Вопреки совету Зои нашу беседу я не записал на диктофон. У Тапи действительно была репутация криминального авторитета. И кто знает, обнародуй я беседу с Дюранси, с какими проблемами столкнулся бы во Франции.
Глава 11 Феномен «Спартака»
Как же Бескову удавалось так долго оставаться на столь высоком уровне, и в чем заключался феномен «Спартака», ставшего в 80-е годы самой популярной командой Советского Союза?
Во-первых, он создал оригинальную модель игры, которая приносила успех. Мы сегодня восхищаемся Хосепом Гвардьолой, но «Спартак» еще 30 лет назад следовал тем же принципам игры, к которым «Барселона» пришла относительно недавно.
Во-вторых, Бесков умел находить игроков, обучать их и добиваться от них следования принципам игры. Он сам многих просматривал, ездил все время на матчи дублеров, хотя системной селекции в «Спартаке» не было. Системно работали ведомственные клубы — ЦСКА, «Динамо», СКА. В киевском «Динамо» Лобановский придавал селекции особое значение, Бесков же работал по остаточному принципу, потому что у «Спартака» не было таких административных и финансовых возможностей, как у главных конкурентов. И он подбирал, что оставалось.
Поэтому нужно было быть очень сильным тренером, чтобы из относительно худших игроков не только выбрать лучших, но еще и понять, что они способны к обучению.
В этом смысле Бесков выработал для себя целую систему. Она учитывала, прежде всего, то, что работать приходилось, как правило, с полуфабрикатом, материалом не самого высокого качества.
Но если у игрока был потенциал, Бесков его видел. Другие даже не стремились разобраться. Зачем, если можно взять звезд? Звезду даже дилетант разглядит. В этом смысле в «Динамо» Бескову было работать проще, потому что там в его распоряжении всегда были сильные футболисты. Ярцев, Романцев, Сорокин, Гесс, Шавло, Калашников, Сочнов, Евгений Кузнецов, Базулев и другие пришли в «Спартак» из второразрядных клубов, и все заиграли. Дасаев приехал в Москву из Астрахани, и Бесков из доходяги сделал вратаря мирового класса.
Поэтому в «Спартаке» и учебно-тренировочный процесс был не таким, как в других командах. Он был больше направлен на развитие и обучение. Специально для этого Бесков ввел трехразовые тренировки. На зарядке, которая была как тренировка, часть времени отдавалась функциональной подготовке. Бесков даже разработал специальные комплексы. Первая тренировка — на свежести — шла на технику, на устранение технических недостатков. И только вторая проходила в том же режиме, в котором работало большинство команд.
Совершал ли Бесков ошибки в селекции?
Совершал.
Однажды в «Спартак» приехало высшее профсоюзное руководство. Надо было решить бытовые вопросы. Руководство поинтересовалось, какая нужна помощь. Женька Кузнецов, который был уже ведущим игроком и членом олимпийской сборной, победившей впоследствии на Играх в Сеуле, квартиры не имел.
Но Бесков стал говорить не о нем, а об Олеге Кужлеве. Мол, он молодой, перспективный, ему нужна квартира, не дай бог, еще женится. Кужлева притащили из Красноярска, когда он еще учился в десятом классе. В Тарасовке он жил, тренировался и ходил в школу.
Парень как парень, с очень высокой скоростью, но невысокого роста и физически слабый. Мне очень скоро стало понятно, что из Кужлева ничего не получится. Когда я перешел в «Спартак», но еще не был за него заявлен, жил на базе, потому что дома двое маленьких детей не давали нормально отдыхать и восстанавливаться. Утром всегда делал часовую зарядку.
Кужлев же на зарядку ни разу не вышел. Он не был физически сильным, и, казалось, если старший выходит позаниматься, а я к тому же был уже игроком сборной СССР, стоило выйти с ним. На месте Кужлева я бы поступил именно так. А на зарядке можно было и над техникой поработать. Но Кужлев не вышел ни разу!
Как-то заглянул к нему, а он спит. Говорю: «Пошли на зарядку».
Он с одного бока на другой перевернулся, посмотрел на меня, как на идиота, и я сразу понял, что дальнейший разговор смысла не имеет. Своеобразный был парень. Однажды, правда, вытащил его на кросс. Сначала он отказывался, но потом все-таки потрусил. Пробежал полдистанции и, ничего мне не сказав, повернул назад.
В свое время меня, тоже десятиклассника, взяли на сборы в Кудепсту. Так я там во время кросса от Адлера до Кудепсты старался удержаться за Виктором Бондаренко, который бегал как марафонец. То есть я через это все прошел и помнил, как мне хотелось быть на равных с мужиками. Бондаренко уже помылся и пообедал, а я только финиширую. Но ведь добегал же!
А Федор Сергеевич все Бескову в уши вливал, какой Кужлев талантливый. Скорость у него действительно была высокая.
После случая на кроссе я сказал Бескову: «Константин Иваныч! Из Кужлева футболиста не получится».
Говорил тет-а-тет, но Бескову это все равно не понравилось: куда это Буба полез, я же не ошибаюсь! Скольких воспитал!
И когда речь зашла о квартире для Кужлева, я встал и говорю: «О чем вообще речь? Кузнецов — игрок стартового состава, но квартиры у него нет. А для какого-то Кужлева вы просите».
Олег все слышал. Мне показалось, что после этого он меня как огня стал бояться.
В конце концов Женьке дали квартиру, но Бескову мое выступление явно не понравилось. Я пошел против главного тренера на собрании команды, на котором присутствовало руководство.
В декабре 1984 года «Спартак» играл в Кёльне ответный матч Кубка УЕФА. Дома мы победили 1:0, а в гостях после первого тайма проигрывали с таким же счетом. Во втором Бесков выпустил Кужлева вместо Родионова. Тренер немцев потом удивлялся, как можно было заменить нападающего, которого они больше всего боялись?
И в ситуации, когда Кужлев при счете 0:2 промахнулся с линии вратарской, Родионов с закрытыми глазами забил бы. Конечно, Бесков ошибся с заменой, поддался, видимо, уговорам Федора Сергеевича. А Кужлев после того промаха так и не заиграл.
Бесков очень хотел видеть в «Спартаке» Александра Заварова. Сам Заваров тоже был не против перейти к нам из ростовского СКА. Он рассказывал мне, что даже приехал в Москву и думал, что его встретят в аэропорту. Бесков же полагал, что Заваров должен быть счастлив, что его пригласил «Спартак», и сам добраться до Тарасовки.
В итоге никто из «Спартака» Заварова не встретил, а встретили представители киевского «Динамо». Вот так он оказался не в «Спартаке», хотя по манере был чисто спартаковским игроком, а в Киеве.
Иначе получилось с Виктором Пасулько. Перейти в «Спартак» ему посоветовал я. Перед чемпионатом мира 1986 года сборы национальной команды, которой руководил Эдуард Малафеев, проходили на Канарских островах. По пути на Канары мы остановились на сутки во Франкфурте-на-Майне, и в гостинице нас с Пасулько поселили в один номер. Я видел, как он играет, и безо всякой задней мысли сказал ему, что «Спартак» — его команда.
Пасулько выступал тогда за одесский «Черноморец» и находился в неважных отношениях с главным тренером Виктором Прокопенко. Его звали в Киев, но он не хотел к Лобановскому.
Говорю ему: «Что ты мучаешься? По стилю ты — спартаковский игрок, идеально подходишь».
Но на этом разговор и закончился. Посмеялись, хотя, когда я говорил о том, что Пасулько подходит «Спартаку» по стилю, это было серьезно.
На чемпионат мира Пасулько не поехал, и я его какое-то время не видел. После возвращения из Мексики играем в Одессе. Пасулько в основе нет, вышел на замену. Мы победили 2:0, а Пасуля успел мне по ногам засадить, мы с ним даже чуть не сцепились. После игры подходит ко мне и говорит, что хотел бы играть в «Спартаке». Я сразу к Бескову. Шепнул ему на ухо, чтобы никто не слышал, что Пасулько хочет в «Спартак».
Бесков сидел довольный, расслабленный и сразу ответил: «Передай, что я согласен».
Остальное было делом техники. Бесков дал задание оформить переход Пасулько в «Спартак». Проблем не возникло, потому что «Черноморец» был невоенной командой. Правда, без скандала ему уйти не удалось. Его хотели даже дисквалифицировать, но Бесков Пасулю отстоял.
Чемпионство «Спартака» в 1987 и 1989 годах — во многом его заслуга тоже. Бесков стал использовать Пасулько как опорного полузащитника. При нем он Шалимова с Мостовым, которые с ним хорошо взаимодействовали, стал в состав подпускать. Пасулько был о них, особенно о Мостовом, высокого мнения.
Моста Бесков взял из «Красной Пресни» в 87-м, и он очень быстро вписался в команду.
В тот же год Шмаров появился. Своеобразный игрок. Бомбардир. Они тоже с Пасулей сошлись. Дасаев пытался всех новичков на свою сторону перетянуть, но они держались своей компанией.
Я всегда старался новичкам помогать, потому что на своем опыте понимал, как непросто адаптироваться в команде. Бесков всегда говорил, что команда должна быть дружной, как семья. Но семьи в «Спартаке» не было, потому что Бесков не был папой. Он считал, что дружба и единство — это лишь средство для достижения цели. Может быть, правильно. Он, как профессиональный тренер, думал о результате, о качестве игры, а всем остальным должен был клуб заниматься. То есть Старостин.
Для меня из всех тренеров, с которыми работал, с точки зрения обстановки в команде лучшими были Севидов и Симонян. У Сан Саныча я играл в «Динамо», у Никиты Палыча — в сборной. Оба по-отечески относились к футболистам. К ним всегда можно было прийти и поговорить. С Лобановским я общался меньше, но знал, что он был диктатором.
Если бы Бесков, который всегда держал футболистов на дистанции, нашел к ним человеческий подход, «Спартак» добился бы больших успехов. Но он не считал нужным идти на сближение. Поэтому за него на поле не умирали. Бились за «Спартак», за свое имя, но не за Бескова.
• • • • •В советское время выступать за «Спартак» было очень престижно. За нас болели по всему Союзу, везде собирался аншлаг. В провинции были поклонники и «Динамо», и ЦСКА, но такого количества болельщиков, как у «Спартака», у них, конечно, не было.
Нас всегда хорошо встречали в Донецке, где с одним болельщиком я даже подружился.
Мы приезжали за день до игры, проводили тренировку, а после нее делать было нечего. Кто-то сидел по номерам, кто-то играл в карты. Все однообразно, никакой разрядки. Мой донецкий знакомый приезжал на машине и забирал меня ужинать к себе. На ужин в гостинице я приходил, но ничего не ел, потому что знал, что меня ждет стол у него дома, где по случаю моего приезда собирались его друзья.
В основном разговаривали о футболе. Уезжал я на 2–3 часа как раз до отбоя, то есть практически ничего не нарушал. Все думали, что я где-то гулял. И это было почти правдой, потому что я действительно часто гулял. Например, в Киеве, где любил пройтись перед матчем.
В Киеве была особая обстановка. Там всегда болели против москалей, и всегда был полный стадион. А я любил, когда болеют против, особый настрой появлялся. Отъезжаем от гостиницы, едем по Крещатику к стадиону, а со всех сторон идет народ.
В Киеве у меня была проблема выспаться. Дело в том, что в гостинице «Москва» в номерах стояли кровати со спинками, на которых я не помещался. Короткие, скрипучие, на непонятных ножках. Вытянуться можно было только по диагонали. Мучился сильно, потому что спать было невозможно.
Однажды мне все это надоело. Перед решающей игрой даже выспаться нельзя!
Что делать? Снял матрас и на пол положил. Не то. Тогда взял плоскогубцы и отвертку и отвинтил спинку кровати. Другое дело! Поспал и привинтил все на место. Так и дальше стал делать, когда приезжали в Киев.
Однажды нас поселили в другую гостиницу, и мы проиграли «Динамо». Это случилось на следующий день после чернобыльской катастрофы. Но о ней мы узнали позже.
Без нормального сна невозможно полное восстановление, особенно когда приходится тренироваться по 2–3 раза в день. Как-то по весне готовились к сезону в манеже «Спартака». Между первой и второй тренировками, чтобы домой не ездить, можно было поспать в деревянном доме, где обычно жили легкоатлеты. Там стояли тяжелые, дубовые, сделанные по спецзаказу длинные, широкие кровати без спинок. Я на них высыпался и вечером на тренировке носился по полю как бешеный.
Бесков обратил на это внимание и как-то спросил: «Буба! Что с тобой?» — «На нормальной кровати выспался». — «Где?»
Бесков очень серьезно относился к питанию, отдыху и всему, что необходимо футболисту для подготовки. Он не поленился, посмотрел эти кровати и ровно через две недели все кровати в Тарасовке заменили на новые дубовые. Они были широкими, длинными и не шатались.
• • • • •У любого футболиста есть матчи, которые запомнились больше всего. Для меня это встречи с киевским «Динамо». Все очень тяжелые, и все остались в памяти. Особенно те, что выиграли со счетом 3:0 и 4:1. За семь лет в «Спартаке» я только один раз в Киеве проиграл.
Больше нас ни одна команда столько в Киеве не побеждала. По классу и мастерству «Спартаку» больше не с кем было соперничать, хотя и Ростову он мог проиграть 1:6.
«Спартак» нередко оправдывал репутацию команды, которая может и выиграть у кого угодно, и проиграть кому угодно. Но поговорка «Стабильность — признак класса» к «Спартаку» не относилась. Его нестабильность не имела никакого отношения к классу. В мою бытность в «Спартаке» свой класс он подтверждал, каждый год попадая в призеры.
Чаще побеждать в чемпионате ему не позволяла короткая скамейка. Практически мы весь сезон играли командой в 15 человек. Это мало, в Киеве игроков было больше.
И еще «Спартак» отличался разгильдяйством, недостатком профессионального отношения к делу. Чтобы стабильно побеждать, надо вести себя профессионально на протяжении всего чемпионата. В «Спартаке» же постоянно случались нарушения, и по этому поводу проводились собрания.
Я еще поражался. Люди на собраниях давали клятвы не нарушать режим, и сами же клятвы нарушали. Детский сад какой-то! А проблема была в том, что все держалось на страхе. Бескова не уважали, его боялись.
• • • • •Весь первый круг чемпионата 1984 года нас лихорадило. Играли с перепадами, нестабильно. Проигрываем «Черноморцу», побеждаем «Кайрат». Пропускаем шесть голов от СКА, забиваем три минскому «Динамо». Бесков, пытаясь понять причину, устраивал разборы и собрания, подозревал всех в нарушении режима.
Плохо, в его понимании, провели матч с московским «Динамо» (0:0). Голевых моментов почти не создали, что Бескова очень расстроило. А через три дня предстоял выезд в Киев.
Накануне матча приехали на базу, провели разбор. Бесков нам напихал. Вышли на тренировку, после которой должны были ехать на вокзал. Мы в Киев никогда на самолете не летали.
Тренировались плохо. Бесков даже не закончил занятие. Сказал: «Хватит, не могу больше на это безобразие смотреть». Послал всех в баню. Парная, массаж, процедуры, ужин.
Перед выездом все, у кого были проблемы со здоровьем, пошли к доктору. У меня была небольшая травма, и я тоже решил показаться врачу. Всего собралось человек восемь основного состава.
Вдруг появляется Бесков — давление померить. Он это скрывал, но мы знали, что на мандраже оно у него поднимается. Видит, почти весь основной состав перебит. Помрачнел и ушел. Бесков, конечно, понимал, что в таком состоянии нас в Киеве убьют.
Приезжаем на вокзал. Бесков сидит в автобусе и внимательно смотрит на каждого, кто выходит. Как лазером просвечивает. Взгляд тяжелый, неприятный, а это значит, что он недоволен.
Я решил схитрить. Лег на заднее кресло и затаился. Когда все прошли, Бесков про меня даже не вспомнил. Напряжение такое было, что о своем, видимо, думал.
Я вышел потихоньку и, прячась за спинами людей, двинул к поезду. Бесков впереди. Уже у вагона откуда-то выскакивает наш администратор Хаджи, который раньше всех на вокзал приехал проверить, все ли в порядке. Пытается выхватить сумку у Бескова, надо же Барину помочь! Он вообще с начальством всегда вел себя как лакей.
Бесков остановился. Посмотрел на Хаджи и неожиданно вроде как сам себе говорит: «Пойду-ка я домой». Разворачивается и на выход. Хаджи в шоке. Он же на базе не был и не знал, что там происходило! Навстречу Бескову Дед, который на вокзал из офиса МГС «Спартак» с Красносельской приехал. Бесков проходит мимо. Ни здравствуй, ни до свиданья.
Старостин подходит к Хаджи и спрашивает: «Что с Бесковым?» — «Сказал, что домой пошел».
Дед задумался и вдруг говорит: — «Ну и бог с ним».
Садимся в поезд. Дед, как в лучшие спартаковские времена, собирает нас у себя в купе за чаем и начинает истории травить. Как всегда, рассказывает на полном серьезе, а от этого только смешнее становится.
Наконец говорит:
«В Киеве серьезная игра. Ложимся спать. Никаких нарушений».
Все тут же разошлись по купе и легли спать. Даже в карты не играли.
У Бескова все делалось по графику. В одно и то же время разминка, установка. Все уже к этому привыкли. В день матча с Киевом Дед собирает тренерский совет. Бесков тоже его собирал, если экстренно что-то надо было решить. Собрались.
Дед спрашивает: как будем играть? Бесков ему на этот счет ничего не говорил, а Федора Сергеевича Новикова Старостин не позвал.
Бескова нет, говори что хочешь! И когда Дед спросил мое мнение, я предложил сыграть с одним нападающим, а не с двумя, как обычно у Бескова.
Сказал, что Родионов свяжет двух не очень быстрых центральных защитников «Динамо», а Гаврилов и Черенков будут играть под ним как инсайды. Если крайние защитники киевлян не пойдут за ними, мы получим большое преимущество в центре поля. Если пойдут, свободные зоны появятся на краях. Я на месте опорного буду их страховать. Как минимум создадим в середине численное преимущество в одного человека.
Вдобавок у Родионова было хорошее качество: он любил отбирать мяч, не гнушался черновой работы. Прессинг в середине поля стал бы для киевлян неожиданностью. А у «Динамо» все решала средняя линия, защитники были послабее, хотя и подключались к атакам, особенно Анатолий Демьяненко.