Она затаила дыхание.
– Что случилось?
– Пока ничего, – успокоил он ее. – Это я наперед. Пробей-ка кое-что, и как можно быстрее.
– Сию минуту.
Глухова действительно сделала все очень быстро, и вскоре журналист располагал нужными сведениями. Припарковав машину у своего забора, он достал ключи. Когда от стоявшего рядом джипа отделился человек, парень не удивился.
– Здравствуйте, Иван Ильич. Я ждал вас.
– Пройдемте в дом, – произнес Кононенко и подтолкнул Сашу к двери. – И не дергайтесь, а то пожалеете.
– Я и не собираюсь дергаться, – улыбнулся Пименов, спокойно открыл калитку и прошел на участок. – Поговорим на улице?
Заместитель мэра покачал головой.
– Еще не стемнело, нас могут увидеть.
– Тогда приходите, как стемнеет, – пошутил журналист и ощутил прикосновение пистолетного дула к ребрам.
– Это мне решать, – прошептал ему Иван Ильич. – Идите в дом.
Саша послушно прошел в прихожую и сел на диван. Кононенко примостился напротив на стуле. Пистолетное дуло теперь смотрело журналисту в лоб.
– Если вы будете умницей, то останетесь жить.
– Я и не рыпаюсь, – ответил Пименов. – Не зря же вы обещали своим избирателям, что сдержите слово. Вот и я не буду с вами связываться на всякий случай.
– И правильно, – констатировал Иван Ильич. – Судя по вашему тону, вы нашли флешку в гостинице.
– И с удивлением узнал, что вы и являетесь законным владельцем отеля, а алкоголик директор – всего лишь подставное лицо, – пробормотал журналист. – Кстати, куда вы его дели?
– Все потом, – махнул рукой заместитель мэра. – Давайте сначала решим наши дела. Где флешка? Вы должны отдать мне ее в обмен на вашу жизнь.
– А как же жизни тех, кого убили вы с вашими подельниками? – поинтересовался Саша. – Их слишком много.
Кононенко поморщился.
– Я убивал подонков. Про Степанова вам нечего говорить. Да и Ирочка была не подарок. Я сотни раз пожалел, что в свое время сошелся с ней. Она шантажировала меня при каждой возможности. Не мне вам рассказывать, что такое шантаж. Рано или поздно шантажист выроет себе яму.
– А те невинные люди, которые приезжали в гостиницу на отдых, чем они перед вами провинились?
Он заскрежетал зубами.
– Я не трогал их и пальцем…
– Ради них вы и убили Маревича и подставили невиновного, – не сдавался молодой человек. – Упекли за решетку свидетеля вашего разговора об убийстве владельца гостиницы. Однако и это вас не спасло.
Мужчина ломал пальцы.
– Маревич сам продал мне эту гостиницу. Написал на меня дарственную. Ему были нужны деньги на операцию жены.
– Вы подготовили его убийство, – не отступал Александр. – Когда вы впервые увидели этот отель и узнали, что клиенты в большинстве своем с деньгами или драгоценностями, в вашей голове и созрел этот преступный замысел. Вы нашли таких же подонков, как и вы сами, среди гибэдэдэшников, и придумали план. Они установили в конце дороги, проходящей мимо заброшенной фабрики, «кирпич» и останавливали под видом сотрудников ГИБДД людей, которым ваша любовница Ирина советовала ехать по этому пути. На вашей совести гора трупов. Вам светит пожизненное.
У Кононенко затряслись руки.
– Это все ложь!
– А Никитенко тоже вас шантажировал? – полюбопытствовал Пименов.
Заместитель мэра заморгал.
– Никитенко сбила моя жена… Случайно. Она проговорилась мне, и я не сказал ей ни слова. Этот подонок заслуживал смерти. Он был просто отмороженным.
– Кого вы пытаетесь обмануть? – усмехнулся журналист. – Убийство Никитенко было запланировано.
Кононенко спокойно смотрел на него.
– Кем запланировано? Вами и Анжеликой?
– Не пытайтесь выглядеть несведущим, вам никто не поверит, – продолжал Саша. – Я оказался дураком и поздно понял, как ловко вы все спланировали. Когда Никитенко стал вам мешать, вы решили убрать его чужими руками. Только почему для своей грязной цели вы использовали меня – пока до меня не дошло, но, возможно, позже вы и сами расскажете мне об этом. Итак, вы решили убрать Никитенко, выбрали меня и поделились планом со своей женой. План поражал простотой. Вы кинули мне приманку в виде высокой зарплаты, зная, что наследство потребует расходов хотя бы на первое время, и не ошиблись. Я заглотнул ее. На фоне всего ваша просьба помочь Анжелике сдать экзамены в автошколе выглядела вполне безобидно, и вы все просчитали: я побоялся вам отказать. Потом вы напутствовали меня не приставать к вашей жене в салоне машины, а она, наоборот, начала играть роль соблазнительницы. Я клюнул, что не делает мне чести, и поплатился. Анжелика сделала вид, что разгневана, села в мою машину, отъехала подальше от пляжа и позвонила вам.
– Вы не пишите детективы? – поинтересовался Кононенко. – Такого не было и в помине. Она мне ничего не рассказала.
– Конечно, рассказала, – убежденно возразил Пименов, – и вы сразу связались с Никитенко, якобы для важной встречи. Думаю, он требовал с вас большие деньги, так как ему показалось, что за выполнение грязной работы вы платите слишком мало. Как вы сами выразились, шантажист роет себе яму, а он наверняка им и являлся.
Заместитель мэра холодно улыбнулся.
– Ладно, валяйте дальше. Мне даже интересно, что вы еще насочиняете.
– Вы не в курсе, что нашелся свидетель, который видел, как Никитенко вышел к развилке, словно кого-то поджидая. Наверное, вы сообщили ему и марку машины, на которой подъедете, потому что он даже не отошел на обочину, когда вдалеке показался мой автомобиль, – спокойно говорил журналист, – потом Анжелика сбила его, вышла из машины, полюбовалась результатами своего труда и уехала. И вы не заставите меня поверить, что все это было не так.
– А я и не собираюсь этого делать, – вдруг как-то обреченно произнес Иван Ильич. – Я хотел оставить тебя, дурак, в живых, и оставил бы, если бы ты тут много не болтал. Я думал, что при сложившейся для тебя ситуации с тобой можно договориться. Теперь тебя придется убирать, как Никитенко и Степанова. Так что причин таиться у меня нет. Да, все так и было. Этот шантажист доставал меня и днем, и ночью. Он, видите ли, присмотрел загородный дом для любовницы и хотел, чтобы я ему его оплатил. Вот и пришлось продумывать, как его убрать. Идея сделать это на чужой машине показалась мне заманчивой. И за руль я сел не сам. Даже если после всего отыщется свидетель, который видел Анжелику, ей много не дадут.
– Ей дадут порядочно, если докажут, что она имела права, – вставил Саша.
Он опять заморгал.
– Какие права? Ты же сам учил ее водить.
– Мои коллеги пробили ее по автошколам, – признался Пименов, – и выяснили: ни в одной она не числится. Зато полгода назад получила права. Ну, я прав?
Иван Ильич кивнул.
– Правы. Еще вопросы есть? Я удовлетворю ваше любопытство.
– Вопросы есть, – подтвердил молодой человек. – Какую роль в вашем бизнесе играл Ванагас?
Мужчина хихикнул.
– Он просто оказался не в том месте и не в то время. К нашему бизнесу Валентин Николаевич не имел никакого отношения, даже не знал о нем. Полковник уже твердо сидел в своем кресле, когда я положил глаз на гостиницу Маревича. – Он щелкнул пальцами. – В принципе все придумала Ирка. Она была голова. Перед ее глазами стало появляться слишком много клиентов с хорошими деньгами, и в ее головке родился такой коварный план – как забрать у них бабки. Она поделилась идеей со мной, мы немного покумекали и решили: кто может остановить едущие машины на дороге? Только представители ГИБДД. «Кирпич» поставить на том месте тоже придумала Ирина. А потом я обратился в качестве представителя власти к Ванагасу с просьбой направить к Маревичу парочку ребят, потому что часто заброшенной дорогой ездят торговцы наркотиками и прочая шваль. Вы знаете, Ванагас никогда не сделает ничего без выгоды для себя. За содействие я обещал ему деньги, и он пошел мне навстречу.
– А сам Маревич знал о вашем так называемом бизнесе? – спросил молодой человек.
Мужчина дернул шеей.
– Он был очень честный и принципиальный, на свою беду.
– И вы решили его убрать, потому что Аркадий Яковлевич начал догадываться о проделках на дороге и ни за что не хотел расставаться с гостиницей, – констатировал журналист.
И снова Кононенко не возражал.
– Именно так. Вы уже догадались, как мы все подстроили?
– Просто подставили мужа одной из горничных, – кивнул Саша. – А тот парень, который якобы убил свою жену, подслушал ваш разговор на веранде. Наверное, вы обсуждали убийство. Вы вынесли приговор ему и его молодой жене, которой, как вы думали, он все рассказал.
Заместитель мэра фыркнул.
– Все точно.
– Но мы не закончили про Ванагаса, – сказал ему парень.
Кононенко облизал губы.
– В этом году полковник пришел к выводу, что мы платим ему слишком мало, и стал настаивать на повышении мзды. Вы не представляете, как это оказалось кстати. Ирина уже предполагала, что вы следите за гостиницей и подозреваете Ванагаса. Она назначила ему встречу, причем не одну, и вы клюнули.
– Если он был непричастен, почему попытался скрыться? – полюбопытствовал Саша.
– Потому что я позвонил ему и сказал: в гор-исполкоме ходят слухи, что его хотят арестовать и отнять все, – улыбнулся Иван Ильич. – А Валентин Николаевич вовсе не из таких, которые желают отдать свое. Я посоветовал ему по возможности скрыться, и он, как видите, внял моему совету. Только погиб Ванагас не так, как я думал. Мне казалось, вы пристрелите его при попытке к бегству.
– Это произошло бы в самом крайнем случае, – заметил Пименов. – Полковника это вряд ли коснулось бы.
Кононенко причмокнул.
– О, вы его не знаете. Валентин мог бы применить пистолет. Вам пришлось бы его успокаивать.
Журналист не стал спорить.
– Ирина и Степанов – тоже ваша работа?
– А что оставалось делать? – притворно огорчился Иван Ильич. – Осознав, что мы висим на волоске, они собрались бежать и требовали огромные деньги. Пришлось от них избавиться. Я удовлетворил ваше любопытство?
– Да, – Саша опустил голову.
Заместитель мэра снова тяжело вздохнул.
– На свое несчастье, вы слишком глубоко влезли в это дело. Ваша судьба решена. Я мог бы вас убить прямо сейчас, но мне нужно от вас кое-что еще. Видите ли, я запустил руку в городскую казну, и мне требуются деньги. Естественно, расставаться со своим добром я не желаю. Придется обращаться к вам.
– Вы думаете, ради вас я расстанусь со своим? – поинтересовался журналист.
Кононенко пожал плечами.
– Не думаю, но у вас есть другой выход.
Саша хмыкнул.
– Если мне все равно умирать, какой смысл делиться с вами недвижимостью?
Иван Ильич развел руками.
– У вас есть выбор – умереть в мучениях или сразу и безболезненно. Если вы выберете первое в надежде спастись, то поверьте: мои ребята умеют делать больно. После общения с ними вам не захочется жить.
Пименова прошибла дрожь.
– Что вы от меня хотите?
– Сейчас вы возьмете лист бумаги и напишете дарственную, – пояснил Кононенко. – Мой нотариус находится на связи. Он прилетит сюда по первому зову. Вы перепишете на меня дом и машину, а он все заверит. А потом вы отдадите мне флешку, которую забрали из гостиницы, и отправитесь на свидание с бабушкой.
Журналист покачал головой.
– Не пойдет. У меня остается мать.
– Я позабочусь о ней, – пообещал Иван Ильич. – У вас есть чистый лист бумаги?
Саша опустил глаза. Даже сейчас, сидя под дулом пистолета, он не верил, что умрет. Пименов ругал себя последними словами. Ну почему он не доверился Истомину! Майор бы обязательно что-нибудь придумал и спас его. Однако рассуждать было уже поздно. Что ж, наверное, придется умереть с честью.
– Я найду лист бумаги, – пообещал журналист.
Иван Ильич дернул пистолетом.
– Тогда поторопитесь.
– Но скажите мне одно, – попросил Саша, – как вы обставите мое убийство? Ведь преступников начнут разыскивать и, возможно, найдут.
Заместитель мэра почесал затылок.
– Есть у меня одна мыслишка. Пожалуй, парочку убийств я повешу на вас. Вы напишете чистосердечное, что убили Степанова и Ирину, потому что те видели, как вы с моей женой сбили Никитенко, и шантажировали вас. Потом вас заела совесть. Вы же честный журналист и всегда защищали закон, а тут дали волю эмоциям. Вот почему вы написали признание и застрелились. Как вам такой расклад?
– У следователя Истомина имеется свидетель, который видел, как сбили гибэдэдэшника, – вставил Пименов. – Он показал: за рулем сидела женщина. Между прочим, этот свидетель ее хорошо разглядел. Если Истомин покажет ему фотографии вашей жены, думаю, ее узнают.
Кононенко уже в который раз развел руками:
– Мы поработаем либо со свидетелем, либо с полицейским начальством. У меня такие связи… Да, впрочем, вам это известно. Я вывернусь, Сашенька. За меня не нужно беспокоиться. Так вы идете за листом бумаги? Вам ведь еще писать… Вам столько писать…
Журналист поднялся и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Ноги дрожали и не сгибались. Кононенко заметил это.
– Не бойтесь вы так. Я же сказал, больно не будет. Раз – и все.
Его цинизм действовал на нервы. Саша прикинул, сможет ли он выпрыгнуть из окна второго этажа, но сразу отмел это предположение. В лучшем случае он переломает ноги. Заместитель мэра шел сзади, не опуская пистолет.
– Вы правильно делаете, что не сопротивляетесь. Это бесполезно. Вам не уйти отсюда. Лучше делайте как я говорю.
Пименов выдернул из принтера два листа чистой бумаги.
– Где писать? – глухо выдавил он.
– Можете здесь, – милостиво разрешил Иван Ильич. – Ручка есть?
Пименов достал из кармана шариковую ручку.
– Что я должен написать?
Кононенко усмехнулся:
– Не буду же я вам надиктовывать. Вы творческая личность, придумайте что-нибудь сами.
Журналист поставил на бумаге первую точку, когда раздался стук в дверь. Заместитель мэра недовольно дернулся.
– Вы кого-то ждете?
Саша покачал головой.
– Нет.
– Тогда не обращаем внимания. Пишите.
Пименов снова склонился над бумагой. Стук повторился.
– Черт знает что, – недовольно произнес Кононенко. – Кто там еще?
Как бы в ответ на его вопрос послышался громкий голос:
– Откройте, полиция.
Рука заместителя мэра, держащая пистолет, задрожала.
– Когда вы успели сообщить в полицию?
– Я ничего не сообщал, – признался журналист.
Мужчина недоверчиво посмотрел на него.
– Что им в таком случае от вас надо?
– Я рассказывал вам о свидетеле, который видел, как ваша жена сбила постового, – начал Саша. – Он запомнил номера моей машины. Возможно, они пробили их и теперь пришли за мной.
Кононенко с досады щелкнул пальцами.
– Этого еще не хватало! Впрочем, мы можем не открывать.
– Не получится, – возразил Пименов. – Калитка ведь уже открыта. Кроме того, у забора стоит моя машина.
– Верно, – буркнул заместитель мэра. – Что ж, придется их выпроводить. Сейчас вы откроете дверь и скажете, что не один, а с женщиной. Пусть они придут позже.
– Хорошо, если на полицию это подействует.
Дуло пистолета уперлось ему в ребра.
– И не вздумайте хитрить. Мне терять нечего, я положу всех. Поэтому придумайте сами, как их выпроводить.
Журналист спустился на первый этаж. Каждый шаг давался ему с трудом.
– Ваня, это ты? – поинтересовался он.
– Я, – подтвердил майор. – Что случилось? Открой дверь.
– Ваня, я не один. – Саша сделал ударение на последнем слове. – И я не открою тебе. Приходи через часик. Я не могу выпроводить гостя.
– Если ты не откроешь, мы высадим дверь, – пообещал Иван. – Тебя обвиняют в преступлении. Открывай, если не хочешь надолго загреметь за решетку.
Кононенко тревожно оглядывался по сторонам.
– Откройте, – разрешил он. – Я спрячусь на втором этаже. Только без глупостей. Первая пуля – ваша. Помните: я все время держу вас на прицеле.
Трясущимися руками Пименов повертел ключ в замке. На пороге стоял бледный Истомин. Посмотрев на не менее бледного журналиста, он сразу оценил обстановку.
– Где дама? – осведомился он. – Наверху?
– Да, – подтвердил Саша, – но она не одета и потому разгневана. Ходить туда опасно.
– А мы и не пойдем, – сказал Истомин и вдруг схватил Пименова за руку и вытащил из дома. Вдогонку Александру раздался пистолетный выстрел.
– Кто там? – поинтересовался майор.
– Кононенко. – Журналист виновато заглядывал ему в глаза. – Ваня, Ванагас ни при чем. Он погиб случайно. Всем заправлял Кононенко.
Иван закусил губу.
– Черт! Значит, я не ошибся и ты участвуешь в этом деле.
– Я тебе все расскажу.
Истомин щелкнул пальцами.
– Теперь, конечно, расскажешь… – Он достал мобильный. – Я приехал один, не думал, что придется кого-то брать силой. – Иван нервно нажимал кнопки, потом вызывал группу захвата. – Саша, скоро твои мытарства кончатся. Кроме заместителя мэра, еще есть кто-нибудь в доме?
Пименов покачал головой.
– Нет. Ты уверен, что твои бойцы не разгромят мою недвижимость?
Иван смерил его презрительным взглядом.
– Уверен. А вот, похоже, и они.
Друзья увидели, как к забору подкатил микроавтобус и из него, как муравьи из муравейника, стали выбегать люди в камуфляже.
– Один, голубчик? – спросил высокий статный молодой мужчина. Истомин кивнул. Мужчина улыбнулся одними глазами.
– Может, уговорим его сдаться.
– Вот в этом я сомневаюсь, – покачал головой Иван. – На нем много крови. По сути, ему нечего терять.
– Нам всегда есть что терять, например жизнь, – парировал сотрудник и махнул рукой своим коллегам. Они осторожно начали окружать дом, пригнувшись, внимательно наблюдая за обстановкой и прислушиваясь к звукам.
– Противника не вижу, – сказал Ивану командир группы. – Он точно не выходил из здания?
– Он там, – подтвердил Истомин.
– Кононенко, вы окружены! – крикнул он, подойдя к окну. – У вас нет других шансов, кроме как сдаться. Выходите, бросайте оружие. – Майор еле успел отпрянуть, как раздался выстрел. Иван перевел дух.