— Врут, ясное дело, врут, только… хотел бы я на этих ваших врунов-гномов поближе посмотреть, — «успокоил» ее Алексей, мысленно добавив про себя: «Древние знания, говорите? Любую армию победить? Ну-ну… фон Брауны недоделанные, блин, Королевы доморощенные…»
Что-то осторожно коснулось его разума, едва заметным щекотным холодком пробежало по жилам. Ощущение было сродни тому, что Алексей испытал, когда в госпитале ему впервые в жизни поставили капельницу и первая порция прохладного физраствора с разведенным в нем антибиотиком скользнула в вену, смешиваясь с горячей человеческой кровью. Не обратив на это особого внимания, он уже сделал следующий шаг, и в этот момент рука Яллаттан неожиданно и сильно дернулась, и девушка испуганно вскрикнула. И в тот же миг где-то на самой грани восприятия Алексей расслышал слабый шелест, пороговый ментальный отзвук непонятно кем произнесенных слов: «…несанкционированный доступ успешно предотвращен…». Капитан инстинктивно разжал пальцы и обернулся, готовясь, если надо, дать отпор нежданному противнику. До поросшей бурьяном груды кирпичей, знаменующих вход на территорию заброшенного города, оставалось не больше полусотни метров.
Помогать Яллаттан не требовалось, девушка была невредима, да и жаждущего крови противника в разумной оперативной близости не наблюдалось. Смутило Алексея нечто иное: стоявшая в двух метрах эльфийка баюкала руку, словно он, как минимум, вывихнул ей кисть. В глазах девушки плескался неподдельный страх.
Сделав шаг назад, Алексей заглянул ей в глаза:
— Ну, теперь-то что случилось, фея? Снова что-то почувствовала?
— А ты — нет? — позабыв о руке, девушка удивленно взмахнула ресницами.
— Ну, вообще-то… нет, — честно признался капитан. И, неожиданно вспомнив свое короткое ощущение и странный голос, задумчиво добавил: — Хотя… ну да, пожалуй, что-то было. Но не магия, я бы почувствовал.
— Магия, — не согласилась эльфийка, решительно кивнув головой, — просто… совсем другая магия, незнакомая. Это и есть Стена Смерти. Ты прошел, я — нет.
— Думаешь? — Голос Алексея был исполнен глубочайшего сомнения. — Ну и что ж это за магия-то такая… неощутимая?
Лоб Яллаттан прорезало несколько смешных морщинок: похоже, девушка что-то знала или о чем-то догадывалась, но не была уверена в своей правоте. И сейчас пыталась разобраться в ощущениях. Алексей молча ждал — помочь ей он ничем не мог. По крайней мере, делая шаг назад, он абсолютно ничего не почувствовал — ни магии, ни того щекотного холодка в венах.
— Магия крови… — наконец ответила девушка. — Это магия крови. Только… она не такая, как знаем мы, эльфы. Эта кровь была… мертвой! И… и я больше не могу. — Расширившиеся от ужаса зрачки эльфийки, казалось, заполнили всю роговицу, и девушка жалобно прошептала: — Ни о чем больше не спрашивай, ладно? Мне страшно смотреть глубже, очень страшно… там будто сама тьма, и она тоже смотрит на меня… я не могу… Тот, кто наложил это заклинание, знал… знал, что ты… — Взгляд девушки замер на лице Алексея, словно намертво зацепившись за него. Сейчас глаза юной эльфийки напоминали готовые выплеснуть свинцовую смерть жерла двух направленных на капитана пистолетов. — О, боги, Древний Лес и Великая Книга! Кровь того, кто поставил заклинание, — это же… это… ТВОЯ кровь! — Коротко сверкнув белками внезапно закатившихся глаз, Яллаттан мягко осела в траву.
Смысл сказанного дошел до него лишь спустя секунду: если Яллаттан не ошиблась, в жилах того, кто тысячу лет назад закрыл это место магической Стеной Смерти, зачаровав его собственной кровью, текла ЕГО, АЛЕКСЕЯ, КРОВЬ!
Не осознавая, что именно он делает, спецназовец легко подхватил на руки показавшееся невесомым тело и пошел вперед. На какой-то короткий миг показалось, что он не сможет сделать последний шаг, однако его желание пройти оказалось столь яростным и осознанным, что спустя мгновение он уже осторожно опускал драгоценную ношу по ту сторону неосязаемой преграды. Они прошли. Вместе. И кажется, ему даже не пришлось разрушать ради этого древнее заклинание, сдерживающее, если верить древним легендам, саму великую тьму. Вновь прозвучавшего в его разуме слабого эха чьих-то слов он на этот раз просто не заметил — слишком велико оказалось напряжение: «…попытка повторного несанкционированного доступа… сбой системы… команда пси-контроля некорректна… генетический паспорт предположительно верен… ментальный приоритет объекта принят… допуск разрешен по умолчанию…».
Достав фляжку, капитан побрызгал прохладной — спасибо двойным термоизолирующим стенкам — водой на мертвенно-бледное лицо эльфийки, приводя ее в чувство. Наконец кожа порозовела, и легонько задрожавшие веки показали, что она пришла в себя.
— Это Пустошь, да? Мы прошли?
— Да. — Капитан помог ей сесть и поднес к пересохшим губам флягу. — Прошли. Попей, а то жарковато тут, не то что в вашем лесу.
Эльфийка сделала несколько жадных глотков и с благодарностью кивнула, отчего-то избегая встречаться с Алексеем взглядом.
— Как ты это сделал? Разрушил Стену? — Девушка оглянулась, будто ожидая увидеть за спиной искореженные обломки материализовавшейся до видимого состояния магической стены.
— Ничего я не рушил, так что, думаю, уцелел ваш железный занавес, не переживай. А вот как? Да кто ж его знает, как… просто взял — и прошел. Ногами.
— А как прошла я? — непривычно-равнодушным голосом переспросила еще не привыкшая к своеобразным речевым оборотам Алексея эльфийка. — Тоже ногами?
— А ты — руками. Моими руками, в смысле, — уловив в ее голосе непонимание, капитан тяжело вздохнул и заговорил нормально: — На руках я тебя перенес, понимаешь?
Сначала она меня вроде не особо хотела пропускать, а потом пропустила. Я ей как будто, ну, приказал, что ли, и она взяла и пропустила. Вот, собственно, и весь рассказ. Идти сможешь? А то что-то мне не хочется тут рассиживаться.
— Могу, — девушка и на самом деле легко поднялась на ноги, по-прежнему не глядя на Алексея. И он наконец понял:
— Что ты увидела там?
Объяснять, где именно там, не пришлось. Сморгнув, эльфийка опустила голову и глухо произнесла:
— Ты прав, нам нужно идти дальше… давай пойдем?
— Яллаттан…
— Зачем тебе это знать? С того момента, когда мы повстречались, я и так наговорила тебе много того, о чем не должна была говорить. А это… это я хотела бы просто забыть…
— Но ведь не забудешь?
— Нет, — все так же не поднимая головы, ответила девушка, — не забуду. Но и тебе не…
— «Не скажу», «зачем тебе знать», — не выдержав, перебил ее капитан. — Зачем тогда шла за мной? Зачем собиралась использовать это свое посмертное заклинание? Оставалась бы себе в поселке, там хорошо и мухи не кусают. Или что, я уже больше не спасатель мира, не Пришелец в сверкающих доспехах? Что, кровью не вышел? — Он раздраженно сплюнул и, закинув на плечо неизменный сидор, махнул рукой: — Ладно, нет — так нет, пошли тогда…
— Подожди… — Девушка подняла на него внезапно заблестевшие глаза. — Не обижайся, я просто уже вообще ничего не понимаю. Ты спросил, что я увидела? Хорошо, я отвечу. Стена Смерти — это действительно заклинание магии крови, только… совсем не такое, как знаем мы, эльфы. Кровь мага, что окружил город этой стеной, была, — эльфийка смущенно отвела взгляд. — Я не знаю, как это объяснить… она была, ну, мертвой, что ли, понимаешь? Я хотела понять, что это значит, и попыталась заглянуть чуть глубже.
И там… там я увидела… тебя. Твою кровь. Ты уже сейчас сильнее меня, но в этом я не ошибаюсь — это была именно твоя кровь! Мне стало так страшно… очень страшно… — Губы Яллаттан дрогнули, но она все-таки нашла в себе силы договорить. — И я поняла, что еще шаг — и я останусь там навсегда, потому что нечто будто бы хотело овладеть моим разумом. — Девушка виновато взглянула на капитана. — Я, правда, не знаю, что это значит, Аллексей, но Стена Смерти зачарована твоей кровью. Или такой же, как твоя…
— Ну, был я, предположим, пару раз донором… — начал было Алексей, но, наткнувшись на взгляд эльфийки, смутился и отвел взгляд. — Ладно, пошли, что ли, грустная фея? — И, усмехнувшись, добавил: — Не сомневайся, я впервые в этом мире, честное слово. И, поверь, не меньше тебя хочу разобраться, что здесь происходит.
— А я уже не хочу… — едва слышно произнесла девушка, однако Алексей предпочел сделать вид, что ничего не расслышал.
Первым, на что обратили внимание вступившие в заброшенный город спутники, оказалась жара. Казалось, здесь, совсем рядом с раскинувшимися на сотни километров эльфийскими лесами, не может быть такого перепада температур, однако ж факт был, как говорится, налицо. Точнее — на лице, сбегая по коже частыми каплями солоноватого пота. Алексею даже подумалось, что они внезапно перенеслись куда-то ближе к экватору — впрочем, на самом-то деле он, конечно, не знал, какая температура на здешнем экваторе, оперируя исключительно привычными земными понятиями. Но, как бы там ни было, таинственная Запретная Пустошь приняла их на своих пыльных просторах, норовящих каждую секунду преградить путь очередным нагромождением обломков, поросших сорной травой, глядя на которую эльфийка лишь презрительно морщилась.
В город они вошли по узенькой улочке, когда-то давно («очень давно», как мрачно подумалось капитану) застроенной невысокими двух-трехэтажными домами. Ныне большая часть строений лежала в руинах, отбивающих всякое желание их исследовать: для этого понадобилось бы, как минимум, снять двухметровый слой нанесенной ветром почвы, намертво сцементированной корнями трав и кустарников. Но кое-что Алексей мог сказать и безо всякого исследования: стиль постройки немногих более-менее сохранившихся строений был явно человеческим. Точнее — земным…
Кое-где прямо из земли торчали обломки совсем иного характера: металл, конечно, не перенес всех минувших веков, но понять, что когда-то это были некие механизмы, было можно. Однако самая неожиданная находка ждала спутников там, где «их» улочка пересекалась с более широкой. На покосившемся столбе, видимо, изготовленном из какого-то сплава и оттого хорошо сохранившемся, был закреплен массивный памятный щит. Алексей уже было прошел мимо, однако что-то вдруг заставило его остановиться. Подойдя к уткнувшемуся в землю нижним краем прямоугольнику, он лезвием ножа счистил налипшую грязь и слой окислов, обнаружив под ними привычные буквы. Проштампованный текст, набранный на двух языках — русском и каком-то очень похожем на английский, еще вполне можно было прочитать:
«Экстерриториальная планетарная колония земного типа „Дальний Мир“ („Дальир“). Основана в июле 2198 года по земному (стандартизированному) летоисчислению (от Р.Х.) экипажем большого колониального транспорта „Эльф“. Столица — город „Заветная Пустошь“. Население колонии на момент установления данного памятного знака (2298 год) — 78 588 человек. В реестр колонизированных миров на данный момент не внесена».
— Значит, говоришь, Дальир ваш мир называется? — задумчиво пробормотал Алексей, обращаясь к Яллаттан и совершенно забывая, что читать по-русски девушка не умеет, только разговаривать. — Дальир — Дальний Мир, Заветная — Запретная… ну а Пустошь — она и в Африке пустошь, правильно? Две тыщи сто девяносто восьмой, значит? Колониальный транспорт «Эльф»? А я, получается, действительно пришелец из прошлого в будущем? — И добавил еще кое-что. От избытка чувств и совершенно не стыдясь своей, мало что понимающей, спутницы: — …Твою мать!!!
ГЛАВА 15
Кэлахир стоял на коленях перед величественным круглолистом, упираясь лбом и ладонями в шершавую кору и напоминая паломника, прильнувшего в религиозном экстазе к статуе своего божества. В каком-то смысле так оно и было — даже не являвшемуся чистокровным эльфом Кэлахиру была доступна магия слияния с источниками энергии всех Перворожденных — деревьями. А момент наполнения тела этой энергией был вполне сопоставим с нисхождением благодати одного из многочисленных богов Дальира своему верному адепту. Правда, следует заметить, что последний раз таковое явление было отмечено людьми уже довольно давно, в то время как Дивный народ мог в любую минуту воспользоваться расположением своих зеленых патриархов.
Душу Кэлахира рвало на части чувство стыда. Да-да, именно стыда! Полуэльф отнюдь не пребывал в ярости или унынии — ему было мучительно стыдно («за бесцельно прожитые годы, что ли?» — как непременно съязвил бы Алексей, узнай он о переживаниях своего противника). Кэлахир ругал себя самыми бранными словами за то, что оказался не готов к судьбоносной схватке. Сейчас ему было очень горько признавать, что он был столь самонадеян и беспечен при подготовке к бою. Мастера, что учили его в свое время искусству поединка, сгорели бы со стыда за этот немыслимый фарс. И в самом деле — иметь возможность выбора места, времени, оружия, способа схватки — и столь бездарно проиграть! А если еще вспомнить о погибшем мече… Позор!
Оставалась непонятной только странная беспечность Пришельца, столь легко отпустившего его и даже не сделавшего попытки добить, хоть он и располагал для этого всеми возможностями. Что кроется за этим неожиданным миролюбием — глупость, непонятный замысел на будущее, секундная слабость, коварный расчет? Как можно извлечь из этого пользу для собственных планов и обратить поражение в победу, коль уж проказница-судьба решила подарить ему еще один шанс?
Кэлахир глубоко вдохнул и постарался отрешиться от суетных мыслей — гигантское дерево откликнулось на его призыв и готово было растворить одного из своих детей в безбрежном океане изумрудного света. А в чистые воды этого океана не следовало входить в грязных одеждах. Полуэльф вынырнул из сладкой истомы единения с могучим древесным властелином. Точнее, тот сам мягко, но решительно вытолкнул его обратно в серый мир обыденности. Кэлахир несколько минут приходил в себя, пытаясь переключить свое сознание на прежний лад. Воин не скрывал своего неудовольствия — магический «сеанс» оказался значительно более коротким, нежели он рассчитывал. Но, прислушавшись к непривычным звукам, что беззастенчиво рвали тишину заповедного места, Кэлахир понял — во владения эльфов пришла война! Крики ужаса, гнева, боли «родственников» услаждали слух полукровки. Будучи посвященным в замыслы верхушки человеческих правителей, Кэлахир прекрасно знал, что сейчас происходит на землях Перворожденных! Тайное оружие гномов все-таки было извлечено из секретных подземелий Подгорного королевства! Кэлахир глумливо ухмыльнулся, представив тот шок, что должен был неизбежно охватить эльфийских Старейшин при известии о разрушениях Средоточий. При этом он не испытывал никакого раскаяния за то, что указал людям места расположения этих лесных святилищ.
— Впереди у вас еще много «радостных» открытий, милые родственнички! — злорадно посулил полуэльф.
Кэлахир осторожно двинулся вперед, будучи не в силах отказать себе в удовольствии понаблюдать за гибелью одной из реликвий Дивного народа. Он бесшумно ступал меж деревьев, настороженно ощупывая раскинутой поисковой сетью заклинания местность впереди себя.
Это и спасло ему жизнь… Причем дважды…
Сначала на очередной полянке перед воином предстали две застывшие в неподвижности фигуры, укрытые маскировочным заклинанием, принадлежность которого к той или иной школе магии вызвала у Кэлахира неподдельное изумление своей чужеродностью. Нет, он прекрасно понимал, что не является великим чародеем, но и новичком, едва прикоснувшимся к Искусству, его тоже нельзя было назвать. Сейчас же Кэлахир не мог даже внятно сформулировать для себя принципы построения — не говоря уже о характере действия! — встреченной волшбы.
Это чрезвычайно заинтересовало полуэльфа: он остановился возле высоченной сосны и, прислонившись к ней плечом, начал размышлять над увиденным. Надо было быть полным идиотом, чтобы пройти мимо столь непонятного чародейства — а ну как оно ударит тебя в спину в тот самый миг, когда ты будешь к этому не готов? Нет, наставники всегда учили, что позади должны оставаться либо окончательно мертвые, либо понятные и дружественные. Ибо друг, который тебе непонятен, тоже может обернуться врагом!
Кэлахир потянулся к одному из замаскированных существ и легко, на самой границе восприятия, прозондировал заклинание, аккуратно отслеживая все основные потоки энергии, струящиеся по доспехам зомби (полуэльф уже определил, что перед ним живые-мертвые), и изредка задерживаясь на ключевых точках их соединения. Даже того образования, что дали Кэлахиру в свое время наставники, было вполне достаточно, чтобы понять — магия, с помощью которой были зачарованы доспехи, невообразимо древняя и сложная, а во многом — и вовсе чужеродная для всех обитателей Дальира. Точнее сказать, даже не чужеродная, а совершенно к ним неприменимая. Проблема заключалась в том, что мастера, которые трудились над снаряжением этих зомби, использовали магию неживую, как определил это для себя Кэлахир, и рисунок плетения всех компонент создавался не человеком и не эльфом — прослеживалось некоторое сходство с магическими техниками гномов, использовавших для этой цели машины.
Полуэльфа настолько заинтересовало это необычное явление, что он даже не сразу обратил внимание на появление на сцене новых персонажей. Из глубины леса на поляну, где притаились зомби, крадучись вышел небольшой отряд людей. Наметанный глаз Кэлахира тотчас опознал в них подразделение разведчиков одного из пограничных человеческих государств. Люди, похоже, пришли для того, чтобы, воспользовавшись подходящим моментом, перебить эльфов, занятых спасением Средоточия.
Кэлахир похвалил себя за внимательность и осторожность — попадись он на глаза что живым мертвецам, что людям — и жизнь его оказалась бы под угрозой. Вряд ли он успел бы объяснить и тем, и другим, что его нельзя убивать. Правда, у полуэльфа возникли серьезные сомнения в том, что зомби и разведчики принадлежат к одной стороне — скорее они также были противниками. И дальнейшее развитие событий лишь подтвердило эту мысль. Нападение мертвецов в зачарованных доспехах на людей, их умопомрачительная боевая эффективность и полное пренебрежение к воздействию магии потрясли Кэлахира. В его голове даже шевельнулось давно позабытое и считавшееся мифом предание о Воинах Забвения, которым были нипочем и оружие, и боевые заклинания. Но заставить себя поверить в то, что на его глазах в мир вернулся крохотный обломок столь древних времен (учитель, рассказавший юному полуэльфу эту историю, датировал ее эпохой до Войны Ангелов), Кэлахир не мог. Тем более что легенда седых времен оживала — Кэлахир невольно улыбнулся, оценив случайный каламбур, — посредством живых мертвецов.