– Вот, Коля! – Шумилов рубанул ребром ладони по воздуху. – Запоминай. Как только Нечаев начал публиковать свои разоблачительные материалы, Островной с Климом затеяли так называемую акцию прикрытия. Им нужен был субъект, реально завязанный в теневом оружейном бизнесе. Глеб Виссарионович подходил на эту роль как никто другой. Нужно было показать его связь с офицерами ВДВ – нашли Гриднева. Саша, а каким ветром тебя занесло в тот день в кафе «Шанс»?
– Девушка свидание назначила, – смущенно отозвался Саша Гриднев, не отрывая при этом глаз от оптики.
– Ясное дело, что этой девушки ты больше никогда не увидишь, – продолжил Дима. – В связи с арестом Гриднева в Москве тут же появляется Водорезов... Они и это просчитали! Теперь побег! Его, разумеется, организовал Водорезов и его куратор из ФСБ. Ко всему прочему, нам предстоит отвечать за гибель бойцов спецконвоя. Ни перед чем не остановятся, убрали Буру, Корнея, Астафьева...Где вертолет? – чертыхнулся Шумилов, взглянув на часы.
Обычно флегматичный Дима редко позволял себе раздражение и ругательства. Сейчас, видимо, у него уже не было уверенности, что по фээсбэшному вертолету не пальнут из ЗРК.
– Снайпер, – произнес Саша будничным голосом, не поворачивая головы.
Сказанное означало, что Гриднев заметил в кустарнике, растущем на противоположной от стадионного ангара стороне, мерцающие блики, похожие на зайчиков, пускаемых карманным зеркальцем. Такие дает снайперская оптика в момент отрыва от глазной впадины... Все, точно по команде, включая Сенатора, тут же подняли оружие. Самым милым делом сейчас было дать автоматную очередь по злосчастным кустам. В Чечне или в той же Африке Водорезов поступил бы именно так. Но сейчас этого было нельзя. Снайпер мог оказаться милицейским, а убивать милиционеров, какими бы они ни были, офицеры спецназа ВДВ не имели права. Еще хуже, если балуется какой-нибудь пацан или девчонка. Николай достал собственное карманное зеркальце и закрепил его среди строительного мусора, рядом с ангаром. Таким образом можно дезориентировать снайпера, подставив ложную мишень.
– Не стрелять, – тихо произнес Дима, уловив настроение всех остальных.
Сам он убрал свое оружие, поднялся во весь рост и вышел на футбольное поле с вытянутыми вперед руками. Он двигался походкой парламентера, всем своим видом показывая, что не собирается открывать огня. Остальные же оружие убирать не торопились.
– Эй, кто там? – в сторону бликующих кустов громко произнес Дима. – Выйдите, надо переговорить!
Прошло секунд восемь-десять, и из кустов на свет божий показались четыре габаритные фигуры. Оружия у них не наблюдалось, но Николай был уверен в его скрытом наличии. Сашка не ошибся, их и в самом деле окружили. Все четверо были высокими и мощными, но один выделялся особо. И ростом, и телосложением. Водорезов запомнил эту фигуру по «фильму» Кати Терентьевой. Личный телохранитель Клима, господин Борилов-Гориллов.
– Я офицер федеральной службы безопасности Шумилов, – проговорил Дима, вытянув правую руку с раскрытым удостоверением. – Вы кто такие?
– Где остальные, Шумилов? – спросил телохранитель Клима.
– На этот вопрос я готов ответить вашему начальнику, генералу Островному, – не убирая удостоверения, сказал Дима. – Сообщите ему об этом.
– Его здесь нет, – покачал своей маленькой стриженой головкой Борилов.
– Он здесь, и разговаривать я буду только с ним, – вежливо, но категорично произнес Шумилов.
– Островной не мой начальник, – еще сильнее дернул маленькой головкой прапорщик. – Ты ошибся, Шумилов...
И в ту же секунду Борилов вскинул вверх ручищу с невесть откуда взявшимся в ней пистолетом «ПСС». Возможно, компактное оружие попросту пряталось в огромной ладони Борилова-Гориллы.
Часть третья
Глава 1
Дима выронил удостоверение, упал лицом вниз в серую, втоптанную в футбольное поле траву. Продолжая стрелять, Борилов метнулся в укрытие – канаву для строительного мусора, выкопанную в нескольких метрах от беговой дорожки. Сделал он это молниеносно, несмотря на свою многокилограммовую комплекцию. Остальные боевики, также достав спрятанное оружие, открыли огонь по ангару и прилегающим к нему кустам. Зеркальце-приманка, установленное Водорезовым, разлетелось вдребезги. Николай сумел наглухо завалить одного из боевиков, того, что бил очередями из пистолет-пулемета, и задел еще одного. У противников оказались весьма выгодные огневые позиции. У Водорезова и остальных – тоже не из худших. Но их, скорее всего, возьмут в кольцо. Сколько они продержатся в таком боевом режиме? Сенатор и Саша вели скупой огонь, экономя боекомплект. К удивлению Николая, Глеб Виссарионович оказался отнюдь не дилетантом в боевой обстановке.
– Снайпер готов, – сообщил Саша, перезаряжая свой «АКС», который еще недавно принадлежал одному из боевиков узкоглазого троглодита.
Сашка исхитрился приделать оптику к автомату и таким образом вел теперь одиночный прицельный огонь. Сенатор же, напротив, бил очередями, короткими и, похоже, точными. А Дима Шумилов оставался лежать на футбольном поле, затылком в небо, в пяти метрах от беговой дорожки... Николаю на голову сыпались срезанные автоматными очередями ветки. И тут подполковник увидел вертолет. Он появился из-за корпуса многоэтажных новостроек и начал снижать высоту. Однако тут же попал под плотный огонь с земли. Винтокрылая машина дернулась, стала набирать высоту. Водорезов и остальные были лишены возможности даже поднять головы из укрытия, поэтому не могли подать вертолетчикам ни малейшего сигнала.
– Война, – произнес Саша, не отрываясь от самодельного оптического устройства.
В самом деле, здесь, на подмосковном стадионе, развернулись боевые действия, ничуть не менее лихие, чем в той же Чечне. Вертолет между тем набрал высоту и вновь ушел в сторону новостроек. Его пилоты явно не были самоубийцами. Да и бойцам-десантникам и Сенатору, под столь шквальным огнем, никак было бы в него не загрузиться.
– К машине! – приняв решение, скомандовал Николай.
Водорезов с Сенатором одновременно выпустили большую часть боекомплектов по вражеским позициям, а Сашка в это время сумел подобраться к Диминому автомобилю, открыл дверцу, завел его и на малой скорости начал выводить из огневой зоны. Гриднев, пригнувшись, держался за руль лишь одной рукой, второй сжимал автомат. Таким образом, автомобиль стал для подполковника с Сенатором щитом, за которым они поспешно укрылись. Конечно, это был не БТР и не танк, под прикрытием которых Водорезову не один раз приходилось штурмовать укрепрайоны чеченских боевиков. Но другого «щита» не было.
– Залезайте! – скомандовал Сашка, как только «щит» покинул кусты и деревья и оказался рядом с проезжей частью.
Теперь машина пошла на максимальной скорости. Водорезов с Сенатором старались не поднимать голов, на их затылки сыпалось битое стекло. Гриднев каким-то немыслимым образом продолжал управлять.
– Сейчас мы въедем в арку проходного двора. Там есть канализационный люк, – прокричал с водительского места Сашка.
«Голова, Сашка!» – оценил подполковник. Он этот люк тоже заметил, еще когда с этого самого проходного двора подъезжали к стадиону. Опыт уличных боев научил подмечать любую мелочь, любой возможный способ отступления или укрытия. Саша затормозил, Николай распахнул дверцу, первым выбрался из машины.
– Виссарионыч, давай быстрее! – крикнул, не оборачиваясь, Водорезов.
Сашка тем временем уже открыл быстро поддавшийся канализационный люк. Горилла и его боевики могли появиться в любую секунду, эти ребятишки ждать себя не заставят.
– Сенатор! – обернувшись, позвал Николай замешкавшегося Глеба Виссарионовича.
Тот, никак не реагируя на слова подполковника, лежал физиономией вниз, а на седом затылке было заметное черно-бурое отверстие, сочившееся кровью. Вот тебе и пуля-дура, и судьба-злодейка. Сенатор успел вскочить в движущийся автомобиль, успел пригнуться – и тут его поразила срикошетившая от потолка машины шальная пуля.
– Коля! Сенатор! – раздался голос Гриднева.
Водорезов подскочил-таки к неподвижному телу, проверил пульс... Пуля-дура сумела выполнить свое черное дело.
В колодце было темно и непривычно холодно. По счастью, на водорезовском пистолет-пулемете (опять же трофейном, позаимствованном у отморозков) имелся портативный, но мощный встроенный фонарик. Саша и Николай успели закрыть крышку до появления боевиков Гориллы и теперь брели по прямой, прислушиваясь к каждому звуку. Их было не так много – лишь падающие водяные капли. Похоже, Горилла не догадался, что они ушли через колодец. Пока не догадался, как-никак подготовку он проходил там же, где и Водорезов с Гридневым, в отдельном учебном центре ВДВ... Димки Шумилова в живых больше не было. После выстрелов Гориллы по нему, уже упавшему, прошелся очередью один из боевиков. Водорезов, к сожалению, сумел лишь ранить его. Погиб и Сенатор, он же Глеб Виссарионович. Это означало...
Это означало, что все концы намертво обрублены! Информацией располагал Шумилов, многое знал Сенатор. У Николая же с Гридневым теперь не было ничего. Кроме остатков боекомплекта и фонарика. Таким образом, Горилла поставленную задачу выполнил. Подполковник же с капитаном Гридневым в прямом смысле оказались на самом дне. В местном канализационном коллекторе. Выбравшись из него, они имели немалый шанс напороться либо на Гориллу, либо на ментов, действующих по приказу Островного. Просто так их из города не выпустят.
Саша остановился, на ощупь обнаружил сухое место в виде небольшого искусственного возвышения.
– Присядем, – сказал он.
Да, самое время немного отдохнуть, собраться с мыслями. Фонарь они погасили. Размышлять можно и в темноте. И вдруг Сашка совершенно неожиданно для Николая произнес:
– С днем рождения!
Вот напасть – второй раз в жизни Николай Водорезов позабыл про собственный день рождения. Если бы Сашка не напомнил... Кругом царила кромешная тьма, тем не менее подполковник закрыл глаза, привалился спиной к стене. Канализации, заброшенные стадионы, очереди, ломающие над головой ветки, падающее на затылок стекло. Все это уже было, и не по одному разу. При штурме того же Грозного. Он, Николай, сам выбрал эту службу, когда подал документы на воздушно-десантное отделение Коломенского училища. Потом пошло-поехало: учебный центр, взвод специальной разведки... Задачи спецназа ВДВ несколько отличаются от задач «Альфы», спецназа ГРУ, СОБРа и других. Десантники, как правило, решают задачи непосредственно в зоне боевых действий. Надо взломать укрепрайон противника, обойти его с тыла – идет Водорезов и его подчиненные. Зададут «духи» жару пехоте, сожгут пару-другую танков – опять работа для десантников. Пулеметную точку уничтожить – тоже отдельная разведрота спецназначения. Против снайперов работали. Опять же не в лесу, а в городских условиях, в Грозном, в Бамуте. Взять «языка» во время боя, под шквальным огнем. Ну и, разумеется, если те же мотострелки или вэвэшники попадут в окружение, отбивать их десанту придется.
Среди офицеров и бойцов спецназа ВДВ немало отличных снайперов, саперов, артиллерийских корректировщиков. Зачастую выполняют они те же задачи, что спецназ ГРУ и ФСБ. Ликвидируют полевых командиров. Скрытно, в глубинном рейде, собирают развединформацию. А последние десять лет спецназ ВДВ осваивает и контртеррористическую тактику: освобождение заложников, захват живьем особо опасных преступников, сопровождение и охрана ВИП-персон, ведение переговоров. Казалось бы, в таких частях должны служить супермены героической внешности и духа. А там почему-то служит худенький невысокий Коля Водорезов, который смущается и краснеет, разговаривая со строгой девицей Нелли Мироновой... Это лирическое отступление, но если по совести – никаким героем Николай себя никогда не считал. Как было сказано в каком-то старом фильме – «наша работа – тяжелая работа, особенно если целый день работаешь...». И уж никак не назвал бы Николай специальные разведмероприятия приключениями.
В самом деле – именно сейчас он вспомнил тот свой первый забытый день рождения. На дворе стоял разгар второй чеченской. Пятый день поисково-засадных действий, и никаких особых результатов. Подчиненные Водорезову бойцы стараются выглядеть бодрыми, но усталость скрыть уже невозможно. Сухпай на исходе, бойцы сидят хмурые, ждут «вертушек». Кто-то лежит, закрыв глаза. Не спят, но расслабляются. Боевой дозор наготове, им глаза закрывать никак нельзя, но через полчаса их сменят – те, что сейчас лежат. А Водорезову, как командиру, расслабиться никак нельзя. Считай, привычка появилась у Николая – не спать по несколько суток. И еще, уж совсем дурная привычка, в оставшиеся часы не терять даром времени. Таким образом, Водорезов принял решение провести доразведку северо-западной окраины расположенного рядышком населенного пункта. Отдав необходимые указания, Николай с несколькими бойцами выдвинулся на разведку. А на высоте, откуда отлично просматривался район предстоящих действий, осталась группа контрактников под командованием прапорщика Максимова. Водорезов со своей группой подошли к окраине села, как вдруг поступило сообщение от Максимова – навстречу водорезовской группе двигается отряд боевиков численностью в шестнадцать человек. Своими пацанами (а среди них было несколько девятнадцатилетних срочников) Николай рисковать не стал, потому принял решение скрытно возвращаться к месту эвакуации. Можно было, конечно, с помощью того же Максимова и «контрабасов»[20] принять бой и уничтожить бандитов, но... В количестве боевиков прапорщик был не уверен, насчет вооружения тоже. Ко всему прочему, это могли быть демонстрационные действия, которые неминуемо приведут десантников в засаду. Начал Водорезов с бойцами отходить, но вот незадача! Негаданно нарвались на головной дозор боевиков. Водорезовские ребята сориентировались раньше, да и числом они «духов» превосходили, потому уничтожили противника без особого шума, преимущественно с помощью боевых ножей. Тем не менее себя выдали, и основные силы боевиков начали преследование. На самом подходе к месту эвакуации завязался нешуточный бой. Николаю и нескольким контрактникам пришлось прикрывать отход. Если следовать наставлениям, Водорезов поступал изначально неверно – командиру руководить положено. Всеми действиями группы. Выждав небольшое затишье, Водорезов проговорил залегшему рядом со ним Федору Максимову:
– Посмотри, чтоб никого тут не осталось, уходи последним!
Федор вопросительно посмотрел на него, точно ждал, что командир куда-нибудь рванет. Но Водорезов остался рядом с ним.
– Зачем такие указания? – усмехнувшись металлическими коронками, произнес Максимов.
– Разговорчики, прапорщик, – в ответ усмехнулся Николай.
С Федором они прошли уже не одну войну, понимали друг друга с полуслова. Между тем обстановка складывалась не из шуточных. Обнаруженные «духи» были лишь частью большого отряда. Их атаки были все мощнее, Водорезову с Федором все труднее было поднимать головы от земли. Николай связался с командованием. «Боевиков не менее шестидесяти голов. Они окружают нас», – таким было его коротенькое сообщение. В свою очередь Водорезову была обещана помощь в виде вертолетов огневой поддержки. Пообещать – пообещали, но что-то, видно, не состыковалось, и «вертушки» не слишком спешили, а десантников брали в огневое кольцо. По счастью, Николаю удалось связаться со стоявшей не так далеко артиллерийской батареей. Ничего другого не оставалось, как запросить поддержку артиллерийским огнем. Вот где Водорезову, как никогда, пригодилось базовое образование, полученное в Коломенском артиллерийском. Указал начальные ориентиры у мест сосредоточения «духов», а потом – точные поправки и довороты. А вскоре в небе появились и «вертушки»... Тем не менее бой продолжался до глубокой ночи. На водорезовских чудом уцелевших командирских часах было ровно два двадцать, когда огонь противника окончательно прекратился. Остатки ночи прошли в напряжении и постоянном ожидании новой атаки. В небе кружили вертолеты, снизу, от подножия высоты, доносились страшные, выворачивающие душу стоны раненых, но еще живых боевиков. Артиллерийский удар, особенно при грамотной корректировке, вещь беспощадная. Приключение это? Кто-нибудь «отдельный штатский» может такое сказануть. По мнению же Николая – страшная, жестокая переделка. Уже рассветало, ночь вроде бы была позади, но напряжение еще оставалось. Точно бой еще не закончен. Разведчики сидели, ждали, как говорится, «у моря погоды». Точнее, эвакуации. Вдруг Максимов положил свою ручищу на плечо Николая и негромко произнес:
– С днем рождения, командир.
– Чего?! – воскликнул тогда Водорезов.
– Шампанское за мной, – проговорил Федор.
Николай в горячке боя совсем позабыл про такое событие. А вот Федор помнил. А когда у него, у прапорщика Максимова, день рождения, Водорезов, по совести сказать, точно не помнил. Кажется, в начале февраля...
Сейчас Николаю казалось, что это был лучший день рождения в его жизни. Ранним утром десантников успешно эвакуировали, потерь в подразделении не было. А на следующий день средства массовой информации (а чаще, дезинформации) сообщили о том, что руководство ОГВ[21] рапортует об успешном проведении спецоперации на территории Чеченской Республики. В результате ее был уничтожен крупный отряд боевиков. Однако лишь Николай, Федор Максимов да остальные ребята знали, как все происходило на самом деле. Главное, глаза друг от друга участники «спецоперации» не прятали. В ходе того боя было уничтожено двадцать восемь боевиков, около тридцати – ранено. Из подчиненных Николаю разведчиков никто не пострадал. Что еще сказать? Такое вот «приключение». Командующий ОГВ приказал наградить прапорщика Максимова орденом Мужества, остальных бойцов медалями «За отвагу». Водорезов, как командир, тоже был к чему-то представлен, однако так ничего на грудь и не повесил. Что-то там, в самых верхах, не сложилось. Еще, как говорится, одно приключение... Вот так-то все происходило и происходит. А что касается приключений... Приключения остались у Жюля Верна, Дюма, Буссенара. В детстве их почти все читали, кто одного года рождения с Николаем... В детстве так все и осталось.