Котик сидел в своей квартире, развалясь в кресле, удобно вытянув ноги и прихлебывая из бутылки темное пиво.
– Я велел Семену и Химику уехать из Города.
– Это правильно. Семен начинает терять над собою контроль, он становится опасным. А Дамир?
– Дамиру придется остаться. Его еще будут допрашивать. По-моему, его подозревают в убийстве.
– Забавно. А что с нашей переводчицей?
– Ее тоже допрашивали. Мне кажется, мы с вами ошиблись на ее счет. Она не из милиции.
– Хорошо бы. А если из милиции, то что она здесь делает? Может это быть связано с тем, что Семен натворил летом?
– Маловероятно. Столько времени прошло… Чего ж они так долго выжидали?
– Ты прав, Котенька. Возможен и третий вариант: она из милиции, но находится здесь не для работы, а для отдыха. Как ты думаешь, в этом случае она представляет для нас опасность?
– Думаю, что нет.
– Надо бы, чтобы Дамир за ней проследил. Они встречаются?
– Дамир ее уже два дня не видел.
– Интересное кино! Куда же она делась?
– Сидит в номере, работает. На весь этаж слышно, как машинка стучит. Просто Дамир ею не интересуется. Зачем она ему? Он ведь ее от Зарипа оберегал.
– Плохо, Котик. Выговор тебе. Дамиру нужно голову на место поставить. Возьмись за это.
– И что я скажу Дамиру? Вы сами говорили, нельзя, чтобы он знал, что она из милиции.
– Скажи что угодно. На меня сошлись в крайнем случае. Объясни этому богемному существу, что нельзя увиваться за женщиной и объясняться ей в неземной любви, а потом без всяких причин исчезать. Растолкуй ему, что она может обидеться, а ведь только она сможет подтвердить его алиби на момент убийства. Нельзя с ней ссориться. Нет ничего страшнее мести брошенной женщины. Такие аргументы он поймет.
– Такие – пожалуй, да, – согласился Котик, делая большой глоток и отставляя бутылку.
– Ты уж постарайся, дружок. Обеспечь постоянное присутствие Дамира рядом с Каменской. Пусть будет повнимательнее.
– Постараюсь.
Глава 7 День восьмой
Прямо из аэропорта Юрий Коротков приехал в Городское управление внутренних дел. Сотрудники уголовного розыска подробно рассказали ему обо всем, что удалось узнать за два дня, прошедших со времени обнаружения трупа Николая Алферова.
– Вчера Сергей Михайлович разговаривал с вашим начальством, так что мы в ходе работы начали проверять версию о заказном убийстве. Пока ничего не вырисовывается.
– А другие версии есть? – спросил Коротков.
– Ревность и деньги. Они там целый подпольный тотализатор устроили. Заключали пари на женщин, ставка – сто тысяч рублей. Представляете?
– Лихо! – Юра расхохотался. – И сколько было участников?
– Насколько нам известно – трое. Сам потерпевший, его сосед по комнате Павел Добрынин и сотрудник санатория Шахнович.
– Как со свидетельской базой?
– В первое же утро опросили всех поголовно, гигантскую работу проделали. Большинство, конечно, ничего не знают ни об обстоятельствах дела, ни о самом Алферове. Тех, кто знает хоть что-нибудь, на следующий день допросил следователь. Их не так уж много, к сожалению.
– Поподробнее, пожалуйста, – попросил Юра.
Смуглолицый Андрей Головин заглянул в блокнот.
– В первую очередь Добрынин и Шахнович. Затем супруги из Тулы, их соседи по столу, которые слышали, как они обсуждали условия и результаты игры. Женщин, за которыми ухаживали участники тотализатора, всего пятеро. Ну и еще несколько человек, так или иначе сталкивавшихся с Алферовым. Вот список.
Головин положил перед Юрой листок с фамилиями, указанием места работы и (для отдыхающих) номера комнаты. Пробежав список глазами, Коротков сразу же наткнулся на фамилию «Каменская». Рядом стояла пометка «ГУВД Москвы, комната 513».
– Меня интересует свидетель Каменская, – обратился он к Головину.
– Каменская Анастасия Павловна, шестидесятого года рождения, – бойко начал Андрей, поглядывая в свои записи, – приехала в «Долину» двадцатого октября, путевку приобретала в Москве заранее, еще в августе. Сам Алферов тоже приобретал путевку в Москве, но значительно позже, в начале октября, так что вряд ли Каменская ехала сюда специально, чтобы встретиться с Алферовым.
«Что он несет? – с ужасом подумал Коротков. – По сути все абсолютно правильно, он так и должен проверять людей, проходящих по делам о заказных убийствах. Но не Аську же… Неужели она им не сказала?»
– Свидетель Каменская, на мой взгляд, – тем временем невозмутимо продолжал Андрей, – одна из наиболее реальных фигур, объясняющих убийство на почве ревности или корысти.
– Поясните, – коротко потребовал Коротков.
– За ней последовательно пытались ухаживать все трое участников тотализатора, и все трое якобы не преуспели. Но в это мне лично поверить трудно.
– Почему?
– Если бы вы видели эту Каменскую, а также Добрынина и Шахновича, вы бы тоже не поверили. Добрынин и Шахнович – красавцы, каждый в своем стиле, один блондин, другой – брюнет, оба настоящие супермены. И, прошу заметить, при деньгах. Каменская же – совершенно невзрачная, внешне неинтересная, тихая женщина. Успехом у мужчин не пользуется. И вы можете поверить в то, что, находясь в отпуске, она не соблазнится возможностью закрутить роман с такими привлекательными мужчинами?
– Так я не понял, в чем вы видите обман? Вы сказали «якобы не преуспели».
– Я полагаю, что Каменская приняла ухаживания если не всех троих, то по меньшей мере одного из них, и по каким-то причинам и она, и ее партнер решили скрыть это от остальных.
– И какова же, по-вашему, эта таинственная причина? – Юре все труднее было сдерживаться.
– Участники тотализатора оговорили условие, при котором проигранное пари удваивает ставку на конкретную женщину. Если, к примеру, вы беретесь первым поухаживать за дамой, то ставка – сто тысяч. Если у вас ничего не вышло – ставка двести для того, кто берется за дело следующим. Если и у второго не получается, берется третий при ставке четыреста. И так далее. Можно даже идти по второму кругу, соответственно увеличивая ставки.
– Ну и что? – не понял Коротков. – Как это связано с ложными показаниями?
– А очень просто. Предположим, успеха у Каменской добился первый же, кто попытался за ней поухаживать. Кстати, я не исключаю, что в сексуальной сфере она могла оказаться куда более привлекательной, чем выглядит внешне. Она и ее первый партнер понравились друг другу и решили надуть остальных, сделав вид, что пари проиграно. Конечно, игрок на этом потерял, вместо того, чтобы положить в карман двести тысяч, он выложил сто. Но зато ставка за Каменскую возросла, следующий игрок был обречен на неудачу, и его ставку поделили между собой остальные. Та же судьба постигла и третьего. В итоге, если я не ошибся в подсчетах, первый партнер Каменской мог заработать на своем невинном мошенничестве четыреста тысяч, если бы ему удалось довести дело до второго круга. Повторная попытка любого из двух оставшихся участников подняла бы ставку до восьмисот тысяч, а уж если бы удалось уговорить и второго, выигрыш был бы просто бешеным. Такое милое надувательство вполне могло стать поводом для убийства. Деньги-то, согласитесь, немалые.
– Немалые, – тупо повторил Коротков. «Бред какой-то… Остроумная версия, которую обязательно надо было бы проверить, если бы речь не шла об Аське».
Он оторвал глаза от списка свидетелей.
– Где работает Каменская?
– Там же написано. У вас, в ГУВД Москвы.
– Где именно, в каком подразделении? – не отставал Коротков.
Андрей полистал блокнот, напряженно что-то вспоминая.
– Не помню, – наконец выдавил он.
– Не помните или не знаете? – Юриному терпению пришел конец.
Головин хмуро молчал, пытаясь понять, чего к нему прицепился этот невысокий крепыш из МУРа.
– Извините, товарищ майор, я не вижу разницы. Может быть, Каменская работает в секретариате или в учетной группе, но для нас она свидетель, и не более того.
– Вы смотрели ее документы или записали место работы с ее слов?
– Со слов. Она предъявила паспорт, там место работы не указывается.
– А вы оказались таким доверчивым и не пожелали взглянуть на ее удостоверение. Так?
– Послушайте, Юра, я выехал на место происшествия в четыре часа утра, перед этим я сутки дежурил, и вместо того, чтобы смениться и пойти спать, до ужина опрашивал людей в санатории. Да, я не счел нужным требовать у нее удостоверение, потому что это была бы непродуктивная потеря времени. Если дело дойдет до подозрений в адрес Каменской, ее все равно будут проверять по месту работы, и ложь обнаружится. Если мы ни в чем конкретном ее не подозреваем, то она вольна называть любое место работы, на ее статус свидетеля это никоим образом не повлияет. И на отношение к ее показаниям – тоже. На следующий день с ней беседовал следователь, вполне возможно, он видел ее документы, и, если его что-то насторожило бы, он тут же нам сообщил. Я не прав?
– Нет, Андрей, вы не правы. Мне сейчас придется говорить вам неприятные вещи, поэтому предлагаю сначала перейти на «ты».
– Не вижу связи, – нахмурил брови Головин.
– А чтобы тебе легче было мне отвечать. Идет? Так вот, Каменская не работает ни в секретариате, ни в учетной группе. Анастасия – опытный, квалифицированный сотрудник уголовного розыска, она работает в одном отделе со мной. Это удивительная, редкостная удача, что она находилась в санатории за несколько дней до совершения преступления. Она очень наблюдательна, она могла видеть множество интересных вещей, но самое главное – она могла сделать из них еще более интересные выводы. И я не верю, что она не попыталась поделиться с вами информацией. Признавайся, Андрей, предлагала она тебе помощь?
– Было. Она сказала, что будет рада оказаться полезной… Что-то в этом духе.
– А ты? Что ты ей ответил? Спасибо сказал?
– Нет.
– Даже «спасибо» не сказал? Ну и растяпа же ты, братец. Как ты думаешь, она обиделась?
– Да не обратил я внимания. Но лицо вроде окаменело, это я заметил.
– Плохо. Но надежда есть. Если у нее язык не повернулся тебе сказать, что она работает в розыске, можно полагать, что она и с другими об этом не распространялась. Значит, можно попробовать ее использовать. План этажа есть?
Юра внимательно изучил план пятого этажа. Какая-то странность бросилась ему в глаза.
– Пятьсот тринадцатый номер – двухместный?
Андрей склонился над планом.
– Судя по всему – да. Вот, видите? Площадь комнаты больше, чем в соседнем номере справа и такая же, как в номере слева. В «Долине» номера идут симметричными парами: два одноместных – два двухместных.
– Кто у Каменской соседка по комнате?
– Она живет одна, у нее нет соседки.
– А кто соседи справа и слева?
– Справа – милейшая старушка, старейший преподаватель нашего музыкального училища, Вальтер Регина Аркадьевна. Слева – супруги из Краматорска, муж – главный инженер завода, жена – бухгалтер.
– С супругами из Краматорска Аська вряд ли общается, – задумчиво проговорил Коротков. – Старушка-музыкант – более подходящая компания для нашей Каменской. Попросим ее познакомить меня с Анастасией.
* * *Регина Аркадьевна тут же откликнулась на стук и приветливо улыбнулась вошедшим.
– Здравствуйте, Регина Аркадьевна, вы меня помните? Моя фамилия Головин, я на днях тут с вами беседовал.
– Здравствуйте, голубчик, разумеется, я вас помню. А это, – она кивнула на Короткова, – ваш коллега?
– Совершенно верно. Меня зовут Юра, я тоже работаю в уголовном розыске. Регина Аркадьевна, у нас к вам просьба несколько необычная и весьма деликатная. Вы понимаете, речь идет об убийстве, это вещь серьезная, и мы очень рассчитываем на вашу помощь.
– Господи! – рассмеялась старуха. – Такое длинное предисловие, словно вы собираетесь просить у меня денег.
– Мы собираемся просить вас, чтобы вы познакомили Юру с вашей соседкой.
Регина Аркадьевна не могла скрыть изумления.
– С Настенькой? Но к чему эти сложности? Настя – прелестное существо, очень доброжелательное и приветливое. Вы можете постучаться к ней в дверь, она вас не выгонит. Зачем вам мое посредничество?
– Я же сказал, Регина Аркадьевна, что просьба деликатная. Мы не хотели бы, чтобы ваша соседка Каменская знала, что Юра работает в милиции. Поэтому нужна легенда, и роль этой легенды мы просим сыграть вас. Представьте Юру своим учеником или родственником. Да кем угодно, только не милиционером.
Женщина тяжело села, опираясь на палку, и пристально поглядела сначала на Короткова, потом на Головина.
– Должна ли я понимать вас таким образом, что вы Настю в чем-то подозреваете? Иначе к чему весь этот маскарад?
– Регина Аркадьевна, дорогая, – Андрей умоляюще сложил руки перед собой, – не заставляйте меня выбалтывать профессиональные секреты. Я сам себя перестану уважать. Если вы не хотите пойти нам навстречу, я попрошу вас забыть о нашем визите и обращусь со своей просьбой к кому-нибудь еще. Хотя, признаюсь честно, ваш отказ сильно все осложнит. Вы – идеальная легенда для Юры, вы общаетесь с Каменской, ваши профессиональные интересы далеки друг от друга, вы – музыкант, она – переводчица, таким образом, ваш невинный обман никогда не вскроется. А следствию вы очень помогли бы.
– Хорошо, я сделаю так, как вы просите. Но вы ставите меня в чрезвычайно трудное положение. Моя соседка мне очень симпатична, скажу больше, она чудесная женщина, умница, с хорошим образованием. Может, вы не знаете, но она свободно владеет пятью европейскими языками. Она – человек во всех отношениях достойный. Если у вас есть основания относиться к ней с недоверием – это ваше дело. Это ваша работа, в конце концов. Но у меня таких оснований нет. И мне будет очень, очень трудно ее обманывать. Мне уже шестьдесят семь, дорогие мои, в этом возрасте нужны достаточно веские причины, чтобы обманывать человека в два раза моложе себя. Поставьте себя на мое место: я знакомлю вас с Настенькой, ваши отношения каким-то образом развиваются, вы плетете ей невесть что, а потом она приходит и начинает рассказывать мне про якобы моего же ученика, пересказывать истории из его жизни и говорить, понравился он ей или нет. Впрочем, она деликатный человек, и, если вы ей не понравитесь, она об этом вслух не скажет. Но моя-то роль какова? Слушать и поддакивать заведомой лжи? И чувствовать себя последней дрянью? Я уже сказала, что вам не отказываю. Но я хочу, чтобы вы ясно представляли себе, на что вы меня обрекаете. Идите, Андрей, вы нам больше не нужны, мы с Юрочкой сейчас придумаем, как поставить мизансцену.
* * *Настя сдержала слово, данное врачу, и с утра посетила все перечисленные в санаторной книжке процедурные кабинеты: грязи, массаж, бассейн, а после обеда собралась на прогулку. Дверь, ведущая из комнаты соседки на балкон, была приоткрыта, и Настя слышала приглушенные голоса. Пока она натягивала кроссовки и заматывала вокруг шеи длинный белый шарф, мужчина вышел на балкон и довольно громко произнес, обращаясь к Регине Аркадьевне:
– Ладно, ладно, тетя Рина, не ворчите, буду курить на балконе. Ух, и холодно же! Не тетка вы, а ехидна, единственного племянника уморить готовы.
Настя застыла с курткой в руках. Юрка! Юра Коротков приехал! Миленький Колобочек! Какую теперь каверзу он затеял? Что ей-то делать? Ждать, пока Юра объявится со своей легендой, или первой идти знакомиться?
Настя решила выждать. Юрино появление на балконе она расценила не как приглашение, а как предупреждение, чтобы в нужный момент она, Настя, последила за своим лицом. А коль ждать – так по всем правилам, подумала Настя и добросовестно отправилась на прогулку.
Знакомство состоялось накануне ужина, после того как Настя всласть нагулялась и наработалась. Юра Коротков был представлен племянником Регины Аркадьевны, Настя изображала откровенную скуку и желание побыстрее уйти к себе.
– Можно пригласить вас после ужина на прогулку? – галантно спросил племянник Юра.
– Спасибо, – тусклым голосом ответила Настя, – я сегодня уже гуляла.
– А на танцы? Вы танцуете? – продолжал настырно приставать племянник.
«Я не танцую. Но я умею танцевать в любом стиле из всех ныне существующих. Правда, а не получаю от этого удовольствия и очень устаю, как всегда устают от притворства, но я могу заставить свое тело изображать танец, если надо. Сама же я, Настя Каменская, не танцую».
И вот тут Насте повезло. В номер к Регине без стука зашел Дамир.
– Я не помешаю? – Он вопросительно взглянул на учительницу, потом на Настю, а Юру демонстративно проигнорировал.
– Конечно, Юра, я с удовольствием пойду с вами на танцы, – пропела Настя. – Знаете что, пойдемте ко мне, выпьем кофе вместо ужина и отправимся танцевать. Пусть Регина Аркадьевна и Дамир Лутфирахманович пообщаются без нас.
Регина Аркадьевна и Дамир рта не успели раскрыть, как Настя, лукаво улыбнувшись, подхватила Короткова под руку и вышла. Из-за двери до ее слуха донеслось:
– Это тебе урок, Дамир. Не умеешь ты ухаживать за достойными женщинами. Их уводят у тебя прямо из-под носа.
Очутившись в своем номере, Настя впихнула Короткова в ванную и дала наконец волю истерическому хохоту, уткнувшись лицом в его толстый свитер. Успокоившись, они вышли в комнату, Настя включила кипятильник и шепотом спросила:
– Говорить будем сейчас или подождем до танцев?
– Лучше на танцах, – так же тихо ответил Юра. – Сейчас будем просто забивать эфир. У твоей соседки балконная дверь открыта, так что давай-ка рассказывай мне роман, который переводишь. Поподробнее и с комментариями. Чтобы смешно было.
Время тянулось так медленно, что Настя готова была пойти в холл перевести стрелки часов, чтобы танцы начались быстрее. Всего-то надо было протянуть чуть больше часа, но иногда это бывает так трудно!