— Конечно, — ответила Сьюзен, ломая голову: «Черт побери, что такое этот «Пентаметр»?!»
Часть третья «Пентаметр»
Авиабаза Крич,
оперативный центр,
Индиан-Спрингс, штат Невада,
16.00
Здесь шла война. На светящихся экранах, посылающих серовато-голубые отсветы на потолок помещения, которое могло быть заполнено страховыми агентами, составителями рекламных писем или операторами фирмы, торгующей товарами по каталогу, молодые ребята из 143-й экспедиционной эскадрильи охотились, убивали и взрывали, причем делали они все это исключительно хорошо.
— Вам уже вкратце рассказали, что представляет собой Эм-кью-9 «Потрошитель»? — спросил полковник, приглашая Боба и Чендлер в просторное тихое помещение с безукоризненно чистым воздухом, чуть ли не религиозный храм, плотно заполненный исповедальнями.
— Более или менее, — подтвердила женщина.
— Позвольте мне вкратце повторить. Это наша главная система охоты и убийства. Можно сказать, бомбардировщик «Митчелл»[38] войны с терроризмом, воздушный снайпер, готовый отправиться куда угодно и сделать что угодно. «Потрошитель» может висеть в воздухе, на большой или малой высоте, пятнадцать часов подряд, и малыши, управляющие им, вырабатывают чуть ли не мистическую способность чувствовать его возможности. Можно сказать, они сливаются с ним воедино, как выразился бы старый летчик-истребитель вроде меня. У него превосходная оптика и система целенаведения. Вооружение состоит из двенадцати ракет и двух управляемых боеприпасов, как официально именуются «умные» бомбы. И эта штуковина большая. При словах «беспилотный самолет-разведчик» на ум приходит маленькая фанерная штучка с жужжащим моторчиком; так вот, ничего подобного. «Потрошитель» размером со штурмовик «А-10», он оснащен турбореактивным двигателем в девятьсот пятьдесят лошадок. В нем нет ничего, кроме крыльев и электронных прибамбасов. Все считают его маленьким, потому что он безликий, в нем нет ощущения размеров. Ничего эксцентричного, ничего веселого, лишь белая обтекаемая смерть. Мы смотрим на него как на «смертоносное упорство» — так он ведет себя на охоте. У него есть все колокольчики и свисточки, в том числе многоспектральный датчик целенаведения «Рейтеон» АН/ААС-52 с цветной и монохромной телевизионными камерами видимого диапазона, инфракрасным приемником, усилителем слабых оптических сигналов, а также лазерным дальномером и целеуказателем. С такой аппаратурой можно вести студийную телепередачу.
— Чем он стреляет? — спросил Свэггер.
— В основном ракетами класса «воздух — земля» «Хеллфайр АГМ-114». И речь идет об очень точном оружии. Говорят, что свое название ракета получила по аббревиатуре «helicopter launched fire and forget», «пустить с вертолета и забыть». Но, по-моему, это слабое объяснение. На мой взгляд, именно так какой-то генерал-баптист представлял себе адский огонь[39] и серу, которые обрушились на погрязшие в пороке и распутстве города Содом и Гоморру, а также на Афганистан. А теперь серьезно — это ракета с лазерным наведением и двадцатифунтовой боеголовкой, первоначально разработанная для того, чтобы жечь красные танки, катящиеся по Фульдскому коридору.[40] Здесь никаких танков нет, поэтому мы обернули эти двадцать фунтов взрывчатки в так называемый «осколочно-разрывной» кожух. Когда боеголовка взрывается, она посылает во все стороны сто тысяч брызг стали. В основном используется для уничтожения людей и взрыва машин. Может снести и маленькое здание. Для труднодоступных мест у нас есть особое блюдо под названием «вакуумная бомба». Это означает, что за какую-то наносекунду перед детонацией взрывчатое вещество распадается на атомы, то есть превращается в мельчайшие капельки тумана, наполняющие воздух. Затем бомба взрывается и пробивает хорошую дыру в стене вселенной. Ее можно доставить практически в любое место. «Хеллфайр» может пролететь около трех миль, максимальная скорость девятьсот пятьдесят миль в час, так что полетное время минимальное. Первоначально ракета должна была наводиться с помощью телевизора, но эту систему так и не удалось отладить. Тогда в качестве головки наведения использовали так называемый «мягкий лазер»; наш оператор отсюда захватывает цель и загружает все данные в систему наведения самой ракеты, после чего производит пуск, и «птичка» следует за лазерной сигнатурой до самого конца пути. Она разогревается за первые несколько сотен футов и после этого становится очень надежной. Весьма мерзкая стерва — появляется под низким углом, чуть выше вершин деревьев, и в зависимости от того, как точно наведена, может влететь в окно, миновать кулер с водой и автомат с кока-колой, остановиться и заглянуть в туалет, постучать в дверь, войти в приемную имама, дождаться, когда он будет готов, и только тогда заглянуть к нему в кабинет и взорвать его ко всем чертям.
Свэггер улыбнулся шутке, а Чендлер так до конца ее и не поняла.
— Но в основе своей это убийца танков, правильно? — спросил Боб. — Предположим, вам нужно разнести вдребезги что-нибудь крупное?
— Вот тут нам приходится использовать «Пейвуэй-2», — подтвердил Нельсон. — Речь идет об управляемой бомбе с телевизионным наведением, пятьсот фунтов взрывчатки, вакуумный заряд для максимально эффективного разрушения. Телекамера размещена в носовой части, оператор может переключиться на ручное управление и буквально вывести бомбу на цель. Вот с помощью чего мы роем глубокие воронки, и у каждого «Потрошителя» таких бомб две, на тот случай, если нам понадобится стереть с лица земли здание. Такое бывает. Ну а теперь — как мы принимаем решение использовать эти очаровательные маленькие игрушки? Вот в чем главный вопрос, не так ли? — сказал Нельсон.
— Именно поэтому мы здесь, сэр.
— Совершенно справедливо. У нас очень строгие правила насчет того, когда мы можем стрелять и когда не можем. Существуют три уровня допустимости. Первый называется «Танго», военное обозначение буквы Т, по слову «тактический». Как правило, все тактические задачи решает армейская авиация. Предположим, взвод морской пехоты попал под огонь, он связывается со своим командованием, прилетает «Апач» и пускает «Хеллфайр» в тех, кто стреляет по морским пехотинцам. Нас это не касается, однако иногда по каким-то причинам «Апачи» не могут прибыть на место достаточно быстро, а у нас в том районе есть зонд. Наши люди делают выстрел, принимая решение на уровне «Танго». Они могут поддерживать связь с морпехами в реальном времени. Может быть, я говорю предвзято, но мне кажется, что морпехи предпочитают выстрел с нашего зонда всем своим «Апачам» и «Ф-15», потому что наши ребята гораздо лучше. Я хочу сказать, только этим они и занимаются изо дня в день, и некоторые начинают буквально чувствовать свой самолет. Они знают, что он может и что не может, они могут развернуться буквально на месте, в считаные доли секунды изменить направление атаки, выполнить иммельман — вообще они делают со своими самолетиками поразительные вещи и очень больно бьют плохих парней.
Свэггер видел — в одном из множества одинаковых закутков за пультом управления сидела молодая женщина в ладном мундире ВВС и розовых шлепанцах. Правая ее рука лежала на рычаге управления, левая застыла в готовности на тумблере. Перед ней в окружении множества кнопок и лампочек стоял черно-белый телевизор, на экране которого скользил ландшафт, увиденный с высоты десять тысяч футов, а также самые различные технические показатели. Уши закрыты наушниками, а вдоль щеки изгибалась тонкая гарнитура с закрепленным на конце микрофоном. Она говорила, летала, искала и надеялась — и все одновременно.
— Лейтенант Джеймсон представляет наш второй уровень допустимости. Этот уровень называется «Оскар», то есть «О», «оперативный», в смысле обнаружения цели. На основе информации, собранной находящимися на земле наблюдателями ЦРУ, Джеймсон определяет, где наиболее вероятна активность талибов. Вместе с оперативным дежурным они ищут признаки людей с оружием. Возможно, эти боевики и не представляют непосредственную угрозу коалиционным силам, однако наши порядки не позволяют нам просто взять и прихлопнуть кого угодно. Мы должны увидеть оружие. Иногда мы часами наблюдаем за каким-нибудь грузовиком, чтобы мельком заметить дуло «калашникова». После этого тратим десять минут, чтобы получить разрешение — сначала от того, в чьей зоне ответственности это происходит, затем от Управления, от тех, кто находится на месте в Афганистане. Потом от координационного центра ЦРУ, после чего от авиационного командования, и у них есть офицер-юрист, который занимается всеми операциями уровня «Оскар» и имеет доступ к тем же самым картинкам с поля боя. И тогда и только тогда стреляем. Большинство наших действий относится именно к этому уровню.
Похоже, лейтенант Джеймсон обнаружила возможную цель. Теперь она действительно кружила над землей на высоте десять миль, изящно работая двумя ручками управления, и в ее движениях чувствовались напряжение и сосредоточенность.
— Эта рукоятка, — объяснил полковник Нельсон, — служит для управления самолетом — по сути дела, это штурвал былых дней. Вверх, вниз, влево, вправо. Вместо педалей управления элеронами теперь работает компьютерная программа, так что Джеймсон не приходится еще и нажимать ногами. Ну а левая рукоятка — это ручка газа, с ее помощью регулируются мощность двигателя, скорость и тому подобное. Когда самолет снижается, чтобы нанести удар по цели, действовать приходится в очень ограниченной зоне, так что с помощью этой рукоятки Джейсон находит точку равновесия, чтобы совершить маневр, но при том не заглохнуть. Как я уже говорил, у наших ребят вырабатывается поразительное чутье. Я видел, как они проделывали со своими «Потрошителями» то, о чем я даже мечтать не мог на своем «Ф-15».
Джеймсон была великолепна. Всего в нескольких футах перед ее лицом, озаренным отсветами экрана, на черно-белом мониторе, среди мелькающих технических показателей, в мельтешащем потоке цифр, сообщающих о скорости и направлении беспилотного самолета, мелькали горные хребты Афганистана. Перевалив через один из них, женщина заложила резкий вираж влево, накренив крылья на сорок пять градусов, подстраиваясь под крутизну склона внизу, после чего левой рукой дала полный газ, и Свэггер буквально почувствовал, как на нее навалилась воображаемая перегрузка. Самолет пронесся над деревушкой, сделал разворот, и наконец перекрестие прицела застыло на одном конкретном доме. Сбросив скорость, Джеймсон закружила на низкой высоте, не выпуская дом из перекрестия.
— Джеймсон — наш новый ас, — продолжал полковник. — Ее называют «Новой Ди», что ей не нравится, однако это дань уважения ей и «Старой Ди», Домбровски, лучшей из лучших до тех пор, пока та не уволилась. А теперь смотрите: Джеймсон может стереть цель с лица земли одним нажатием кнопки, однако она не сделает этого без разрешения. Вы ее сейчас не слышите, но она как раз ведет очень напряженный разговор с самыми разными источниками, не только со своим оперативным дежурным, — Нельсон указал на офицера, сидящего на возвышении посреди зала, который купался в сером свете мониторов, наблюдая одновременно сразу за несколькими аналогичными драмами, — но и с другими источниками, о которых я уже говорил. Она даже читает номерные знаки машин, чтобы проверить, не совпадают ли они с теми, которые числятся за талибами или «Аль-Каидой».
— А если она увидит какой-нибудь достаточный признак, то пустит ракету? — спросила Чендлер.
— Предварительно получив одобрение.
Однако этот день получился неблагоприятным для Дианы-Охотницы. Богиня так и не дождалась кровавого жертвоприношения от своей молодой жрицы Джеймсон. Невидимые соратники и начальники решили не нажимать на спусковой крючок, и она набрала высоту, покидая район, и легла на строгий курс, прочесывая местность вдоль, перед тем как начать шерстить ее поперек.
Продолжая объяснение, Нельсон повел гостей дальше.
— Третий уровень допустимости называется «Сьеррой», «С» от «стратегического». Под этой вежливой терминологией скрывается чистой воды убийство. Это случается тогда, когда Управление определяет доступность какой-либо значительной цели в определенном месте в определенное время. Другими словами, когда появляется возможность прихлопнуть какого-нибудь плохого парня. Такое случается редко, это можно считать наградой за долгие недели дежурства. Мы перехватываем цель, как это было с Ямамото во время Второй мировой войны.[41] Все разрешения уже собраны, юристы дали «добро», мы просто ищем один из десятка заранее определенных признаков. Быть может, с нами будет на связи наблюдатель на земле. Как правило, на волну настраиваются все заинтересованные стороны; это шоу любят посмотреть все. Однако на самом деле то, будет ли поражена цель, зависит только от оперативного дежурного и пилота, а все остальные обычно лишь помалкивают. Так что остается только летать, дожидаясь, когда господин Шишка сядет в машину, и чтобы поблизости не оказалось ни школьных автобусов, ни санитарных машин, ни грузовиков, полных юными гениями-скрипачами, — и тогда можно будет опустить молоток. В Управлении очень строго следят за жертвами среди мирного населения, особенно в случае с уровнем «Сьерра». Одно дело — взорвать школу, когда пытаешься спасти от истребления целый взвод, и совсем другое — взорвать ее, чтобы убить одного-единственного человека, причем нет стопроцентной уверенности, что он находится на месте. Так или иначе, на видеозаписи вы увидите тот случай, когда все произошло как надо. Мы в эту смену уничтожили главаря талибов в провинции Кандагар, я уже проверил. Достоверная информация. Мгновенное испарение. Моим ребятам такое очень нравится. Эти выстрелы приближают конец войны, а не отдаляют его.
— Других «уровней допустимости», как вы их называете, нет — только «Танго», «Оскар» и «Сьерра»? — спросила Чендлер.
— Нет, мэм. По крайней мере, в настоящий момент. Как не было их и семь месяцев назад. Конечно, если мы окажемся в ситуации как на момент падения Вьетнама, все может измениться. Или если «Аль-Каида» поднимет лапки кверху, после того как мы уберем их высокого дядю. Я не могу предсказать будущее. Но это наши стандарты и правила, и, как вы сами сможете убедиться, мы всё документально фиксируем и ничего не оставляем на волю случая.
— И нет никакой другой базы, откуда управляли бы беспилотными зондами?
— Нет, сэр. Авиация управляет зондами, ЦРУ предоставляет разведданные и помогает проводить операции. У нас отличное взаимодействие — по крайней мере, на этом уровне. Все действуют заодно.
— И вы записываете на пленку все выстрелы? — спросила Старлинг.
— Да, мэм. Отчасти чтобы набираться опыта, но также чтобы быть готовыми быстро и честно ответить на любые вопросы.
Они пересекли зал, увидев то, как сюжет на мониторе Джеймсон повторялся на экранах других операторов, среди которых одни были в мундирах офицеров авиации, другие в шортах и футболках (вольнонаемные специалисты, объяснил полковник), прошли под аркой и оказались в коридоре. Полковник проводил их в комнату.
— Вот здесь я вас разместил. Мы полностью в вашем распоряжении. Перед вами журналы дежурств, и присутствующий здесь сержант пригласит по вашей просьбе любого оператора или оперативного дежурного. Вы можете просмотреть в реальном времени смены всех операторов — ну, это вы вряд ли захотите — или увидеть на втором канале все пуски ракет. Вы можете поговорить с капитаном Пиплсом, который был оперативным дежурным в ту самую смену. Вам принесут поесть, туалет в конце коридора, и если что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне. Как я сказал, нам нужно, чтобы вы отметили: мы обеспечили содействие на все сто процентов.
— Благодарю вас, — сказала Чендлер.
Они со Свэггером принялись за работу.
Центральное управление ФБР,
здание имени Гувера,
Пенсильвания-авеню,
Вашингтон, округ Колумбия,
17.00
Ник отправился на второй этаж в архив. Здесь ничто не напоминало о правоохранительных органах — скорее компания средних размеров, занимающаяся разработкой программного обеспечения, сосредоточенные люди, прильнувшие к компьютерным мониторам. Подойдя к столу дежурного, Ник стал ждать, когда на него обратят внимание. Конечно, он мог бы отправить сюда кого-нибудь, ибо, как у заместителя директора, у него сейчас имелся целый штат секретарей и помощников, плюс бесчисленное количество тех, кто прикомандирован к оперативной группе на время расследования, однако Ник посчитал, что этим делом лучше заняться лично. Он также мог бы вызвать сотрудника архива к себе в кабинет, однако ему до сих пор так и не удалось привыкнуть к могуществу своего нового положения.
— Да, господин заместитель директора? — спросила одна из сотрудниц, торопливо подходя к Нику. Появление большого начальства в этой части здания, на этом этаже означало нечто значительное, и можно надеяться, что активное содействие поможет продвижению по служебной лестнице.
— Привет, — сказал Ник, щурясь, чтобы прочитать карточку с именем на груди. — Дорис, как поживаете? Как жена и ребята? — пошутил он, разыгрывая карту насмешливой искренности, которая так хорошо вызывает смех, ломающий лед первой настороженности.
— Ребята удрали из дома с бандой мотоциклистов, а жена разводится со мной ради одной лесбиянки из дактилоскопического отдела, — весело ответила девушка, и оба рассмеялись. Нику пришелся по душе ее характер.
— Хорошо, — сказал он, — у меня вот какое дело. Не знаю точно, как вы сможете его найти, но мне кажется, что у вас обязательно должны иметься данные на одного типа.