В кабинете Истомина, как всегда, распахнутое настежь окно не спасало от жары. Иван цедил воду из запотевшего стакана.
– Ну и пекло.
– На улице лучше, – согласился Пименов. – Знаешь, ветерок такой свежий.
– На улице однозначно лучше, – заметил Иван. – Всегда. Только давай сейчас не об этом. Ну, что накопал?
– Как я уже сказал, с этой гостиницей что-то нечисто, – начал журналист. – Два убийства с одним мотивом – это много, согласись.
Майор пожал плечами.
– Это как посмотреть. Бывает, и в один день несколько убийств с одним мотивом. Такая уж наша жизнь.
– Я посетил жену одного задержанного и подозреваемого в убийстве, некоего Влада Лепишева, – продолжал Саша. – Она утверждает: мужа подставили. Его провоцировали на это убийство, однако, по ее словам, он не убивал.
– Насколько я знаю, его задержали на месте преступления с пистолетом, а его приятель подтвердил, что этот Лепишев купил оружие на его глазах, – вставил Иван. – Верно?
– Верно, – кивнул Пименов. – Только его жена говорит: мужу покоя кто-то не давал, все время натравливал на хозяина гостиницы. В тот роковой день она, как назло, пошла к владельцу с отчетом, а тут вбежал супруг. Он ворвался в кабинет Маревича, откуда минут через пять раздался выстрел. Так вот, как он убивал, никто не видел. Сам Влад настаивает: когда они оказались с Аркадием один на один, кто-то сзади стукнул его по голове, и он отключился. Пришел в себя возле трупа с пистолетом в руках.
– Бывает и такое, – не удивился Иван.
– А почему бы не поверить задержанному? – настаивал журналист. – Тем более, как говорила его жена, которая работала там горничной, на эту гостиницу, когда она начала приносить доход, положил глаз кто-то из больших людей. Он вполне мог продумать и организовать такое убийство.
Истомин глотнул холодной минералки.
– Мог.
– Ты бы видел нового хозяина, – не унимался Саша. – Это конченый алкаш по виду. Он не способен управлять гостиницей, а из этого следует, что он ею и не управляет. Новый владелец – марионетка, а за ним стоит кто-то дергающий за ниточки.
– Допустим. – В глазах майора появился интерес. – Но как это связано с наездом на постового?
– Не знаю, – честно признался Пименов. – Однако меня настораживает, что пропавшие без вести останавливались в этом отеле.
– Ну, а второе убийство? – полюбопытствовал майор. – Там тоже, по-твоему, не все чисто?
– Не знаю, – повторил Пименов. – До него я еще не добрался.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Можешь, и очень многим, – ответил журналист. – Для начала скажи: почему твой друг Дима Поленов не рассмотрел другие версии? Во всяком случае, так мне сказала жена задержанного.
Истомин пожал плечами.
– Черт его знает почему. А вообще Димка – самый настоящий карьерист и не любит копаться в разных версиях. Если для него, повторяю, только для него, все ясно, то остальное не существует, на остальном он не заморачивается. Есть такие следователи, тебе это известно.
– Известно, – вздохнул Саша. – Ладно, пойдем дальше. А как насчет адвоката Маратова? Ты можешь организовать мне с ним встречу?
– Постараюсь. – Майор достал телефонную книжку и открыл ее на букве «М». – Сейчас ему позвоню.
Он быстро набрал телефон и уже через минуту разговаривал с адвокатом.
– Привет, Андрей. Как делишки? Нормально? Слушай, тут один очень хороший человек хочет пообщаться с твоим клиентом. Да, с Лепишевым. Это журналист Александр Пименов. Он уже проникал в следственный изолятор с адвокатами в качестве их помощников. Возьмешь его с собой? Да, встретиться и поговорить можно. Он и сам жаждет этого. – Иван протянул Пименову телефон. – Договорись о встрече сам.
В трубке раздался мягкий баритон:
– Здравствуйте, Александр. Я о вас очень много слышал. Возможно, наше сотрудничество даже будет полезным. Давайте встретимся в кафе «Маяк» минут через двадцать, если вы располагаете временем. Оно, кстати, подходит к обеденному.
При этих словах журналист почувствовал голод.
– Хорошо, давайте.
– Договорились.
Окончив разговор, Саша повернулся к майору.
– Кафе «Маяк» – это на другой стороне?
Тот кивнул.
– Да, через квартал, – сказав это, он посмотрел на Пименова с жалостью. – Санек, ну не суйся ты в это дело. Скажи своему главному, что пока нет никаких результатов расследования. Если я что-нибудь разнюхаю – набросаю материальчик для заметки.
Пименов покачал головой.
– Нет, Ваня. Ты не представляешь, насколько важно для меня это расследование.
Истомин удивленно взглянул на него.
– Это почему?
Журналист вздрогнул и поправился:
– Ну, вообще для меня каждое расследование важно. Я чувствую себя в своей тарелке. А здесь мне еще и интересно.
– Понятно, – вздохнул майор. – Отговаривать тебя бесполезно.
– Так точно.
Иван бросил взгляд на настенные часы.
– К Маратову не опоздаешь?
– Действительно, пора. – Саша протянул ему руку. – До встречи.
– Давай, пока.
Глава 18
Выйдя на улицу, Саша решил оставить машину возле отделения. Ну не ехать же один квартал на автомобиле? Он быстро зашагал в сторону летнего кафе, находящегося на веранде гостиницы «Маяк», внушительного пятиэтажного здания. Эта гостиница пользовалась успехом и в советское время, и номера здесь поражали размерами и высокими потолками. В это же время на веранде соорудили бар, однако желающих его посетить было столько, что саму веранду пришлось расширить, а из бара выросло целое кафе с тем же названием, что и гостиница. Как-то сразу сложилось, что здесь проводила досуг солидная публика. Музыка не орала на всю улицу, что обычно говорило об отсутствии вкуса, кухня – украинская и кавказская – поражала разнообразием. Такого шашлыка из баранины нельзя было найти во всем Южноморске. Подойдя к кафе, Пименов улыбнулся. Ведь он не спросил адвоката, как они друг друга узнают. Ну, ничего, если что – он перезвонит Истомину. Однако беспокойство журналиста оказалось напрасным. С ближнего к входу столика его окликнул молодой мужчина, одетый довольно стандартно – белая рубашка и черные брюки:
– Александр!
Саша пошел на зов.
– Значит, вы и есть Андрей.
Молодой черноволосый человек с правильными чертами лица и немного раскосыми темными глазами кивнул.
– Да, так и есть. Присаживайтесь.
Пименов не заставил себя ждать. Маратов протянул руку. Журналист ее крепко пожал.
– Учитывая наш, так сказать, юный возраст, позволь говорить тебе «ты», – попросил Маратов.
– Согласен. – Саша наклонил голову. – Сам хотел об этом напомнить.
– Ты хочешь поговорить о Лепишеве, – констатировал адвокат. – Почему?
– Одно расследование, которым я занимаюсь, пересеклось с этим делом, – ответил Саша. – Вот почему меня и интересует вопрос: ты веришь, что Лепишев никого не убивал?
Маратов замялся.
– Если откровенно, то ты мне задал очень сложный вопрос. Хотя я еще нестарый и практика у меня по сравнению с маститыми адвокатами не такая уж и большая, все равно мне не попадался клиент, который бы сразу сознался в преступлении. Все они отвечают довольно стандартно: подставили или оказался не в том месте не в то время. Более творческие личности пытаются сами придумать правдоподобную версию, менее творческие делают это со мной. Ну, я ответил на твой вопрос?
Пименов кивнул.
– Отчасти да. Знаешь, я бы и сам не поверил ему, если бы не второе убийство на почве ревности и не подозрения персонала, что на гостиницу положили глаз.
– Ясно. – Адвокат не стал спрашивать лишнего. – Ты, наверное, хочешь, чтобы я устроил тебе с ним встречу?
– Не откажусь, – улыбнулся журналист. – Тем более что я уже бывал в роли помощника адвоката.
– Тогда постараюсь организовать это завтра, – пообещал Андрей.
Саша молитвенно сложил руки.
– Андрюша, эта встреча мне очень важна. Постарайся сегодня, а? За мной тоже не заржавеет.
Маратов вздохнул.
– Одну минутку. Сейчас позвоню кому следует.
Он поднялся из-за стола и отсутствовал минут пять, потом возвратился с сияющим лицом.
– Твое счастье, что я сегодня свободен. Нам дали зеленую улицу. Если ты на машине, то можем двигаться хоть сейчас.
– Да, я готов, – подтвердил Пименов.
Маратов с тоской посмотрел на меню.
– Так ничего и не закажем? Я есть хочу.
Журналист сжалился над ним.
– Заказывай. Только все возьмем с собой. По пути перекусишь.
Андрей не стал с ним спорить и подозвал официантку.
По дороге, ведущей в следственный изолятор, Саша ездил не раз, как на своей машине, так и на рейсовом автобусе. Вот почему он уверенно вел автомобиль, и это не осталось незамеченным.
– Ты там, наверное, не раз бывал, – заметил Андрей, жуя чебурек. – Тебе и навигатор не нужен.
– Точно, бывал, – согласился Пименов. – По своим журналистским расследованиям. Первый раз – четыре года назад. Ты о бунте заключенных что-нибудь слышал?
– Здесь, в СИЗО? – уточнил Маратов. – Кажется, что-то было. А ты занимался этим? Расскажи.
– К нам в редакцию пришло письмо, – начал журналист. – Некто писал, чтобы мы на Ютьюбе посмотрели один видеосюжет про содержание в СИЗО за второе августа. Ну, наш коллектив посмотрел. В этом видеоролике описывался быт больных туберкулезом и ВИЧ-инфицированных, поселенных в одну камеру. Арестанты жаловались на отсутствие вентиляции, сырость, грязь, ветхость помещения и на «усиленное» двухразовое питание. «Яйца неизвестного происхождения, кусочек сыра, две печенюшки, ну и сто пятьдесят граммов сока разбавленного. Каша, если это можно назвать кашей. В ней не содержится мяса, которое нам положено по диетпитанию», – рассказывали заключенные. Правда, на этот видеоролик сразу отправили опровержение, исходящее от одного офицера Управления госдепартамента по вопросам исполнения наказаний: мол, все это «утка», в СИЗО не нарушаются предписания, в камерах заключенных, больных туберкулезом, стоят отдельные унитазы со сливными бачками, в больнице отдельная лаборатория. Разумеется, подчеркнул он, заключенные претендуют на удобства, однако деньги не выделяются. Мы решили не поднимать бучу и промолчать, однако, представляешь, через пару дней нам позвонили сами заключенные. Моя начальница Улыбина попросила, чтобы я поговорил с ними. И они рассказали мне много интересного. Во-первых, они в СИЗО подняли бунт. «Стало невыносимо терпеть отношение к нам. Из наших посылок от родственников изымается треть, а порой и половина продуктов. Питание здесь ужасное – сегодня подали баланду из воды и лука, которую есть невозможно. На наши жалобы администрация СИЗО ответила террором. Нас уже несколько раз выводили, избивали и травили собаками. Такое отношение стало причиной бунта».
Напоследок звонившие просили, чтобы мы приехали.
«Администрация вызвала спецназ, – пожаловались они. – Если хотите нам помочь, спешите».
Мы срочно выехали. Усиленной охраны возле изолятора обнаружено не было, но стоявшие неподалеку родственники рассказали, что в обеденное время из коридоров доносился сильный шум и крики о помощи. На некоторое время всех посетителей вывели на улицу. Мы решили дождаться начальства, и вскоре к нам вышел немолодой усталый мужчина.
«Мне все известно, – начал он. – Дело в том, что заключенные протестуют против обычной операции обысков. Они, как сами выражаются, воспитывают администрацию – просто колотят в двери камер кружками и мисками. Никакой особенной жестокости к ним нет. Наоборот, – он вдруг улыбнулся, – здесь, я бы сказал, даже присутствует мягкость. Вам известно, что при официальной проверке у заключенных были отобраны мобильные телефоны, зарядные устройства, плееры, колюще-режущие предметы? Кроме того, недавно арестовали сотрудника полиции, который снабжал заключенных наркотиками. Все это можно проверить. Впрочем, мы ничего не скрываем. Если хотите – давайте пройдем в крыло для туберкулезных и ВИЧ-инфицированных».
Мы согласились пойти с ним. Разумеется, ситуацию нужно было разрулить до конца. И, ты знаешь, начальник оказался прав.
– Кто же и зачем поднял эту бучу? – поинтересовался Маратов.
Саша пожал плечами:
– Мои коллеги решили, что тут не обошлось без так называемых ВИП-персон, которые в настоящее время ждут там суда, наподобие депутатов и криминальных авторитетов. В общем, с нашей стороны претензий к изолятору не нашлось, – пояснил Пименов.
Они уже въехали в областной центр, и машина запетляла по узким улочкам. Вскоре показалось серое двухэтажное здание, скрытое за забором с колючей проволокой. Молодые люди вышли из машины, и Андрей уверенно зашагал к нему.
– Подожди здесь. – Он вошел в дверь, выкрашенную коричневой краской, оставив журналиста одного.
Мысли Саши снова завертелись в прежнем направлении. Сейчас он потратит время на беседу с этим Лепишевым, а даст ли это необходимый результат? Послезавтра Степанов потребует отчета. И если Пименов не найдет оружие против этого вымогателя, ему придется туго.
На ступеньках показался Маратов и помахал ему рукой:
– Пойдем.
В который раз журналист по серым коридорам прошел в комнату для свиданий.
– Десять минут, – предупредил конвойный, покидая их. Войдя в комнату, журналист не сразу заметил худого угловатого парня с испуганным лицом.
– Знакомьтесь, это Влад, – представил его Андрей. – А это, Влад, человек, который хочет поговорить с вами.
Лепишев сжался:
– Кто вы?
– Я журналист Александр Пименов, занимающийся расследованиями, – представился Саша. – Недавно я столкнулся с вашим делом, случайно, – подчеркнул он, – и оно меня заинтересовало.
Влад поморщился:
– А я не вижу в нем ничего интересного и прошу: помогите восстановить справедливость. Я никого не убивал.
– Вот и я так считаю, – кивнул Пименов. – Но все же вы еще раз должны повторить свой рассказ о том, как все было. Для меня, – добавил парень.
Лепишев бросил взгляд на Маратова:
– Это необходимо?
Тот наклонил голову:
– Да.
Влад развел руками:
– Тогда делать нечего. Слушайте. На протяжении месяца кто-то пытался внушить мне, что моя жена изменяет мне с хозяином. – Он хотел продолжить, но Саша остановил его:
– Вам звонили на мобильный?
– Да, с неопределяющегося номера, – пояснил заключенный.
– Мужчина или женщина?
– Женщина, – ответил Влад. – Она еще сказала, что является подругой Тани, но больше не может смотреть, как Таня обманывает меня. Правда, эта женщина пыталась за нее заступиться и говорила: во всем виноват Маревич. Дескать, он, используя служебное положение и безработицу в городе, принуждает их спать с ним. Я много раз срывался с работы и просил за это прощения у напарника. У нас обычно мало клиентов, но бывает наплыв, когда работы хватает на двоих, и он трудился за меня. За все время мне не удавалось подловить их, пару раз я срывался на скандал, однако Таня меня успокаивала. Я любил ее и люблю, – заявил Лепишев. – И теперь больше, чем когда-либо, верю в ее невиновность. Она, сама того не подозревая, тоже оказалась пешкой в чужой игре. В тот день опять позвонила женщина. – Кадык ходил на его тонкой шее. – Она убедила меня приехать и прихватить любовников на горячем. И я, дурак, послушался. – Он вытер пот, обильно катившийся по лицу. – Побежал в этот проклятый отель… Администратор Ирка, вобла сушеная, пальцем тычет на кабинет хозяина: мол, там они. Ну, я туда и вломился. Смотрю: сидят оба за столом, и Аркадий какие-то бумаги читает. Я слова не успел сказать, но, наверное, Таня по моему лицу все поняла. Издала такой истошный крик и убежала. А Маревич встал из-за стола и направился ко мне:
«До каких пор вы будете мешать нам работать?»
Я открыл рот, чтобы все объяснить, как вдруг меня кто-то огрел по башке, и я вырубился. Очнулся – лежу возле тела, кровь Аркадия уже меня испачкала, а в руке – пистолет. Только хотел его на пол бросить – тут полиция и подоспела. В общем, скрутили меня, отвезли в отделение, и следователь Поленов мне по полной предъявил. Я ему пытаюсь рассказать, как все было, а он свое: «Есть пистолет – какие еще нужны доказательства?» Разумеется, в отеле подтвердили, что я Таньке угрожал и постоянно туда бегал, супружницу ревновал. Но это еще ладно… Не все в жизни приводят угрозы в исполнение. Мой напарник по бензоколонке, Вадик Правдин… Вот от кого не ожидал… Целую историю сочинил про какую-то иномарку, якобы приехавшую на бензоколонку, чтобы мне оружие привезти. Да не стал бы я оружие доставать, даже если бы Таньку с ним застукал… Ну, набил бы ему морду, жену бы заставил уволиться – и конец. – Влад замолчал.
Молчали и адвокат с журналистом. Заключенный первым нарушил тишину:
– Ну не убивал я его, товарищ журналист. Правда, доказательств у меня нет. Если бы вам эту гниду расколоть, напарничка моего Правдина. Пусть бы признался, сколько ему заплатили, чтобы он дружка на нары упек. Найдите его, Андрей Павлович.
Адвокат скривился.
– Я же говорил…
Саша повернулся к Маратову.
– Ты искал этого Правдина?
Андрей хмыкнул.
– А как ты думаешь? Да я первым делом ринулся на эту бензоколонку. На наше несчастье, Правдин уволился сразу после того, как дал показания, и уехал в неизвестном направлении. Дома говорят: собрали чемоданы и укатили всей семьей. Впрочем, думаю, на суде он появится. А сейчас тот, кто хочет посадить моего клиента, заботится, чтобы все звенья цепи сработали.
Пименов обхватил голову.
– Что же делать?
Маратов пожал плечами.
– Я настаивал на суде присяжных, но получил отказ. Этот суд давал надежду, что расследование по делу будет продолжено. Теперь у меня остался последний козырь – напирать на убийство в состоянии аффекта. В таком случае много не дадут.
Лепишев оскалился.
– Меня и этот вариант не устраивает. Я никого не убивал, понимаете? Никого. И не собираюсь сидеть за то, чего я не делал.