— Кто вы? — спросил он, затормозив на секунду рядом с ней и пошевелив ноздрями. Казалось, что он обнюхивает посетительницу — как пес, которому важнее всего ощутить запах незнакомца.
— Я сестра Андрея Томилина, — выдала Майя заранее приготовленную легенду. — Мне просто необходимо с вами поговорить. И вы назначили мне время. — Она вскинула руку с часами к глазам. — И сейчас именно оно.
— Извините, я страшно занят, — четко отрапортовал Ковров и продолжил движение к выходу.
Мужчины потянулись за ним, бросая на Майю короткие заинтересованные взгляды.
— Это нечестно! — возмутилась та, преследуя своего собеседника. Ей приходилось бежать почти что вприпрыжку.
— Честно или нет, но мне не до вас.
Ковров уходил по коридору, нацеленный на
что-то срочное и важное — в расстегнутом пиджаке, с горящими щеками, сердитый и абсолютно равнодушный к ее проблемам. Когда Майя сталкивалась с явной несправедливостью, с ней происходили странные метаморфозы. Она превращалась в другую женщину — без тормозов и ограничителей скорости.
— Ну вот что, — заявила она, обогнав Коврова и встав у него на пути. — Так не пойдет.
Он едва не смел ее, шагая широко и гулко. Затормозив, уставился вниз, как лев на клюнувшую его птичку.
— Что значит — не пойдет?
— Не пойдет — и баста. Мой брат умер, и я желаю знать, не вы ли подтолкнули его к краю.
— Умер? — удивленно спросил этот большой и, очевидно, холодный человек. — Он что, бросился вниз с какой-нибудь скалы? Что значит — я подтолкнул его к краю? Я к его горестям никакого отношения не имею, девушка. И разговаривать я с вами собирался, если честно, минуты три, не больше.
— И что бы я успела за эти три минуты? — вознегодовала Майя.
Ковров оглядел своих коллег, проявлявших разную степень заинтересованности, и потребовал:
— Отправляйтесь на рабочие места, договорим завтра.
Толпа неохотно рассыпалась, втянувшись в кабинеты, расположенные дальше по коридору. На улице ликовало солнце, вламывалось в окна, и Майя с Ковровым стояли по колено в солнечном свете, затопившем деревянный пол.
— У вас были личные счеты, — не понижая голоса, обвинила Майя своего визави. Она смело смотрела ему в глаза. Механизм ее смелости работал только на адреналине. Майя неожиданно быстро заводилась, но так же быстро сдувалась, пугаясь собственных выходок. Пока что она была на подъеме. — Андрей чем-то вам не угодил, и вы его уволили не моргнув глазом.
— Ну да! — насмешливо ответил Ковров. — Не моргнув глазом! Очень даже моргнув. Он сопротивлялся.
— А по какому праву вы его уволили? — не сдавалась Майя.
— По праву сильного. У вашего брата был один недостаток, который невозможно игнорировать.
— Личное обаяние. Андрей нравился женщинам.
Ковров посмотрел на нее с сомнением, как кот на дешевую колбасу, раздумывая — съесть или все же не экспериментировать.
— Хорошо, пусть будет так, — согласился он. — Я не желаю обсуждать вашего брата. Тем более, вы говорите, он умер.
— Может быть, он покончил с собой!
— Я здесь при чем?
— Если бы вы сдержали эмоции…
— Вы меня к своим проблемам не примазывайте! — Ковров медленно закипал, и раздражение отразилось в его льдистых глазах. — Советую вам оставить меня в покое. И меня, и вашего умершего брата. Это не дело — ходить по старым адресам и пытаться вытащить на поверхность какие-то совершенно неправдоподобные истории. Да, он работал на меня. Да, он получил нарекание. Да, он был уволен. Что тут такого… криминального? Если каждый уволенный работник будет накладывать на себя руки, в большинстве фирм сразу откроется куча вакансий. А у нас пока что, как вы знаете, с рабочими местами проблемы. Выводы делайте сами. На психически неустойчивую личность могло повлиять что угодно, даже собачий лай за стеной.
— Но мне сказали, что вы выгнали его… по личным соображениям!
— Ну и что с того? — Ковров дернул щекой. — Это когда было? Если бы ваш брат пришел домой и сделал с собой что-нибудь сразу после увольнения, ко мне тут же явилась бы милиция. Но меня никто в доведении сотрудника до самоубийства не обвинял. Уж извините! И вот что еще…
Ковров наклонился к Майе, и его лицо оказалось так близко, что она почувствовала запах лосьона для бритья. Его прямой нос почти упирался кончиком в ее собственный.
— Если вы продолжите свои… изыскания, получите в конце неприятный сюрприз. Поймите же, ваш брат уже не был тем милым кудрявым мальчиком, с которым вы вместе шалили во дворе. Он сильно изменился с тех пор. Так что лучше оставьте все как есть. Это мой по-настоящему искренний совет.
— Спасибо, добрый дяденька, — процедила Майя, сжав челюсти.
Она не поняла — угроза это или намек на то, что с увольнением Томилина связано что-то такое, что может опорочить его самого. «Он уже не был тем милым кудрявым мальчиком», — напомнил ей Ковров.
Майя решила позвонить Сильвестру и обрисовать ситуацию. Пусть он сам решает, что делать дальше. Она вышла из здания фонда и нырнула в ближайшее кафе с офигительным названием «Сытый мерин». Заказала чашку какао и достала из сумочки мобильный телефон.
Сразу вслед за ней в кафе вошел невысокий мужчина в костюме и при портфеле. У него был трусливый и одновременно чересчур независимый вид — как у человека, только что стащившего в ресторане солонку. Он остановился прямо на пороге и уставился на Майю. Та поймала направленный на нее взгляд. Встретившись с незнакомцем глазами, она сразу же прервала звонок и отключила связь. Дело в том, что незнакомцем оказался один из тех мужчин, которые вслед за Ковровым выходили из кабинета после совещания и слышали часть их разговора.
И теперь он ей подмигивал. Совершенно точно — подмигивал. Причем не так, как это делают игривые мужчины, уверенные в своей неотразимости. Он подмигивал многозначительно, намекая на некую тайну. Выходит, за смертью Томилина все же что-то стоит? Неужели его действительно убили? Сильвестр до сих пор так и не сказал, что он думает об этом деле. В ответ на прямые вопросы отвечал: «Я пока не готов говорить на эту тему. Мне нужно больше информации».
Как раз сейчас Майя понимала, что может добыть для босса ту самую недостающую информацию. Она сделала умное лицо и кивнула головой, указав на соседний стул. Она приглашала этого типа за свой столик, чтобы выслушать его. Он быстро двинулся по проходу и сел, поставив портфель на пол.
— Я хочу вам кое-что сказать.
Говорил он вполголоса и наклонился вперед, обдав Майю табачным духом.
— Можете курить, — великодушно разрешила она, зная точно, что Сильвестр не одобрит ее пропахших волос и кофточки. Взяла пепельницу и пальцем подтолкнула ее к собеседнику.
— Благодарю вас. — Он молниеносно достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Закурил и по-джентльменски выпустил дым в сторону. — Я так понял, что вы сестра Томилина?
У него было белое лицо с нежными и влажными губами, живые глаза и очень маленький нос, делавший его похожим на воробья. Хохолок на макушке лишь усиливал забавное сходство.
— Да, и я ужасно расстроена. Вы знали моего брата?
— Угу.
— Как вас зовут?
У Майи было чистое лицо с большими зелеными глазами. Наплевать на такие глаза мог только человек без сердца. Мужчина сглотнул и, покусав нижнюю губу, все же выдавил из себя:
— Антон.
— А вы знаете, Антон, что мой брат погиб?
— Да, я случайно уловил… в коридоре. Поэтому, собственно, и решил вам кое-что, хм, сообщить. Чтобы вы зря время не тратили. Скажите, что ваш брат о своем увольнении говорил?
Майя раздумывала не больше секунды.
— Ничего не говорил! — воскликнула она с досадой. — Я пыталась побеседовать с ним по душам, но он дал понять, что дело очень тонкое. А потом я узнала, что они с начальником поссорились из-за женщины, и тот просто отыгрался на Андрюше…
— Чепуха. — Антон махнул рукой, прочертив сигаретой в воздухе белую пушистую линию. — Это просто камуфляж. Все это было придумано, чтобы скрыть правду. В деле действительно замешана женщина, однако…
Он замолчал и оглянулся на дверь, как будто боялся, что за ним наблюдают. Не заметив ничего подозрительного, наклонился вперед и продолжил:
— Однако не она была причиной увольнения вашего брата. Наоборот, она… она спасла его от позора и разбирательств.
Сердце Майи забилось быстрее. Она чувствовала, что сейчас узнает нечто такое, что может навести Сильвестра на след.
— От позора? Андрюша совершил какое-то… правонарушение? — осмелилась предположить девушка. — И кто такая эта «она»?
— Подруга Коврова. Работает у нас, и ее теплые отношения с начальником отдела, то есть с Ковровым я имею в виду, держатся в строжайшем секрете…
«Ну-ну, — подумала Майя. — Хорош секрет, если его можно узнать вот так, с бухты-барахты».
— В какой-то момент она действительно увлеклась… вашим братом. Он был красивым мужчиной. — Антон повел бровями, и сразу стало ясно, как не нравится ему собственная внешность и как бы он хотел изменить ее. — И когда все вскрылось, она умолила Коврова спустить дело на тормозах.
— Когда все вскрылось? — Майя тоже стала говорить вполголоса, невольно копируя своего собеседника. — Что — все?
Антон сделал еще одну затяжку — очень глубокую, чтобы дым проник в самые дальние уголки его легких. Потом быстро выдохнул и пожал плечами:
— Я понятия не имею.
Майя едва не подпрыгнула до потолка.
— Но как же так?! — уже в полный голос спросила она. — Вы заманили меня в кафе… — Это была неправда, но ее сейчас мало что волновало. — Обещали раскрыть тайну, объяснить непонятное и только все запутали! Может быть, вас ко мне Ковров подослал?
Антон моргнул и выронил сигарету. Она покатилась по полу, и за ней погнались сразу две бдительные официантки.
— Что вы молчите, говорите что-нибудь! — потребовала Майя.
Обычная женская практика — сделать виноватым того, кто хотел тебе помочь, но по каким-то причинам не сумел. Ему и нести груз вины за случившееся.
— Я не заманивал! Я просто хотел прояснить… Чтобы вы не… третировали эту женщину. Не допытывались. Она ранимая и очень чувствительная…
Майя, которая только вошла во вкус и собиралась ураганить дальше, после этих слов мгновенно остыла. Так вот оно что! Ларчик просто открывался. Тип влюблен в «ту женщину». Догадался, что ей грозит новая серия расспросов, и решил предвосхитить события. Пресечь, не допустить, защитить…
— Но как же быть мне? — спросила Майя печально. Принцесса, заблудившаяся в лесу. Птичка, вылетевшая из клетки и не умеющая добыть себе пропитание. — Кто поможет мне ?
Антон почти лег грудью на стол и нервно облизал губы, будто собирался целоваться.
— Вот что, — прошелестел он. — Вам нужен Геннадий Усков. Он врач, психолог, который сотрудничает с фондом. Кажется… Нет, я уверен, что заварушка связана с ним.
— С психологом? — изумилась Майя. — Но почему, ради всего святого? Врач способствовал увольнению Андрюши из фонда? С какой стати?
— Может быть, ваш брат употреблял наркотики? — предположил Антон. — Не нужно делать страшные глаза. Такое случается…
Майя потерла руками виски. Антон достал из кармана смятую сотню и положил на блюдце.
— Не сдавайте меня Ускову, — попросил он. — Соврите, что вам рассказал об их ссоре брат. Так никому не будет обидно.
— Обещаю, — сказала Майя. — А как мне найти этого… Ускова?
— У меня есть его телефон. И я вам его сейчас продиктую.
* * *Ускову Сильвестр позвонил сам. Майя не слышала, что он ему говорил, потому что успокаивала на кухне Веру Витальевну. Та разбирала свои последние приобретения, то бишь любовные письма, выпрошенные ею у какой-то старухи дремучих лет, читала их и плакала. Слезы были размером с мелкий виноград, и вид их приводил Майю в смятение. Она тоже сунулась в любовное послание, но почерк оказался неразборчивым, и это мешало ухватить смысл.
Когда она вошла в кабинет Сильвестра, то услышала, как тот говорит в телефонную трубку:
— Жду с нетерпением. Да, я сейчас дома. Я почти всегда дома. Буду вам чрезвычайно признателен.
— Вы общались с Геннадием Усковым? — спросила Майя. — Он обещал приехать сюда?
— Вот именно. Когда я сказал, что Андрей погиб и мы рассматриваем версию преднамеренного убийства, он обеспокоился, начал задавать вопросы.
— Ну, как всякий человек, которого огорошивают такими новостями, — пожала плечами Майя.
— Потом я на всякий случай обрисовал ситуацию так, как ее видит милиция, — продолжал гнуть свое Сильвестр. — Что Андрей покончил с собой. И тогда этот Усков неожиданно поцокал языком прямо мне в ухо и сказал, что желает поговорить со мной всенепременно и как можно скорее. Я ответил, что почти не выхожу из дому, и вот… Он направляется сюда.
— Нам же лучше, — обрадовалась Майя. — Ваши нервные поездки по городу, в прокуренных такси… Ужас!
На самом деле это было преувеличением. Заказывая машину, она всегда требовала некурящего водителя, который не пользуется одеколоном и не брызгает себе в рот мятный спрей, чтобы изо рта у него приятно пахло.
Усков появился через полчаса и, когда вошел в квартиру, сразу же произвел самое благоприятное впечатление на Веру Витальевну. Она любила таких мужчин — подтянутых, жилистых, с развернутыми навстречу жизни плечами. На вид ему можно было дать лет сорок пять. У него были умнющие глаза, которые мгновенно оценили Сильвестра и заискрились приятием.
— Геннадий, — представился он и протянул руку всем по очереди — сначала Вере Витальевне, затем Майе и только потом хозяину квартиры.
Усков сделал тете Вере комплимент — незамысловатый, но очень приятный. И та немедленно поплыла, как девочка, у которой самый красивый мальчик класса попросил точилку. Взгляд ее сделался масленым, на щеках появились ямочки, и она тотчас вознамерилась угощать гостя кексом собственного изготовления. Сильвестр от этих кексов уже на стенку лез, потому что Вера Витальевна обижалась, если каждое чаепитие не сопровождалось поеданием этих самых кексов, которые она насобачилась печь еще на заре туманной юности.
Усков согласился есть кекс, понимая, что нельзя так вот сразу отделаться от обеих женщин и что серьезный разговор последует потом, когда они с Сильвестром останутся одни. Вера Витальевна пригласила всех на кухню — как на свою собственную! — и вызвалась хозяйничать. Майя осталась не у дел, для нее это было непривычно и странно. Однако гость оказался любезным и довольно веселым. Рассказал несколько баек из своей практики и объяснил, что с Фондом поддержки малых народов Америки сотрудничает не слишком тесно. Тестирует сотрудников при приеме на работу, а также дает консультации, если кто-нибудь в них нуждается. У него есть свой кабинет, в котором он бывает по вторникам и пятницам лишь в первой половине дня.
— Зарплата не слишком высокая, да и не нужна мне она, — признался он, обращаясь непосредственно к Сильвестру, который отрекомендовался ему не только другом Томилина, но и частным сыщиком. — Однако фонд дает мне другое — связи, возможности ездить, находить новых клиентов. Это еще один круг общения, необходимый всякому специалисту, работающему на себя. На самом деле я частный практикующий врач и львиную долю времени провожу в клинике. Просто не хочу, чтобы вы подумали, будто я какой-нибудь недоучка, отыскавший теплое местечко по блату.
Он широко улыбнулся, предлагая оценить шутку. Блестящий вид Ускова, его повадки лидера не позволяли такое даже предположить. Одет он был в вельветовые брюки и светлый пуловер, руки держал на виду, и были они у него красивые и спокойные, какие, вероятно, и должны быть у всякого доктора. Руки врача внушают уверенность, они властвуют над пациентом, и с этим приходится считаться.
Улыбаясь, Усков впервые посмотрел на Майю в упор. Конечно, он сразу обратил внимание и на ее хорошенькую мордашку, и на огромные зеленые глаза, однако вел себя деликатно и во время чаепития бросал на нее лишь короткие, хотя и весьма заинтересованные взоры.
— Вы женаты? — тотчас спросила тетя Вера, заметив его интерес. Она желала знать, какие карты на руках у противника, еще до начала игры.
Однако добыча легко ушла от ответа — в конце концов, тетя Вера имела дело с психологом.
— Смотря что под этим понимать, — усмехнулся Усков. — Штамп в паспорте или действительное положение вещей…
«Ясно, женат», — решила Майя, по достоинству оценив экстерьер гостя. Таких уверенных в себе, нерядовых расхватывают тепленькими прямо в вузе. А потом если и выпускают из рук, то лишь потому, что какая-то хищница вонзает когти и тянет на себя.
Когда Сильвестр замечал, что Майя на какого-то мужчину положила глаз, он становился мрачнее тучи. Это и понятно. Если Майя влюбится и, не приведи господи, выйдет замуж, супруг непременно уведет ее с собой, и он снова останется без помощницы. А хорошую — да что там! — просто вменяемую помощницу найти ой как непросто.
В данном случае мрачнеть ему было невыгодно, и он себя пересилил. В конце концов, этот Усков вскоре уйдет, и они его больше никогда не увидят. Женщины захлопотали, убирая со стола, а Сильвестр повел гостя в кабинет, усадил на диван, а сам устроился в кресле напротив.
— Вы хотели мне что-то сказать, — напомнил он, имея в виду их телефонный разговор.
— На самом деле я хотел узнать, как продвигается ваше расследование. У вас есть какие-то подозрения?
Сильвестр печально улыбнулся, неопределенно пожав плечами:
— Моим подозрениям не хватает пищи. Мне нужна информация. Я собираю ее тщательно. И теперь вот как раз дошел до вашего фонда.