заколдованных коровьих лепешек. Дальнейшая проверка показала, что «крепкие брусья из мореного дуба», обусловленные в описании заказа, на самом деле представляли собой хрупкие сушеные стебли молочая, замаскированные еще одним ловким заклинанием.
Хиларио с возмущением указал Шайлику на эти недостатки и по- требовал их надлежащего устранения в точном соответствии с дого- ворными требованиями. Помрачневший и расстроенный, Шайлик де- лал все возможное, чтобы избежать выполнения дополнительных ра- бот. Он заверял, что точное соблюдение требований невозможно, и что доля неопределенности неизбежно свойственна всему, что суще- ствует во Вселенной. Бригадир-гоблин заявлял, что разумный, учиты- вающий все обстоятельства заказчик допускает некоторую свободу истолкования контракта, так как процесс истолкования как таковой подразумевает возможность расхождения мнений.
Хиларио проявлял непреклонность, и Шайлик все больше волно- вался; его аргументы становились все более невразумительными, он даже бросил на пол свою остроконечную зеленую шапку. Гоблин ут- верждал, что, так как различие между «кажущимся» и «существую- щим» представляет собой не более чем философское изощрение, на практике все, что угодно, эквивалентно всему, чему угодно. На это Хиларио со всей серьезностью ответил: «В таком случае я заплачу за вашу работу вот этой соломинкой».
«Нет! — сказал Шайлик. — Это не то же самое». Бригадир пред- ложил чародею — с тем, чтобы упростить процесс и не тратить время зря — оплатить выставленный счет и вселиться в новую усадьбу к своему удовлетворению.
Хиларио не позволял себя уговорить. Он назвал рассуждения Шайлика софистикой, с первого слова до последнего. «Усадьба вы- глядит прекрасно, не спорю, — сказал он. — Но колдовские трюки такого рода скоротечны и с течением времени теряют силу».
«Не всегда!»
«Достаточно часто! После первого же ливня все это сомнительное сооружение обрушится мне на голову — хорошо еще, если не посреди ночи, когда я буду спать. Вы обязаны переделать все заново, с начала до конца, используя высококачественные материалы и применяя об- щепринятые методы строительства».
Гоблины-плотники ворчали, но Хиларио не отступил, и им при- шлось снова приняться за работу. Гоблины трудились не покладая рук три дня и три ночи, причем, будучи уязвлены заказчиком или просто потому, что им свойственна капризная изменчивость настроения, на этот раз все сделали в два раза лучше, чем требовалось, изготовляя панели из розового палисандра, тика и отборного орехового капа, ис- пользуя марганцевый шпат, розовый порфир и малахит вместо мрамо- ра — и при этом то и дело вызывающе поглядывая на Хиларио, словно приглашая его высказать еще какие-нибудь критические замечания.
Наконец строительство закончилось, и Хиларио оплатил счет дву- мястами двенадцатью раковинами, создающими «морской шум», ма- ринованной сельдью, свежеиспеченными хлебами, сырами, творогом, орехами и медом, а также бочонком крепкого грушевого сидра и еще одним бочонком вина из тутовых ягод. Таким образом, сделка завер- шилась в атмосфере товарищества и взаимного уважения.
Хиларио вселился в усадьбу, нареченную им Трильдой, и прожил в ней много лет; в конце концов он погиб при невыясненных обстоя- тельствах на лугу Лалли — возможно, пораженный ударом молнии. Ходили слухи, что он чем-то вызвал раздражение волшебника Таму- релло. Так или иначе, никаких доказательств злонамеренного вмеша- тельства обнаружить не удалось.
Несколько лет усадьба пустовала. В один прекрасный день Шим- род, странствуя по Старейшим островам, набрел на это одинокое строение и решил в нем поселиться. Он добавил флигель, где размес- тилась лаборатория, разбил цветник перед усадьбой и устроил фрук- товый сад на заднем дворе — Трильда стала очаровательнее прежнего.
C тем, чтобы поддерживать в Трильде порядок — то есть удалять пыль, мыть полы, убирать мусор, очищать оконные стекла, натирать воском деревянные панели и мебель, искоренять сорняки в саду и за- готавливать дрова для каминов — Шимрод нанял семейство недавно поселившихся по соседству кикимор (называемых также «древесными троллями»). Эти небольшие пугливые существа работали только то- гда, когда Шимрод поворачивался к ним спиной, так что они редко ему мешали — лишь время от времени он замечал уголком глаза ка- кое-то проворное движение.
Годы проходили в установившемся режиме: Шимрод жил в своей усадьбе, как правило, в одиночестве, и развлекала его только работа. На лугу Лалли редко появлялись люди — лишь иногда мимо проходил дровосек или крестьянин, направлявшийся в лес по грибы — а гостей Шимрод практически никогда не принимал. На дальнем конце луга, с противоположной усадьбе стороны, находилась Пуншестопская оби- тель — с первого взгляда не более чем обнажение черного базальта, с северной стороны покрытое лишайником. Время от времени Шимрод наблюдал за разгульными празднествами эльфов и фей, но только из- дали. Он уже знал на собственном опыте, что тому, кто якшается с феями, угрожают смятение и горечь крушения сладостных надежд.
В последнее время, по поручению Мургена, Шимрод взял на себя монументальный труд — анализ и классификацию материалов, кон- фискованных у чародея Тамурелло и привезенных в Трильду в полном беспорядке. Тамурелло был волшебником незаурядным, но не слиш- ком разборчивым во вкусах и привычках; он накопил большую кол- лекцию редкостей и колдовских принадлежностей со всех концов све- та — некоторые оказались просто сувенирами, другие вызывали тре- пет, будучи напряжены магической энергией.
Первоочередной задачей Шимрода, связанной с таким чудесным разнообразием диковин, стал предварительный просмотр документов, трактатов, формуляров и записей. Имелись в наличии тексты всевоз- можных форм и размеров, от фолиантов в роскошных переплетах до почти разлетающихся в пыль обрывков. В библиотеке Тамурелло хра- нились ветхие манускрипты и новейшие книги в инкрустированных кожаных переплетах с металлическими застежками, папирусные свит- ки, сохранившиеся с незапамятных времен, иллюстрированные ми- ниатюрами пергаменты, папки с чертежами, планами, картами и схе- мами, обрамленные шелковые табло, покрытые печатными черными иероглифами, бумаги с письменами на неведомых языках, нанесенны- ми чернилами невиданных оттенков.
Разделив документы на несколько общих категорий, Шимрод при- нялся изучать механизмы, инструменты, утварь, усилители, фильтры и различные прочие артефакты. Многие казались совершенно бесполез- ными, и Шимрода нередко приводили в замешательство возможности их использования или, наоборот, отсутствие таковых. Уже целый ме- сяц он пытался разобраться в назначении одного такого изобретения — семи небольших дисков из прозрачного материала, кружившихся по краю круглой таблички из черного оникса. Диски светились мягки- ми радужными переливами, изредка прерывавшимися пульсирующи- ми черными пятнами пустоты, по-видимому возникавшими и пропа- давшими совершенно случайно.
Шимрод не мог представить себе практическое применение этого устройства. Часы? Игрушка? Подвижное украшение интерьера? Он предполагал, что настолько сложный механизм должен был быть изго- товлен с какой-то определенной целью, но цель эта не поддавалась пониманию.
Однажды, когда Шимрод сидел, наблюдая за дисками, из болыпо- го выпуклого зеркала, висевшего на стене в глубине лаборатории, по- слышался сигнал, напоминавший звон небольшого колокола.
Поднявшись на ноги, Шимрод подошел к зеркалу, теперь отобра- жавшему происходящее в большом зале Свер-Смода. Мурген, стояв- ший у стола, приветствовал Шимрода кивком, не теряя времени на церемонии: «У меня есть сложное поручение. Оно может оказаться опасным. Тем не менее, это дело чрезвычайной важности, оно должно быть сделано. В данный момент я никак не могу отлучиться, и мне придется обременить этой задачей тебя».