— Почему нет. Пустили, но не в дом. — ответил мужчина. — В эту ночь будем ночевать в пустом хлеву. В доме сегодня утром родился ребенок, и сама понимаешь, никто не пустит чужака ночевать, опасаясь посторонних.
Я кивнула. Конечно же, пока младенец уязвим, его легко могут сглазить. Опасения хозяина дома были понятны.
— А другие дома? — поинтересовалась я.
— Не думаю, что нам предложат лучший вариант, — усмехнулся Роланд. — Мне кажется, здесь не жалуют чужаков. Зато я договорился про горячий ужин!
Он остановил лошадей перед хлевом. Помог мне спешится, поставив на утоптанный снег. Мысли об ужине согревали не хуже мыслей о сне. Я поспешила вперед и открыла двери в хлев. Там было темно, но сухо и приятно пахло сеном.
— Проходи! — велел ведьмак. Он достал из седельной сумки свечу. Щелкнул пальцами, поджигая фитиль и всучил ее мне в руки.
Я зашла в хлев и огляделась. Пустое помещение еще хранило в себе запахи его прежних обитателей. Правда они почти выветрились, но все равно еще витали в воздухе, едва ощутимые. На противоположной стене висели вилы и пара лопат. Пол был устлан тонким слоем сена, а большой стог был свален в правом углу. На нем нам и предстояло спать. Мрак оббежал хлев по периметру обнюхав все углы, а затем улегся на сено, ожидая кормежки. Иногда он был больше собакой, чем мне казалось. Видимо, сказывали годы, проведенные в звериной шкуре.
Пока Роланд разнуздал наших скакунов и дал им корма, я приладила свечу на маленькой деревянной полке, подвинув какие-то пустые горшки. Света было мало, и он едва проникал во все углы хлева, хотя, что здесь было рассматривать?
Я достала их сумок наши одеяла, расстелила их на сене, предварительно шутливо взбив его, словно перину, когда двери хлева распахнулись, впуская вместе в морозным воздухом невысокого сбитого мужчину в наброшенном на плечи кафтане. В руках он держал большое блюдо, прикрытое полотенцем. Зашел, всматриваясь в гостей, заметил меня, поприветствовал кивком и направился к ведьмаку.
— Ваш ужин, как я обещал! — голос хозяина был немного хриплый и низкий. Я бросила взгляд на его лицо. Освещенное мягким светом свечи оно показалось мне приятным.
— Благодарю тебя, — кивнул Роланд, — завтра с утра мы уедем, так что можешь не опасаться. Слово свое я сдержу.
— Хорошо, — проговорил мужчина и передал ведьмаку блюдо. Затем еще раз бросил взгляд в мою сторону и был таков.
— Какой-то он… — я не могла подобрать слов.
— Нелюдимый! — подсказал мне мой спутник, и я кивнула, соглашаясь с подобным определением. — И по всей видимости, в этой деревеньке все такие.
Он передал мне блюдо и я, не сдержавшись, потянула носом аромат горячей каши и мяса. В животе повторно заурчало и услышав этот звук в тишине хлева, Роланд усмехнулся.
— Давай поедим и ляжем спать, — сказал он, — я сегодня чувствую себя невероятно уставшим!
Я полностью разделяла его чувства и поспешила выполнить просьбу. А спустя некоторое время, когда уже сытые и довольные жизнью мы готовились ко сну, сбросив верхнюю тяжелую одежду, я мечтала о том, чтобы ночь прошла гладко и в этот раз нам не помешала никакая нечисть.
Зофия Новак стояла на крыльце перед домом Круга. На ее стук открыла молодая сестра. Бросила взгляд на гостью и шагнула в сторону, пропуская в дом.
— Я бы хотела увидеть сестру Урсулу! — заявила пани Новак, шагая по ковру и не обращая внимания на то, что оставляет за собой мокрые следы.
— Я сейчас узнаю, кто сможет принять вас! — проговорила девушка.
— А ты разве не в курсе, здесь ли госпожа Охотница? — удивилась ведьма, но безропотно прошла в гостиную и устроилась в кресле напротив камина. Она решилась на эту поездку по двум причинам. Во-первых, сегодня в городе была ярмарка, куда рвалась Кристина за обновками, а во-вторых, от Урсулы давно не было ни слуху, ни духу и кристалл Зофии показывал лишь темноту, когда она пыталась связаться с Охотницей, чтобы узнать у нее, как продвигаются поиски племянницы. Это настораживало.
— Я не видела сестру Урсулу уже давно, — призналась молодая ведьма, пока пани Новак устраивалась перед огнем, — она редкая гостья в Круге.
— Ну, раз ты ничего не знаешь, найди мне того, кто сможет ответить на мои вопросы! — велела Зофия приказным тоном, хотя понимала, что по статусу она и девушка, что работала прислужницей при сестрах, были равны. Но Дорота только привычно поклонилась ведьме и оставив ее в гостиной, поспешила прочь, выполнять поручение. Зофия перевела взгляд на камин, вздохнула, раздумывая о том, что могло случится с Охотницей, раз она не выходит на связь. Предполагать худшее ведьма не смела. Она знала силу Урсулы, как знала и то, что вряд ли Ульяна сможет противостоять стрыге.
«Ульяна не может, а вот ведьмак, который сопровождает ее, вполне!» — подсказал кто-то злобный, занявший мысли Зофии.
— К вам сейчас выйдет сестра Возняк! — пани Новак даже вздрогнула, услышав голос Дороты и с трудом усидела на месте.
— Хорошо! — ответила она, не оборачиваясь, а мысленно выругалась. Видится с бывшей подругой совсем не хотелось, но выбора не было. Да и Ева была слишком значимой фигурой при Сестре Агнешке, так что если кто и был в курсе пропажи Урсулы, так это она.
Ждала Зофия не долго. Скоро она услышала тихие шаги и со вздохом произнесла:
— Ты заставляешь сестру ждать! — с ухмылкой оглянулась на вошедшую и тут же вздрогнула, как от удара, когда увидела на пороге гостиной саму Верховную ведьму.
— Госпожа! — Зофия вскочила на ноги, спешно поклонилась, извиняясь за свои слова. — Я право, не знала, что это Вы. Иначе, я бы не посмела вести себя подобным образом.
— Я это уже поняла! — кивнула Старшая сестра и вплыла в комнату, по-прежнему с усмешкой глядя на лицо младшей ведьмы. Зофия нерешительно посмотрела на Агнешку, про себя с удивлением отметив, что женщина немного похудела и, хотя на ней по-прежнему был морок, скрывавший истинный возраст и облик, что-то неуловимо изменилось.
— Ты садись, — кивнула Зофии Главная Ведьма и сама опустилась в кресло напротив. — В ногах правды нет!
Пани Новак медленно присела, чувствуя скованность и страх, зародившийся в самой глубине ее сердца. Она сама не могла понять, отчего он появился, но ледяные щупальца уже закрались к ее тело, защекотали нервы.
— Ты ищешь Урсулу? — спросила Агнешка спокойно. Взгляд ее пронзительных глаз впился в лицо Зофии, считывая мысли. Пани Новак едва успела сдержать негодные слова и только опустила голову, разорвав зрительный контакт, хотя и понимала, что от Верховной это ее не спасет.
— Да, ищу! — проговорила Зофия.
— Я могу подсказать тебе, где она сейчас! — Агнешка все также улыбалась, но в этой улыбке таилась тьма.
— Я буду очень вам благодарна, Сестра! — Зофия не решалась поднять глаза. — Поскольку жду от нее ответа и никак не могу дождаться.
Старая ведьма расслабленно откинулась в кресле. Чуть прищурила глаза, устремив их взор на горящее пламя, а затем проговорила:
— Урсула мертва!
— Что? — сердце Зофии вздрогнуло.
«Проклятый ведьмак!» — подумала она с досадой.
— Думаю, ты догадываешься о том, что произошло с Охотницей, — продолжила Агнешка, — на ее пути снова встал наш общий знакомый по имени Роланд!
Пани Новак затаила дыхание.
— Что еще вы знаете, Сестра? — спросила она сдержанно. Неожиданно, одним смазанным движением, Агнешка переместилась с кресла и нависла над Зофией. Пани Новак не успела отвести глаза и встретившись взглядом с Верховной ведьмой, застыла, будто окаменев.
— Слушай меня, Зофия Новак, — проговорила еле слышно Агнешка, гипнотизируя сестру, — ты мне мешаешь! Я не для того ждала все эти годы, чтобы ты все испортила из-за своих амбиций и злобы.
Зрачки Зофии сузились. Она широко распахнула глаза. Взгляд стал бессмысленным. С лица сошли все краски.
— Перестань преследовать Ульяну, — приказала Верховная и ощерилась. — Я вижу в глубине твоего сознания все еще жива память о том дне, когда я привела к тебе девочку. Помни только то, что я говорила тогда и повторю сейчас — Ульяна-дочь твоей рано ушедшей сестры. Все остальное для тебя сейчас неважно! — и уже с нажимом в голосе, — сейчас ты очнешься и отправишься к своей дочери. Вы вместе с ней выберете на ярмарке новые платья и вернетесь домой. Если ты мне понадобишься, я позову!
Когда Зофия снова моргнула, а ее глаза вернулись в обычное состояние, она увидела перед собой только горящий камин и пустое кресло напротив. Женщина встряхнула головой, прогоняя странное наваждение, будто с ней произошло нечто непонятное. Лоб сковали тиски острой боли и пани Новак поднялась на ноги, направившись к выходу из комнаты. На пороге она столкнулась с Евой. Посмотрела на нее чуть затуманенным взглядом и пошла прочь, будто не узнавая.
— Зося? — удивленно проговорила ей во след Эвка и тут же нахмурилась.
«Что здесь произошло?» — подумала она и невольно подняла глаза, бросив взгляд на лестницу. Ей показалось, или она успела заметить край платья своей госпожи.
«Быть такого не может!» — решила ведьма и пожала плечами. В последнее время, ей слишком многое мерещится.
— Надо отдохнуть! — произнесла она вслух и тут же услышала голос Агнешки, зовущий ее.
— Уже иду! — крикнула Ева Возняк и метнулась на лестницу.
За ее спиной хлопнула дверь — это Зофия Новак покинула здание Круга, чтобы направится на ярмарку, где ее уже ждала дочь.
Князь Казимир стоял на дворе, глядя на подъезжающих гостей. Стоявшая за его спиной Есеслава прятала глаза, когда всадники стали спешиваться.
— Доброго дня, светлый князь! — выступил вперед молодой воин в богатых одеждах. Он поклонился Казимиру, бросив быстрый взгляд ему за спину, туда, где пряталась от чужаков молодая княжна. Улыбнулся в усы, сверкнул белозубой улыбкой.
— А где же твои родители? — удивился Казимир.
— Следуют с остальными нашими людьми и скоро прибудут! — ответил молодой воин.
Князь Казимир отошел в сторону, открыв дочь взгляду мужчины, представил ее, а затем указал рукой на воина.
— Это, моя дорогая дочь, княжич Зимовит из рода князя Буковского.
Зимовит поклонился уже девушке и, прижав к груди ладонь, произнес:
— Я поражен твоей красотой, прекрасная княжна, — по чувственным губам мужчины скользнула улыбка, — и мечтаю, чтобы ты посмотрела на меня благосклонно! А уж я постараюсь, чтобы это произошло как можно быстрее!
Слова жениха вызвали краску смущения на лице Еси и довольную улыбку Казимира.
— Быстрый ты на язык! — заметил со смешком князь Казимир. — Но мне нравится твой подход.
Зимовит поклонился.
— Что ж мы стоим на дворе, — опомнилась Есеслава и повернулась к дому, — пойдемте в дом. Там уже накрыты столы. Дождемся ваших отца и матушку внутри! А о людях позаботятся! — она мазнула взглядом по лицу княжича и, снова покраснев, шагнула вперед.
— И то правда! — поддержал дочь отец. И скоро гость в окружении приближенных князя и нескольких своих людей, направился за княжной.
Есеслава шла впереди, такая легкая, стройная и гибкая, что княжич невольно залюбовался ее станом и плавными движениям тела. Он впился взглядом в ее покачивающиеся бедра, затем посмотрел выше, на тонкую талию и длинные толстые косы, сбегавшие по спине и невольно подумал о том, что сейчас почти благодарен отцу, решившему заключить союз с Казимиром.
«Если мне повезет, такая красавица, станет моей женой и матерью наших общих детей! — подумал молодой мужчина, глядя как Есеслава поднимается по ступеням на широкое крыльцо. — Да и не бедна она, что тоже немаловажно!»
Казимир не отрывал взгляда от своего, как он надеялся, будущего зятя. Зимовит ему понравился, да и Есе, кажется, тоже пришелся по душе. «Так пусть дети познакомятся поближе, решил он, а там, глядишь, если будут благоволить боги, и до свадьбы недалеко!» С такими мыслями, окруженный своими людьми, князь вошел в дом.
Ее стали бояться. С тех пор, как Варвара вернулась в свое поместье, большая часть слуг оставили ее, бежали позорно, скрылись, отказавшись служить горбунье, как теперь за глаза величали княгиню Лихновскую. Раны, оставленные плетью палача, до сих пор не зажили, а лишь покрылись толстой коркой, от которого одежда на спине теперь оттопыривалась, словно настоящий, пусть и небольшой, но горб.
Сидя в кресле в своей спальне, Варвара Пяст, урожденная княгиня Лихновская, думала о мести. Эти мысли наполняли ее сердце сладостью и прогоняли боль. Они вызывали на ее тонких губах почти живую улыбку, возвращали блеск погасшим глазам, они заставляли ее жить дальше.
Варвара вернулась домой через несколько дней после того, как расправилась с человеком Казимира, утопив тело последнего в болоте. Переночевав в одном из домишек у болота, княгиня снова забралась в телегу и, превозмогая боль в спине, направила лошадь по другой дороге, огибавшей трясину. Этот путь был более людным и менее опасным. Женщина не боялась, что ее остановят. После того, что случилось в ее жизни, после потери сына, она не страшилась смерти, хотя и не звала ее.
«Пока не отомщу Казимиру и Есеславе, я должна жить! — говорила себе Варвара. — До тех пор надо поберечься».
Она целыми днями проводила в своей комнате. Никого не хотела видеть, да никто, к слову, и не искал с княгиней встреч. Она сделалась мрачной, злой и часто срывалась на слугах, которым теперь стало казаться, будто в тело хозяйки вселился какой-то злой дух. Постепенно люди начали сбегать. И за какие-то несколько дней, поместье опустело и пани Пяст осталась почти одна, если не считать горстки самых терпеливых слуг, да стариков, что просто не смогли уйти из-за возраста.
«Пусть бегут! — думала княгиня Лихновская. — Крысы всегда первыми покидают корабль. А мне надо думать о моей мести и о том, как ударить больнее по Казимиру и его дочери».
Она вздохнула и перевела взгляд на окно. За стеклом медленно падали тяжелые снежинки. А в голове старой княгини начал появляться план. Пока еще неяркий набросок… но обещавший стать четким рисунком.
Глава 7
Уже несколько дней, как мы покинули наш последний приют. Теперь на пути, словно в насмешку над судьбой, нам не попалось ни единого поселения. Ночевать приходилось то на открытом поле, то в заснеженном лесу, прячась от мороза под лапами елей и поддерживая ночью огонь по очереди. Один раз, сидя у костра и кутаясь в одеяло, с Мраком, гревшим мои ноги, я услышала шорохи вокруг нашей стоянки. Лошади заволновались, а волкодав навострил уши.
Это были волки. Но они не посмели приблизится, побоявшись огня, или учуяв ведьмака. В тот день я действительно испугалась.
Сейчас, сидя в седле и глядя на сереющее небо, предвещавшее скорое наступление темноты, я внезапно подняла глаза и увидела, что на небе, впервые за столько дней чистом от туч, встает луна. И судя по ее очертаниям, уже скоро должно было наступить полнолуние!
Я опустила глаза, вспомнив как в прошлый раз увидела человека под окнами своей комнаты. Тогда тоже на небе светила полная луна и этот человек искал меня взглядом.
Теперь я могла почти с точностью сказать, что в тот день видела Мрака, а точнее, Генриха в его истинном обличье. Словно прочитав мои мысли, ведьмак тоже посмотрел на небо. Странная усмешка исказила его губы, и я не удержалась от вопроса:
— Он превращается в человека в ночь полнолуния? — и заметила, как бежавший возле моей лошади пес поднял голову, разобрав слова.
— Да! — кивнул Роланд. — В прошлое полнолуние я не смог поговорить с ним.
— Я помню! — перед глазами мелькнуло лицо Збигнева, а затем в памяти всплыл и тот странный сверток, который щуплый мальчишка оборванец отдал ведьмаку перед мостом в Кубеке.
— Как помочь Генриху? — спросила я.
Роланд придержал Призрака и спустя несколько секунд мы ехали рядом, стремя в стремя. Руки ведьмака лежали на луке седла. Пустив лошадей легким шагом, мы дали им отдых, а себе возможность поговорить.
— Если бы я знал, как ему помочь, то уже непременно сделал бы это! — ответил мужчина. — Правда, у меня есть одна идея, но проверить ее смогу только на месте, — о каком именно месте он говорил, Роланд не стал уточнять, а я не спросила.
Мрак пошел рядом с нами, прислушиваясь к разговору. Его уши встали торчком. Весь облик волкодава говорил о том, как он сейчас напряжен.
— Но должна же быть какая-то зацепка! — воскликнула я.
— Я обратился за помощью к Агнешке, — продолжил ведьмак, — она сказала, что не в силах помочь. Единственное, что подтвердила Верховная ведьма, только то, что у нас осталось мало времени.
— Это заклятье циклическое? — мои брови взлетели вверх.
— Да. И потому, если я не успею найти способ помочь Генриху до окончания цикла, он навсегда останется волкодавом.
Мои плечи опустились.
— А если в это полнолуние нам поговорить с ним? Ведь мы можем его увидеть! Что, если у самого Мрака есть какая-то идея?
— Нам нельзя видеть Генриха в человеческом обличье, — ответил с тяжелым вздохом Роланд, — это одно из правил проклятья. Если кто-то увидит его лицо, то уже ничто не поможет ему вернуть прежний облик!
Я закусила губу, выслушав слова ведьмака. Страшное и жуткое проклятье наложила Малгожата на бедного княжича. Она хотела проклясть своего зятя, но совершенно случайной, удар пришелся по другому человеку. Теперь мне стало понятно, почему Роланд так спешит.
— Сколько осталось времени у Мрака? — мой голос даже не дрогнул, когда я задавала этот вопрос.
«Браво, Уля!» — сказала себе с горечью.