Эта книга посвящается моей семье и друзьям — всем тем, кто был рядом и поддерживал меня в дни радости и печали.
Также я хотел бы посвятить эту книгу детям, тем, кто чувствует себя не похожим на других и не сдается. Тем, кто сталкивается с несправедливостью. Быть не таким, как все — это прекрасно. Продолжайте оставаться самими собой. Лично мне это помогло.
УДК 796+929 ББК 75.578 И 15
First published by Albert Bonniers Forlag, Stockholm, Sweden
Печатается на русском языке с разрешения Bonnierforlagen АВ,
Stockholm, Sweden и Вапке, Goumen & Smirnova Literary
Agency, Sweden
Перевод с английского
Павла Андрианова, Никиты Никулина, Егора Обатурова,
Дмитрия Садылко
Златан Ибрагимович, Давид Лагеркранц
И 15 Я — Златан / Ибрагимович 3., Лагеркранц Д. — M.: ОЛМА Медиа Групп, 2015. — 288 с.: ил. — (VIP-персоны).
ISBN 978-5-373-06887-1
Златан Ибрагимович футбольная суперзвезда, бомбардир. За свою карьеру он сменил множество клубов, среди которых были такие гранды европейского футбола, как «Аякс», «Ювентус», «Интер», «Барселона», «Милан». В этой книге знаменитый игрок рассказывает о своем непростом пути, о победах и поражениях, радостях и огорчениях.
УДК 796+929 ББК 75.578
О David Lagercrantz and Zlatan Ibrahimovic, 2011 Обложка, 1 иллюстрация © ОАО «ОЛМА Медиа Групп», 2014
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Главный тренер «Барселоны» Пеп Гвардиола, человек в сером костюме и с вечно озабоченным лицом, подошел ко мне. Он явно собирался что-то сказать. В те времена я еще думал, что он нормальный малый — не Моуринью или Капелло, конечно, но все же... Это было незадолго до того, как между нами началась война, осенью 2009 года, и в тот период я наслаждался своей детской мечтой. Играю в лучшей команде мира, меня приветствуют 70 тысяч болельщиков на трибунах «Камп Ноу». Я был на седьмом небе. Не все, конечно, было идеально: газеты писали всякую чушь, будто бы я несносный мальчишка, ну и все в таком же духе... Действительно, со мной бывает нелегко. Однако я все же был здесь. C женой Хеленой и детьми все было в порядке, мы жили в прекрасном доме в Эсплугес-де-Льобрегат, и я чувствовал себя наполненным жизнью. Что же могло пойти не так?
Послушай, — произнес Гвардиола. — У нас в «Барселоне» никто не задирает нос.
Конечно, — согласился я. — Это здорово.
У нас не принято приезжать на тренировки на «Феррари» и прочих «Порше» — продолжил он.
Я кивнул в ответ и не стал дерзить, мол, какое твое дело, на чем я езжу! Только подумал: «Что он имеет в виду? Поверьте, мне не нужны какие-то шикарные автомобили и я не собираюсь парковаться на тротуаре для того чтобы показать: вот я какой. Дело не в этом. Да, я люблю свои машины, это — моя страсть. Однако в его словах я уловил нечто другое, вроде: «Не думай, что ты какой-то особенный».
К тому моменту я уже понял, что «Барса» чем-то напоминает мне школу. Все ребята были приятными людьми, ничего плохого о них не скажешь, тем более что среди них был Максвелл, мой старый приятель еще по «Аяксу» и «Интеру». Сказать по чести, никто из них не вел себя как суперзвезда, что мне казалось странным. Месси, Хави, Иньеста (да вообще вся эта компания) вели себя, скорее, как школяры. Если в Италии тренер говорит «прыгать», игроки ему в ответ: «Что? Зачем мы должны это делать?». Здесь же все прыгали по первой же команде. Лучшие игроки мира послушно кивали, и у меня это вызывало недоумение. Это же смешно. Не то чтобы я возражал, вовсе нет. Я думал, что нужно принять сложившуюся ситуацию и не давать повода для кривотолков. И я начал приспосабливаться, стал тише воды, ниже травы. Это было невыносимо. Мой агент Мино Райола спрашивал: «Что с тобой не так, Златан? Я тебя не узнаю». Да и никто не узнавал меня, включая моих друзей. Я стал каким-то безликим. А нужно вам сказать, что еще со времен в «Мальмё» я придерживался одной философии: «Я иду своей дорогой, и я сам устанавливаю правила движения по этой дороге». Мне плевать на то, что обо мне думают люди, и я никогда не преклонялся перед авторитетами. Мне по душе ребята, которые едут на красный, понимаете?
Но сейчас... Я водил клубный «Ауди» и кивал, как школяр, или, точнее, как если бы я делал так в школе. Говорил лишь то, что от меня хотели слышать и никого не смешивал с дерьмом. Я стал раздражительным. Златан уже не был Златаном. Ничего подобного не происходило с тех давних школьных времен, когда я впервые увидел цыпочек в одежде от «Ральф Лорен» и едва не обделался от страха, пытаясь с ними познакомиться. При этом я здорово начал сезон: забивал гол за голом, и мы выиграли Суперкубок УЕФА. Я блистал, я доминировал! Но при этом был кем-то другим. Что-то произошло. Нет, ничего страшного, но все же... Я был молчалив, а это опасно, можете мне поверить. Чтобы хорошо играть, я должен быть малость безумным. Мне необходимо кричать и устраивать сцены. Сейчас же я держал все в себе. Возможно, так и нужно было сделать, учитывая все это напряжение вокруг. Не знаю...
Сумма моего трансфера стала второй в истории «Барселоны», а газеты продолжали трубить, что я анфан террибль, у меня проблемы личного характера (и прочую подобную ерунду) и, к сожалению, весь этот груз давил на меня. В «Барселоне» не высовываются, и я хотел показать всем, что смогу к этому приспособиться. Это было самым глупым решением в моей жизни. И хотя на поле я продолжал демонстрировать свой привычный инстинкт убийцы, это не доставляло мне прежнего удовольствия.
Я даже стал подумывать о том, чтобы оставить футбол. Нет, контракт я конечно бы не разорвал — ведь я же профессионал. Но я утратил удовольствие от игры.
Как нельзя более кстати наступили Рождественские каникулы. Мы всей семьей отправились в Ope (горнолыжный курорт на северо-западе Швеции, в 90 км от г. Остерзунд — прим, ред.), где я взял напрокат снегоход. Когда появляются проблемы, мне как воздух необходимо движение, действие. Я и вожу-то всегда как маньяк. Однажды я разогнал свой «Порше Турбо» до 325 км/ч, легко оставив с носом преследовавших меня полицейских. В моей жизни было столько подобных шальных поступков, что даже страшно подумать. И вот здесь, в горах, я полностью переключился на свой снегоход, бороздил снежные сугробы и получал кайф. Море адреналина! Я снова был настоящим Златаном. И тогда я задумался: Почему же я продолжаю вести себя подобным образом? У меня достаточно денег и я совсем не желаю ощущать себя дерьмом перед разными тренерами-идиотами. Вместо этого я спокойно могу получать удовольствие от жизни и заботиться о своей семье.
Но, как и все хорошее, эти прекрасные дни быстро пролетели. А по возвращении в Испанию меня поджидали неприятности. Атмосфера сгущалась.
Как-то раз случился снегопад. Ощущение было такое, будто местные жители до этого вообще никогда не видели снега, и на холмах севернее Барселоны машины мотало во все стороны. Мино, этот толстый придурок (конечно же, замечательный толстый придурок, чтобы меня не поняли превратно), в своих летних ботинках и легкой курточке, продрог как собака и уговорил меня сесть за руль «Ауди». Что едва не обернулось бедой. На улице, шедшей под уклон, машина потеряла управление и врезалась в каменную стену. Вся правая сторона была всмятку. Многие бились в плохую погоду, но не так, как угораздило меня. Тем не менее, я прошел этот «краш-тест» круче всех, и мы на пару с Мино потом долго смеялись над этим.
Порой я действительно чувствовал себя самим собой. И это было отличное ощущение. Но тут в дело вмешался Месси. Надо сказать, что Месси — фантастический игрок, просто невероятный. Я не очень хорошо с ним знаком, мы слишком разные. Он появился в «Барсе» в тринадцать и вырос в этой среде. Он не испытывает никаких проблем в этой школярской обстановке. В команде игра строится вокруг него, вообще все крутится вокруг него, и это естественно — он действительно великолепен. Но вот явился я и стал забивать больше него. И он направился к Гвардиоле со словами: «Я больше не хочу играть на фланге — ни справа, ни слева. Я хочу в центр». А в центре играл я.
Но Гвардиола не убрал меня с поля. Он просто изменил расстановку. Со схемы 4-3-3 он перешел на 4-5-1, где я находился «на острие», а Месси чуть сзади и справа. Но теперь я оказался в его тени. Все передачи адресовались ему, а я оставался на голодном пайке. Я носился по полю как одинокий стервятник в поисках «объедков». Я же из тех, кто хочет вмешиваться во все и на все влиять. Так я был принесен в жертву.
Ладно, Месси — звезда, и Гвардиола должен прислушиваться к его мнению. Но постойте! Я ведь забивал в «Барсе» один гол за другим и был «смертельным оружием». Не может же он подстраивать всю команду только под одного игрока. Понятно, что я имею в виду? На кой черт он тогда покупал меня? Кому придет в голову платить такие деньги только для того, чтобы «задушить» меня как игрока? Гвардиоле следовало бы думать о нас обоих. И, к тому же, настроение в руководстве клуба становилось нервозным. Я стал их крупнейшим приобретением в истории и при этом не чувствовал себя комфортно в новой схеме игры. А это было непозволительной роскошью — учитывая сумму, за которую меня приобрели. Чики Бегиристайн, спортивный директор клуба, подталкивал к разговору с тренером: «Иди, разберись».
Мне такое положение было неприятно: я игрок, и должен принимать сложившуюся ситуацию. Ну, да ладно, я это сделаю. Один мой большой друг заметил: «Златан, это как если бы «Барса» купида «Феррари», а водила его, как «Фиат». Точно, подумалось мне, вот уже и веский довод. Гвардиола превратил меня в рядового, если не сказать посредственного, игрока, и от этого теряет вся команда.
Итак, я отправился к тренеру. Я подошел к нему на поле во время тренировки. Беспокоило меня тогда лишь одно: я не хотел скандала. Я начал разговор:
Я не хочу конфликтовать. Не хочу войны. Я лишь хочу обсудить некоторые вопросы.
Он кивнул в ответ. Мне показалось, что он несколько испуган, и я повторил:
Если вы думаете, что я хочу конфликта, я уйду. Я всего лишь хочу поговорить.
Отлично! Мне нравится разговаривать с игроками, — ответил Гвардиола.
Послушайте, — продолжал я, — вы не используете мои способности. Если вам нужен был «забивала», то следовало купить
Индзаги или кого-нибудь в этом роде. Мне нужны простор и свобода действий впереди. Я не могу постоянно бегать, как челнок, из нападения в оборону. Для этого у меня не самая подходящая физика — все-таки 98 килограммов.
Он обдумывал. Это было одним из его любимых занятий.
Я полагаю, ты можешь справиться.
Нет, уж лучше тогда посадите меня на скамейку. При всем моем уважении, я понимаю вас, но вы жертвуете мной ради других игроков. Это не работает. Это как если бы вы купили «Феррари» и водили его, как «Фиат.
Он снова крепко задумался.
О’кей, возможно, это было ошибкой. Это моя проблема. Я решу ее.
Я остался доволен: он ее решит...
Но следом наступило похолодание. Он едва смотрел в мою сторону. Я не из тех, кто придает этому большое значение, и даже на новой неудобной для меня позиции на поле я был в порядке. Я стал забивать еще больше, пусть даже голы были не столь красивыми, как прежде, в Италии. На поле я был слишком заметной фигурой: конечно, не прежний Ибракадабра, но все же... В матче Лиги чемпионов против «Арсенала» мы полностью переигрывали соперников на их родном «Эмирейтс». Стадион напоминал кипящий котел, и первые двадцать минут игры выдались просто феерическими. Я забил два красивых гола, после чего подумалось: «Да шел бы ты, Гвардиола! Я все равно пойду своим путем!». Но затем меня заменили, а «Арсенал» переломил ход матча и отыгрался. Это было черт знает что! Вдобавок ко всему у меня еще и бедро разболелось. Обычно тренеров такие веши беспокоили: травмированный Златан — серьезная проблема для команды. Гвардиола же был холоден, как лед. Он не проронил ни слова, а я выбыл из строя на три недели. За это время он ни разу не встретился со мной и не спросил «Как ты себя чувствуешь, Златан? Сможешь сыграть в следующем матче?».
Гвардиола даже ни разу не поздоровался. Ни слова не проронил. Он не смотрел в мою сторону или отводил глаза, когда наши взгляды вдруг пересекались, а если я заходил в помещение, старался его покинуть. «Что происходит? — думал я. — Что я сделал не так? Я странно выгляжу? Или говорю что-то странное?». В голове словно все перемешалось. Я не мог спать. Я постоянно думал об этом. Мне не нужна была любовь Гвардиолы или что-то в этом
роде: он может ненавидеть меня, сколько ему захочется. Я был полон злости и одержим жаждой реванша. Но при этом я утратил концентрацию. Я стал делиться своими проблемами с товарищами по команде. Никто не понимал, что происходит. Я обратился к Тьерри Анри, который на тот момент находился в запасе. Анри — лучший бомбардир в истории сборной Франции. Он действительно первоклассный футболист. И у него тоже возникали проблемы с Гвардиолой.
Он не здоровается со мной. Он не смотрит мне в глаза. В чем причина? — спросил я.
Понятия не имею, — ответил мне Анри.
После мы стали шутить на эту тему. «Эй, Златан, сегодня он посмотрел в твою сторону?». «Нет, но я увидел его спину». «Поздравляю, дела налаживаются». И все в таком духе. Шуточки помогали хоть немного сбросить напряжение, поскольку вся эта нездоровая обстановка всерьез действовала мне на нервы, и я все время задавался вопросами: «Чем я провинился? Что не так?». Но ответов не находил. Единственное, я понял, что эта ледяная стена возникла после нашего разговора о моем месте на поле. Другого объяснения быть не могло. Но положение должно измениться. Неужели он специально выводил меня из себя из-за нашего разговора?! Я попытался объясниться, направился к нему, но Гвардиола резко развернулся и ушел. Он выглядел напуганным. Возможно, мне следовало бегать за ним и выспрашивать «Что все это значит?». Hy уж нет, никогда! Я и так уже достаточно пресмыкался перед этим малым.
Это уже была его проблема. Не то чтобы я был твердо в этом уверен, точнее, я подумал, что он не способен приручать сильных людей и предпочитает покладистых, как школьники. А что еще хуже: он убегает от проблем, не способен смотреть им прямо в лицо, чем только усугубляет положение.
Тем временем, все становилось только хуже.
Пепел от извергавшегося исландского вулкана накрыл Европу. Все авиарейсы на континенте были отменены, а нам предстояло отправиться в Милан, на «Сан-Сиро», в гости к «Интеру». Пришлось воспользоваться автобусом (кто-то в «Барсе», видимо, совсем больной на голову, решил, что это хорошая идея). К тому моменту я уже оправился от травмы, но эта поездка обернулась настоящей катастрофой. Она заняла шестнадцать часов, и по приезде в Милан мы все были измотаны до предела. Этот полуфинальный матч Лиги чемпионов должен был стать самой важной для нас игрой сезона, а я был готов к ожидавшей меня встрече на арене моей бывшей команды, к свисту и репликам с трибун. Ничего, это меня только раззадоривает. Однако состояние команды было ужасным. И еще — я полагаю, что Гвардиола пасовал перед Моуринью.
Надо признать, что Жозе Моуринью — большая звезда. На тот момент он уже выигрывал Лигу чемпионов с «Порту» и был моим тренером в «Интере». Он по-настояшему крут. Когда он впервые увидел мою Хелену, то прошептал ей: «Хелена, у Вас одна большая миссия — следить за тем, чтобы Златан хорошо питался, высыпался и чувствовал себя счастливым!». Этот человек открыто говорит то, что хочет. Он мне нравится. Моуринью — это главнокомандующий. При этом он беспокоится об игроках. В «Интере» он регулярно отправлял мне SMS-сообщения, интересуясь моим самочувствием. Моуринью — полная противоположность Гвардиоле. Если первый своим присутствием все вокруг освещает, то второй повергает во мрак. Предположу, что для Гвардиолы было очень важно превзойти Моуринью.
«Мы противостоим не одному Моуринью, а всему «Интеру»», — произнес он так, словно мы собирались играть в мяч не с командой, а с ее тренером. А затем принялся философствовать, молоть всякую чепуху. Я слушал вполуха. Это была продвинутая «лекция» про кровь, пот и слезы (и прочая чушь). Я никогда не слышал от тренеров подобных речей — настоящая галиматья.
Но вот, наконец, очередь дошла и до меня. Это случилось во время тренировки на «Сан-Сиро», и в удивленных взглядах окружаюших читалось: «Ого, Ибра вернулся!».
Сможешь выйти в основе? — задал вопрос Гвардиола.
Конечно, — ответил я.
А ты готов?
Само собой. Я прекрасно себя чувствую.
Но ты действительно готов?
Он повторял и повторял, как попугай. Это было неприятно, до тошноты противно.
Послушайте, поездка, конечно, была ужасной, но я в хорошей форме. Травма прошла. Я выложусь на всю катушку.
Гвардиола посмотрел на меня с сомнением. Я его не понял и потом позвонил Мино Райоле. Я постоянно обращаюсь к нему за советом, так что шведские журналисты даже окрестили его «тенью Златана». Некоторые считают, что он плохо на меня влияет. Если хотите знать правду, Мино — разный, но он гениален. Так вот, я спросил его, что этот парень имел в виду? Но мы оба так этого и не поняли.
Я все-таки вышел на поле с первых минут, и мы повели 1:0. Но затем ход игры изменился, меня заменили на 60-й минуте и, в итоге, мы проиграли 1:3 (Ибрагимович был заменен сразу после того как «Интер» повел 3:1 — прим. ред). Черт, я был в бешенстве! В прежние времена, в том же «Аяксе», я мог отходить от поражения днями, а то и неделями. Теперь же у меня были Хелена и дети, и они помогали мне забыться и жить дальше. И я настраивался на ответный матч на «Камп Ноу». Эта игра была чрезвычайно важной, и оттого волнение с каждым днем возрастало.
Давление на нас оказывалось невероятное, оно напоминало раскаты грома. Чтобы пройти дальше, требовалась убедительная победа не меньше чем в два мяча. Но случилось то, о чем я не хочу и вспоминать. Ладно, в конце концов, это делает меня сильнее. Мы выиграли, но всего лишь 1:0, чего оказалось недостаточно для выхода в финал Лиги чемпионов. После матча Гвардиола смотрел на меня так, словно это именно я проиграл, и я подумал: «Ну все, мое терпение иссякло. Пора вскрывать карты!». После той игры создалось ощущение, что в клубе мне больше не рады, и даже за рулем клубного «Ауди» я стал чувствовать себя неуютно.