— Ты действительно «поражаешь тьмой», окутывая чужое сознание пеленой покорности! — восхищенно похвалил полуэльф оружие, любовно протирая мягкой тряпицей бездонно-черное лезвие. Теплая и одновременно ледяная волна радости была ему ответом.
Кэлахир даже хотел бросить свой второй меч — «Водомерку», что когда-то вручили ему в Лиственном Доме. Он опасался вражды двух мечей — больно уж они были разными, но Поражающий, на удивление, воспринял коллегу вполне благосклонно и даже с некоторым любопытством. А «Водомерка»… она просто молчала, привычно обещая владельцу помощь в бою, но и не более того. И полуэльф, немного поколебавшись, возвратил старое оружие в ножны. Впереди наверняка было много схваток, и пренебрегать испытанным клинком, пожалуй, все-таки не стоило.
Падение Стены Жизни застало Кэлахира, когда он, очистив сознание от посторонних мыслей, пробовал обнаружить через эфир ауру Пришельца или его Перворожденной спутницы. Сравнимо это было с горным камнепадом, что обрушивается на зазевавшегося путника — мощный, вышибающий дух удар, после которого навеки меркнет свет и душа отлетает вон из раздавленного камнями тела. Нет, Кэлахир не погиб. В последнюю долю секунды он успел «перескочить» на другой уровень восприятия реальности и отсидеться там до тех пор, пока не успокоилось энергополе Дальира. А «волны» по всему миру прошлись действительно страшные! Сложно даже подсчитать, сколько гадалок, медиумов, неопытных волшебников или просто излишне восприимчивых к магии людей лишились разума, а то и жизни во время этой катастрофы!
Кэлахир, с опаской подглядывающий «из-за угла» на творившееся, с искренним недоумением узнал в примененных для разрушения защитного барьера заклинаниях волшбу школы Дарующ… ну да — Забытых! Был на Дальире такой эльфийский клан, подвергшийся, как говорили, тотальному уничтожению со стороны своих же соплеменников. Выходит, ошибались? Полуэльф не знал точно, в чем была причина столь жестокой кары, тем более что этот клан отнюдь не являлся Темным, в свое время, напротив, считаясь одним из самых великих Светлых домов. Но вот затем… затем его обитатели перешли некую грань, и на них была объявлена безжалостная охота. Дошло до того, что высокомерные гордецы эльфы обратились за помощью к людям и гномам. И самое интересное, эту помощь получили! А после и вовсе было объявлено, что этот клан вычеркивается из списков Великого Древа, его священная тотемная ветвь ритуально сжигается, а само название дома решено никогда не упоминать, употребляя в отношении его только безликое «Забытые». Один из учителей Кэлахира как-то показал ему характерные черты плетения заклинаний из арсенала магов Забытых, тут же оговорившись, что вряд ли ему когда-нибудь доведется с ними столкнуться — мол, сделал он это лишь для общего развития своего подопечного. Получается, и наставник тоже ошибся, ошибся впервые в жизни…
Был и еще один момент, который здорово озадачил Кэлахира — уровень заклинаний, примененных для уничтожения защитного барьера, был высочайшим. Полуэльф оценил его рангом никак не ниже «мага — наставника клана», хотя по всем признакам выходило, что это мог быть и один из принцев Дома. Но поверить в это было просто немыслимо — знать клана подлежала уничтожению в первую очередь, и охотились за каждым ее представителем до тех пор, пока он не погибал. И это в обычных разборках между Домами, а здесь речь шла об объявленном вне закона клане!
Все эти и другие схожие мысли стремительно пронеслись в голове Кэлахира в то время, как его подхватил бушующий магический поток и понес, безжалостно подбрасывая и перекидывая с «волны» на «волну». Сначала полуэльф решил было посопротивляться, но первая же попытка сплести заклинание была жестко пресечена разошедшимся не на шутку волшебным штормом. Кэлахира просто спеленали наподобие мухи, попавшей в паутину, и вся разница была лишь в том, что он был связан энергетическими жгутами, а не ловчей сетью плотоядного насекомого. Наивная попытка освободиться привела лишь к еще более болезненным ощущениям, и Кэлахир понял, что лучше смириться, поджидая подходящего для освобождения случая, нежели бессмысленно тратить силы. Покорившись неизбежному, он сосредоточился на созерцании тех мест, по которым (или над которыми, поскольку понятие «верха» и «низа» для плывущего в магическом потоке — вещь субъективная!) несла его стихия. Тем паче, что сейчас он находился в местах, куда раньше была закрыта дорога для всех обитателей Дальира, — за Стеной Жизни! Впрочем, пока смотреть было особо и не на что — та же земля, те же растения. Никаких тебе чудовищ, невиданных чудес, заброшенных замков… Вот тебе и запретное место! А болтали-то с придыханием: «там ТАКОЕ!!!» Пустозвоны! Сюда бы их сейчас! Ну где, объясните, «небесные чертоги», «хранилища Ангелов» или, к примеру, «сокровища Ушедших»?! Где Древние Тайны?! Нет тут ничего подобного!
Кэлахир поймал себя на мысли, что происходящее отчего-то не вызывает в нем особенного ужаса, волнения или же излишнего восторга. И это при всей нереальности этих удивительных событий! Разве еще вчера можно было предположить, что падет одна из нерушимых, казалось бы, твердынь мира — Стена Жизни, а ничем не выдающийся полуэльф станет первым, кому посчастливится оказаться на таинственных землях? Впрочем, первым ли? Интересно, а Пришелец смог пройти через защитные барьеры? Полуэльф не успел должным образом настроить свое сознание на поиск вражеской ауры и пребывал в полнейшей неизвестности относительно его местонахождения. Так же обстояло дело и с глупой эльфийкой, составлявшей компанию чужаку.
— О-ох! — только и смог выдавить увлекшийся размышлениями Кэлахир, упустив момент, когда его несчастное тело было самым безжалостным образом брошено на неожиданно возникшую преграду. — Это же… Стена Смерти! — с ужасом осознал полуэльф мгновением позже. Вместе с этим пришло ясное понимание того, что он до сих пор жив лишь потому, что по-прежнему окружен пленившим его магическим потоком. Но ведь в любую секунду все могло измениться, и отнюдь не в лучшую сторону — что, собственно, мешает разъяренной сопротивлением стихии походя разнести подхваченную невесть для чего щепку в клочья? Самое печальное, что сделать-то он ничего и не может, слишком уж несопоставимы силы! Оставалось рассчитывать только на быструю победу несущего его заклинания над магией Стены Смерти. И Кэлахир истово обратился ко всем известным ему богам, моля помочь даже не ему самому, а тому неведомому колдуну из проклятого клана, что творил сейчас свою чудовищную волшбу. Помогло это или нет — полуэльф никогда, никому и ни во что, кроме, разве что, собственных сил и способностей, не верил, — но и за вторую защитную Стену проникнуть ему удалось. Точнее, влететь, пребольно врезавшись в какое-то препятствие — магический шторм пробил на мгновение дыру в барьере, внес за него полуэльфа, но на большее его пока не хватило. Стена Смерти пусть и с трудом, но сумела отразить эту атаку.
Для полуэльфа так и осталось загадкой, послышалось ему — или он на самом деле расслышал в момент прохождения через защиту Запретной Пустоши прозвучавший в его голове голос, который произнес какую-то сущую бессмыслицу, нечто вроде: «…несакц… несанс… несанкционированное проникновение в запретную зону… сбой-чего-то-там…» — так, что ли? Не формула заклинания, не молитва, полная чушь…
Зашипев от боли, словно рассерженный кот, Кэлахир, прокатившись по земле, вскочил на ноги и замер в оборонительной стойке, настороженно ощупывая пространство всеми возможными способами — и магией, и органами чувств.
Тишина…
Темнота…
Темнота?!!
Да, именно темнота! А точнее говоря — стремительно закрывающая просинь неба Тьма, взбирающаяся по невидимой стене. Кэлахир с трудом осознал, что видит, как атакующее заклинание наползает на Стену Смерти — очень, мягко говоря, необычное зрелище! И стена тоже очень необычная… собственно, никакая и не стена, оказывается, а исполинский купол.
В этот момент неожиданно сработало оставленное без внимания в круговороте событий заклинание поиска. Кэлахир сначала никак на это не отреагировал, разглядывая величественную и грозную картину противоборства двух могущественных сил, с трудом укладывающуюся в его голове. Но секундой спустя спохватился:
— Значит, Пришельцу… ха, и той забавной девчонке тоже удалось проникнуть в Запретную Пустошь! — осклабился полуэльф. — Что ж, тем лучше, не надо будет гоняться за вами по лесам. Ну а прошлых ошибок мы уж как-нибудь постараемся избежать… Будем надеяться, защита, — он с опаской глянул вверх, на целиком скрывшийся под черной волной невидимый купол, — выдержит? — с этими словами Кэлахир негромко произнес Слово. Его глаза немедленно перестроились на иное зрение, подобное тому, что используют Темные эльфы и гномы в своих подземельях, и полуэльф огляделся. Он стоял посреди широкой улицы. Городской улицы — это Кэлахир понял почти сразу — тут и там виднелись оплывшие от времени силуэты разрушенных зданий. Некоторые выглядели почти целыми, другие давно обратились в руины — то ли тоже от времени, то ли от воздействия какого-то оружия. Похоже, что не магического — ни малейших остаточных эманации он не чувствовал. А вот посмертные эманации погибших под руинами… Впрочем, ладно, рассматривать древний город — равно, как и пытаться использовать последние муки погибших, времени не было.
Определившись с направлением, полуэльф неожиданно подумал, что ему вовсе не обязательно куда-то бежать — творить волшбу Короткого Пути он умел. Причем не только того пути, что использовали Светлые эльфы — когда сама природа Дальира, откликаясь на зов мага, «спрямляла» его дорогу, «отодвигая» в сторону мешавшие движению овраги, горы, деревья, кусты, а истинного Астрального Пути, память о котором сохранили лишь их Темные собратья. Пути, позволяющего, пусть и ценой немалых магических усилий, мгновенно покрывать практически любые расстояния, неожиданно возникая на страх врагам (да, пожалуй, и друзьям тоже) в самом неподходящем для них месте.
Сориентировав астральный портал по заклинанию поиска, Кэлахир выхватил Поражающего Тьмой и резко рубанул наискось, сверху вниз, выписывая в воздухе идеальную окружность и одновременно инициируя заклинание. Вокруг полуэльфа заклубился черный вихрь, даже еще более черный, чем навалившаяся на Запретную Пустошь тьма, и он стрелой понесся сквозь послушно разверзшееся пространство, страстно желая оказаться лицом к лицу с чужаком…
В этот раз Кэлахир не стал медлить и играть в честную схватку, атаковав немедленно. Как, впрочем, и Алексей. С выброшенного в сторону капитана лезвия сорвалось заклинание — грязно-белая, похожая на дымный жгут, молния, — и одновременно пистолет в его руке истерично закашлялся. Магическая молния ударила Алексея точно в середину груди, однако, опрокидываясь навзничь, он успел заметить, что и его выстрелы достигли цели. Полуэльф, не желавший повторения прошлых ошибок, подготовился, как ему казалось, к любому повороту событий; к использованию противником любой подвластной ему магии. Недаром для первого удара он избрал именно посмертие — проклятия погибших на поляне разведчиков, и тех, убитых странными зомби, и изрубленных его собственным мечом. Заклинание, против которого не существовало никакой магической защиты, как не может быть защиты от истинной и конечной смерти. Но он, конечно же, не мог предугадать, что в тот миг в руке капитана окажется оружие Древних, не имеющее к магии ровным счетом никакого отношения. Как не предусмотрел Кэлахир и вбитого годами службы боевого рефлекса: «противник на линии огня — оружие в руке — огонь на поражение». Невесомый ледяной саван еще не успел окутать падающего Алексея, когда три из пяти выпущенных пуль попали в цель. Мертвые, не несущие в себе ни капли волшебства кусочки стали, латуни и свинца прошли сквозь магическую защиту Кэлахира, ударив его в грудь, и он, как и его враг, опрокинулся на спину. Боль захлестнула полуэльфа, но еще сильнее была захлестнувшая сознание ярость: победить ненавистного Пришельца ценой собственной жизни не входило в его планы. Другое дело, ценой жизни чужой! Например, вот ее… Скрипнув зубами, захлебываясь собственной кровью, Кэлахир перевернулся на бок и очертил пылающим тьмой клинком круг. Каркающие хриплые Слова магической формулы вырывались из его рта вместе с каплями крови. Магический поток пришел в движение, отзываясь на волшбу тех, кто называл себя Темными эльфами, и в задрожавшем воздухе начала формироваться еще одна воронка. Захрипев, полуэльф пополз к неподвижно лежащей Яллаттан. Воронка, с каждым мгновением все больше и больше наполняющаяся тьмой, послушно двинулась следом, готовясь принять в свои объятия вызвавшего ее мага.
— Не-ет… — просипел Алексей, не в силах разжать сжимающую горло хватку ледяных пальцев погибших людей, чьи предсмертные мучения стали сущностью страшного заклинания. Эфемерный кокон посмертия почти сомкнулся вокруг него, передавленное горло не пропускало воздуха, а в глаза уже пытливо смотрели пустые глазницы мертвых: «Ну и что ты сделаешь, живой? Какая магия способна справиться с теми, кого уже нет? Так что же ты сделаешь?»
А в десятке метров вошедшая в полную силу воронка-смерч уже накрыла собой Кэлахира и Яллаттан, и он ничего не мог с этим поделать. Его враг уцелел, и не просто уцелел, но и покидал поле короткого боя, забирая с собой пленного… пленную! Забирая с собой Яллаттан, его единственную… да нет, не женщину — спутницу, друга, боевого товарища, совсем недавно готового ценой своей жизни выкупить у смерти его жизнь. И единственное, что ему оставалось, едва ли не впервые в жизни бессильно скрежетать зубами… «Что же ты сделаешь? — безмолвно продолжали вопрошать тем временем бестелесные голоса, словно ожидая от Алексея какого-то ответа. Вопрошать, одновременно все сильнее сжимая смертельные объятья. Что… же… ты… сделаешь?»
— Отец… — уже почти провалившись в черную бездну, мысленно позвал капитан. Позвал, на самом деле не надеясь быть услышанным и почти уже не веря в их недавнюю встречу.
— Это не магия, — неузнаваемый, вовсе не похожий на отцовский голос шел издалека, будто пробиваясь сквозь забившую уши вату. — Посмертие — не заклинание и не волшебство, это лишь ловушка для неупокоенных душ. Чудовище, порожденное лишенным истинной Веры странным миром. Твоя ярость, страх или ненависть лишь укрепят оковы, подарив ему еще одного раба… и увеличат страдание остальных несчастных. Но ЧТО делать, ты должен понять САМ. Это очень несложно…
— Я… кажется… понял, — слова, даже непроизнесенные вслух, давались с трудом: сознание из последних сил пыталось удержаться на краю ледяной пропасти. — И правда… совсем… просто…
И все же он нашел в себе силы произнести то, чего до него, возможно, не произносил еще никто в этом мире:
— Я… не… держу… на… вас… зла… вы… СВОБОДНЫ… аминь…
Стискивающий горло ледяной обруч разжался, и Алексей сделал первый мучительный вдох — несмотря на всю бестелесность посмертия, шея болела так, словно душили его по-настоящему, грамотным локтевым двуручным захватом. По телу еще пробегали волны холода, однако от брошенного полуэльфом заклинания (или НЕ заклинания — Алексей еще не до конца разобрался, что это было на самом деле) не осталось ни малейшего следа. С трудом сев, капитан огляделся. Он снова был один, ни полуэльфа, ни Яллаттан рядом не было. Лишь пятно окончательно мертвой земли посреди мертвого города…
Что ж, его переиграли; пусть не вчистую, но переиграли — раздобывший где-то новый меч противник вышел из боя со счетом «один-один». Сравнял-таки, подлец!
Поднимаясь на ноги, Алексей зло ухмыльнулся: что ж, ничья не устроит никого из них. И, значит, им еще предстоит встретиться. В последний раз…
А сейчас ему понадобится Сила, очень много магической Силы. И наплевать, что гул наступающей на город армии все ближе и ближе. На-пле-вать!
Он должен найти Яллаттан…
ГЛАВА 23
Изначальный Поток с готовностью отозвался на призыв Алексея — отозвался, принял в свои объятия, застыл в ожидании, но и не более того. Что делать дальше, капитан не знал. Найти эльфийку, создав заклинание Поиска… легко сказать! Он мог — наверное, мог — придать Силе любую форму, но вот как обратить ее в действие! Этого Алексей просто не знал. Магия — не обученная собака, которой достаточно скомандовать «ищи», и она станет искать. Да и то сказать: даже самой умной на свете ищейке нужно как минимум дать понюхать вещь, принадлежавшую разыскиваемому. А что может «дать» он? Представить себе пропавшую девушку? Попытаться вспомнить что-то с ней связанное? Или…
Алексей судорожно сунул руку во внутренний карман — подаренный Яллаттан мешочек-кассаат оказался на месте. Что там она говорила? Дала его специально, чтоб отвести глаза и ему, и Эллмиттану? Значит, в нем есть ее магия? Попробовать? Но, опять же, как именно попробовать?
Прикрыв глаза и заставив себя не замечать приближающихся криков, капитан окунулся в Поток, пытаясь понять, реагирует ли он на подарок эльфийки. Магическая река… да, пусть будет именно река, так привычнее… зажатый в руке кассаат — словно огибаемый течением камень… посмотреть, что будет… Повинуясь воле неумелого чародея, поток Изначальной Силы обрел форму, с каждым мгновением становясь все более и более похожим на стремительную реку, а кассаат — на погруженный в бегущие волны отшлифованный течением камень. Спустя еще миг Алексей увидел отходящие от него и тут же смешивающиеся с неудержимым течением слабенькие магические волны. И, понимая, что не сможет долго удерживать «картинку», мысленно выкрикнул-приказал: «ГДЕ?» Как ни странно, Изначальное приняло его не облеченную в привычные Слова магической формулы просьбу-команду. Перед закрытыми глазами на миг появилась мрачная черная башня, затем изображение поплыло, размазалось, и Алексей, впервые за свою более чем короткую карьеру волшебника, испытал боль магического отката — вызванное им к жизни заклинание столкнулось с чужой магией, тысячу лет защищавшей башню, рикошетом возвращаясь назад. Удар. Вспышка. Боль. Тьма…