Через час простое наблюдение стало надоедать и изрядно утомило его. Эндер освоил принципы, понял правила компьютера; он решил, что тоже может выиграть, овладев управлением и обхитрив врага. Он уже сам догадывался, что лучше предпринять: штопор, если враг ведет себя так; антенны — в другом случае… Обман и ожидание вместе с ловушками. Например, расставить семь ловушек, а затем завлекать в них по очереди. Там не было опознавательных сигналов и суть игры во многом определялась тем, что компьютер действовал быстрее, чем срабатывали человеческие рефлексы. Это не было смешным. Он хотел сыграть с другими мальчиками. С теми, которые так наловчились в игре друг против друга, что пытались соперничать с компьютером. Они уже больше думали, как машина, нежели просто люди.
«Я могу побить их тем же способом. Я могу побить их тем же способом».
— Я хочу сыграть с тобой партию, — обратился он к мальчику, который только что выиграл.
— Я что-то плохо вижу, что это? — спросил мальчик. — Это клоп или баггер?
— Мелкий представитель только что прибывших гномов, — пояснил другой парень.
— Он даже говорит. Ты подозревал, что они могут разговаривать?
— Я понял, — сказал Эндер, — что ты боишься сыграть со мной на пари: две из трех.
— Побить тебя, — язвительно проговорил мальчик, — проще, чем пописать в душе.
— Это будет даже не смешно, — добавил другой.
— Я — Эндер Виггин.
— Только послушайте; слушай ты, пустышка. Ты никто. Усек? Заруби себе на сопливом носу, ты — никто. Ты будешь пустым местом, пока не получишь первое боевое крещение, не убьешь хоть одного врага. Понял?
Жаргон старших мальчиков имел свой особый ритм. Эндер быстро освоил его.
— Ну если я никто, то почему ты боишься сыграть со мной на пари: две из трех?
Теперь другие мальчики стали проявлять нетерпение:
— Убей быстрее это ничтожество и продолжим дальше.
Эндер занял место на незнакомом пульте. Его руки были маленькими, но клавиатура была достаточно простой. Ему хватило маленькой тренировки, чтобы обнаружить нужные клавиши, управляющие объектами. Управление движением осуществлялось простым нажатием на клавиши с соответствующими стрелками. Его реакция сначала была очень медленной. Другой мальчик, чьего имени он до сих пор не знал, быстро начал одерживать верх. Но Эндер многому научился в ходе игры, и к концу ее играл почти виртуозно, однако, игра уже кончилась, и он проиграл.
— Удовлетворен, Новобранец?
— Две из трех.
— Мы не договаривались играть трижды.
— Ты победил, потому что я первый раз сел за игру.
Они начали игру снова, на этот раз Эндер ловко провернул несколько маневров, которых соперник еще не видел. Его стиль игры не вписывался в данные новшества. Эндер выиграл, но не столь легко.
Друзья соперника перестали шутить и смеяться. Третья игра прошла в полном молчании. Эндер выиграл блестяще, а главное — очень быстро.
Когда игра окончилась, один из старших мальчиков сказал:
— Ну теперь-то они точно заменят эту машину. На ней любой тупица может выиграть.
Ни слова одобрения или поздравления. Презрительное молчание, пока Эндер уходил.
Но он не ушел далеко. Он остановился поодаль и наблюдал, как следующие игроки пытались использовать приемы, которые он им показал. Любой тупица? Эндер ухмыльнулся про сея. Они меня еще вспомнят.
Он чувствовал себя прекрасно. Он выиграл и выиграл у старших мальчиков. Возможно это были не самые блестящие юноши, но у него прошло чувство страха и паники. Оно больше не сковывало его, Школа Баталий не казалась чем-то сверхъестественным и недостижимым. Все что он сделал, это наблюдал за игрой. Но из этого он вывел правила, суть игры и даже преуспел.
Значит ожидание и наблюдения чего-то значат. Однако оставалось что-то, что еще приходилось молча сносить и терпеть. Мальчишка, которому он сломал ногу, жаждал мщения. Его имя Эндер выяснил очень быстро, его звали Бернард. Он выговаривал свое имя с французским акцентом. Считалось, что французский с его высокомерным сепаратизмом и сложностью усвоения возможно изучать не раньше, чем с четырех лет, когда языковые модели уже сформировались. Его произношение делало его экзотичным и привлекало внимание; а сломанная нога обеспечивала ему ореол мученика; его природный садизм, словно огонек, влек к нему тех, кто тоже любил причинять боль другим.
Эндер стал их главным врагом.
Начались маленькие гадости. Они пинали и сбрасывали его постель всякий раз, когда он выходил из комнаты. Переворачивали на него подносы с едой. Толкали его на лестницах. Эндер быстро научился не оставлять ничего на глазах и все запирать в ящиках; у него выработалась хорошая реакция, он быстро вскакивал на ноги и не терял равновесия от толчков. «Неваляшка» — назвал его однажды Бернард, и это прозвище прочно приклеилось к нему.
Временами Эндер становился зол, он едва сдерживал гнев. Конечно, если бы не было Бернарда, зло и гнев оказались бы беспочвенными. Он был особым типом-мучителем. Но что бесило Эндера больше всего, так это с каким желанием ему помогали другие мальчики. Ведь все они знали, что в мести Бернарда не было справедливости. Они знали, что он ударил первым, а Эндер лишь ответил на насилие. Если они знают, то ведут себя как будто им ничего не известно, да даже если они ничего не знают, они могли бы все выяснить у Бернарда.
Кроме всего прочего, Эндер являлся не единственной мишенью. Бернард основал целое царство.
Эндер внимательно следил за перемещениями членов банды и видел как Бернард устанавливал иерархию. Некоторые мальчики были полезны ему и он льстил им самым возмутительным образом. Некоторые мальчики сами напрашивались на роль слуг, делая все, что он не попросит, и при этом терпеливо сносили наказания и оскорбления.
Некоторых раздражало поведение и тиранство Бернарда.
Наблюдая, Эндер вычислил тех, кого возмущал Бернард. Шен был маленьким, честолюбивым и легко возбудимым. Бернард быстро обнаружил это и начал дразнить его Червяк.
— Потому что он карлик, — говорил он, — и потому что увиливает и изгибается. Посмотрите как он виляет задом и вытягивает голову, когда ходит.
Шен взрывался, но над ним еще больше смеялись.
— Посмотрите на его задницу. Гляньте, настоящий червяк!
Эндер ничего не говорил Шену, это было бы слишком явным, но он начал свою соревновательную партию. Он решительно взял компьютер и положил себе на колени. Затем стал как можно сосредоточенней смотреть на экран.
Но он и не думал изучать предметы. Он составил команду и послал ее в компьютер. Она должна была высвечивать через каждые 30 секунд мигающее сообщение. Сообщение было адресовано всем сразу, оно было коротким и лаконичным. Самым трудным оказалось замаскировать, кто его послал, как это делали учителя. Обычно любому сообщению ученика автоматически добавлялось его собственное имя. Эндер еще не проник в преподавательскую систему защиты информации, поэтому не мог послать сообщение от имени учителя. Но он умел создавать файлы и каталоги от имени не существующих учеников. Он создал такой псевдокаталог, зарегистрировавшись по именем «Бог».
Когда послание было готово к отправке, он отыскал глазами Шена. Тот, как и все, наблюдал за Бернардом, который с дружками смеялся и шутил, высмеивая учителя математики. Бедняга-учитель имел манеру останавливаться и замолкать по середине фразы, оглядывая класс. Казалось, что он сошел с автобуса не на той остановке и непонимающе озирался, не в силах определить, где он находится.
Случайно Шен оглянулся и встретился глазами с Эндером. Эндер ему слегка кивнул и указал глазами на экран парты, затем улыбнулся. Шен растерялся. Тогда Эндер чуть приподнял край своего компьютера и указал на него пальцем. Шен потянулся к своему компьютеру. Только тогда Эндер нажал пусковую клавишу и запустил послание. Шен увидел его тотчас. Прочитав его, он громко рассмеялся. Он оглянулся на Эндера, как бы спрашивая — твоя работа? Эндер беззаботно пожал плечами, всем видом показывая, что он здесь не при чем.
— Что смешного? — оживился Бернард. Эндер сделал серьезную мину. Он был уверен, что его лицо хранило серьезную озабоченность в тот момент, когда Бернард с любопытством оглядывал класс. Еще раз осмотрев лица и убедившись, что многие испытывают трепетный страх, Бернард посмотрел на Шена. Шен, не скрывая заливался смехом. Немного подумав, Бернард отдел распоряжение и кто-то из дружков принес компьютер. Они вместе прочитали сообщение:
Спрячь задницу, за ней следит Бернард.
Бог.Бернард покраснел от гнева.
— Кто сделал это! — закричал он.
— Бог, — со смехом ответил Шен.
— Клянусь адом, что не ты, — процедил со злобой Бернард, — это потребует слишком много мозгов, которых нет у червя.
— Клянусь адом, что не ты, — процедил со злобой Бернард, — это потребует слишком много мозгов, которых нет у червя.
Через пять минут сообщение Эндера погасло, спустя некоторое время на его экране появилось новое послание.
Я знаю, что это ты.
Бернард.Эндер даже не взглянул на него. Он вел себя так, как будто не видел ответного сообщения. Бернард определенно надеялся, что он своим видом выдаст себя. Он не мог быть уверенным наверняка.
Конечно, даже если бы он знал, это не имело бы никакого значения. Бернарду и так было за что наказывать его, он постоянно стремился выбить из-под него царский трон. Лишь одну вещь он не мог вынести, когда другие смеются над ним. В этих случаях Бернард начинал суетиться, давая всем понять, что он босс. Следующим утром в душе Эндера сбили с ног. Один из дружков Бернарда держал его за ноги, другой поставил колено ему на живот. Эндер молча стал ждать дальнейших событий. Он наблюдал за войной, которая шла против него во всю. Вот и теперь он ничего не будет делать. Но в другой войне, войне на партах, он уже подготовил следующий удар. Когда он вернулся из душа, Бернард негодовал, швырял подушки и орал: «Заткнитесь! Я ничего не писал!»
Вокруг экрана каждой парты маршировала фраза:
Мне нравится твоя задница. Позволь мне поцеловать ее.
Бернард.— Я не посылал сообщение, — вопил Бернард.
Крик уже длился долгое время и, наверное, успел долететь до учительских апартаментов. В дверях появился Ден.
— Что за шум? — спросил он, оглядывая спальню.
— Кто-то посылает сообщения, подписываясь моим именем, — мрачно пояснил Бернард.
— Какое еще сообщение?
— Это не имеет значения!
— Для меня имеет.
Ден взял ближайший компьютер, она принадлежала мальчику, занимающему верхнюю над Эндером койку. Ден прочитал его, косо усмехнулся и вернул компьютер.
— Очень интересно, — произнес он.
— Разве вы не собираетесь выяснять, кто это сделал? — потребовал Бернард.
— Я и так знаю, кто это сделал, — спокойно ответил Ден.
Конечно, думал Эндер. Его система очень примитивна, в нее легко влезть. Они уже выяснили, что это я.
— Так кто же? — заорал Бернард.
— Ты кричишь на меня, солдат? — мягко спросил Ден.
В тот же момент настроение в комнате изменилось. Ближайшие дружки Бернарда были в ярости. Остальные едва сдерживали радость. Однако слова Дена на всех нагнали уныние.
— Нет, сэр, — промямлил Бернард.
— Всем известно, что система автоматически проставляет имя отправителя.
— Я не писал этого! — опять заорал Бернард.
— Кричишь? — спросил Ден.
— Вчера кто-то послал сообщение под именем Бог, — сказал Бернард.
— Действительно? — произнес Ден. — Я что-то не припомню чтобы он зарегистрировался в нашей системе.
С этими слова он повернулся и вышел. В тот же миг комната взорвалась от смеха.
Все попытки Бернарда прекратить хохот не увенчались успехом — теперь с ним осталось лишь несколько приближенных, хотя и самых злобных. Эндер знал, что пока он будет занимать позицию молчаливого наблюдателя, ему придется туго. До сих пор он задействовал лишь электронную систему. Но Бернард был сломлен, и все те ребята, которые имеют хоть что-то доброе, освободились от его влияния. Но самое лучшее, что все удалось сделать без увечий и травм. Уж лучше всегда пользоваться подобными мерами.
С этими мыслями он засел за очень серьезное дело — создание системы защиты для своего рабочего места. Так как встроенные охранные барьеры оказались абсолютно не пригодными. Если шестилетний мог легко преодолеть и обойти их, они были сделаны скорее для проформы, а не для обеспечения защиты и ограниченного доступа. Его ждет еще одна игра — та система, которую учителя придумали для них. Вот здесь уж он постарается.
— Как тебе удалось сделать это? — спросил его Шен за завтраком.
Эндер спокойно отнесся к тому, что кто-то из новобранцев впервые заговорил с ним во время еды.
— Что сделать? — переспросил Эндер.
— Послать сообщение под фиктивным именем? А также под именем Бернарда! Они прозвали его Задница! Хотя Наблюдатель за задницами и сидит под носом у учителей, но они тоже знают, что он любитель разглядывать задницы.
— Бедный Бернард, — промямлил Эндер, — он такой чувствительный.
— Пошли, Эндер. Ты сломал систему защиты. Как тебе удалось?
Эндер покачал головой и улыбнулся.
— Спасибо за сверхоценку моих скромных возможностей. Но я тут не причем. Мне просто посчастливилось первым увидеть сообщение.
— Ладно, не хочешь говорить, понятно. Хотя это все равно здорово!
Некоторое время они молча ели.
— А я правда вытягиваю шею и голову, когда хожу?
— Да, — ответил Эндер, — но совсем немного. Тебе просто не нужно делать такие большие шаги.
Шен кивнул.
— Единственный человек, который это заметил, это Бернард.
— Он просто свинья, — бросил Шен.
Эндер пожал плечами.
— В целом свиньи не такие уж плохие.
Шен рассмеялся.
— Ты прав, я был несправедлив к свиньям.
Они снова засмеялись, теперь вместе. Через минуту к ним присоединились еще двое новобранцев. Изоляция Эндера кончилась. Война была в самом начале.
6. Напиток Гиганта
— В прошлом у нас были одни разочарования, они длятся уже долгие годы. Конечно, мы надеялись, что они вот-вот кончатся, но все оставалось по-прежнему. А что касается Эндера — все прекрасно, ему светит быть замороженным еще в первые шесть месяцев.
— Что?
— А вы что, не видите, что он делает? Он зациклился на интеллектуальной игре «Напиток Гиганта». Мальчик что, склонен к самоубийству? Кажется вы уже упоминали об этом.
— Но все увлекаются Гигантом.
— Но Эндер вообще не отрывается от него. Как маньяк.
— Каждый когда-нибудь ведет себя подобно маньяку. Он может оказаться единственным, который убьет себя. Но не думаю, что это будет иметь что-нибудь общее с Гигантом.
— Ну прямо стало легче дышать. Полюбуйтесь еще, что он сделал со своей группой новобранцев.
— Но вы знаете, в этом нет его вины.
— Меня это мало волнует. Его вина или нет. Он испортил всю группу. Предполагалось, что они будут связаны, образуют свою иерархию, а он проложил между ними многомильную пропасть.
— В любом случае я не планировал оставлять его здесь надолго.
— Тогда перепланируй все заново. Этот набор какой-то больной, а он представляет источник заразы. Он останется, пока весь набор не будет вылечен.
— Я был источником заразы. Я изолировал его, а теперь мы пожинаем плоды.
— Дай ему время. Ты увидишь, что это еще цветочки.
— У нас нет времени.
— У нас нет времени тащить ребенка к лидерству, особенно того, у которого есть все задатки, чтобы также легко превратиться в чудовище, как и в военного гения.
— Это приказ?
— Ладно, отчеты уже пришли, мы всегда все отсылаем во время, ваша глупость надежно сокрыта, так что убирайтесь к черту.
— Если это приказ, то я…
— Это приказ. Оставить все так как есть, посмотрим как он справится со своей группой. Графф, вы обеспечите мне язву.
— У вас не будет язв, если вы возложите на меня школу, а сами займетесь только флотом.
— Флот ищет хорошего командующего. Поэтому там не о чем заботиться, пока вы мне не рекомендуете подходящую кандидатуру.
* * *Они неуклюже вошли в комнату баталий. Они шли гуськом друг за другом, как дети, идущие в первый раз в бассейн. Из руки крепко цеплялись за веревочный канат, прикрепленный с одной стороны. Невесомость пугала своей необычностью и дезориентацией; вскоре они выяснили, что гораздо лучше вообще не пользоваться ногами.
Плохо было то, что костюмы очень ограничивали движения. Особенно тяжело давались мелкие точные движения, потому что костюм плохо гнулся, сопротивлялся гораздо больше, чем та одежда, которую им доводилось носить раньше.
Эндер крепче взялся за поручень и согнул колени. Он заметил, что вместе с замедленностью костюм еще усиливает движение. Было трудно только начать движение, далее брючины костюма как бы сами поддерживали и углубляли движение, хотя сами мускулы ног уже расслабились. Можно было дать начальный силовой толчок и костюм усилит этот толчок в два раза. Возможно это будет неуклюже и некрасиво, но я попробую.
Удерживаясь за поручень, он сильно оттолкнулся ногами.
Он выстрелил вверх, его ноги оказались выше головы. Сделав кувырок в воздухе, он врезался спиной в стену. Но тут же рикошетом отскочил от нее. Рикошетный удар оказался сильнее, чем он ожидал, ему показалось, что его руки вот-вот оторвутся, оставив кисти на поручне. От боли он разжал пальцы. Его освободившееся тело вырвалось на простор, он полетел вдоль комнаты, перекувыркиваясь и изгибаясь.