Потом врачи ушли, он остался в помещении один. За стеклянной стеной, отделявшей кабинет от коридора, тоже никого не было, если не считать робота-уборщика. Саймон без интереса огляделся: белые стены, шкафы из голубого пластика, серебристо-серый стол в форме запятой. Шкафы… А в шкафах – медикаменты! Значит, там должен быть метарин.
Саймон поднялся. Несмотря на то что отупляющее действие укола еще не прошло, он испытывал некое подобие возбуждения: метарин его спасет, метарин – это жизнь… Хотя, конечно, до мейцана ему далеко.
Распахнув дверцу шкафа, Саймон начал перебирать флаконы и коробочки с яркими этикетками. Вот. Нашел! Вытряхнув на трясущуюся ладонь сразу пять таблеток, бросил их в рот.
Звук открывающейся двери. Саймон, давясь, глотал таблетки.
– Господин Раос, что вы делаете?
Он оглянулся – на пороге стояли оба врача – и зажал в кулаке упаковку метарина. Пусть попробуют отобрать: он будет лягаться и кусаться, но никому не отдаст!
– Вы наркоман? – спросил незиец. – Так мы и думали…
Ничего не ответив, Саймон рухнул в кресло. Таблетки подействовали, к нему понемногу возвращалась способность здраво соображать, и теперь он, припоминая, что натворил на складе, пытался изобрести объяснение, которое избавит его от необходимости возмещать «Аониде» причиненный материальный ущерб.
Глава 5
Пересадочная станция приближалась – сложная серебристая конструкция на черном фоне, издали похожая на популярную у незийских детей игрушку из тонких металлических плоскостей и проволочных дуг, взаимное расположение которых можно менять, пока не надоест. Тина вместе с другими пассажирами находилась в обзорном салоне. Засунув руки в карманы комбинезона, она стояла перед стеной с изображением внешнего пространства и смотрела на станцию, не испытывая никаких эмоций, связанных с давней катастрофой на «Эдлоосе». Та катастрофа дала ей свободу. Когда она сказала Ригану, что согласна платить за свободу, она не кривила душой. Сейчас она имела все то, что когда-то в прошлом представлялось ей желанным, но недостижимым: необъятный многоцветный мир, друзей (пусть их было не слишком много, но они были), а также возможность путешествовать и жить без оглядки на манокарские законы.
К ней протиснулся Риган.
– Вы уложили свой багаж? «Аонида» задержится тут ненадолго.
– Да. Он у меня небольшой.
Свет далеких белых звезд пронизывал тьму, а потом сбоку появилась Ракса – здешнее солнце, по лицам пассажиров заскользили блики, люди заахали и зашевелились. Иллюзия того, что стены, отделяющие салон от космоса, прозрачны, как стекло, была настолько полной, что кое-кто поспешил к выходу.
– Тина, я хочу попрощаться…
Тина повернулась – с другой стороны к ней подошел Листан.
– Всего хорошего, Тим. Может, когда-нибудь еще увидимся.
– Если будете на Земле – обязательно загляните к нам. Зоопарк Внеземных Видов, на восточно-европейской территории. Полсотни квадратных километров, мы постарались воспроизвести там естественные условия для представителей вымирающих видов – грандиозная была работа.
– Знаю, я видела ваши фильмы. Обязательно загляну, когда выкроится время.
– Том обрадуется, он вас очень полюбил.
Саймон, стоявший в нескольких шагах от них, презрительно скривился. Его и раньше раздражали безмозглые энтузиасты вроде Листана, а уж теперь, когда он упустил такую возможность… «Кошмары стали явью: монстр на космолайнере» – примерно так мог бы звучать заголовок. Если б Саймон не забыл в гостинице свой метарин и находился в хорошей форме, он бы сумел превратить банальное происшествие в настоящую кровавую сенсацию. Проще простого: как следует раздразнить сбежавшего шипоглава, а потом подсунуть ему кого-нибудь из пассажиров (лучше всего – ребенка, на борту «Аониды» находилось несколько детей с родителями) – и заснять развязку… Он бы заработал на этом деле много мейцана!
Саймон фыркнул, вспомнив разглагольствования корабельных медиков. Оба они, и доктор Слииос, и доктор Карева, всю дорогу вели с ним душеспасительные беседы о вреде наркотиков, уговаривая пройти курс лечения.
– Господин Раос, вы ведь принимаете не только метарин? – пристально глядя на него, спрашивала Карева. – С одного метарина вы бы не докатились до такого состояния. Вы – мейцанист, верно?
– Есть Всегалактическая Декларация о Правах Личности, – мысленно проклиная эту въедливую старуху, напомнил Саймон. – Вы знакомы с ее текстом?
– Знакома. Я не собираюсь вторгаться в вашу частную жизнь, господин Раос. А вы знаете о том, что мейцан медленно, но необратимо разрушает человеческий мозг и в конечном счете доводит свою жертву до полной деградации?
Со слов шефа Саймон знал, что это не так. «Ты когда-нибудь видел свихнувшегося мейцаниста? – спросил однажды шеф. – Ну вот, и никто не видел! Медики врут. Они могут взять любого психа и заявить, что это, мол, мейцанист или кто-нибудь там еще, – дежурный трюк, мы и сами так умеем. Верить, Саймон, нельзя никому! Кроме меня». Осклабившись, шеф захохотал.
– Голословное утверждение, – Саймон криво улыбнулся Каревой. – Даже целых два голословных утверждения – и насчет того, что я мейцанист, и насчет того, что мейцан вреден.
– Сколько лет вы его принимаете, господин Раос?
– Вы ошибаетесь, доктор. Я принимаю только метарин.
– Обычно мейцан разрушает мозг своей жертвы за двенадцать-тринадцать лет. Советую вам подумать об этом, господин Раос!
– Доктор Карева, лучше подумайте о себе, – Саймон наконец нашел, что ей сказать. – По-моему, вам давно уже пора на пенсию… Человек, доживший до преклонных лет, должен сидеть дома и беречь свое здоровье, а не мотаться по космосу!
– Это устаревшая и реакционная точка зрения, господин Раос. Несмотря на возраст, я нахожусь в отличной форме и на здоровье не жалуюсь. – Теперь она смотрела на него с любопытством – как на экзотическое животное или музейный экспонат, и Саймон ощутил смутный страх. – Современные технологии позволяют избавиться от мейцановой зависимости – если, конечно, процесс разрушения мозга не успел зайти слишком далеко. Неужели вы не хотите вернуться к нормальной жизни?
Саймон передернул плечами. «Нормальная жизнь – удел „живого сырья“. Эксцессеры не бывают нормальными, потому что гениальность и здравый смысл несовместимы». Тоже одно из высказываний шефа, в самую точку попал.
Несмотря на то что врачи Саймону не нравились, он покорно выслушивал их наставления, порой даже поддакивал для вида. Они согласились до прибытия в систему Раксы давать ему ежедневно по две таблетки метарина, и он не хотел сердить их, чтобы не передумали. Саймон надеялся, что на пересадочной станции удастся запастись метарином. Иначе он пропал.
– …Тина, я всем расскажу, как вы помогли спасти шипоглава. Если приедете к нам в зоопарк, мои коллеги будут рады с вами познакомиться!
– Спасибо, Тим. Интересно будет увидеть ваш зоопарк, я много слыхала о нем.
Саймон поморщился и отошел – он не мог больше это выносить. Слащавая лицемерная болтовня… Оба изо всех сил стараются показать друг другу, самим себе и окружающим, какие они хорошие, – и это после того, как Листан, проявив преступную халатность, упустил из клетки опасного хищника, а Тина укокошила на «Сиролле» четырех человек!
В душе у Саймона все кипело от возмущения, и он отправился к себе в каюту – собирать вещи. В этот раз он ничего не забудет… Ему удалось, обманув бдительность врачей, стащить и припрятать лишнюю упаковку метарина, и он держал ее при себе, в потайном кармане, вместе с мейцановой капсулой. Даже если у него в каюте устроят обыск – ничего не найдут!
В коридоре было пусто, только следом за Саймоном семенил робот-паучок с видеокамерой. Еще одно оскорбление, нанесенное ему этими прохвостами с «Аониды»… Они заявили, что по их правилам каждый наркоман, оказавшийся на борту, должен находиться под постоянным наблюдением, и приставили к нему эту механическую тварь. Саймон пытался протестовать, но капитан пригрозил судом. Ладно… Саймон обреченно вздохнул. Пусть все считают его заурядным наркоманом – лишь бы не догадались, что имеют дело с эксцессером!
Пересадочная станция в системе Раксы несла на себе отпечаток сразу двух миров: цивилизованного и благополучного, который жил по всегалактическим законам, – и другого, иррационального, жестокого, лишенного даже внешнего налета цивилизованности. Несколько лет назад Тина здесь побывала. Она посетила и Рошеген – холодную планету с пригодной для дыхания атмосферой, и Сот – раскаленный мир с подземными городами желийцев. Формально система Раксы принадлежала желийской корпорации «Экан Щеранос», добывавшей здесь полезные ископаемые. В действительности желийцам нужен был только Сот, источенные выработанными шахтами недра Рошегена давно уже перестали их интересовать. Правда, кое-где на Рошегене ценные минералы все же сохранились – в количествах, слишком мизерных для того, чтобы с ними стала возиться солидная корпорация, но вполне достаточных, чтобы привлечь на планету искателей удачи.
Тина и Риган шли по центральному коридору станции, впереди катился, подпрыгивая на стыках плит, робот с багажом. По обе стороны светились на стенах вывески, призывающие посетить бар, магазин, кабинет психотерапевта и т. п.; из-за арок доносились голоса и музыка либо звуки, которые считались музыкой у нечеловеческих рас. Из очередного проема выскочил громила в замызганном дорогом костюме – он схватил Тину за локоть и прорычал:
– А ну пошли со мной, а ты, парень, помалкивай… – но тут же вмазался в стенку, сполз на пол, да так и остался сидеть, очумело моргая.
– Местный колорит, – объяснила Тина Ригану, едва успевшему сунуть руку в карман за парализатором. – Вы бывали здесь раньше?
– Не приходилось. Но я знаю, что представляет собой Рошеген. Ума не приложу, почему «Экан Щеранос» терпит у себя под боком такую клоаку! «Лидер» на его месте давно бы уже навел порядок.
– Наверное, желийцам все равно.
Никаких официальных властей на Рошегене не было, если не считать базы Космопола, который занимали не столько разборки между старателями, сколько отлов опасных преступников, нередко удиравших в систему Раксы в надежде укрыться среди себе подобных и отсидеться. Также на планете находились офисы нескольких мелких фирм (последние скупали у старателей их добычу), множество религиозных миссий, благотворительная больница и принадлежавший «Экану» космопорт в тропиках.
– Вам сюда! – предупредил робот, сворачивая в боковой коридор, такой же широкий, но малолюдный. – Отель «Элида» – самый лучший в обитаемом космосе, для состоятельных клиентов!
Они сняли два номера с общим холлом. Риган заказал обед, Тина тем временем просматривала сводку новостей с Рошегена: драка между старателями, обвал в старой шахте, еще драка, еще обвал, в обоих полушариях метели и сильные морозы… Рошеген не изменился. Чем он поразил ее в прошлый раз – так это тем, насколько мало люди здесь ценят жизнь, причем не только чужую, но и свою собственную. Дня не приходило без того, чтобы на Тину не напали (со всеми вытекающими отсюда последствиями для нападавших). Словесные оскорбления она игнорировала, а если противники от слов переходили к действиям, била молча – отвращение к устным перепалкам зародилось у нее еще в детстве (ей часто приходилось быть свидетельницей шумных скандалов между слугами или отцовскими женами). Она никого не задирала и не лезла в дела старателей, однако стоило ей прибыть на новое место, как обязательно находились желающие испытать на себе крепость ее кулаков. В конце концов Тине это надоело, и она вернулась в космопорт. В зале ожидания к ней подошел гинтиец в белом комбинезоне.
– Госпожа Хэдис, не так ли? Я – Райрах, врач из благотворительной больницы. Вы еще долго собираетесь путешествовать по Рошегену?
– Я через час улетаю.
– Хвала Бесконечности! Наконец-то!
Во взгляде врача было столько искренней радости, что Тина даже задетой себя не почувствовала, только удивилась:
– Разве мое присутствие чем-то мешало вам, доктор?
– Извините, – Райрах немного смутился – насколько способен смутиться гинтиец. – С тех пор как вы появились на Рошегене, мы работаем в три смены. Мы же благотворительная больница, средства у нас ограниченные, персонал немногочисленный… А благодаря вам количество наших пациентов удвоилось! Честно говоря, мы собирались попросить вас покинуть планету – бросили жребий, вот и выпало мне…
– У вас в больнице есть психотерапевт? – спросила Тина. – Или кто-нибудь вроде?
– Есть.
– Он не пытался выяснить у пострадавших, какого черта на меня нападали? Видите ли, доктор, я никогда не нападаю первая… если в этом нет острой необходимости, – подумав, уточнила Тина.
– Наш психотерапевт оказывает помощь переутомившимся сотрудникам больницы, а не пациентам. Пациентов мы штопаем и выпускам на все четыре стороны. Теперь хоть немножко отдохнем… Наверное, к вам привязывались потому, что вы женщина.
– На Рошегене есть и другие женщины, – пожала плечами Тина. – Я видела их почти в каждом поселке.
– Это здешние проститутки. У них своя социальная ниша, и они вписываются в общую картину, а вы – нет. Очевидно, ваше присутствие раздражало людей, а раздражение находило выход в агрессии. Желаю вам счастливого пути, госпожа Хэдис.
Попрощавшись, врач в приподнятом настроении отправился в буфет, а Тина, проводив его взглядом, повернулась к прозрачной стене, за которой расстилалась равнина, до самого горизонта разбитая на прямоугольники плантаций – тропики были единственной климатической зоной на Рошегене, где хоть что-то могло расти, чем и пользовались фирмы, которые вели дела со старателями. На плантациях кудрявилась бледная пышная зелень, вдалеке сверкал водяной веер – там парил над грядками поливочный автомат. Тина невесело усмехнулась: она ведь приезжала сюда вовсе не за тем, чтобы переломать некоторое количество рук и ног и усложнить жизнь персоналу благотворительной больницы. Чем-то Рошеген напоминал ей Манокар. Не ландшафтами и не внешним укладом… Обитатели этих миров, на первый взгляд столь различных, не способны позволить другому быть тем, кто он есть, – вот в чем сходство.
Сейчас Тина подумала, что на Рошегене придется соблюдать повышенную осторожность, иначе благотворительная больница пришлет депутацию с просьбой убираться подальше еще до того, как они с Риганом успеют добраться до Гонщика.
– А вы есть не будете? – удивился Риган, как раз покончивший со своим обедом.
– Я ем меньше, чем обычные люди.
– Все время забываю… А как же вы кормите свою искусственную часть?
– Это не проблема. Когда полетим на Рошеген?
Организм киборга аккумулирует рассеянную энергию – странно, что Риган сам не сообразил… Или он просто хотел выяснить, насколько она откровенна?
– Завтрашним рейсом. Тина, нам нужно обсудить тактику… Гонщик на Рошегене, но если он поймет, что мы здесь, он исчезнет.
– Каким образом вы за ним следите?
– Он меченый.
– Так почему он до сих пор не избавился от метки? Это же просто…
– Просто для тех, у кого чистое досье. Не забывайте, что он преступник и психопат. Как только он обратится в любую клинику, его арестуют.
– Хм… Но ведь можно обратиться к специалисту в частном порядке, хорошо заплатить…
– Он психопат, – повторил Риган. – Такие, как он, всегда поступают нелогично. Чего стоит хотя бы взрыв на «Сиролле»! Итак, мы с вами должны загримироваться, у меня есть все, что для этого нужно. Я буду выдавать себя за торговца, скупающего минералы, а вы – скажем, моя секретарша… Молодая и привлекательная. Вы постараетесь его завлечь, он клюнет, и тогда вы его ликвидируете. – Превратно истолковав гримасу Тины, Риган поспешил успокоить: – Не волнуйтесь, я включил противоподслушивающее устройство.
– Одна поправка, Риган.
– Какая?
– Завлекать его будете вы, – Тина с удовольствием смотрела на медленно багровеющую физиономию своего напарника.
– Вы хотите сказать, что я… что я – голубой?!. – Риган понизил голос до шепота. – Да как вы смеете… Корпорация заплатила вам большие деньги, а вы оскорбляете руководителя операции…
– Взаимно, Риган. – Он глядел на нее со злобой и недоумением, и Тина объяснила: – Вы сами только что предложили оскорбительный для меня вариант.
– Что вам не нравится? Вас наняли, чтобы убрать террориста!
– Вот именно, убрать, а не завлекать. Не стоит смешивать секс и насилие – это разные вещи.
Риган некоторое время молчал, потом буркнул:
– Ну ладно… Видимо, у вас, киборгов, своя психология… Какой вариант предлагаете вы?
– Мы высадимся на Рошегене, не маскируясь. Вы – сотрудник «Галактического лидера», в отпуске, покупаете минералы для своей коллекции. Я – ваш телохранитель. Если Гонщик так сильно ненавидит «Лидер», он наверняка попробует до вас добраться – и тогда я его убью.
– Хотите сделать из меня приманку, да? – усмехнулся Риган. – Не выйдет. Он психопат, но не дурак, сразу все поймет. Драться с тергаронским киборгом согласится только самоубийца, а этот тип умирать не хочет. Так что никуда ваш план не годится!
– Вы знаете, хотя бы примерно, в каком районе планеты находится его база?
– В западной части материка Иллудау, сигнал идет оттуда. Мы должны подобраться к нему незаметно, иначе он смоется.
– А если мы будем выдавать себя за странствующих проповедников? Я таких видела, когда путешествовала по Рошегену, здесь полно религиозных миссий.
– Ерунда, – хмыкнул Риган. – Вы религиозны?
– Нет. Я агностик.
– И я тоже. Чтобы выдавать себя за проповедника, нужно знать догмы хотя бы одной религии! У нас нет времени все это изучать – Гонщик может удрать, у него звездолет.
– Мы придумаем свое учение. Собственно, я как раз это имела в виду, мы ведь не хотим компрометировать какую-нибудь из существующих религий.