Она опять кивнула, удерживая «беретту» двумя руками.
— Вперёд.
Всего один шаг, и встал на позицию. Тёмная фигура по-прежнему таилась на крыше, однако теперь смотрела почти в противоположную сторону — на открытый городской стадион. Положение тела не изменилось, башка — как на шарнирах, всё-таки есть что-то от птицы, недаром мерещилось…
Сразу поймать цель мне не удалось.
Ну! Вот она. Матушки мои, да это не кожа! Небольшие характерные складки на «латексе», еле заметные выпуклости… Это одежда, падла!
И тут в нагрудном кармане сухо щёлкнуло!
Зачем! Пш-шш…
Бах! Бах! Оба мимо! Тварь подскочила, как на пружинах, разворачиваясь в воздухе.
— Ребята, собаки к вам побежали! Стая!!!
Ба-бах! Мне почудилось, что тварь вскрикнула?
Наверное это была лесть самому себе.
Пш-шш…
— Гош, что там?!
Зар-раза! Ну почему так не вовремя!
— Уходим! К лестнице!
Я не успел увидеть результат последнего выстрела, но силуэт с крыши исчез, это точно.
Сломя голову мы помчались прежним путём, прыжками через одну ступень взлетев по лестнице к огромным выбитым окнам. Уже готовясь перешагнуть через пустой проём, я обернулся и посмотрел на поле. Стая шла в атаку двумя потоками. Сколько же их, господи!
— Санин! Валим, валим!
Пробежав через зал чистой зоны, мы выскочили в коридор, где я захлопнул дверь и сразу же припёр её тем самым столом.
— Ещё давай!
Навалив мебели и закупорив баррикаду окончательно, я прижался к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Рация то и дело тихо шипела сигналом вызова. Немножко не вовремя ты влезла, птичка одесская!
— Света, некогда, молчи! Скоро будем, отбой.
Ничего не слышу. Идёт там бой или нет?
— Перестраховываешься, — заметила Анька, доставая платок. — Надо? Что у тебя с рукой?
— Давай. — Я сел на корточки, сил стоять не было. Ещё и локоть где-то ушиб. — Во мы драпали!
— Сам же говорил, что им не до нас будет!
— Говорил… Знаешь, что такое попасть под раздачу? Оптом порвут сгоряча, разбираться не будут. Лучше уж перестраховаться.
Выйдя через главный вход, мы обессиленно свалились на металлическую лавочку у стены здания. Что теперь делать? Пережидать непонятно чего?
Да идите вы все в задницу! Достав пачку сигарет, я выщелкнул белую палочку. Эх, был бы у меня автомат! Нет у тебя, Гош, навыка скоростной стрельбы, не помог в скоротечном бою ёмкий натовский магазин. Вспомнив, отстегнул и полез в карман за пачкой патронов, чтобы добить тройку взамен израсходованных.
— Мне тоже дай сигарету.
— Ты же не куришь?
— Что это за медик, если он не курит… Иногда помогает, Гош. А что у тебя с рукой?
Я тихо заржал.
— Ладно, чего сидеть, Ань, пошли. Светка там извелась… Фигас-се, рейд вышел!
— Не говори, сходили за шоколадкой.
И мы, уже более-менее успокоившись, пошли мимо стоянки автобусов по дороге.
Устал как сволочь! Моя готовность к подвигу на сегодня была исчерпана. Уже плевать на морфированных собак, плевать на чёрных чертей, любящих крыши, в голове было одно: успеть бы поспать хоть немного! Из опыта я знал, что после такой горячки просто так не отрубишься, какое-то время придётся остывать в полузабытье. Ёлки, ещё и вахту нести!
Судя по тишине вокруг, псы куда-то делись. Чем там облава закончилась?
Вышка УВД осталась за спиной, впереди показалось низкое здание старого терминала аэропорта. Вот и прикрытые ворота без замка возле одной из парковок, почти пришли.
На западе, примерно в километре от нас, медленно летела тарелка, без огней. Я посмотрел на неё как на ворону, привык. Вот был бы у меня зенитный пулемёт!
Пш-шш…
— Свет, мы подходим. Как у тебя?
— Вы куда пропали?! — Одесситка чуть не плакала. А может, и плакала. — Я чуть с ума не сошла, пальба на всю округу, псы эти! Ну и сволочи же вы, ребята… Идите быстрей, спокойно тут, нет никого.
Представляю, каково ей было одной сидеть и ждать в непонятках.
— Открывай уж, трусиха.
«Бонанза» стояла почти напротив аркады. Не обоссали тебе колёса эти четвероногие охотники за привидениями? Потерпи, крошка, совсем немного осталось.
Скрипнула, открываясь навстречу, тяжёлая старинная дверь, на бетон лёг тусклый конус света. Дома!
— Кто тут, маленький такой, шоколадку захотел? Папа таки принёс!
* * *С самого утра небо заволокли серые тучи. Всё не слава богу.
Нам лететь, а погода несколько не того. Наш пилот, правда, выглядит вполне оптимистично, тучи Светлану ничуть не пугают.
— Нижний край высоко, вполне допустимо.
Небо, между прочим, красивое. Многоцветье облаков всегда живописно, мне больше всего нравятся фотографии именно такого неба. Приземлённого, а не стратосферного. На улице было прохладно, а под предстартовое нервное напряжение даже слабый ветерок пробирает. Тем не менее мы с Анькой собрались к морю, решив напоследок искупаться, в запасе было полтора часа. Безответственно? Это да, это есть. Только психическое здоровье важней. Вот прижало, и всё тут — мелочь, надо окунуться и закрыть тему, а не придумывать отмазы.
Запрыгнув в джип, покатили к нижней обзорной площадке под «Ройалем», где раньше стояли ряды рыбацких лодок и речных такси. На пляж «Холидей Паласа» я по понятным причинам идти не захотел, лучше уж возле короткой дамбы, ведущей к Влахерне. Здесь и обзор хороший, и машина под боком.
В старинном монастыре, кстати, опять появились люди — дед с бабкой и внуки, молодая греческая пара. Недаром говорят, что свято место пусто не бывает. Поздоровались издалека, на большее времени не было.
Быстренько спустившись к воде, мы окунулись пару раз в прохладную морскую воду, большого удовольствия не получив, зато практически сразу покрылись пупырышками. Хватит моржевать, пора к самолёту.
Всё оставшееся до старта время Светка суетилась вокруг и внутри своей ласточки.
У одесситки есть бзик насчёт осиных гнёзд, говорит, в практике был нехороший случай… Во избежание проблем она постоянно проверяет внутренние поверхности и полости фюзеляжа. Ос на Корфу действительно много, опытные туристы рассказывали, что в августе-сентябре этих насекомых становится столько, что жрут прямо с блюда, чуть ли не наперегонки с тобой. На открытых верандах ресторанов некоторых отелей даже выставляют по периметру отвлекающие тарелки с едой. Там и клубятся вокруг халявного жорева, представляю, как это выглядит…
Это была первая потеря времени.
Потом девчонки начали возиться с грузом, как водится, в самый последний момент решив что-то переложить, — ещё одна задержка. Я шатался неприкаянным, тщетно пытаясь вспомнить, что важного забыл сделать. Ведь что-то забыл! Так и не вспомнив, просто сел на травку в ожидании команды командира корабля.
Торжественных проводов не было, но всё равно протелешились.
Появился Ян с подчинёнными, как и обещал. На прощание китайский босс подарил в качестве корфуанского сувенира австрийскую ручную гранату Arges — симпатичный шарик с выпуклыми рёбрами жёсткости. Взяв в руки, я офигел — она пластиковая! Зато внутри пять тысяч пятьсот стальных шариков. Обрадовался, а как же! Быстро представив последствия, Светке показывать гранату не стал — она такая, может и в самолёт не впустить.
В китайской Греции всё есть.
А вот Маркос приехать не смог, извинившись по рации. Без обид, лейтенант, у тебя дел по горло.
Не без жабьей дрожи сдав китайцу верный джип, я посоветовал ему держать связь с новыми обитателями Влахерны, пожелал удачи в строительстве Маленького Китая. Анька приняла от делегации корзинку с крошечными пирожками, боюсь, что острыми. Обниматься не стали, крепко пожав друг другу сложенные вместе руки — русский с китайцем братья навек, как говорила моя мама. Потом выяснилось, что забыт переносной генератор…
В итоге вылетели лишь после обеда.
Фу ты, на, всё! Небо зовёт!
Ани села рядом с пилотом, меня отправили назад наблюдателем — там удобно смотреть по обеим сторонам. Багажа мало, этот уникальный рейс идёт с курорта на Родину с недогрузом, небывалое дело.
Взревел прогретый двигатель. Просто удивительно, насколько качественная у «Бонанзы» шумоизоляция, мне бы в дизельный «Корандо» такую! В салоне запросто можно было разговаривать, не напрягая связок. Самолёт встал на ВПП, носом на Мышиный остров.
Нервно. Лётчик был предельно собран, пассажиры сидели как на иголках и подчеркнуто бодро перебрасывались тупыми шуточками.
— Что, Гош, бутылочку пустую из-под колы приготовил? — ухмыльнулась одесситка, обернувшись.
Я икнул и кивнул. Встанут мне ещё боком прошлые необдуманные речи.
— Вышка, прошу взлёт! — бодро крикнула Света.
Солидно она смотрится с этой гарнитурой, всё по-взрослому.
— Взлёт разрешаю! — заорали мы хором, и «Бонанза» пошла.
— Взлёт разрешаю! — заорали мы хором, и «Бонанза» пошла.
Очко немножко жим-жим. Да не немного!
Держись за поручни, братва, сейчас бешеная одесситка вставит нам свечку, она может, показала в демонстрационном полёте! На борту есть небольшие спасательные парашюты. Я при первых же инструктажах сразу выразил горячее желание напялить один на себя, на что пилот ответил так:
— Не колготитесь, товарищ Санин. Парашют не зря же обязателен только в полётах на пилотаж, когда наиболее вероятно заклинивание рулей в отклоненном положении, разрушение конструкции аэроплана или столкновение с другими летательными аппаратами. Вот в этих случаях нужно прыгать. Да не бледней ты так! Ну, ещё пожар, но курить я вам на борту не дам…
«Правильно ты сделал, что спрятал гранату!»
— В остальных случаях надо садиться! Фюзеляж сам по себе защищает от ударов при вынужденной, даже если придётся садиться на лес. И вообще, учтите, «Бонанза» — очень надёжная машина, так что больше пассажиров прошу публично не сомневаться.
Колёса стучали по плитам, скорость нарастала.
Есть отрыв!
Набегающий поток подхватил лёгкую «Бонанзу» под крылья, и словно руками, мягко поднял аэроплан в воздух. С глухим стуком колёса убрались в ниши.
Нет, братцы, это совсем не то, что огромный пассажирский джет!
Кто впервые полетел на небольшом самолетике в осознанном возрасте, тот навсегда запомнит свой первый рейс на малорослике. Острота ощущений зашкаливает! Быстрый разгон, когда ускорение вдавливает тебя в кресло, резкий отрыв, крутой подъём и первый крен, открывающий тебе землю в необычном ракурсе. Всё очень легко!
— Йи-х-ха! — восторженно завопила Анька.
Промелькнул узнаваемый план главного корпуса «Холидея», прощай, старик: помню, люблю, скорблю… Солнечный свет, пробиваясь сквозь облака, привычно расписал бухту оттенками лазурного и голубого, прибавив к ним и хмурого серого. Внизу справа быстро промелькнули холмы Канони. Повернув голову, я с тоской поглядел на опустевший «Оазис».
Про Корфу говорят, что это Остров Возвращения. Вряд ли, возвращений не будет.
Но жалко тебя до слёз, отчаянно и безнадёжно.
Вопреки моим опасливым ожиданиям, пилот поднимал машину аккуратно. Крутовато, конечно, но без гусарства. Почти сразу Света начала пологий поворот налево, забирая в сторону Керкиры. Начинается выход на курс, впереди континент. Таков выбранный маршрут.
Вот тут-то я и вспомнил, что забыл сделать!
— Проклятье! Светка, мне Маркос нужен! Срочно! — рявкнул я.
Она нервно оглянулась.
— Не вопи так больше, в лоб дам! Что случилось?
— Важная информация, связывайся!
Раньше я выходил на связь с Новой крепостью при помощи стационарной радиостанции, установленной на автомобиле, изредка с портативки. Хотел подсоединить свой вседиапазонный сканер к бортовой сети, но побоялся лезть в систему, да и лётчица воспротивилась.
Чёрт, ей неудобно, самый выход на курс.
— Может, моя «моторолка» и отсюда возьмёт? Или экранирует?
— Экранирует… Частоту давай!
Она начал манипулировать с рацией, а я пристыженно затих, глядя в окно.
Вроде бы ничего необычного внизу, высота многое сглаживает.
Вот только судов нет. Никаких и нигде, пустынно Ионическое море. Будем учиться определять приметы нового времени с высоты.
— Лейтенант на связи, держи! — Через пару минут она протянула подключенную гарнитуру.
— Маркос! — обрадованно заорал я. — Как меня слышно?
— Отлично, Гош! Вы уже в воздухе, вижу! Удачи тебе, русский!
— Спасибо, друг! Слушай меня внимательно, Маркос, и лучше включи запись! Времени на подробности нет, так что сжато. Вчера мы наблюдали одного из этих чертей! Ночью, в аэропорту. Рассмотрел его достаточно хорошо, расстояние было всего семьдесят метров. Это не галлюцинация и не какой-нибудь визуально-психический эффект, генетическое оружие в данном случае ни при чём! Ты слышишь меня?
— Отлично, Гош, на приёме.
— Рост почти как у среднего человека, может, чуть ниже. Конечности тонкие, длинные. Существо одето в обтягивающий костюм чёрного цвета, похож на латекс. Есть что-то вроде карманов или клапанов. Очень страшное, без подготовки смотреть тяжело! Маркос, оно явно наблюдает за нами! Особое внимание обращает на огни. Почему-то именно ночью существо теряет способность уходить от взгляда, вполне можно подобраться поближе. Что ещё… Боится выстрела, значит, уязвимо для пули. Вот очень важное: за ними охотятся собаки! Каким-то образом псы чуют тварей издалека, при этом обмениваются информацией, подтягиваются другие. Собираются стаями и выслеживают!
— Ты хочешь сказать, что собачьи стаи на улицах ищут твоих чертей? — переспросил он изумлённо.
— Наших чертей, Маркос, наших! Точно! Так что тебе есть смысл завести псов для охраны и наблюдения.
В эфире зашипели какие-то помехи.
— Маркос, теперь самое главное! — Я глубоко вдохнул и решился: — Это пришельцы, лейтенант. Самые настоящие. Их высаживают с летающих тарелок. Так что собирай свой консилиум заново, давай им новые вводные, пусть изучают, думают, что делать. Назначь группы ночного наблюдения, и скоро сам во всём убедишься. Слышишь меня, именно ночью! В темноте!
— Слышу, Гош, слышу… Это очень серьёзная информация, будем всё проверять.
— Нормально, не рассчитывал, что поверишь сразу. Сказал тебе что должен был сказать, думай что хочешь, мне легче стало… Теперь никуда не денешься, будешь смотреть по-другому! Всё, родной, счастливо оставаться!
— Спасибо! И вам удачи в пути!
Закончив сеанс связи, может, самый важный в своей жизни, я передал гарнитуру Аньке и с облегчением откинулся в кресле — привязной ремень чуть не разрезал живот.
Девчата молчали. Двигатель гудел ровно.
Остров невесёлых приключений, надежд и страхов оставался за спиной, впереди по курсу наплывал материк.
Как там было написано у Джеральда Даррелла? Я наморщил ум, память вытолкнула.
«Когда пароход вышел в открытое море и остров Корфу растворился в мерцающем жемчужном мареве, на нас навалилась черная тоска и не отпускала до самой Англии»…
Впереди не прекращался тихий барботаж. Болтушки!
Память — вещь пульсирующая. Вместе наблюдали, а она уже сомневается. Пришельцы для неё не так интересны, как мистические твари.
На границе берега и моря «Бонанзу» тряхнуло и подкинуло восходящим потоком, испугаться не успели.
Впереди высились горы. Света подняла машину на три тысячи метров.
— Знаешь, Ань, я в девичестве так увлекалась страшными историями, так увлеклась… Ужас! Сначала чужие записывала в тетрадку — какие больше всего понравились, потом уже и сама начала придумывать. Девчонки посоветовали сайт, там столько таких было, как я… Начитаешься на ночь, заснуть не можешь. И больше всего нам с подружкой нравились истории про Чёрного человека!
— Точно-точно! Я тоже…
— Негра, что ли, датого увидели в трамвае? — Я беззлобно попытался влезть в глупую болтовню.
— Дурак ты, Гош, ничего не понимаешь в девичьей романтике! — надулась Светка.
— Мужики, они все такие, — со знанием дела поддакнула Анька. — Корчат из себя рационалистов, а как дойдёт до дела, начинают сами себе накручивать чёрт-те что.
— Ага, ага!
Да идите вы со своим черноромантичным!
Я подвинулся поудобней, расправляя карту.
Теперь о маршруте полёта.
Курс — практически точный северо-восток.
Линию материка «Бонанза» пересекла недавно — в районе греческой бухты Кортато, и уже через пару километров мы влетели в воздушное пространство Албании, граница проходит рядом с берегом. Албанское местечко Мурси только что было прямо под фюзеляжем, если оглянуться, то россыпь строений вокруг предгорного озера и сейчас видно…
Горы поначалу невысокие, полукилометровки, затем будет горка в километр двести, Светка недаром три тысячи набрала. Всего тридцать пять километров — вот наш первый албанский участок. Над городом Какавия самолёт на время покидает территорию соседей, и мы опять оказываемся в Греции. Тоже ненадолго, всего двадцать пять кэмэ. Граница идёт зигзагом, линия маршрута словно нанизывает её на себя. Поэтому опять здравствуй, старушка Албания, давно не виделись — целых четырнадцать кэмэ над тобой! И опять Греция, теперь уже надолго, целых сто двадцать четыре километра. Здесь нас ждут высоты покруче — до полутора тысяч метров.
Местность там по большей части безлюдная, лишь монастыри и редкие высокогорные отели изредка проплывут под крылом. Вскоре справа останется город Кастория и одноимённое озеро рядом с ним. Если что, к югу расположен приличный аэропорт Аристотелес с длинной бетонной ВПП. Чуть дальше слева будут ещё два места для вынужденной посадки: грунтовые аэродромы Флорина и Логоварди, последний немного севернее, уже в Македонии. На таких крошечных площадках обычно садятся самолёты сельхозавиации и пожарных команд — сервиса никакого, часто даже зданий нет у полосы.