Сейчас Николаю казалось, что это был лучший день рождения в его жизни. Ранним утром десантников успешно эвакуировали, потерь в подразделении не было. А на следующий день средства массовой информации (а чаще, дезинформации) сообщили о том, что руководство ОГВ[21] рапортует об успешном проведении спецоперации на территории Чеченской Республики. В результате ее был уничтожен крупный отряд боевиков. Однако лишь Николай, Федор Максимов да остальные ребята знали, как все происходило на самом деле. Главное, глаза друг от друга участники «спецоперации» не прятали. В ходе того боя было уничтожено двадцать восемь боевиков, около тридцати – ранено. Из подчиненных Николаю разведчиков никто не пострадал. Что еще сказать? Такое вот «приключение». Командующий ОГВ приказал наградить прапорщика Максимова орденом Мужества, остальных бойцов медалями «За отвагу». Водорезов, как командир, тоже был к чему-то представлен, однако так ничего на грудь и не повесил. Что-то там, в самых верхах, не сложилось. Еще, как говорится, одно приключение... Вот так-то все происходило и происходит. А что касается приключений... Приключения остались у Жюля Верна, Дюма, Буссенара. В детстве их почти все читали, кто одного года рождения с Николаем... В детстве так все и осталось.
Что принесет сегодняшний «праздник детства»? Интересное приключение – в темноте и чуть ли не по колено в грязной, пахнущей гнилью водице. Как ни странно, воспоминания о былых боях-пожарищах-друзьях-товарищах подтолкнули Николая к неожиданной мысли.
– Саша, я, кажется, знаю, как мы выберемся отсюда.
– Из этой канализации? – переспросил Гриднев.
– Из этого городка, – ответил Водорезов. – И мы сумеем добраться до Москвы. Ну а там по обстановке. Вот слушай...
Глава 2
– Фээсбэшник убит, Сенатор тоже. С нашей стороны погиб Снайпер-2, – прапорщик Борилов докладывал будничным тоном. – Из бригады покойного Севы пятеро бычков полегло, еще трое ранены, но эти не в счет.
Валерий Павлович Островной молча выслушал доклад, переглянулся с Климом, только что прибывшим на бронированном джипе.
– Снайпера-2 жаль, – проговорил Климентий Михайлович, проведя рукой по волосам, точно снимая несуществующий головной убор. – Мы с ним не одну жаркую катавасию прошли... Чего твои так хреново работают? – Клим бросил недобрый взгляд на Островного.
– Ладно, Клим. У меня племянник родной погиб. Жаль всех, – философски изрек тот. – Но поставленная цель достигнута. Шумилов больше под тебя копать не будет.
– А что за байда с вертолетом? – спросил Клим.
– Пилота ранили, по счастью, не сильно, – кивнув на Борилова, ответил Валерий Павлович. – А вертолет принадлежит отдельной эскадрилье погранвойск ФСБ. Такую технику зря не поднимут... С минуты на минуту здесь будут «конторские» генералы.
– Это, ты считаешь, хорошо? – по-прежнему недобро осведомился Клим.
– Повторяю, Шумилов мертв. А сумевшие уйти Водорезов и Гриднев в штате ФСБ не числятся. Генералам они без надобности. Мы же сейчас зачищаем этот городишко по полной программе. Должен еще и столичный ОМОН подойти. Эти гвардейцы где-нибудь близ того гребаного стадиона, на чердаке отсиживаются. Найти их – дело времени. Надеюсь, не очень долгого.
Клим перевел взгляд на Борилова и стоявшего рядом с ним Снайпера-1, сумевшего уцелеть.
– Ребята, если этих лихих гвардейцов ОМОН сумеет взять, то... До тюрьмы они доехать не должны, – проговорил Клим. – А еще лучше будет, если их найдете вы. Орденов не обещаю, ну а все остальное в удвоенном количестве.
Борилов и снайпер не по-уставному кивнули и удалились из штабного автобуса. Островной с комментариями не торопился. В конце концов, все произошло в соответствии с их, его и Клима, планом. Человек, попытавшийся бросить вызов оружейному концерну, подполковник военной контрразведки Шумилов был дискредитирован и уничтожен. Пища для журналюг и телерепортеров – видео– и аудиоматериалы, изобличающие так называемую десантную группировку и ее союз с откровенным уголовником Сенатором, изготовлены. Что же касается жертв... Ничего не попишешь – «аля гер ком аля гер!». Лучше Наполеона не скажешь... По французскому языку Островной имел твердую оценку «пять». Однако вместо языкового вуза его шальным ветром занесло в Омскую школу милиции. И сейчас Валерий Павлович не знал, хорошо это или не очень.
В голове, как выразился покойный Сенатор, должны быть извилины, а не след от фуражки. Когда сидишь в темноте и сырости, извилины невольно начинают работать в два раза продуктивнее. Здесь, в коллекторе, оставаться нельзя. Наверху в лучшем случае ждут менты, в худшем – Горилла. Саша, не перебивая, выслушал Водорезова.
– Подставим девушек... – произнес Гриднев, обдумав сказанное подполковником.
Как старший по званию, Николай мог попросту приказать Гридневу не говорить лишних слов, но Сашка был капитаном запаса, да и обстановочка была не слишком субординационная.
– Саша, если нас выловят... А нас скорее всего выловят, генерал Островной все свое министерство задействует, то следующими будут девчонки, – ответил Водорезов. – Без всяких сомнений.
– Почему? – спросил Гриднев.
– Потому что у твоей защитницы Терентьевой шило в одном месте, – пояснил Николай. – Как только она услышит по телевизору или прочитает в газете о нашей поимке, то немедленно куда-нибудь попрется со своим «компроматом»... Есть у нее шанс уцелеть?
– Вряд ли, – согласился с Водорезовым Саша.
– Поскольку ее подруга в курсе всех этих дел, то и с ней разговор будет коротким. Ты же видел Гориллу. Островной и Клим никого не подпустят к «концерну». Поэтому есть смысл держаться вместе.
– Ты лихо все придумал, подполковник, но... – Сашка щелкнул в темноте пальцами – излюбленный жест, когда капитан Гриднев вслух выражал несогласие, – ты думаешь, это осуществимо?
– Бэндземы се сподзевали лепшего[22] , – ответил Николай.
Таким образом он напомнил Сашке, как перед штурмом Грозного они вдвоем изображали польских журналистов-правозащитников. То, что оба остались живы, да еще сумели разведать и составить приблизительный план будущих штурмовых действий, говорило о том, что у Водорезова с Сашей имелись кое-какие актерские данные, которые должны были пригодиться им в самое ближайшее время.
– Сподзевам се, же так[23] , – отозвался Сашка.
Минут через десять они выбрались из коллектора, так как на глубине и в глухой изоляции мобильники не работали. По счастью, им попался пустой подъезд без кодового замка и консьержек. То же, что он пропах кошками (да и, пожалуй, некоторыми гражданами), Гриднева с Водорезовым не смутило. «Приключения» только начинались. Где бывают приключения, кроме книжек? Правильно – в кино. А кино, как говорится, на радость всем дано. В том числе и бойцам ВДВ.
Глава 3
– Итак, студентка Терентьева... Что-то я вас не припоминаю. Вы посещали мои лекции?
– Конечно, Ролан Ардаваздович, – ответила Катя, несколько покривив душой и от этого немного поерзав на своем месте перед экзаменатором.
– И последнюю? – ревностно уточнил тот.
– Нет, – студентка Терентьева старалась по мере возможности быть правдивой.
– Странно, странно... – проговорил Ролан Ардаваздович, – как я мог не запомнить такое лицо? Впрочем, к делу. Будем отвечать на вопрос, поставленный в билете?
– Будем, – кивнула Катя.
– Я вас слушаю.
Ролан Ардаваздович и в самом деле был сейчас само внимание. Он желал услышать развернутый ответ на тему особенностей работы звукорежиссера во время съемок под музыкальную фонограмму.
– Ну, самое золотое правило – это, что звук важнее изображения, – произнесла Катя.
По большому счету, этого должно было быть достаточно. Что говорить дальше, Катя понятия не имела.
– Скажите, – усталым, но снисходительным голосом проговорил экзаменатор, – а что включают сначала – камеру или фонограмму?
Катя на пару секунд задумалась. Если сначала включить музыку, то она заиграет и камера может ее не «догнать». Если же включить камеру, то лишние куски (попавшие в кадр до фонограммы) можно легко отрезать при монтаже.
– Разумеется, камеру, – ответила студентка Терентьева.
– Отлично! – обрадовался Ролан Ардаваздович. – Вы свободны!
Выйдя в коридор, Катя отдышалась. Затем включила мобильник. Самый сложный экзамен по звукорежиссуре был позади. Несмотря на все драматические события последних дней, экзамены надо было сдавать в срок и на должном уровне. Не успела Катя созвониться с любимой подругой Мироновой, как телефон сам затренькал ирландским ривердансом.
– Я говорю с режиссером Терентьевой? – осведомился знакомый голос.
Как ни странно, это был Николай. Тот самый, «очень маленький, но смелый». От того, что Катя услышала, у нее захватило дух.
– Прямо сейчас? – только и спросила она.
– Да, Катя... Я очень прошу вас.
Нелли молчала почти всю дорогу, и это вывело Катю из себя.
– Что ты молчишь, Миронова? – недовольным голосом спросила она с заднего сиденья.
– Слежу за дорогой, – ответила Нелли.
Впереди на дороге нарисовался кордон из сотрудников дорожно-патрульной службы и автоматчиков в камуфляже и черных беретах. Машину Мироновой останавливать не стали, зато автомобили, выезжающие со стороны Чистоозерного, были выстроены в длинную цепь. Автоматчики с собаками тщательно досматривали каждый из них.
– Видно, интересное будет кино, – произнесла наконец Миронова.
Въехали в Чистоозерный. Катя отметила, что на улицах этого тихого полусельского городка наблюдался некоторый излишек милицейских патрулей.
– Так где, ты говоришь, мы должны остановиться? – спросила Нелли.
– У рынка. Это рядом с железной дорогой, – пояснила Катя.
Машина остановилась у рыночных ворот. Народу там было чуть поменьше, чем рядом со столичными рынками, но тоже в достаточном количестве. Милиции было чуть меньше.
– И чего дальше? – спросила Нелли.
– Слушай, Миронова, ты думаешь, мне все ясно и очень весело?! – взвилась Катя. – Перестань разговаривать таким тоном. Между прочим, могла бы сидеть в своем кафе, никуда не влезать... На аркане тебя никто не тащил!
– Не хочу, чтобы тебя грохнули в одиночку, – сварливым, но несколько смягчившимся тоном ответила Нелли.
Катя хотела было ответить – типун тебе на язык, но в этот момент почти над самым ее ухом раздалось:
– Эй, дэвушки! Не нас ажидаите?
Рядом с машиной нарисовался невысокий, грязно одетый южанин со всеми внешними признаками рыночного завсегдатая, скорее всего грузчика. Катя хотела было послать его витиеватыми, недавно позаимствованными у бизнес-леди выражениями, но неожиданно узнала в нем Николая.
– Прошу, – произнесла Катя, распахнув дверцу.
Николай сел на переднее сиденье, рядом со сдержанно улыбнувшейся ему Мироновой, а по соседству с Катей оказался еще один «грузчик». Ростом он был куда выше, чем Николай. На голове его была черная косынка-бандана и большие черные очки.
– Простите, вы не... – проговорила Катя, вглядываясь в его наполовину скрытое очками лицо.
– Александр Гриднев, – кивнул тот и снял очки. – Здравствуйте, Катя.
Да, это был он – герой ее рисунков-набросков к будущему художественному фильму. Богемное, тонких черт лицо, которое отнюдь не портили рубцы-ожоги.
Катя слушала Водорезова сдержанно, с профессиональным интересом. Похоже, ее интересовало абсолютно все, что касалось кино. Когда Николай закончил, она, не без язвительной интонации, спросила:
– Это придумали вы, Николай, или ваш фээсбэшник?
«Тьфу, язва блондинистая, нашла время зубки показывать...» – с трудом сдерживая себя, подумал Водорезов. Говорить ей, что Дмитрия нет в живых, подполковник не стал. Зачем ей знать. Николаю самому трудно было в это верить...
– Что вы молчите? – уже другим тоном спросила Катя.
– Наша задача доехать до Москвы, Катя, – проговорил Николай, стараясь ничем не показывать охватившего его состояния.
– У вас сейчас такое лицо, – произнесла девушка.
– Катька, не приставай к человеку, – вступила в разговор строгая статная Нелли. – Я не для этого гнала сюда машину. Николай, еще раз повторите, что должна делать я, а что Екатерина.
Как известно, десантники славятся умением находить выход из трудных ситуаций. Но еще больше десантники славятся умением находить туда вход. Собственный опыт подполковника Водорезова это лишь подтверждал.
– На лицах маски, в руках оружие, – произнесла Катя, оглядев Водорезова с Гридневым, облаченных в боевую экипировку.
Шапочки-полумаски были в арсенале погибшего Шумилова, ну а оружие и так имелось в большом количестве. В основном, трофейное.
– Ниндзя, – только и произнесла Нелли, добавив хлесткое выражение, видимо, присущее лишь бизнес-леди.
По крайней мере в десантных войсках Николай ничего подобного не слыхал.
– Командуй «мотор»! – продолжила Нелли.
– Режиссер-постановщик редко кричит «мотор», – заметила Катя. – Обычно это делает второй режиссер.
– Это ты будешь объяснять ментам, – произнесла бизнес-леди, садясь за руль.
Николай с Гридневым уселись в автомобиль Шумилова, держа при этом оружие так, чтобы его было максимально видно со стороны. Катя села на заднее сиденье машины своей подруги. Высунулась почти по пояс из окошка, направила в сторону господ «ниндзя» объектив миниатюрной видеокамеры. И через мгновение прозвучала долгожданная команда «мотор»!
Кино на радость нам дано – лучше, пожалуй, не скажешь. Процессия выехала из Чистоозерного без приключений, благо рынок находился на окраине города. Николай вел машину, прислонив трофейный пистолет-пулемет к плечу. Это была совершенно дурацкая позиция, зато он хорошо смотрелся со стороны. Сашка и вовсе поигрывал пистолетами, точно суперстрелок из вестерна.
– Крыминальны комэдья[24] , – произнес он.
Между тем впереди, у моста, нарисовался ментовский заслон. Правая рука Водорезова инстинктивно дернулась было к оружию. Шедшая впереди машина с Катей и Нелли остановилась, и ее тут же окружили пятеро автоматчиков. Николай затормозил почти впритык к машине бизнес-леди и выставил вверх обе руки ладонями вперед. Перестав играть оружием, то же самое сделал и Гриднев. Вокруг них тут же сомкнулось боевое кольцо милицейского спецназа. Через опущенное боковое стекло Водорезов мог видеть и слышать то, что происходило впереди.
– Что вы себе позволяете? – Катя пошла в нешуточную атаку на старшего группы автоматчиков, окруживших их машину. – Вас что, не предупредили, что здесь работаю я?! У меня договоренность с вашим этим... из ФСБ! Нет, тьфу, из МЧС!
Катя действовала строго в соответствии с инструкцией Водорезова, шла напролом, путая грозные ведомства.
– Шойгу Сергей Кужугетович! – выдохнула она. – Министр по... этому самому. Знаете такого?! А меня что, в первый раз видите?!
С этими словами Екатерина сунула под нос старшему внушительного вида красную книжицу. На ней были грозные золоченые буквы «Союз кинематографистов Российской Федерации».
– Объясните, в чем дело? – миролюбиво попросил несколько обескураженный милиционер.
То, что Екатерина Анатольевна Терентьева является студенткой Высших режиссерских курсов, несколько успокоило его, а подчиненные опустили стволы автоматов.
– Я снимаю свой дипломный фильм! – торжественно сообщила Катя. – Каждая смена обходится мне в триста долларов. Смена – это съемочный день, понимаете?
На последней фразе девушка чуть ли не взвизгнула.
– И что? – не слишком добро осведомился милиционер.
– И то! – кивнув вверх, в сторону плывущих облаков, ответила, не снижая темпа, Екатерина. – Через полчаса зайдет солнце, а у меня до сих пор не снят эпизод проезда террористов по шоссе!
– Это они? – кивнув в сторону второй машины спросил старший.
– Да! Каскадеры! И я сумела договориться с ними всего на две смены!
Старший сделал пару шагов в сторону машины с «террористами».
– Каскадеры, стало быть, – произнес он, глядя на скрытую полумаской физиономию Николая. – Оружие бутафорское?
– Цо пан поведзал?[25] – спросил Саша.
Милиционер вопросительно повернулся к Кате.
– Поляки, – дернула плечиками девушка. – Они меньше берут за смену.
– Гастарбайтеры, – кивнул милиционер, переглянувшись с подчиненными.
– А оружие настоящее, – заметила со своего водительского места бизнес-леди.
– Оружие я взяла под расписку с «Мосфильма», – бросив укоризненный взгляд на подругу, произнесла Катя. – Если с ним что-то случится, отвечать будете лично вы! Платить в тройном размере, а то и под суд! Кстати, как ваша фамилия-имя-отчество?
Милиционер лишь усмехнулся, сдвинул берет.
– Номера машин записали? – обернувшись, спросил он у одного из своих. Получив утвердительный ответ, одарил Катю любезной улыбкой. – Проезжайте, девушка!
Через некоторое время автомобили пробьют по базе данных. С Нелли никаких проблем, а шумиловский лимузин скорее всего зарегистрирован на кого-нибудь, не вызывающего при первом чтении никаких подозрений.
Глава 4
– Что такой хмурый, Валерий Палыч? От моих бойцов этому Водорезову не уйти... Анекдот смешной хочешь?
Островной кивнул. Смешное всегда приятней печального.
– Анекдот из жизни депутатов Госдумы, – очень серьезным голосом продолжил Клим. – В Думу поступил на рассмотрение проект новой Конституции, состоящей всего из двух пунктов:
1. Не убей.
2. Не укради.
В настоящий момент депутаты ведут активную работу над поправками.
– Несмешной у тебя анекдот, – отозвался Валерий Павлович. – Точнее, ты его не смешно рассказал.