— Ты скажи нам, давай, — сказал кот. — Чего тянуть.
— Хотел бы я посмотреть на эту вашу волну, — сказал я задумчиво.
— Ну это просто, — сказал волк. — Пошли.
— Погоди, какое пош-шли, — зашипел кот. — Он же нам не сказал.
Выбравшись наружу, мы полезли вверх по склону. По заснеженному склону, в темноте лезть в гору было очень неудобно и страшновато. Синей тенью скользил впереди волк, а сзади шипел недовольно кот. Наконец мы вылезли на гребень.
— Смотри, — сказал волк.
— Куда? — спросил я и увидел куда.
На далёкой радуге, радуге, радуге…
На севере, на горизонте, от края до края сияла дрожащим светом бесконечная жуткая полоса.
— Ух ты, — вырвалось у меня.
VIII
Следующие два дня я посвятил изучению зала перехода. Инструкции я не нашёл, поэтому весь мой исследовательский инструментарий свёлся к методу проб и ошибок. Я щёлкал тумблерами, дёргал рубильники, нажимал кнопки, и аккуратно записывал результат каждого действия в тетрадку. Тетради и ручки, слава богу, в убежище водились в изобилии.
Иногда в зал забредали звери и наблюдали со мной. Если волк лежал, высунув язык, и в основном помалкивал — просто смотрел, моргая, то кот, как правило, комментировал мои действия. Видимо, он чувствовал что-то, не нравилось ему то, что я делаю, ох не нравилось. Ну и что всё это значит, спрашивал кошак, просто интересно, отвечал я, старательно пялясь в мониторы, записи, на тумблеры и кнопки. Ну-ну, подозрительно урчал кот, чего-то нажимает-нажимает, корябает-корябает, твоё какое дело, отвечал я, дерзит-грубит, гнул своё кошара.
Удача улыбнулась вечером второго дня. На часах с итальянским циферблатом, висевших в зале перехода, было примерно полдвенадцатого, когда в круглой раме вспыхнуло фиолетовое пламя.
Вспыхнуло и погасло.
…
… это превращается в проб-лему, подумал я. Спать хотелось невыносимо — энтузиазма, вызванного эйфорией, хватило почти на всю ночь, но на дворе-то уже утро. За эту ночь я выяснил, что:
а) Переход не стабилен.
б) Его можно стабилизировать, корректируя вручную.
в) Если прекращать корректировку перехода, то переход почти сразу схлопывается, и схлопывание это сопровождается приличным выбросом энергии.
г) Как автоматизировать корректировку перехода, я установить не смог. Отсюда вопрос: как бы мне так стремительно пробежать около семи метров, чтобы успеть в раму перехода? Я попробовал ответить на этот вопрос экспериментально. Я предпринял пятнадцать попыток: одиннадцать раз я не успевал категорически, и четыре раза меня ощутимо тряхнуло.
Утро вечера мудренее, рассудил я и отправился спать.
IX
По моей щеке провели чем-то влажным, теплым, жестким и шершавым.
— Какого хрена, — пробормотал я и перевернулся на другой бок.
И тут же этим самым влажным и шершавым провели у меня между лопаток.
Я открыл глаза и привстал в постели. В глазах было словно песка насыпано, и в голове было некое гудение, будто с похмелья.
— И всегда это действует, — удовлетворённо сказал кот.
— Чего тебе, — спросил я.
— Консервы открой, — хмуро сказал волк. — Уже день давно.
— Я спать хочу.
— Открой и спи дальше, — сказал кот и вдруг лизнул меня в плечо.
— Э! Не надо…
Я встал и, как был, голым поплёлся на кухню.
— Солёненький, — сказал мне вслед ехидный кот.
Я остановился.
— Раз уж мы сотрудничаем, ты будешь Матроскин.
— Чего? — сказал кот.
— А ты будешь Серёга.
— Почему Серёга? — спросил кот. Волку, по-моему, было пофиг.
— Потому что волк.
— Ну и что?
Вот ведь въедливая тварь.
— Волк, значит серый…, — начал было я и осёкся. Вот ведь блин. — В общем, Серега и всё.
И пошёл дальше.
На кухне я взял с рабочего стола поднос и пошёл на склад. Перед дверями посмотрел на настенные часы, уже привычно расшифровал показания итальянского циферблата и чертыхнулся — выходило, что зверюги дали мне поспать всего четыре часа.
Консервы на поднос, сегодня пусть будут вот эти — с какой-то головой на этикетке.
— Воды налей, — волк аккуратно, но быстро хватал куски с миски. Много они всё-таки едят, по три банки зараз. Я взял большую неглубокую кастрюлю и подошёл к раковине. Ну-у, наверное, вот эта кнопка? И струя со звоном ударила в дно кастрюли. Интересно, а откуда у них здесь вода? Скважина, резервуар, водопровод? А ведь это важно, вдруг подумал я, почему это важно?
Вода.
Вода — основа жизни. Нет, ерунда, то есть, конечно, вода — основа жизни, но сейчас не об этом.
Спать уже не хотелось, но состояние по-прежнему было разбитое, и думалось с трудом.
Значит, пора в душ.
В душе мне всё стало ясно.
Мне нужен еще один человек. Тот, кто будет корректировать переход. Если я такого человека найду, то мне есть что ему предложить. Надежда — разве это мало? Хорошо бы найти семью, ради родных человек, на многое готов пойти. Например, пойти из мира в мир за своим сыном, невесело подумал я.
Но звери меня не пустят.
Вода.
Вот всё и встало на свои места.
План очень простой. Сымитировать поломку насоса, или что тут у них подаёт воду, потом объяснить им, что одному мне не справиться, что нам нужен ещё один человек. Недели, отпущенной нам Волной, мне вполне должно хватить.
Осмотр показал, что к кухонному крану подходит труба с еще одним вентилем. Точно как в моей квартире. Так что всё получалось проще, чем я думал: закручиваем вентиль — раз, аккуратно закрываем дверцу — два, зовём зверюг — три!
— Идите сюда! — заорал я, что было мочи. — У нас проблема! В смысле, беда у нас! Серёга! Матроскин! Быстрее сюда! Где вы там …
Так я орал еще минуты три, пока до меня не дошло, что животные на мои крики не откликнутся. Я нашёл их в круглом холле, где они бездельничали, судя по всему. А вот интересно, что они вообще делают в своё свободное время?
— Вы что не слышите, как я вас зову?
— Слышим, — сказал Матроскин. Что касается волка Серёги, то означенный хищник смотрел на меня не без любопытства и молчал.
— У нас беда, — сказал я, стараясь, чтобы голос мой звучал поубедительнее. — Нет воды.
— А на кухне? — спросил волк.
— Вот именно на кухне-то её и нету, — сказал я трагическим голосом. Две пары диких глаз смотрели на меня, вгоняя в меня неуверенность, чёрт, чёрт-чёрт-чёрт, я не актёр, конечно, но на волка-то с котом моих способностей должно хватить?
— И что это значит? — кот смотрел, и клянусь, в его глазах явственно читалось: я тебя подозреваю.
— Это можно починить, — сказал я и, увидев, как шевельнулся волчий хвост, поспешно добавил: — Но одному мне не справиться.
— Нам нужен ещё один человек?
А Серёга-то сообразительный, подумал я благодарно.
— До ближайших людей пять дней бежать, — сказал кот, и спина моя облилась холодным потом. План мой оказался с трещиной и рушился прямо на глазах.
— Если человек заведёт машину, то мы догоним их быстро, — сказал волк.
— Машину?
— Здесь есть комната, в которой стоят машины, — сказал кот, спрыгнул с дивана и пошёл к кессону.
X
Табличка рядом с парой кнопок гласила: “VOROTA”.
— Давайте попробуем, — сказал я и нажал наудачу одну из кнопок. Стена мягко отошла, и снаружи полился дневной свет. Я еще раз оглядел машину и внутренне поёжился. Эта штуковина чем-то походила на багги, если вы можете представить себе багги размером в три раза больше обычного и без колёс. Этакая овальная пепельница с рамой вместо кабины. Но, по крайней мере, она хоть немного соответствовала моим представлениям о транспорте. С двумя другими машинами я даже пытаться не стал. Так, обошёл их с почтительным трепетом, потрогал рукой и всё. Одна представляла собой нечто вроде гигантского металлического миндаля без малейшего намёка на люк или иллюминатор. А вторая … похожая конструкция была описана у Хайнлайна, «Луна — суровая хозяйка», рекомендую, хорошее чтение. Бублик с кабиной посередине. Причём этот бублик представлял собой идеальный тор, стоящий вертикально. А теперь загадка — как эта хреновина удерживала равновесие, если никаких стоек, растяжек, креплений я не обнаружил?
По скобам, закрепленным сбоку, я забрался в кабину, и испытал легкое потрясение. В жизни не видел столь аскетично оборудованного водительского места. Кресло, что-то вроде джойстика перед ним, два больших циферблата, ещё два циферблата поменьше и пара квадратных, плоских, НЕ выступающих кнопок на панели и надпись “PUTEVODITELЬ” в рамке. Я сел в кресло, неожиданно оказавшееся довольно удобным. Приглядевшись, я понял — то, что я принял за рамочку, вовсе не рамочка, а что-то вроде лючка. Я аутоматично нажал на этот лючок, он с лёгким щелчком откинулся, словно крышка секретера, явив дисплей и клавиатуру. Дисплей загорелся, на нем возникла карта. Вот эта большая яркая точка — это, надо полагать, мы.
Что-то громыхнуло об обшивку, я оглянулся и увидел, как прошкрябав когтями по металлу, в кабину тяжело плюхнулся волк Серёга. Кот, видать, уже давненько сидел у меня за спиной, и вид у него был ехидный и довольный.
— Гр-рациозно как, — сказал он, с мурлыкающими интонациями. — Шлёп, бумс, шкрыб-шкрыб, шлёп, бумс — и уже он с нами.
Давай, сказал я себе, здесь всего три кнопки, две на панели, ещё одна — на ручке. Есть, правда, клавиатура, но это скорее относится к карте. Значит, одна из этих трёх кнопок. Начнём с тех, что на панели, к примеру, с левой.
Мир вокруг мягко вздрогнул и бесшумно опустился на полметра. Я осторожно потянул ручку на себя, и мир поплыл вперёд. Стоп, подумал я, мы едем назад, а нам надо вперёд. Логично предположить, что для того чтобы двинуться вперёд, надо эту ручку подвинуть вперёд. Получается, подумал я с восторгом, получается! Ой-ё-ёй… Мы явно не вписывались в ворота, и я потянул ручку влево. Результат оказался не совсем таким, какой я хотел. Похоже, эта машинка не знает, что такое инерция. Вместо того чтобы начать менять траекторию по плавной дуге, багги сразу двинулся влево, и я бросил ручку.
— Не получается? — спросил волк.
— Идите к чёрту, — сквозь зубы сказал я, снова хватаясь за ручку.
— Р-ругается, — сказал кот.
С грехом пополам я вывел багги наружу и обнаружил, что снаружи идёт снег.
— Ну что, оденемся потеплее и приступим к ходовым испытаниям? — спросил я рассеянно. Напряжён я был довольно прилично: всё-таки незнакомая техника, и Серёга с Матроскиным за спиной, ну вы понимаете? и принцип действия этой штуковины был мне совершенно непонятен.
XI
Зато через несколько часов я знал о принципах управления багги всё. Не так уж и много их было, этих принципов. Багги идёт в ту сторону, в какую я наклоняю джойстик. Если я зажимаю при этом большим пальцем кнопку на джойстике, то багги при этом разворачивается, как это сказать… передом вперёд по ходу движения. Если кнопку не нажимать, то багги так и будет двигаться — боком вперёд, кормой назад, туда, куда вы наклоните джойстик. И чем сильнее я джойстик наклоняю, тем быстрее машина движется. Мелкие неровности, всякие кочки и камни она, вроде как, и не замечала, только скорость немного падала. По чистому же полю мы развили восемьдесят не знаю чего. Откуда мне знать, какая шкала у них на спидометре? Могу только сказать, что по моим ощущениям, мы шли километров семьдесят в час, сильнее я разгоняться не рискнул, а на шкале оставалась ещё треть. Другой большой циферблат, похоже, был компасом, два циферблата поменьше — кренометр. Ну или как называется штука, измеряющая угол наклона. В горку, к слову сказать, наш багги тоже лез очень бойко.
Единственное что я не понял, так это для чего вторая кнопка на панели. Когда я её нажимал — ничего не происходило.
Был уже вечер, когда я подогнал багги к убежищу. Я посмотрел назад, и тут до меня дошло — мы призраки, мы не оставляем след, думал я, заворожёно разглядывая нетронутую снежную целину.
Фантастическая машинка. Совершенно фантастическая.
XII
На кухне я разогрел себе содержимое какой-то банки, покрутил кран, вспомнил, что сам же отключил воду, чертыхнулся и снова пошёл на склад. От компота ещё сильнее пить захочется, попробую найти минералки. Банки, банки, банки, а вот и бутылки. Я сорвал крышку с одной из них и сделал глоток. Когда в следующий раз я буду что-нибудь пробовать, надо будет делать глотки поменьше, подумал я, ощущая, как масло идёт по пищеводу.
С третьей попытки я нашёл что-то вроде минеральной воды. Не люблю минералку, но кобениться не буду, подумал я, и вернулся на кухню. Поужинав, я помечтал немного о хлебе, поизучал линии жизни на своих ладонях, попил, морщась, минералочки, прикинул, сколько провианта нам надо с собой взять, вытер стол найденным здесь же полотенцем, посидел, изучая узор на крышке стола.
В общем, я с ба-альшой пользой проводил время, а мысль всё крепла в моей голове, постепенно преодолевая усталость.
Надо сходить посмотреть на Волну, подумал я, то есть нужды в этом никакой, это я понимаю прекрасно, что ничего это мне не даст, но ноги уже несли меня наружу. Неслышной тенью рядом нарисовался Серёга и двинулся следом за мной. Караулят, думал я беззлобно, заходя в кессон. Глаз не спускают, держат клыки наготове, продолжал думать я, нажимая кнопку. С тихим, еле слышным скрежетом отошёл кусок скалы, и мы с волком вышли наружу. Я обошел багги по кругу, прежде чем залезть в кабину. Теперь, когда я получше узнал эту машину, она внушала мне невольный трепет. Я подумал о людях, что её создали, и о тех, кто ездил на ней, я хоронил их, вспомнилось мне, моя рука подносила спичку к хворосту, и пламя сожрало их тела.
Я залез в кабину, посмотрел, как с резвого прыжка волчара тяжко шлёпнулся на боковое ограждение багги и, царапая когтями по металлу обшивки, влез в кабину и устроился калачиком за спинкой водительского кресла. Затем я сел в кресло, нажал кнопку запуска, багги приподнялся над землёй, и вдруг, словно прожектор включился, — пространство перед машиной осветилось. Испуг был причиной того, что я безотчетно снова вдавил кнопку, и свет погас, но багги… багги остался висеть в воздухе. Я посмотрел на свой палец, упёршийся в панель, и обнаружил, что промахнулся. Во второй раз я нажал на кнопку, назначение которой днём осталось для меня неясным.
Зато теперь всё прояснилось. Свет, значит, включается автоматически, и его можно выключить.
Это хорошо, это мы запомним.
И я снова завёл машину, развернул её и пустил в гору.
Багги мягко накренился и поплыл вверх по склону. Облака, весь день сеявшие снег, исчезли, и большие блестящие синие звёзды сверкали в исчерна-синем небе. Волчья морда просунулась вперёд слева от меня. Секунд тридцать волк смотрел на панель со светящимися циферблатами, потом нервно зевнул и усунулся обратно.
Машина вползла на гребень; я привёл джойстик в нейтральное положение, и мы встали.
Жуткая, светящаяся полоса заметно придвинулась. Да, прикинул я, суток шесть, не больше.
— Красиво, — сказал Серёга неожиданно.
Я посмотрел на него. Неподвижным изваянием стоял волк, положивши лапы на борт и, не отрываясь, смотрел на надвигающийся конец своего света, и только пар шедший из пасти, свидетельствовал о том, что волк — живой.
Через две минуты мы поехали обратно.
Спал я крепко, и ничего мне не снилось.
XIII
— Может, поедим? — спросил кот.
— Отстань, — сказал я. — Сколько можно жрать.
— Жрать можно всегда, — сказал кот. — Существа, не понимающие этого, есть дураки.
— А как же лишний вес? — спросил я.
— Что значит лишний вес? — спросил в ответ кот.
О как, подумал я. Везёт, что тут скажешь.
Мы неслись по Синему миру на юг, лишь иногда останавливаясь. Порой из-за того, что кот с волком начинали спорить, определяя направление, но чаще чтобы совсем не задубеть. Покатайтесь зимой без лобового стекла, и вы поймёте, о чём я. Вся та одежда, которую я нашёл в убежище, помогала плоховато, а бэтмэнскую одёжу я надеть побоялся. Ну приспичит мне, к примеру, и что я буду делать?
Долго, впрочем, греться я себе не позволял, помня о жуткой светящейся полосе, и мы снова неслись, словно призраки, беззвучно и бесследно. Было похоже на то, что мир этот был довольно густо заселён — на нашем пути постоянно попадались следы человеческого присутствия. Было похоже на то, что мы уже двигались по промышленной зоне. Какие-то башни, ажурные конструкции, органично вписанные в ландшафт, и совершенно немыслимые с точки зрения земных технологий. Невозможно построить такое из стали и бетона. Рухнет под собственной тяжестью.
Один раз на нашем пути попался городок, и мы пересекали его по прямой как стрела улице, идущей точно с севера на юг. Я сбавил скорость, разглядывая всё вокруг. Городок не выглядел брошенным: ни мусора, ни разрухи. Сияли, переливаясь разными оттенками синего, вывески и билборды. Казалось, что все просто отошли ненадолго.
XIV
А вот сюда мы заедем, решил я, увидев здание, похожее на супермаркет.
Да, так и есть: огромная пустая стоянка, стеклянные двери, а за стеклом кассы, стеллажи с товарами, тележки и всё такое прочее.
— Зачем мы поворачиваем? — спросил кот. — А останавливаемся зачем?
Вот ведь тварь подозрительная!
— Тебе хорошо, — сказал я наставительно. — Ты свою шубу всегда носишь на себе. А я мёрзну.
С этими словами я припарковал багги у стеклянных дверей.
Втроём мы подошли к дверям, и… и ничего не произошло. Этого следовало ожидать. Двери автоматические, а энергию к ним наверняка давно уже никто не подаёт.
Всё правильно.
В некоторой растерянности я огляделся вокруг и увидел металлическую урну. Я взял её в руки, покачал её в руках, оценивая вес. Вес был вполне ничего себе, то, что надо, и я со всей силой ударил урной по стеклу. Стекло разбилось в мелкие брызги, и, похрустывая стеклянной крошкой, я вошел в здание. Следом за мной, аккуратно ступая по осколкам, вошли Матроскин и Серёга.
Так, ну и где тут у них одежда? Может, второй этаж? Эскалаторы не работали, но я всё равно воспользовался им, словно обычной лестницей.
Догадка оказалась верной, сразу возле эскалатора располагались отделы с верхней одеждой. Выбор был богатый, что и говорить. Бесконечные ряды с куртками, пальто, плащами словно уходили вдаль. Выберу как себе что-нибудь такое… Длиннополое с капюшоном, и размером побольше, чтобы натянуть сверху. Но что именно? Вот эту синюю, или вот ту, гм… тоже синюю?