Коричневый голубь вразвалку подошел к скамейке, подергивая головой, и испуганно отлетел на газон, потому что Панаев хлопнул себя по коленям.
- Ну хорошо, пришельцы, летающие тарелки, ладно. Тут уж хочешь не хочешь - а верить надо. Согласен. Но зачем вот эти вот способности? И вообще полная неразбериха... Что дальше делать? Это же фантастика какая-то!
Цироллец поднял голову, как-то зябко, совсе по-земному, поежился. Медленно разжал ладонь, подставил ее под солнечный зайчик.
- Да, вопросов много. Буду отвечать по порядку и еще раз подчеркиваю: на уровне вашего понимания.
- На уровне моей тупости, - криво усмехнулся Панаев.
- Просто вам еще очень многое неизвестно. Мы обнаружили такое высказывание кого-то из землян: люди знают о Вселенной столько же, сколько кошка или собака, забежавая в библиотеку, знает о содержании хранящихся в ней книг. Так вот, вы еще многое не успели узнать, хотя у нас были другие предположения. Прогнозировался гораздо более весомый результат. О способностях. Мы их вам, Виктор Борисович, не подарили. Не передали вам в момент контакта. Эти способности в вас заложены изначально, и не именно в вас, а во все живое на Земле. С самых первых микроорганизмов. Заложены и заблокированы. Иногда блокировка прорывалась и у вас появлялись необычные люди. Было ведь такое? Во время контакта с вами мы только разбудили заложенное изначально, чтобы проверить: сохранилось ли оно, не утратилось ли в ходе длительной эволюции?
- Так выходит, вы... боги космические, что ли? - Панаеву стало холодно в свитере, он с испугом смотрел на хмурое лицо циролльца. - Вложили способности - вы? Зачем? Зачем сняли блокировку? И почему у меня эти видения? Я ведь к ним никакого отношения не имею... Откуда?
- Виктор Борисович, по порядку. Даже не надо рассказывать, просто вспомните все, что было после контакта. А я попытаюсь объяснить.
- Хорошо. Только еще вопрос: как вы меня разыскали? Почему только вчера позвонили?
- Информацию о себе вы нам дали сами при контакте. А раньше я к вам прийти просто не мог - нас ведь тоже преследуют. Давайте все-таки по порядку.
- Еще одно, - не унимался Панаев. - Вы говорите: "мы". А где другие?
- В другом месте, - уклончиво ответил цироллец. - Нам приходится скрываться. Так что вы можете вспомнить?
- Ладно, - сказал Панаев. - В голове уже все перемешалось. Ну, с передвижением предметов понятно. Вижу сквозь стены и вообще за пять кварталов - это тоже. Журналистка предположила, вы разъяснили. А вот как быть с этим Толиком, с угадыванием цифр? Я что же - будущее вижу, то есть то, чего еще нет?
- Объяснить сложно, Виктор Борисович. У вас пока нет теории времени и ваши представления о нем, мягко говоря, не совсем точны. Если в самом первом приближении, упрощенно, при помощи аналогий... С одной стороны, время дискретно, прерывно. Не сплошной поток, а, скорее, цепочка отдельных... м-м... бусинок разной величины. Сознание может охватывать сразу все, происходящее внутри бусинки, то, что у вас считается прошлым, настоящим и будущим, ведь на самом деле это нечто единое, но только, повторяю, в пределах данной бусинки. А размеры ее колеблются от нескольких секунд до нескольких земных суток. Бывает и больше. Отсюда и предчувствия, и способность ощутить грозящую опасность. Только в человеке это все блокировано... Нами. Блокада иногда не выдерживает. И еще. Хотя время как бы забегает вперед - человеческое сознание за ним не поспевает, ограничиваясь отражением и в какой-то мере созданием настоящего. Понятие макроскопической стрелы времени слишком узко. Ведь с другой-то стороны, время непрерывно, и течет не только от прошлого к будущему, но и как бы еще и в других направлениях. А есть еще и третья, и четвертая, и пятая сторона, но тут я бессилен что-либо вам объяснить, у вас просто нет таких представлений... Отмечу только, что гравитационное время и психологическое обладают некоторыми одинаковыми свойствами и человек чувствует Вселенную через свое психологическое время. Хотя это, конечно, лишь малая часть...
- Вы сказали, что размер бусинки - до нескольких суток или больше, медленно произнес Панаев. - А как же быть с той мертвой Зоной? Ведь двадцать с лишним лет вперед. Раз. Почему мне такое видится, если я не думаю об этом и не стараюсь сознательно вызвать такие представления? Два. Почему потом чувствуешь себя так, словно три дня дрова рубил, да еще голова болит? Три. И четыре - какое отношение ко всему этому имею я, именно я? Ведь не со мной же все это происходит?!
Цироллец чуть поморщился, покачал головой:
- Так мы с вами далеко не уйдем. Терпение, терпение, Виктор Борисович. Я же еще не закончил о процессе времени. Ваша мертвая
Зона - не из теперешней бусинки. Она вовсе не из бусинок. В этой вот нашей с вами реальности, в этой действительности всегда, каждый момент, существует множество альтернативных возможностей. А осуществляется здесь, в этой реальности, только одна. Только учтите следующее: изменение того, что вы называете материей, зависит от сознания. Сознание может создать или, скажем, побудить к реализации действие, которое вызовет определенные последствия, но ведь можно и изменить ожидаемую вероятность, реализовать здесь, в этом мире, другой вариант, если совершить другое действие, которое будет обладать, скажем, более сильным потенциалом. Так вот, в отношении альтернативных возможностей. Либо вон тот автобус пойдет прямо и один из его пассажиров через двадцать минут окажется на вокзале, сядет в поезд и отправится в другой город, либо автобус свернет направо и пассажир сойдет на следующей остановке и купит в киоске газету. Можно придумать сколько угодно вариантов. Вы вместе с пассажиром в действительности доехали до вокзала, но восприняли те впечатления, которые могли бы возникнуть у него, сверни он направо, к газетному киоску. Просто вы, еще стоя в данный момент на вокзале, уже восприняли впечатления этого пассажира, которые возникли бы у него, допустим, к вечеру, или на следующий день, или через неделю, сверни он тогда направо. Понимаете?
- Ф-фу! - выдохнул Панаев. - Что-то такое...
- Вы видели будущее, будущее, конечно, в свете ваших представлений о времени, которое существует только в потенции и совсем не обязательностанет реальностью. И это не единственное объяснение. Возможно, вы впитали отраженный в чьем-то сознании обрывок реальности одного из параллельных сдвинутых миров, где все это действительно произошло. Уже произошло относительно нашего мира. Возможно также, что произошло переключение на другой слой вашей собственной личности, слой, не имеющий с вашим сознанием в обыденной жизни никаких точек соприкосновения, но с нашей помощью вы разблокированы и слои смогли войти в единичный краткий контакт друг с другом. Однозначного объяснения быть не может, Виктор Борисович. Поверьте, очень многое в мире не укладывается в ваши жесткие рамки "да" - "нет".
Панаев удрученно обхватил ладонями щеки и закачался на скамейке.
- Терпение, Виктор Борисович, - повторил цироллец. - Почему вы улавливаете именно эти сигналы, а не другие? Опять прибегну к аналогии. Механизм ваших новых способностей пока разрегулирован.
Идет наладка, притирка и это, кстати, совсем от вас не зависит. Отсюда и непредсказуемость ваших ощущений, хотя кое-что у вас получается вполне намеренно, не так ли? Отсюда и плохое самочувствие
- это абсолютно нормальная реакция организма. Поверьте, это скоро пройдет и вы научитесь сознательно управлять своими способностями.
- Рехнусь я от таких способностей, - обреченно сказал Панаев. - У меня сейчас в голове такое... Эти ваши объяснения... Д`Артаньян чувствовал, что тупеет... Полнейший заворот мозгов, непроходимость...Ладно, кто-то лежит там на песке у моря, рядом парашют, какая-то смерть в воздухе... Будем считать, что почти понятно. Возможное будущее, которого может и не быть, как вы объясняли, и все это не со мной. Или не будет никогда, но может быть. Ладно. Но эта стена с зелеными огнями, этот двойник... Ведь какая-то аллегория, такого же не бывает!
- Возможно и аллегория, - согласился цироллец. - Чья-то воспринятая вами фантазия. Так же как и Дом. Возможно и не фантазия. Другой слой личности. Или что-то еще. Начну объяснять - вы меня просто не услышите и ничего тут не поделаешь. Мы шли к этому очень длинным путем и, подозреваю, далеко продвинуться не успели. Дальше пойдем уже не мы... - Цироллец опять уткнулся подбородком в отвороты плаща, под которым было спрятано оружие. Резко поднял голову. - О фантазии. Вам виделся некий химерический город, похожий на этот, но все-таки другой.
- Ну да, - подтвердил Панаев. - Люба с коляской. Сосед в "жигуле". Тоже какой-нибудь параллельный мир?
Цироллец отрицательно качнул головой.
- Нет. Просто еще одно ваше новое качество. Мы перестали пользоваться им почти с самого начала. Из этических соображений. Это не параллельный мир. Вы уловили чужие желания. Невоплощенные желания. Мы втроем уже многое успели узнать о Земле, хотя нам и мешали... Один ваш поэт когда-то писал, кстати его... то, что вы совсем неудачно и неправильно называете биополем до сих пор ощущается... как бы ярким пятном... Так вот, Тагор: "Я сижу один. Закат погас. В дверь души стучатся в поздний час путники, окутанные тьмой: неосуществленные надежды с болью возвращаются домой". В вашем сне или видении как раз и воплотились такие надежды. Только каждый надеется на разное, разный уровень желаний... Выбор опять же оказался в некоторой степени произвольным из-за разлаженности механизма ваших способностей.
Цироллец отрицательно качнул головой.
- Нет. Просто еще одно ваше новое качество. Мы перестали пользоваться им почти с самого начала. Из этических соображений. Это не параллельный мир. Вы уловили чужие желания. Невоплощенные желания. Мы втроем уже многое успели узнать о Земле, хотя нам и мешали... Один ваш поэт когда-то писал, кстати его... то, что вы совсем неудачно и неправильно называете биополем до сих пор ощущается... как бы ярким пятном... Так вот, Тагор: "Я сижу один. Закат погас. В дверь души стучатся в поздний час путники, окутанные тьмой: неосуществленные надежды с болью возвращаются домой". В вашем сне или видении как раз и воплотились такие надежды. Только каждый надеется на разное, разный уровень желаний... Выбор опять же оказался в некоторой степени произвольным из-за разлаженности механизма ваших способностей.
- Аквитания - тоже параллельный мир?
- Не исключено. А возможно, дело в генетической памяти. Восприятие сознания предков.
- У меня что, предки французами были? Хотя... Предков-то своих мы и не знаем. Я вот бабушку свою по матери еще помню, а отцовская родня... Кто они, что они? Знаю только, что жили где-то в Удмуртии. Так что могла быть и Франция...
- Ваши видения, повторяю, можно толковать по-разному. Поверьте, однозначный ответ просто невозможен. Я стараюсь объяснить только то, что можно объяснить, то, что вы можете понять, но есть и другие объяснения. Просто они будут преждевременны и непонятны.
- Это я уже усвоил, - угрюмо сказал Панаев. - Ладно, об остальном не спрашиваю. Теперь о вас. И о биотах.
Цироллец скрестил руки на груди, покосился на пожилого мужчину, направлявшегося к их скамейке. Панаев непроизвольно напрягся. Мужчина сел на дальнем краю скамейки, развернул газету и углубился в чтение.
- Спокойно, Виктор Борисович. - Цироллец выразительно провел ладонью по плащу. - Об остальном вы не спрашиваете, но именно остальное служит мостиком к рассказу о нас и биотах. Небо в полыхающих звездах, багровые скалы, полет... и выбросы... энергетические пробои... вывернутость в момент слияния... акустический фон...
- Постойте, я что-то...
- Да, извините. Музыка, полет белых лент, спирали и колонны. Внешняя сторона определенных процессов. Одно из ваших вдений. Так вот, я тоже все это помню. Заметьте, никогда не видел и видеть не мог, но помню. И если ваше видение - только фрагмент, то я воспринимал гораздо более полную картину. И любой цироллец тоже. И мы знаем, что это такое.
- И что же это такое?
- Память. Та же самая генетическая память, восприятие впечатлений тех, кто принес жизнь на Цироллу.
- Но откуда...
- Подождите. Еще одно ваше видение: улицы какого-то города, площадь, выложенная разноцветными плитами. Зал Многомерных Отражений. Забытое Поле. Место Странных Игр. Разноцветный узор на площади - это древний символ, он сохранился в нашем сознании от тех, кто принес жизнь на Цироллу. Происхождение этого вашего видения, в отличие от других, истолковывается совершенно однозначно: в вас ожила генетическая память предков. Я тоже очень долго был жителем этого города. Это мой город.
- Я помню о тех, кто принес жизнь на Цироллу? - запинаясь повторил Панаев. - Так, подождите... То есть я как-то связан?.. Я помню ваш город... Значит... - Панаев растерянно посмотрел на хмурого циролльца. - Значит, вы - наши предки?..
Цироллец медленно кивнул.
- Да, Виктор Борисович. Именно так. Я один из тех, кто когда-то принес жизнь на Землю.
- Чепуха! - почти выкрикнул Панаев и стукнул кулаком по скамейке. С шорохом разлетелись голуби, мужчина с газетой недоуменно посмотрел в его сторону. - Че-пу-ха!
- Почему?
- Потому что этого просто...
*
- В отпуске уже были? - спросил врач, делая какие-то пометки в медицинской карточке Панаева, натягивавшего свитер. Врач был не тем, молодым и усатым, а пожилым, сморщенным и улыбчивым. Участковый терапевт сам угодил на больничный.
- Еще нет.
- Вот и чудненько. В деревню, в глушь, в Саратов. Или в пансионат. Противопоказаний нет. Загляните на той неделе, еще раз кардиограммку снимем. Зубчик тут у вас... Сердце не беспокоит?
Панаев пожал плечами.
- Вот и чудненько. - Врач, не глядя, протянул Панаеву голубой листок. - Печать поставите в пятнадцатом кабинете. Курить постарайтесь поменьше.
- Спасибо. - Панаев взял листок. - Я не курю. До свидания.
- Вот и чудненько. не забудьте на той неделе кардиограммку.
Цироллец прохаживался возле входа, спрятав руки в карманы плаща. Панаев увидел его сквозь стеклянную стену больничного вестибюля и, поколебавшись, сел в кресло возле окошка регистратуры под зловещим фиолетово-зеленым плакатом антиалкогольного содержания. Положил ногу на ногу, закрыл глаза и прислонился затылком к стене. Хотелось осмыслить, прочувствовать картину, нарисованную цирольцем, картину приблизительную, рассчитанную на понимание обыкновенного среднего человека, но в общих чертах, вероятно, правильно передающую то, что происходило когда-то и происходит сейчас. И подумать о том, как быть дальше. Ситуация складывалась не из веселых. И хорошо бы - выдумка все это, сказка, фантастика, так ведь нет...
Там, на скамейке в сквере, цироллец схематично изложил некоторые сведения. В далекие-предалекие времена, возраст которых не поддавался осмыслению (для Панаева десять или там двадцать миллиардов лет было всего лишь очень большим числом - не блоее), в те времена, когда наша Вселенная была молода и каждый миг рождались новые звезды, на планете, расположенной в бесконечно далекой от Земли галактике, появилась жизнь. Жизнь дала начало разуму. Разум создал цивилизацию. Потом, сотни веков спустя, уже многое узнав о мире, циролльцы предположили, что жизнь на планету была занесена извне, из другой Вселенной, память о которой сохранилась у каждого из них с давних времен. Была ли это Вселенная, существующая совсем рядом, в другом измерении или исчезла она, сжавшись в ничто и уступив место нашему миру, в структуру которого ушедшая цивилизация сумела вложить информацию о себе? Цироллец пытался что-то такое объяснить, но Панаев почти ничего не воспринял, и остались в памяти только обрывки расуждений об участках без времени и пространства, каких-то дугах, словно бы наперед закинутых в область Большого Взрыва, хотя понятие "наперед" и вовсе не годилось, а никакие другие понятия ни Панаев, ни самый большой мудрец на Земле просто не мог воспринять.
Циролльцы много размышляли о происхождении жизни вообще, о самой возможности возникновения живого из неживого. Волевой акт? Но чей волевой акт? И как появилось что-то, способное его совершить? Единственно возможная комбинация триллиардов различных необходимых условий, возникшая наконец после триллиардной попытки? Или жизнь существовала вечно, передаваясь по цепочке вселенных, каждая из которых попеременно рождалась и умирала, но сама эстафета не имела начальной точки отсчета? И в необозримом будущем замыкалась на себя?
Все это тоже ускользало от сознания Панаева, не мог он осмыслить длинные рассуждения циролльца и уловил лишь отрывки, хоть немного понятные ему.
Возможно, говорил цироллец, та Вселенная не исчезла, а просто закрылся переход, возникающий один раз в сто миллиардов лет, а может быть и вообще только раз. Возможно, она осталась в прошлом. Но семена, посеянные иным разумом, дали всходы. Цивилизация Цироллы уверенно и быстро шагала вверх по ступеням развития, все глубже и полнее постигая устройство мироздания. В генетическом коде циролльцев были заложены разнообразные парапсихологические способности, которыми циролльцы пользовались так же легко и естественно, как земляне своими пятью чувствами. Сменялось поколение за поколением, и каждое новое поколение было совершеннее, мудрее и опытнее предыдущего. Удлинялась жизнь, совершенствовалась техника, развивалась культура. Циролльцы превратили свою планету в поистине райский уголок и жили, не заботясь о хлебе насущном (хлеб этот в изобилии поставляло полностью автоматизированное производство), без тревог и проблем, наслаждаясь жизнью, переложив все повседневные хлопоты на плечи покорных искусственных существ - биологических роботов, биотов, которые могли существовать практически вечно.
Циролльцы овладели искусством космоплавания, снарядили несколько десятков экспедиций к другим звездам в поисках подобных себе, прощупали приборами всю обозримую стремительно разбегающуюся Вселенную, но нигде не обнаружили никаких признаков жизни. Вселенная еще не вышла из детского возраста, то тут, то там сгущалось вещество, образуя планеты, и полыхали горячие звезды, щедро выплескивая энергию в переполненный силами созидания космос. По замыслу неведомого архитектора выстраивались в цепочки галактики, окружая пустоты-войды, разбегались в пространстве звездные волокна, укладываясь в ячеистую структуру Вселенной. Нежную плоть мироздания пронизывали невидимые внепространственные колодцы, погрузившись в которые можно было почти мгновенно добраться до любого места необъятного тела мира. Все новые и новые корабли циролльцев ныряли в колодцы и выплывали на поверхность пространства-времени в разных уголках бесчисленных галактик, но ни разу и нигде никто посторонний не обнаружил своего присутствия. Вселенная была безлюдна.