- Если хотите меня заинтриговать - считайте, что заинтриговали,
Панаев следил за каждым движением непонятного незнакомца.
Выкладывайте. Только один вопрос: вы обо мне из той газеты узнали?
он показал на стол.
Мужчина мельком посмотрел на стопку газет, повернулся к Панаеву и опять Панаев просто физически почувствовал какую-то усталость и безнадежность в его взгляде.
- Я встречался с вами немного раньше, Виктор Борисович. Только вы не помните.
- А кто вы, если не секрет? - Панаев вдруг понял, что сейчас многое
прояснится. Возможно, все прояснится и тогда удастся спокойно жить
дальше. - Я действительно вас не помню. Мне с воскресенья память
отшибает. И сегодня.
- Знаю, - кивнул мужчина. - Поэтому все объясню и подумаем о будущем. В любом случае гарантирую полную блокировку памяти и возвращение в прежнее состояние. Если пожелаете.
- Вы хотите сказать, - медленно начал Панаев, холодея от догадки, что это вы...
Он вздрогнул от звонка в дверь и вскочил с дивана. Мужчина насторожился и как-то подобрался, словно тоже собираясь вскочить.
- Не заперто! Входите! - громко сказал Панаев, идя к двери.
Дверь осторожно отворилась и в прихожую вошли два высоких молодых человека в темных костюмах и при галстуках, с почти одинаковыми невыразительными лицами. Панаев не успел как следует их рассмотреть, потому что неожиданно получил сильный толчок сзади в плечо и, не удержавшись, отшатнулся к трюмо. Прихожая озарилась резким фиолетовым светом и оба вошедших исчезли в этой шипящей вспышке, и исчезла стоявшая в углу большая сумка с приготовленной к сдаче стеклотарой, и вместо стены, оклеенной желтыми полосатыми обоями, уже зияла дыра, ведущая прямо в ванную...
Панаев замер, упираясь руками в трюмо.
- Посмотрите на меня, Виктор Борисович.
Панаев медленно повернул голову. Незнакомец стоял у двери в комнату, одергивая плащ. Лицо его было хмурым, губы сжаты, между редких бровей обозначились глубокие вертикальные складки.
- А теперь вспомните, что произошло, когда вы сегодня утром вышли из дома.
Это прозвучало как команда. Панаев разогнулся - и прорвалась плотина, перегородившая память, и хлынули воспоминания.
Тот молодой человек спортивного вида остановил его в начале пути к троллейбусной остановке, куда Панаев шагал, собираясь ехать в поликлинику. Молодой человек был широкоплеч, под метр восемьдесят ростом, в темно-синем костюме, синей в белую полоску сорочке, с неброским темным галстуком. Его лицо правильностью и стандартностью походило на лица манекенов. Молодой человек извинился, отрекомендовался Леонидом Дмитриевичем Снежко, научным сотрудником местного политехнического института, объяснил, что узнал о Панаеве из вчерашней газеты и тут же начал его разыскивать. По словам Снежко, лаборатория, в которой он работает, давно занимается исследованием подобных феноменов (а таких в области установлено уже чуть ли не два десятка) и он просто умоляет прямо сейчас отправиться в лабораторию для сравнения данных и проведения экспериментов, а по пути как можно более подробно все рассказать.
От этих слов, подобных бальзаму, у Панаева словно камень с души свалился. Во-первых, он узнал, что не одинок в своей необычности. Во-вторых, - что этим занимаются давно и серьезно. В-третьих, - что существует достаточно обоснованная гипотеза, объясняющая причины возникновения феноменальных способностей. И в-четвертых - а это, пожалуй, было для него самым главным - что определен механизм управления такими способностями, найден путь нейтрализации побочных явлений и в настоящее время завершается работа по созданию эффективных средств стабильного подавления парапсихологических прорывов.
Снежко рассказывал о методике исследований, интересовался всеми подробностями поведения Панаева с момента возникновения феномена.
Они уже ехали в полупустом троллейбусе, пересекая центр города, и Панаев охотно изливался, радуясь тому, что все тревоги, страхи и переживания позади и квалифицированные специалисты без всякой Москвы все объяснят и вновь сделают его нормальным человеком.
Потом они, решив не дожидаться автобуса, медленно шли по узким улочкам, удаляясь от центра. Панаев спотыкался о корни, выпирающие из-под асфальта, увлеченный собственным рассказом, Снежно комментировал, ссылаясь на накопленные данные, все реже встречались прохожие, и только старушки сидели на лавочках у заборов.
- Все дело в проникновении волокнистых структур, - говорил Снежко, то и дело поправляя узел галстука. - Отмечена связь между усилением солнечной активности и возникновением феномена. Мозг работает как аккумулятор, потом возникает резонанс и высвобождается энергия. Энергия трансформируется и, в принципе, все происходит в уже установленных рамках. Тут дело только в некотором несовпадении вариантов, возникающих на одном базисе...
Панаев кивал, щурился от солнца и на сердце у него было наконец-то легко. Они дошли до поворота, начали спускаться к мосту над оврагом.
- Мы запишем ваш рассказ на магнитофон, проанализируем и сопоставим с другими, - сказал Снежко, внезапно остановившись на середине моста и повернувшись к Панаеву. - Общая закономерность прослеживается, но индивидуальные особенности накладывают отпечаток. Понимаете, волокнистые структуры мы раньше вообще не учитывали, считали, что главная причина в отражении...
Широкоплечий молодой человек продолжал что-то говорить, но Панаев вдруг перестал его слушать. Сердце сжалось, замерло, сделало несколько прерывистых ударов и опять сжалось... "Тревога! Тревога! Опасность!" колотилось в мозгу. Панаев только сейчас осознал, что губы Снежко непрерывно энергично шевелятся, выбрасывая все новые и новые слова, а лицо остается неподвижным, похожим на маску, а не на лицо, и глаза смотрят как-то неопределенно... В мозгу кто-то бил в тревожные колокола, яростный суматошный звон заполнял голову...
- Назад! - оборвав себя на полуслове, неожиданно резко приказал Снежко и Панаев, стоящий спиной к перилам, чуть не подчинился, но в последнее мгновение отскочил в сторону, увернувшись от шагнувшего к нему широкоплечего парня.
Улица была безлюдной, но сверху, с той стороны, откуда они только что пришли, летела к мосту желтая "Волга".
- Назад! - прошипел Снежко, наступая на Панаева.
"Волга" резко затормозила, истерически завизжав тормозами, Снежко оглянулся и Панаев принял, наконец, боксерскую стойку. Из машины выскочил светловолосый человек в сером длиннополом плаще и двинулся к Снежко, шаря правой рукой за отворотом. Снежко выставил перед собой руки, словно пытаясь ладонями остановить длиннополого, пригнулся и попятился, приседая, собираясь прыгнуть в сторону. Длиннополый ударил его в подбородок, Снежко отшатнулся к перилам, выпрямился, опять выставляя перед собой ладони и даже не пытаясь ответить ударом на удар. Длиннополый схватил его за лацканы пиджака, протащил вдоль перил, резко толкнул - и Снежко с криком полетел с моста в овраг, провалившись в проем, где почему-то не было ограждения. Упал на валуны, тело подскочило от удара - и застыло. Панаев не мог пошевелиться, только фиксировал глазами происходящее. Длиннополый повернулся к начавшему вылезать из машины шоферу - и тот покорно, как улитка в домик, втянулся обратно. Взглянул на остолбеневшего Панаева - и ясное сентябрьское утро превратилось в черноту.
- Блокировав вас обоих, я спустился под мост и уничтожил тело биота,
- донеслось до Панаева. - И поспешил удалиться, поскольку биот мог быть и не один.
Панаев потряс головой. Незнакомец по-прежнему стоял у двери, ведущей в комнату, и хмуро смотрел в сторону.
- Б-биота? - выдавил Панаев.
- Да, биота. - Незнакомец помолчал. - Здесь, наверное, подойдет термин "биологический робот", хотя он и не совсем точен. Я оперирую вашими понятиями, а это может привести к некоторой неэквивалентности. Попробуйте-ка растолковать вашим предкам, что такое лазер?
- Моими понятиями? - пробормотал Панаев.
- Да, именно вашими. Приходится опираться на ваш личный опыт. Если упрощать... Я ведь общаюсь с вами на телепатическом уровне и вы меня можете понимать постольку, поскольку обладает достаточными знаниями втой или иной области. То, что я при этом шевелю губами - камуфляж, не более. И если трансляция касается каких-то неизвестных вам понятий - у вас никаких аналогий не возникнет и вам просто покажется, что я внезапно замолчал, а потом вновь начал говорить. Все равно что книга с вырванными страницами. Объясняю сразу, чтобы потом вы принимали это как должное. Хотя постараюсь по мере возможности прибегать к аналогиям. Давайте вернемся в комнату, вы все это как следует осмыслите, а потом пойдем дальше. И боюсь, нам опять могут помешать. Биоты охотятся не только за вами, но и за нами. И в первую очередь за нами.
- Какие биоты? - Панаев с трудом понимал незнакомца, все это просто не укладывалось в голове. - Это же Снежко, научный сотрудник. Они же изучают...
- Какие биоты? - Панаев с трудом понимал незнакомца, все это просто не укладывалось в голове. - Это же Снежко, научный сотрудник. Они же изучают...
- Никакой он не Снежко, - перебил его незнакомец. - Повторяю, это биот, биологический робот. Да, они изучают, вернее, наблюдают. За вами наблюдают.
- Н-но почему именно за мной? - Панаев ошеломленно разглядывал обрывок плетеного коврика у входной двери, продолговатую дыру в стене. - Кто вы такой?
- Речь уже не о вас лично, хотя теперь и о вас тоже. Речь идет о человечестве. Давайте все-таки пройдем в комнату, я постараюсь объяснить. Повторяю, возможно, нам опять вскоре попытаются помешать. И поверьте, если бы я не успел вовремя... Они бы вас не убили - они не могут убивать, но нашли бы способ. Сломанные перила. Яма на дороге. Так что опасность вполне реальная.
- Кто вы? - севшим голосом повторил Панаев. Ему показалось, что вновь начались непонятные видения, но он все-таки когда-нибудь очнется, придет в себя.
- я цироллец. Нас трое с планеты Циролла. - Длиннополый невесело усмехнулся. - Не считая, конечно, биотов. Их-то гораздо больше.
- Елки-палки... - Панаев прислонился к стене. - Летающие тарелки из Туманности Андромеды... В гости, что ли?
Говорил он почти автоматически, не до конца осознавая, что все это значит. Собственная прихожая показалась вдруг абсолютно нереальной, а происходящее - кадрами из фантастического фильма. Понятно - он смотрит не очень интересный западный "видик", сейчас кассета закончится и все исчезнет.
- Я не зря звонил и спрашивал о Циролле, - сказал длиннополый. -Проверял прочность блокировки. Сейчас я ее сниму и вы вспомните нашу первую встречу. Ночью, на дороге.
- А сегодня тоже вы звонили?
- Нет. Интересовались чем-то?
- Мной интересовались.
- Это биоты. Я же сказал, за вами наблюдают. Хорошо. Посмотрите на меня.
- Кино, - вяло сказал Панаев.
И в этот миг прорвалась еще одна плотина. Неясные тени воплотились в образы. Он вспомнил случившееся в ночь на понедельник.
Скат он тогда поменял, побросал инструменты в багажник и раздраженно хлопнул крышкой. Шел первый час ночи, бодрствовали только звезды, а весь остальной мир, кроме Панаева, отдыхал перед началом рабочей недели. Темные деревья вдоль дороги тоже спали и тихо было на невидимых в ночи полях.
Панаев сел за руль, резко рванул с места и погнал "Москвич" по асфальту, усыпанному облетевшими листьями. Проехать он успел километров пять-шесть, когда впереди, над пустынной дорогой, возник среди звезд бледно светящийся шар, подобный луне, пробившейся сквозь плотное ограждение туч. Но не было туч, и настоящая луна узким серпом висела над полями в совсем другой точке неба. Шар медленно снизился, поплыл навстречу "Москвичу" и Панаев затормозил свернул на обочину. Об НЛО он, как и все, был наслышан, видел в них, вслед за многими специалистами, неизвестные, но скорее всего грозные природные явления, и искушать судьбу не хотел. Поэтому он выключил фары, заглушил мотор и затаился, пригнувшись к рулю и наблюдая за светящимся луноподобным феноменом.
Шар приближался, увеличиваясь в размерах, по асфальту скользило световое пятно, выхватывая из темноты сухие листья, и Панаев прикинул, что если шар будет приземляться, то, пожалуй, не поместится в пространстве, ограниченном рядами деревьев по обеим сторонам дороги. Шар и "Москвич" разделяло уже метров шестьдесят, не больше, на стеклах дрожали блики, и в ночной тишине слышалось еле слышное зловещее шипение, словно опять пробило скат.
Панаев сжался в комок и напрягся, приготовившись распахнуть дверцу, вывалиться на асфальт и бежать куда глаза глядят, но шар замедлил движение, потом взмыл над деревьями и опустился в поле наискосок от "Москвича". Бледный свет померк, все стихло, звезды как ни в чем не бывало таращились в ночь и перед глазами Панаева некоторое время плавало световое пятно, перечеркнутое черными стволами.
Он тихо посидел в темноте несколько минут. Осторожно протянул руку к ключу зажигания, чувствуя, как по коже гуляет озноб - и в это время услышал голос.
"Не бойся, - доверительно сказал голос. - Мы не намерены делать ничего плохого. Мы не сделаем ничего плохого. Мы не причиним никакого зла. Успокойся. Успокойся, слушай, спрашивай".
Голос раздавался не из радиоприемника на приборной панели
"Москвича". Не из-за полуопущенного бокового стекла. Голос раздавался не извне, а как бы изнутри, словно был озвученными мыслями самого Панаева".
И как ни странно, Панаев почти успокоился. Исчез озноб, перестало стучать в висках.
"Все нормально, - подумал Панаев, однако сесть поудобней не решился.
- Гигантская шаровая молния, какое-нибудь сверхмощное поле, бесспорное влияние на психику, на сознание, отсюда - галлюцинации или что-то в этом роде..."
"Успокойся, - повторил голос. - Мы не причиним никакого зла. Успокойся, слушай, спрашивай".
Панаев покосился в сторону невидимого поля. Высилось там что-то более темное, чем темнота или это просто казалось?..
- Где вы? - негромко спросил он, хотел удивиться нелепости собственного вопроса - ведь нельзя же всерьез вести беседу с собственными галлюцинациями! - но голос мгновенно откликнулся.
"Мы здесь, рядом. Нам могут помешать. Успокойся, постарайся просто сидеть и о чем-нибудь думать. Мы должны многое у тебя узнать. Помоги нам. Просто спокойно сиди, а мы используем твои знания. Мы уже кое-что от тебя узнали, еще до момента двухстороннего контакта. Успокойся, просто сиди, у нас может оказаться мало времени. Мы уже получаем от тебя знания о Земле".
"Бред, - подумал Панаев. - Когда же все это кончится? Здорово влияет..."
"Хорошо, думай о шаровых молниях, - согласился голос. - Успокойтесь. Мы получаем знания. То, что мы узнаём от вас... Мы не предполагали, что все пойдет именно так... Тогда, на Циролле, мы думали, что у вас все будет по-другому".
- На какой Циролле? - вслух удивился Панаев.
"Циролла - это прошлое. Наше прошлое. И ваше... Успокойтесь. Нам
могут помешать".
У Панаева затекла нога, он пошевелился, взглянул в окно и увидел, как высоко в небе возникло розовое свечение. Свечение съежилось, превратилось в яркий розовый шар, летящий к земле.
"Вводим в действие... - произнес голос. - Сейчас мы пройдем над вами и вы... Должно подействовать. - Голос звучал с непонятными паузами, словно пропадали какие-то слова. - Контакт забудется. Мы пройдем над вами... Сработает... Не оставайтесь на месте, скорее к городу - иначе можете погибнуть. Можете погибнуть!"
Бледный шар возник в поле словно ниоткуда, легко перепрыгнул через деревья, с шипением пронесся над "Москвичом" и круто пошел вверх, а розовый сделал широкий вираж в ночном небе и устремился вдогонку. Вихрь прошел над дорогой, сдувая сухие листья. Панаев почувствовал, как сотни осколков просыпались на него, проникая под кожу, руки сами собой дернулись к рулю, "Москвич" взвыл и влетел в круговерть листвы, устремляясь к городу. Черным стал свет фар, черной стала дорога и черный клубок, разбухая, застрял в голове... А потом отраженным светом засиял указатель "Веселый Гай - 7 км", и он сидел, вцепившись в руль, вместе с автомобилем подскакивая на выбоинах, и совершенно не помнил, как преодолел эти шесть километров от того места, где ремонтировал скат. Ничего он не помнил.
*
За ровно подстриженным кустарником грохотал проспект. Сломя голову летели куда-то автобусы и грузовики, недовольно скрежетали тормозами у светофоров, устало отдувались сизыми клубами из выхлопных труб. Люди торопились от остановки на рынок, перехлестываясь со встречным потоком медленно идущих с рынка. Многие шагали напрямик через сквер, где на газонах давным-давно уже были протоптаны дорожки. По вымощенной бетонными плитами аллее, ведущей к мраморной стеле воинам-освободителям, бродили упитанные голуби. Панаев сидел на скамейке под каштанами, а рядом сидел цироллец, уткнувшись узким подбородком в отвороты длиннополого серого плаща.
Нет, это не было сном, фильмом или бредом. Ночная дорога действительно существовала, и приземлившийся бледный шар был реальностью, а не иллюзией, миражем, и существа с планеты Циролла действительно общались с ним, Виктором Панаевым, жителем планеты Земля. И розовый шар тоже не примерещился ему, розовый шар был кораблем биотов, преследующих циролльцев, которые только что совершили бросок по одному из туннелей, пронизывающих Вселенную. Теперь биоты обнаружили и его, Виктора Панаева, и оставаться в квартире было небезопасно, и спасти могли только оружие циролльца и людные места... Вот почему они сидели на скамейке в сквере рядом с шумным проспектом, в двух кварталах от дома Панаева.
Еще в квартире Панаев впал в шоковое состояние, однако циролльцу удалось с помощью внушения привести его в чувство и теперь Панаев держался относительно бодро, насколько может быть бодрым состояние человека, внезапно открывшего для себя вещи, идущие вразрез со всеми его прежними представлениями. Тем не менее Панаев мог вновь воспринимать окружающее и даже вести беседу.