Жанна осмотрелась и нашла тропинку, которая, очевидно, вела к эстансии. Разумеется, она отдавала себе отчет в дикости их теперешнего положения. Одни, без карты, без снаряжения, без проводника. За тысячи километров от цивилизации. И — ни малейшей идеи о цели пути. У нее за плечами рюкзак, а в нем — ноутбук, папка с материалами следствия и «Тотем и табу». Феро пытался тащить через грязь чемодан на колесиках. Умора.
— Жанна.
Она обернулась. Ее спутник порядочно отстал.
— Я ничего не вижу.
— Я тоже.
— Нет. Правда…
Она вернулась назад. Психиатр стоял, вцепившись в свой чемодан. Она подошла поближе и вгляделась в его лицо — они были одного роста. Даже в темноте было видно, что белки глаз у него затянуло кровавой пленкой. Какая-то инфекция.
— Давно это у тебя?
— Не знаю.
— Болит?
— Нет. Но я почти ничего не вижу.
Только этого ей не хватало. Она положила руку Феро себе на плечо и взяла его чемодан. Они медленно двинулись вперед, точь-в-точь два раненых бойца. Вдруг ее осенило. Внезапная болезнь Феро дает ей отличный повод оставить его в эстансии.
И в одиночку уйти в Лес мертвецов.
Лучшего способа сохранить жизнь своему спутнику у нее нет и не будет.
Дорога заняла около получаса. Ритмичный шум генератора слышался все отчетливее. Лес начал просыпаться — возможно, это они разбудили его своим непрошеным вторжением. Он подвывал, хрустел ветками, волновался. Или это Жанна перестала понимать, что творится вокруг? Ей казалось, деревья издевательски хохочут над путниками, смыкая над ними тяжелые кроны. Она старалась ни о чем не думать, механически переставляя ноги — шаг за шагом. Они попали в сказочный лес, вот в чем дело. У этих джунглей нет ни конца ни края, да и середины тоже нет. Зато они живые — умеют наблюдать и перешептываться…
Наконец показались огни имения. Жанна и Феро вышли на открытое пространство, нечто вроде футбольного поля, со всех сторон окруженного стеной леса. Над головой сияло ночное небо, усыпанное звездами, — нигде и никогда еще она не видела таких ярких и крупных звезд. В дальнем конце поля виднелись низкие строения, крытые рубероидом. Склады. Амбары. Овины. Добрались.
Послышалось ржание лошадей. Залаяли собаки. Жанна, не останавливаясь, шла вперед, поддерживая Феро. Она слишком устала, чтобы бояться. На веранде центрального строения — очевидно, это была posada — жилая ферма — раздался шум и возник силуэт мужчины.
— Quien es? — хриплый окрик, сопровождаемый характерным щелчком — мужчина передернул затвор ружья, — заставил их замереть на месте.
Несколько минут спустя Жанну ждало новое испытание. Такого громового хохота, больше похожего на взрыв динамитной шашки, ей еще слышать не приходилось. Она только что объяснила управляющему эстансией, что их привело в здешние края. В конце концов она тоже засмеялась. Чуть погодя к их веселью присоединился и Феро. В самом деле, разве не комедия? Правда, она и словом не обмолвилась об истинной цели своего похода, опасаясь, что нового раската хохота уже не перенесет.
Мужчина пригласил их в дом. Невысокий, толстый, с очень смуглой кожей, с лицом, покрытым густой сетью морщин, с обильной гривой черных волос. Жанне вспомнились рассказы об аргентинских буйволах, которые, спасаясь от назойливых насекомых, нарочно вываливаются в иле. Хриплый, какой-то надтреснутый голос собеседника наводил на мысль о засохшей корке грязи. Казалось, его обладателя, вволю наплававшегося в тинистой реке, затем долго прожаривали на солнце.
Звали его Фернандо. Он приглядывал за порядком в имении и заботился о стаде домашних животных. Нанял его некий молодой каталонец — поборник экологии, сколотивший состояние на интернете. Слушая рассказ Фернандо о его житье-бытье, Жанна не могла отделаться от впечатления, что перед ней — служитель маяка. Да так оно, собственно, и было. Она вспомнила карту, которую внимательно изучила в Формосе. Эстансия представляла собой последний населенный пункт перед зеленым океаном…
Фернандо предложил им разогреть остатки ужина — в жаровне еще тлели дубовые поленья. Они вежливо отказались, и он провел их в комнаты для ночлега, попутно выказав готовность заняться в качестве добровольного лекаря глазами Феро.
Жанна пожелала мужчинам спокойной ночи и заперлась в своей спальне. Четыре беленые стены. Железная кровать. Распятие. Именно то, что нужно. Не раздеваясь, она рухнула в постель.
Веки ее сомкнулись в тот же миг.
Как будто кто-то опустил занавес над окружающим миром.
Или наоборот — поднял?
В знак того, что представление только начинается.
81
Семь утра.
Жанна открыла ставни. Окна ее комнаты выходили на поле, в этот ранний час исчерченное тенями от растущих по краям пальм. Сложив ладонь козырьком, она оглядела окрестности. Местность как местность — хозяйственные постройки, амбары, птичник… И все же от открывшейся глазам картины веяло унынием и печалью. Всего две краски — зеленая и серая. Повсюду грязные лужи. Там, где посуше, — пыль. Имение казалось зияющей раной на живом теле леса. Раной, которая обязательно затянется. И тогда все здесь вновь обретет первозданный вид.
— Как спалось?
Жанна наклонилась. Внизу, на веранде, Фернандо уже восседал за раскладным столом, подставив солнцу спину.
— Идите пить кофе.
Через несколько минут она присоединилась к нему. Занимался новый день. Вокруг постепенно разливался свет — естественный, насыщенный животворящей силой, играющий в каплях росы и заставляющий каждую былинку, каждый листок переливаться сотнями огней.
Он налил ей кофе.
Себе — мате.
— Что же вы ищете на самом деле?
Похоже, Фернандо решил плюнуть на светские условности. Подобное простодушие понравилось Жанне. И она ответила так же искренне:
— Убийцу.
— Где?
— В Лесу мертвецов.
— Их там навалом. Беглые преступники, бандиты, прочее отребье. Только живых среди них нет.
— Вы круглый год здесь?
— Ну да. У меня работает несколько гаучо, присматривают за лошадьми. Я охраняю адовы врата.
Фернандо говорил, время от времени потягивая через стальную соломинку свой мате.
— Слышали когда-нибудь про народ, якобы обитающий в лесу?
— Да у нас тут только об этом и болтают. Сказки.
Жанна опустила глаза. У нее дрожали руки.
Наверное, ее тело раньше разума почуяло близкую опасность. Лошади, говорят, тоже ощущают приближение грозы задолго до того, как ее первые признаки станут заметны человеку. Значит, и в ней просыпалось животное начало.
— Расскажите мне, что это за сказки.
Фернандо протянул руку за стоящим на земле термосом. Медленно долил кипятку в свой металлический стакан. Солнечный свет за его спиной уже вовсю играл на пальмовых листьях, жидким золотом стекая вниз.
— За пределами этой эстансии больше нет следов человека. На сотни километров. Только Лес мертвецов. Лес неживых душ.
— А вы сами замечали какие-нибудь признаки их присутствия?
— Я — нет, не замечал. Но мой отец, который тоже работал здесь, рассказывал мне одну историю. Однажды он забрался далеко в лагуну и кое-что видел. Представьте себе картину. Стоячая вода. Тростник высотой в полтора человеческих роста. Зыбучая почва под ногами. Это было ранним утром. Только начало рассветать, и все вокруг заливал рассеянный, словно бы потусторонний свет. Отцу показалось — во всяком случае, так он говорил, — что он попал в сказочный мир. Неожиданно перед ним открылась поляна. И тут же он почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Он обернулся и увидел странного человека. Огромного роста, с лицом, то ли покрытым морщинами, то ли заросшим волосами. Лучше рассмотреть было трудно, потому что он стоял против света, но отец заметил у него на лице множество шрамов. По правде сказать, отец рассказывал эту историю, все время добавляя какие-нибудь новые детали. То вдруг у человека появлялся проваленный нос сифилитика. То вдруг изо рта выпирали острые клыки. Каждый раз, когда он повторял рассказ, описываемая им тварь слегка меняла облик. Он захотел подойти к ней поближе, но не успел сделать и нескольких шагов, как та исчезла. Вот и все, что мне известно о «неживых душах».
Жанна пила кофе. Машинальным движением протянула руку и взяла из горки на столе один коричневатый тост. Откусила. Чуть горьковатый вкус подсушенного хлеба живо напомнил ей одинокие парижские завтраки. Бред какой-то.
Фернандо неожиданно рассмеялся, от чего его мощные плечи заходили ходуном:
— Только не говорите мне, что вы одна из тех чокнутых, что ищут здесь йети или еще какую-нибудь чепуху в том же духе.
— И много таких чокнутых?
— Ну, за последнее время как минимум парочка появлялась.
— Нильс Агосто. Хорхе Де Альмейда. Первый приехал из Никарагуа. Второй из Тукумана.
— Только не говорите мне, что вы одна из тех чокнутых, что ищут здесь йети или еще какую-нибудь чепуху в том же духе.
— И много таких чокнутых?
— Ну, за последнее время как минимум парочка появлялась.
— Нильс Агосто. Хорхе Де Альмейда. Первый приехал из Никарагуа. Второй из Тукумана.
— Сразу видно, вы наводили справки. Понятия не имею, что с ними сталось.
Жанна поняла, что уже обливается потом. Вокруг звенели цикады, словно по стеклу водили ножом.
— Как отсюда добраться до лагуны?
— Это самоубийство.
— Как?
Фернандо улыбнулся, от чего все его морщины пришли в движение:
— Отговаривать вас бесполезно, так ведь?
— Именно так.
— Кто бы сомневался.
Из кармана куртки, висевшей на спинке стула, он достал лист бумаги с рисунком фломастером и разложил его на столе. Это была карта Леса мертвецов.
— Туда ведет всего один путь, — начал он. — Имеется в виду, известный путь. Надо двигаться отсюда прямо на север, вдоль лагуны.
— Водой?
— Конечно, водой. Один из моих гаучо может вас отвезти на лодке. Затем надо найти тропу. Ее проложили лесники, которые занимаются переписью видов животных. По этой тропе надо идти примерно день. Дальше — ни шагу. Еще день на обратный путь. Вот и все.
— Ваш помощник пойдет со мной?
— Да он в этот лес и носу не сунет! Все, что я могу обещать, — это отправить его туда послезавтра к вечеру, к началу тропы. Запомните хорошенько. Вы идете по лесу ровно один день. Наслаждаетесь атмосферой. Потом — назад. И не вздумайте сходить с тропы. Это будет чистое безумие. Тогда уже вам никто не поможет.
Жанна изучала нарисованный на листке план. По территории леса вились речушки. Чтобы обозначить джунгли, автор карты символически изобразил деревья. Странная деталь: этот рисунок чем-то напоминал буквы загадочного алфавита, оставленные Хоакином на месте убийств.
— А это что за крестик?
— Эстансия Палина.
Она вздрогнула:
— Адмирала Альфонсо Палина?
— Так вы про него слышали? Ему принадлежит лагуна.
Она отшатнулась как от удара. Элементы головоломки соединялись в стройную картину, каждый фрагмент которой обретал свое истинное значение. Как же она раньше упустила из виду настолько важный факт? Неведомая земля, населенная таинственным народом. Выходит, он существовал под защитой Палина. Эта запретная зона принадлежала адмиралу.
— В годы диктатуры Альфонсо Палин сколотил огромное состояние, — пояснил Фернандо. — Каким путем, неизвестно. После Фолклендской войны он укрылся здесь, добившись от правительства разрешения на выкуп целой области. Ему это не слишком дорого стоило — кому нужны непроходимые болота? Он объявил их заповедником. Говорят, у Палина на совести много человеческих жизней. А теперь вот заботится о деревьях и крокодилах.
Все обретало связность. Во всем появлялся смысл. Жанна догадывалась об истинных мотивах морского офицера. Он просто-напросто купил своему сыну целую биосистему.
— А сам Альфонсо Палин, — бесцветным голосом проговорила она, — он что же, тоже там живет?
— Да нет, заезжает иногда.
— И как он туда добирается?
— По воздуху. Построил неподалеку от виллы взлетную площадку. У него свой самолет — мы его отсюда слышим.
— А сейчас он там?
— Не знаю. Уже несколько недель было тихо. Но это ничего не значит. Может, просто ветер дул в другую сторону.
— Где точно расположена его эстансия? Я хочу сказать, его posada? Дом, в котором он живет?
— Помните, что я вам говорил про тропу? Если пройти по ней до конца, то справа она переходит в дорогу. Сам я никогда там не был. И никому не советую. Он очень опасный человек.
— Знаю.
Фернандо улыбнулся:
— Старые счеты, а?
Жанна не ответила. Наверное, Фернандо решил, что она дочь одного из пропавших без вести противников диктатуры. Украденная в детстве у родителей и явившаяся, чтобы отомстить палачу.
— Через два часа можно отправляться, — подытожил он, вставая из-за стола. — Я скажу, чтобы подготовили лодку. И соберу для вас все, что нужно для ночевки в лесу.
Жанна тоже поднялась:
— Могу я попросить вас об услуге?
— Считайте, что уже попросили.
— Это касается моего друга, Антуана Феро. Вы не присмотрите за ним, пока меня не будет?
— Вы что, собираетесь идти одна?
— Я без него сильнее.
Он расхохотался сальным смехом и ухватил себя за промежность:
— Прошу прощения, мадам, но как же вы…
— Так вы согласны? — прервала его Жанна.
На веранде послышались шаги, и Фернандо замер с открытым ртом, так и не успев договорить.
— Я готов.
Обернувшись, Жанна обнаружила одетого по-походному Феро. Глаза его закрывали черные очки.
— Со зрением у меня все в порядке, — первым делом объявил он, пресекая любые попытки расспросов. — Ну, почти в порядке. Так что можем выходить.
Она ничего не ответила, хотя и понимала, что ее молчание способно сойти за согласие.
— Поешьте, — предложил Фернандо психиатру. — Вам понадобятся силы. А мне надо кое-что показать сеньоре.
Феро, ни слова не говоря, сел за стол. Жанна пошла за аргентинцем, который привел ее в пристройку, прилепившуюся к главному зданию и запертую на кодовый замок.
В помещении не было никакой мебели. Только стойки, в которых хранилось оружие. Не какие-нибудь охотничьи ружья, а самые настоящие штурмовые винтовки. Жанна ненавидела огнестрельное оружие, но, разумеется, разбиралась в баллистике и сама регулярно тренировалась в тире. Сейчас ей хватило беглого взгляда, чтобы распознать большинство моделей. Пистолет-пулемет MP5SD6 марки «Хеклер&Кох», «Зиг Зауэр Р220 Пара» девятимиллиметрового калибра, с голографическим прицелом. Автомат «Зиг Зауэр» 551 в длинноствольной модификации, под натовский патрон 5,56 на 45 миллиметров. Крупнокалиберная снайперская винтовка PGM UR Гекат И, способная на расстоянии двух километров остановить автомобиль. Помповый «ремингтон» двенадцатого калибра. Кроме того, полуавтоматическое оружие и револьверы всевозможных калибров…
Может, Фернандо и не верил в «неживых» обитателей лагуны. Но в случае чего был готов отразить их нападение…
Он подошел к секции карманного оружия и выбрал пистолет USP «Хеклер&Кох» под патрон 9 на 19 миллиметров. Классика жанра. Одним движением вытащил магазин, убедился, что он заряжен, и вставил назад.
Перехватив за ствол, рукояткой вперед протянул пистолет Жанне:
— Это полуавтоматический.
— Вижу, — ответила она, забирая оружие.
— Надо объяснять, как работает система смягчения отдачи?
— Не стоит.
— Вернете потом.
Жанна проверила предохранитель и сунула оружие себе за пояс. Фернандо дал ей четыре запасных магазина. Их она рассовала по карманам куртки.
Во внешности человека-буйвола не было ничего от ангела-хранителя.
Но именно им он и оказался. Она откинула со лба прядь волос:
— Спасибо. Может, лучше было вооружить сильную половину команды?
— А я что сделал?
82
Земля здесь была ровной и плоской.
Каждые десять километров уклон уменьшался на 40 сантиметров. Эти пояснения им дал помощник Фернандо, правивший лодкой. Застывший в неподвижности мир, в котором бурная растительность играла роль фильтра, постоянно обновляя кислород. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилались эстерос — лагуны. На горизонте вода сливалась в сладострастном объятии с землей. Посреди кувшинок и травяных зарослей сновала невидимая мелкая живность. Время здесь как будто остановилось. И на всем лежал густой слой тумана, словно навечно окутавший этот край своей непроницаемой пеленой.
Сидя на носу ланчи — вытянутой узконосой лодки, выдолбленной из древесного ствола и снабженной мотором, — Жанна не могла избавиться от ощущения, что погружается в слишком горячую ванну. Вязкий неподвижный воздух обжигал легкие. Каждый жест требовал усилий, как будто приходилось продираться сквозь липкую вату. Они продвигались вперед по черной воде — еще один островок среди поросших кустарником островков. Как ни странно, одновременно Жанну не покидало чувство абсолютной, первозданной чистоты. Лодочник говорил, что здешние топи питаются только дождевой водой. Лагуны не имели сообщения ни с одной рекой, поэтому никакие загрязнения сюда не попадали.
Человек, который вез их, был гаучо. Жанна не удержалась, чтобы не усмехнуться про себя: она забралась в самые дебри Аргентины, но до сих пор практически так и не видела лошадей. Не говоря уж о том, чтобы послушать танго.
Да и сам гаучо ничем не напоминал лубочный образ — никакого широкополого сомбреро или пышных усов. Это был индеец с очень смуглой кожей и орлиным носом. Одет он был в драную майку, на голове красовалась красная бейсболка. Только шаровары да кожаные сапоги выдавали в нем профессионального наездника.