На улице мороз больше тридцати…
Бабушке явно за восемьдесят…
Послушник с опаской подошел к ней и вылил из своего полуторалитрового ковша несколько капель.
«Лей, лей всё, до конца!» — потребовала старушка.
И когда послушник выполнил ее просьбу, подставила и вторую ногу.
«И сюда тоже!»
Так, хлюпая, и пошла по крутым ступенькам на мороз…
Паломник перехватил внимательный взгляд Стаса, как-то по-особенному светло улыбнулся ему и сказал:
— А я впервые понял, что такое настоящая крепкая вера. Что помогло мне потом, когда я сам начал терять ногу, и врачи сказали, что вряд ли поможет даже операция, помчаться прямо сюда… — закончил свой рассказ паломник.
Проходя мимо дома друзей, Стас с радостным удивлением увидел, что в комнате Лены горит свет, и попросил спутника возвращаться самому.
А он тут зайдет… на минутку!
Побежал к окну.
Постучал.
Почти тут же выглянула Лена.
Увидев его, торопливо замахала руками: мол, заходи, скорее!
Стас охотно вошел.
И увидел, что, за исключением Вани с Викторией, тут еще не спят.
— Что-то случилось? — встревоженно взглянула на Стаса Лена. — Откуда ты весь такой заснеженный?!
— Вот, — протянул ей банку Стас. — Это тебе подарок, от отца Тихона.
— Ты был на кладбище?!
— Да я хоть на край света пошел бы, чтобы только помочь тебе! А тут — совсем рядом!
Стас вкратце пересказал беседу с паломником и свои мысли.
И попросил:
— Ты только дай земельке сначала оттаять, чтобы не застудить глаза, и намажь их! Да, и еще! Я ведь своим позвонил!
— И что? — заторопила его Лена.
— Папа от имени моих родителей благословил нас…
— Слава Богу!
— И сказал, что они… ну уж он-то, во всяком случае, непременно приедет!
Лена с облегчением выдохнула и принялась торопливо шептать:
— А я Владимира Всеволодовича успела пригласить! Он так радовался за нас, так радовался! И Ник уже летит! А Григорий Иванович — тот вообще сказал, что завтра утром нас повезет в город служебная машина. Он уже дал распоряжение мэру нашего райцентра сделать все в самом лучшем виде. И, на всякий случай, даже лично позвонил заведующей ЗАГСом…
— А я, представляешь, — перебил Стас. — Вхожу в комнату, а мне полной в темноте кто-то вдруг: «Добр-рое утр-р-ро!»
— Ой, да это ж Горбуша!
— Кто?
— Да моя ворона, так сказать, подруга дней моих печальных, — с улыбкой объяснила Лена. — Я совсем забыла тебя предупредить о ней! Ой, — снова спохватилась она. — И даже впервые накормить-напоить забыла.
— Ну, положим, попить она уже попила, причем так, словно через пустыню Гоби перелетела, — успокоил ее Стас. — А вот есть отказалась!
— Так она никогда и не ест без меня, — словно о само собой разумеющемся сказала Лена. — Ну ничего, до завтра потерпит!
— А откуда она у тебя? — спросил Стас, обрадованный тем, что появилась новая тема для разговора, и значит, он еще хоть немного может побыть с Леной.
— Представляешь, — охотно принялась рассказывать она. — Убиралась я однажды в твоей комнате. Открыла окно. И вдруг в него с жалобным криком — влетела ворона. Можно сказать, почти еще вороненок. А мимо — зловещая такая тень коршуна промелькнула. Как он ее из лап упустил — до сих пор понять не могу. Прямо чудо какое-то. Подбежала я к бедняжке. А она — вся такая испуганная, жалкая, перья и голова в крови — в когтях ведь все-таки побывала. В угол подальше забилась. Глазенки сверкают. Улетела бы, да как? Крылышко-то оказалось сломанным. Мы его потом с мамой вправляли и шину, совсем как человеку, накладывали. А она, как человек, терпела. Словно все понимала. Да она и так понимает все. Иногда даже не по себе становится. Папа на нее тогда посмотрел, сказал, что ничего у нас не получится. Но мы ее выходили. Только горб остался. За что мы ее и прозвали Горбушей. И больше она уже не растет. Зато — какой способной оказалась! В туалет, прости, ходит только в одно место. На газетку. Ну и, иногда на улице, когда я ее с собой на колокольню брала — я ведь звонарем до того, как видеть плохо стала, работала. Выучилась говорить «доброе утро» и «добрый вечер». Да только вот беда — путает их постоянно!
— Так научила бы ее говорить «здравствуйте» — вот бы не было никаких ошибок! — с легким превосходством — надо же, до таких очевидных вещей не додумались! — усмехнулся Стас.
— Стасик, ты, конечно, просто гениален! — похвалила Лена и тут же с хитринкой посмотрела на него. — А как же тогда «до свиданья»? Она ведь все равно бы начала путать!
«Да, — покачал головой Стас. — Ленке теперь палец в рот не клади!»
А та продолжала:
— Между прочим, она о нас с тобой все-все знает! Мы коротали с ней, наверное, самые лучшие вечера. Я рассказывала ей о тебе. Какой ты у меня самый лучший. Самый умный. Как мы познакомились[12]. Правда, не скрыла, каким поначалу ты был злым и противным, хотя в душе совсем-совсем не таким[13]. Как мы с тобой спасали Покровку и Ваньку[14]. Как нас чуть было не разлучили[15]. А потом, когда я позвонила тебе и сказала, что у нас все навсегда кончилось, то узнала, что вороны тоже умеют плакать!..
Стас с Леной тяжело помолчали, вспоминая те безнадежно тяжелые для них дни.
И ночи.
Пока Стас не сказал:
— Ничего, теперь она у нас смеяться научиться!
— Ой, Стасик, — вдруг жалобно сказала Лена. — А как же я без нее поеду? И, что еще страшнее — как она останется здесь одна. У меня там хоть ты будешь. А она тут умрет ведь от голода и тоски…
— А мы ее с собою возьмем!
— Правда!? — обрадовалась Лена. — А… как?
— Пока еще сам не знаю. Но обещаю тебе что-нибудь придумать!
Стас вспомнил маму, представил ее реакцию при виде Горбуши в квартире, где, как говорил папа, чище, чем в его операционном кабинете, поежился и прямо на ходу стал решать эту проблему:
— Тут, понимаешь, Горбушу нужно будет обязательно привезти в клетке. Можно, конечно, купить ее в зоомагазине. Но, во-первых, самая большая будет маленькая даже для такой вороны, как Горбуша. А, во-вторых, беда в том, что в магазинах — нет красивых, тем более, изящных клеток… А вот изящество как раз и могло бы привлечь маму. Она так любит прекрасные и оригинальные вещи для квартиры!
— А если дядю Андрея попросить? — задумчиво предложила Лена.
— Что? — не поверил Стас, вспомнив, каким стал после болезни дядя Андрей. Он даже удивился, что тот еще жив.
И уже изумился от того, что узнал дальше.
Оказывается, по молитвам своего друга детства — отца Тихона дядя Андрей стал понемногу поправляться, начал ходить в храм, чуть ли не по два раза в неделю причащаться. И в итоге не просто выздоровел, но работает теперь в кузнице!
— Где?!
— В кузнице! Кузнецом! — подтвердила Лена. — И такие ажурные вещи делает: розы из чугуна и бронзы, с листьями, колючками и даже капельками росы, что первые места на Всероссийских и даже международных соревнованиях получает. Бизнесмены за них огромные деньги платят. И для храма он сколько сделал! Новый металлический забор, чугунные перила перед солеей, бронзовые подсвечники перед всеми иконами, под старину такие — лампады, просто ювелирные по качеству, цепочки к ним. Попросим его — все равно он подарок для нас готовить будет! Так пусть лучше любой розы — я все равно только живые цветы люблю — это будет клетка для Горбуши. Причем, такая, чтобы твоя мама просто бы ахнула!
— Ну, то, что она ахнет, в этом у меня и так нет никаких сомнений… — почесал голову Стас. — Но твоя идея с клеткой дает нам надежду, что это будет — от неожиданной радости!
— А еще Горбуша ни с того ни сего начинает кричать, — вспомнила Лена. — Знаешь, как когда вороны свои базары на деревьях устраивают…. Раньше я думала, что это они разговаривают. А потом из интернета узнала, что, оказывается, кричат от боли при перепаде атмосферного давления. Вдруг Горбуша закричит, и у твоей мамы давление, только человеческое, поднимется?!
— Не поднимется! — заверил Стас. — В нашем новом доме такая звукоизоляция, что совершенно не слышно, что делается в соседней комнате!
— Ну, ты меня совершенно успокоил! — с благодарностью посмотрела на него Лена и пожаловалась: — Ведь я очень боюсь твою маму.…
— А что ее бояться? — удивился Стас. — Она хорошая. Добрая. Только, если, конечно, дело не касается моей учебы, папиной работы и ее любимых вещей и… покоя. Понимаешь, такие цельные и сильные натуры обязательно должны реализовать себя в жизни. Становятся известными врачами, писательницами, скульпторами, политиками. У нее это не получилось. Но, если разобраться, разве не реализовалась она в моем отце? Ведь то, что он академик, медицинское светило, да еще и авторитет для всего мира — это наполовину, если не на две трети — ее заслуга. Да и то, что я был так воспитан, что сразу два образования могу осилить — не ее рук дело? К тому же, до того, как выйти замуж за папу, она работала в библиотеке, где, кстати, они и познакомились. С тех пор у нее просто святое отношение к писателям. И самая большая мечта ее жизни — чтобы я стал настоящим большим писателем. Для этого она делает все, что только в ее силах. Ходит на цыпочках, когда я работаю. Все время покупает мне удобные авторучки, дорогие блокноты…
— Ой, как же и я хочу помогать тебе, Стасик…
— Думаешь, я не хочу? И не только чтоб ты, но и я помогал тебе…
Они бы говорили еще…
Еще…
Но тут вышла мама Лены и с ласковой строгостью сказала:
— Эй, полуночники! Вы не боитесь завтра проспать? А ну-ка все по домам! Успеете еще в жизни наговориться!
Глава третья
Друзья и родственники
1
Все проблемы решались здесь без проблем!
Поехали Стас с Леной подавать заявление, как жених и невеста.
А возвратились домой…
Мужем и женой!
Произошло это так.
Напуганная звонком из области, да еще лично губернатора — сама строгость и недоступность со всеми остальными, разумеется, кроме знакомых, и умеющих хорошо отблагодарить ее за перенесение сроков — заведующая ЗАГСом, не знала, как и угодить Стасу с Леной.
Ко всему прочему, приехавшим еще и на машине с мигалкой!
Она сама, стоя над ними, продиктовала, как правильно заполнить все многочисленные графы.
А на робкий вопрос Стаса — это ничего, что его загранпаспорт и вызов за границу на олимпиаду привезут завтра, только-только отказавшая в приеме заявлений двум парам в связи с совершенно незначительными непорядками в их документах, лишь замахала руками:
— Ой, да хоть через месяц привозите. Это же ведь пустая формальность. А то и вообще можете по почте прислать! Адрес вот, на моей визитке. Вас завтра на какое время лучше поставить?
— Чем раньше, тем лучше! – в один голос выпалили Стас с Леной.
Заведующая ЗАГСом понимающе взглянула на них и улыбнулась:
— Да если бы вы только захотели, я прямо сегодня, сейчас вас и расписала!
Стас с Леной переглянулись.
И, не сговариваясь, один за другим согласно кивнули:
— А что…
— Хотим!
— Как… — никак не ожидавшая от них такой прыти, растерялась заведующая. — Без строгого костюма жениха и свадебного платья невесты?
— А все это будет! — пообещал Стас.
— Потом, на венчании! — подтвердила Лена. — Для нас ведь — оно самое главное!
— Ну тогда, — развела руками заведующая ЗАГСом, и насколько это было возможно, приняла официальный вид. — Прошу выйти в коридор, а когда я вас приглашу, то проходить в актовый зал!
— А свидетели? — уточнил Стас.
Ведь Ваня с Викторией, хоть с вечера и договорились с ними, остались дома. Вика так и не смогла окончательно пробудиться рана утром. Начала ссылаться на то, что ее и без машины мутит. Одним словом, закапризничала. Пришлось Ване остаться — успокаивать ее.
Но и эта проблема решилась здесь без проблем.
— Сейчас найдем! — успокоила Стаса с Леной заведующая.
Она быстро сходила в комнатку, где заполняли заявление скромные и, судя по одежде, малоимущие — скорее всего приехавшие на каникулы — студенты. Без лишних слов приняла от них все бумаги, хотя тоже поначалу возвращала их. И, приведя их с собой, сказала:
— А вот и ваши свидетели! Можете передать Григорию Ивановичу, как мы оперативно умеем работать!
— Обязательно передадим! — пообещал Стас.
И Лена добавила:
— Прямо на свадьбе!
В коридоре, где было множество зеркал, они разговорились со своими случайными свидетелями.
Действительно, это были студенты.
Причем из таких, которым не в состоянии были помогать родители.
Возможно, из семей, которые принято называть неблагополучными.
Оба удивительно воспитанные и умные.
Как оказалось – учились в Москве.
На литературных переводчиков.
Просто родом были из этих мест.
Да и неудобно было перед знакомыми расписываться в самой простой одежде.
И не отмечая это событие, как их более зажиточные сокурсники.
Они даже не знали, где будет жить после свадьбы.
Квартиру снимать просто недоступно.
Разве что — пока нет детей, и повезет — снимут комнату.
Но скорее всего, год-два каждый так и будет в своем студенческом общежитии.
— Стасик! — шепнула Лена. — А ведь мне после венчания и свадебного вечера платье будет ни к чему…
— Точно! — кивнул Стас. — И мой костюм тоже как раз на этого парня. А мне Ник новый привезет. Или этот ему отдам — какой больше понравится!
— А знаете что… — тут же наперебой стали приглашать они.
— Приезжайте к нам в воскресенье на свадьбу!
— Завтра у нас просто вечеринка. А вот после венчания, это приблизительно в час дня — все будет по-настоящему!
— Вот адрес! — Лена взяла у Стаса всегда бывший при нем блокнот, написала пару строк и протянула девушке вырванную страничку.
— А это вам на такси!
Стас незаметно передал парню деньги.
— Предупреждаем сразу – подарков не надо!
— Вы и так нас выручили, это и будет подарком!
— Ой, спасибо, да мы и на автобусе или на поезде доберемся… — смутились студенты.
— Это не вы, а мы благодарить вас должны! — остановил их Стас и уже строго сказал: — Запомните, как свидетели — вы просто обязаны к нам приехать!
— Да приедем, приедем! — успокоил его парень.
— Спаси Господи! — как всегда — давно уже нигде не была вне храма — поблагодарила его Лена.
Хотела тут же поправиться, сказать привычное и понятное большинству людей: «Спасибо».
Но вдруг услышала:
— Во славу Божию!
— Так вы… наши?! — обрадовалась она.
— А как же? — подтвердил парень. — Православные. В храм ходим. Не часто, правда. Но почти каждое воскресенье стараемся исповедоваться, причащаться… Без Господа ведь пропали бы уже давным-давно. Съела бы нас столица. А если с Богом — разве можно пропасть? И сейчас тоже, хотя, вроде, ну, не на что создавать семью… но не можем мы друг без друга — вот и предали все в Божью волю!
— Со временем и мы обязательно повенчаемся, — мечтательно добавила девушка.
— Почему это со временем? — даже расстроилась — такие ведь хорошие и свои, православные, ребята — Лена.
— Ну, так ведь это же денег каких-то, наверное, стоит. И немалых! — виновато объяснил парень.
— Особенно в Москве…
— А вы вот что, вы у нас в Покровском после росписи повенчайтесь! — решила Лена. — Бесплатно. С отцом Михаилом мы договоримся!
— А я поговорю с заведующей ЗАГСом, чтобы она и вас расписала побыстрее, так что успеете все это сделать до конца каникул! — заявил Стас.
— Вот спасибо! — обрадовались студенты.
— Да разве же за это благодарят? — остановила их Лена. – Как невенчанными жить-то? Ведь роспись и штамп в паспорте, конечно, нужное дело, но еще…
В актовом зале, наверное, как никогда здесь громко, грянул марш Мендельсона.
И она, кивнув на торжественно открываемую перед ними дверь, едва успела докончить:
— …не самое главное!
2
Голос отца мгновенно ожил и набрал силу.
Зная маму, Стас не зря отключал свой телефон.
Когда, после росписи, он подключил его, Сергей Сергеевич виноватым голосом — отец терпеть не мог лжи, словно выполняя тяжелую повинность, сказал: