— Привет, гаденыш. Добегался?
Прежде чем Веркер успел ответить, в затылок уперся ствол пистолета и шипящий голос произнес, выдав присутствие третьего гостя:
— Руки медленно верх, и без глупостей. Вздумаешь шалить, я тебе с радостью мозги вышибу. И скажу, что так и было…
— Здравствуй, Сирилл. Не ожидал, что увидимся… Что в меня железкой тыкаешь? Неужели до сих пор обиду держишь? Так я ведь тебя не убил, когда с фермы бежал. В живых оставил…
— Пасть захлопни и делай, что сказано, — сердито прохрипел командир налетчиков. — С меня за твой побег полной мерой спросили. Так что есть за что посчитаться… Вот и молодец. Так лапы и держи. Парни твою колымагу проверят, чтобы без неожиданностей. А потом поедем на выход. Прогуляемся, свежим воздухом подышим. Хотя откуда в этом гадюшнике свежий воздух? Дым один. Как придурков на заводы согнали, так и травят округу непрерывно…
— Это ты простить не можешь, что лавку продать прошлось, конкурировать с мануфактурой не смог. Сам бы раскрутился — за Город бы на каждом углу глотку драл. И дым бы не беспокоил…
Мастер пытался просчитать варианты. Двое спереди, один сзади. Сирилл самый опасный, зараза. Отодвинулся, но пистолет не опустил. Не видно его и не слышно. Умеет же подобраться незамеченным… Двое подручных — явно подготовлены слабее. Встать на пути возможного выстрела? Даже к стенам не прижались, идиоты. Но чтобы их выключить — нужно избавиться от командира. От ублюдка, который приволок оружейника в логово демонологов несколько лет тому назад. И кого истерзанный до полусмерти Веркер пожалел, удирая из застенков. Хотя, может тогда просто рука дрогнула, и в удар не удалось вложить всю накопленную ярость… Но вернуться туда еще раз? Чтобы опять надсаживаться в безумных криках?.. Нет, никогда… Даже если шансов нет, даже если рискуешь получить пулю здесь и сейчас… Плевать. Пусть с улицы не услышат, пусть враги попытаются замести следы. Но Клаккер и сыщик распутают этот клубок. Назло всем. Потому что по другому не умеют… А дать им шанс зацепиться за одно из щупалец сектантов — уже что-то. И не важно, живым или мертвым ты этот шанс подаришь. Не так уж важно… Но только не туда, не в наполненный ужасом черный подвал… Только не туда…
— И что, легко нашли, Сирилл? Я вроде по улицам не мелькал.
— Да тебя любая собака теперь в Городе знает. Сидел бы на Барахолке, еще бы век искали.
— Рассказывай, — усмехнулся Веркер. Он ждал, когда один из подручных шагнет чуть ближе. Еще чуть-чуть. Самую малость. — Местные меня бы продали, как только золотом бы запахло… Здесь я хоть человеком себя почувствовал.
— Какой из тебя человек? — удивился скрытый в темноте мужчина. — Обрубок ты, а не человек. Толку с тебя…
Подкравшийся крок молча прыгнул и вцепился в руку, сжимавшую пистолет. Зверь прекрасно чувствовал, что друг в беде, другу нужна помощь. Сердце мохнатого толстого монстра билось в унисон с человеческим, раскрасив мир ощущением холодного ожидания смерти. Драться и умереть. Или убить врагов, чтобы выжить… Убить…
Услышав, как заорал за спиной Сирилл, оружейник резко бросил руки вниз, нащупывая скрытые в подлокотниках рычаги. Спрятанные в плетенных коробах стволы крохотных дробовиков изрыгнули свинец, сметая Гарпа, шагнувшего в светлое пятно. Вслед за отлетевшим телом на пол завалилась и коляска. Мастер вывалился на холодные доски, выдернув из под штопанного одеяла револьвер. Пегий, ослепленный выстрелами, не глядя грохотал чем-то крупнокалиберным от стены, сдвигаясь назад, к выходу. Но пули летели мимо, Веркер давно уже лежал на полу, ловя чужую размытую фигуру на мушку. Хлопок, другой — и второго нападавшего можно было списывать.
Добавив для верности еще пару пуль в Гарпа, увечный боец департаменты Сыска извернулся назад, пытаясь понять — что происходит у него за спиной. В кромешной мгле кто-то возился, оглашая воздух руганью и слабым визгом. Доносились удары, пахло кровью. Понимая, что он опаздывает, мужчина выдернул из нагрудного кармана крохотный пакет, рванул зубами веревку и швырнул вверх, прикрывая локтем зажмуренные глаза. Хлопнуло, пахнуло раскаленным воздухом, и в отблесках сгоревшей ослепляющей смеси оружейник успел разглядеть, где именно крутит головой оглушенный противник. Разрядив остатки револьверного барабана почти в упор, Веркер закончил поединок. С последним выстрелом в коридор вернулись темнота и тишина. Лишь кисло пахло сгоревшим порохом и кровью…
* * *По лестнице прогрохотали сапоги, и звонкий от бешенства голос проорал:
— Замерли все, а то покрошу как капусту!
Веркер узнал палача и ответил, стараясь выговаривать слова четко и разборчиво. Мастера била крупная дрожь, заново заставляя переживать ощущение неминуемой смерти, уткнувшейся холодом ствола в затылок:
— Это я, Клаккер! Тут трое, должны быть убиты. Но проверь — может, кто и дышит пока… И свет включи, лампы должны быть целы.
— Сам-то жив?! — донеслось из темноты, потом в хвосте коридора щелкнуло, и бледно-желтые пятна огней побежали узкой цепочкой по стенам, с трудом пробиваясь сквозь сизый пороховой дым.
Охотник с дробовиком наперевес быстро скользнул к лежащим на полу телам и проверил пульс на шее двух боевиков. Потом взглянул на то, что осталось от головы Сирилла, убрал оружие и присел рядом со горбившимся у стены мастером.
— Минус три, неплохо повоевал. Зацепили?
— Меня — нет. А крок — отмучался. Минуту назад… Спас меня, бедолага, а сам и пулю принял и нож…
Крохотный монстр лежал на руках Веркера, заливая его черной кровью. Шкура помутнела, утратив глянцевый отблеск, шерсть спуталась в грязно-бурые лохмотья. Бывшее порождение Тьмы сумело перекусить чужую руку, поднявшую оружие на друга, но не смогло защититься от клинка, которым разъяренный противник искромсал маленького воина. Жизнь за жизнь — привычный для войны размен. Но вряд ли кто согласится с холодной страшной истиной кровавых мясорубок, закрывая глаза товарищей…
— Подожди, вроде шевелится, — прошептал Клаккер, ощупывая круглое брюшко.
Шкура треснула, и на пол повалились маленькие чернильно-черные шарики размерами со сжатый кулак охотника. Один, два, потом еще и еще. Всего в спешно подставленный шлем упало пять крохотных монстриков, точных копий своей матери.
— Черт! Так у нас была самка… Представляешь? — удивленно воскликнул палач, бережно придерживая бесценную ношу.
— То-то крок по углам рыскал, все место поспокойнее искал… — прошептал Веркер, потом погладил мертвую голову и поправился: — Искала…
Клаккер попытался переложить зверей поудобнее, и самый шустрый тут же вцепился крохотными зубами в чужой палец. Чуть сжав маленькие челюсти, мужчина освободился от бульдожьей хватки и спросил, облизывая укус:
— У тебя уха осталась? Вроде в обед готовил.
— Осталась, — оружейник обессилено привалился к стене. — Между окон миска стоит… И печь еще теплая… Какие у тебя нервы — не пронять ничем. Меня — колотит, а ты про ужин думаешь.
— А чего метаться-то? — удивился палач, поднимаясь и прижимая ворчащий шлем к груди. — Вон, гремят уже внизу, не иначе как унтеры подтянулись. Я как в дом вломился, тайный рычаг дернул у входа. Так что с ближайшего отделения уже должны первые парни примчаться… А уху — мелюзге, чтобы поели и успокоились… И кольца маленькие у тебя где лежат? Надо бы нацепить, а то разбегутся, лови их потом по всему городу…
* * *Начальник департамента Сыска и Дознания мрачно восседал на своем кресле, подобно императору, потерпевшему сокрушительное поражение на давно обжитых землях родного королевства.
— Плохо сработали, очень плохо, — сыщик выговаривал то ли подчиненным, молча застывшими на любимых местах в кабинете, то ли себе. — Посторонних без проверки запустили, дежурного только сейчас в божий вид привели. А могли бы и на похороны попасть… Самый слабо подготовленный из команды в итоге вынужден был жизнью рисковать. И если бы не зверь, то еще неизвестно, чем бы все закончилось.
Палач покосился на начальника и прижал к груди коробку, где дремали пять зубастых бестий, укутанных в драное одеяло:
— Зверей не отдам! А то скажешь, что тоже надо для отчетности…
— Для отчетности я покойников спишу, а за мелюзгу головой сам ответишь. Раз взялся с ними заниматься — то и ответ тебе держать. Где набедокурят — по полной строгости спрошу, — и было видно, что сыщик действительно спросит, не взирая на личные дружеские отношения.
Чуть выпустив пар, Шольц перевел взгляд на оружейника, и Веркеру стало очень неуютно. Куда как хуже, чем в залитом кровью коридоре.
— А теперь, уважаемый мастер, расскажите нам все с самого начала. С того момента, как вы познакомились с мерзавцами, что пожаловали в гости. И какого дьявола история, закончившаяся два или три года тому назад, нашла продолжение в моем управлении… Детально. Не пытаясь казаться лучше, чем вы есть… Я слушаю.
Чуть выпустив пар, Шольц перевел взгляд на оружейника, и Веркеру стало очень неуютно. Куда как хуже, чем в залитом кровью коридоре.
— А теперь, уважаемый мастер, расскажите нам все с самого начала. С того момента, как вы познакомились с мерзавцами, что пожаловали в гости. И какого дьявола история, закончившаяся два или три года тому назад, нашла продолжение в моем управлении… Детально. Не пытаясь казаться лучше, чем вы есть… Я слушаю.
Рассказ бывшего кавалериста вышел сумбурным и путанным, но в целом обрисовал картину происходящего с той или иной долей достоверности. Оказалось, что часть первых поселенцев, столкнувшись с монстрами из Тени, попытались получить выгоду из страшного соседства. Необычные качества людей, переживших атаку нечисти. Зверье, обученное убивать по приказу. Мираж будущего господства на Изнанке. Все это и многое другое, порожденное низменными чертами человеческой души, стало основной для сектантов, принявших Тьму как свою истинную сущность.
Бесконечные эксперименты требовали все новых и новых подопытных. И вновь обращенные адепты рыскали по всей округе, пытаясь завербовать или обманом получить нужные «материал». Отставной солдат, выброшенный на произвол судьбы из госпиталя с грошовой пенсией был для них удачным приобретением. Работа сапожным мастером на дальней фермер — что может быть лучше? Вот только верстак с инструментами превратился в пыточный подвал, а вместо работы Веркер получил дни и ночи, заполненные болью. Просто чудо, что ему удалось в один из вечеров выползти из своей клетушки, не запертой по небрежности. И хватило сил пробраться на конюшню, по дороге пробив голову дремавшему Сириллу. Забрав лошадь и прихватив с собой пистолет, оружейник сумел дотащиться до Барахолки, где бывший приятель укрыл беглеца. А потом был собран первый ошейник, второй, и история пошла по другой колее.
— Имперские власти дважды зачищали горные районы. Первый раз — когда демонологи пытались сместить власть в нескольких городках. Второй — когда кто-то на верхах посчитал, что накопленные знания могут принести пользу государству, и не стоит оставлять подобный груз в чужих руках. Думаю, старую ферму, где тебя держали, давно уже сровняли с землей, — сказал сыщик, когда Веркер закончил рассказ. — Так что твоя ценность для демонологов в чем-то другом.
— Увы, я не обладаю чутьем Клаккера и не способен идти по следу нечисти. Я не могу читать их мысли, не могу с ними разговаривать. Я не умею вести следствие и находить улики. И не умею из горы фактов сделать правильный вывод. Я не, не… Проще сказать, что я не умею ничего, так или иначе связанного с Тьмой.
— Но мерзавцы пришли по двою душу. И ты им был нужен живым.
— Просто я их помню. Всех, кто появлялся тогда в подвале. Каждого… И если подобные люди стоят рядом, я шкурой чувствую, кто это… Жаль, не могу это использовать на расстоянии.
Шольц удовлетворенно кивнул:
— Но и это — очень не плохо. Ты — свидетель. Ты помнишь их слова, движения, походку. Ты способен описать мерзавцев. А мы составим общий портрет, который вполне может стать подспорьем в поисках.
Мастер молчал, грустно разглядывая медленно зарождающийся рассвет за окном. Потом, не поворачивая голову, пробормотал, решив не утаивать ничего:
— А еще Тьма изменила меня. И я теперь могу брать в руки любых тварей с той стороны без боязни. Ядовитых, шипастых, каких угодно. И мне ничего не делается… Наверное — они принимают меня за своего. Вон, малыши даже Клаккера цапнули, а я потом помогал их мыть и кормить — и без единой царапины… Поэтому и ошейники получилось создать без проблем. Доверь вам сборку — все руки будут в язвах. А мне — хоть бы что…
— И? — рассердился палач, старавшийся не пропустить ни слова. — Каждый из нас так или иначе отмечен. У каждого свои скелеты в шкафу. Вопрос лишь в том — как мы используем новые таланты. Гробим ли жизни людей ради наживы, или пытаемся их спасти.
— Так, спор закончили, — припечатал ладонью по столу начальник департамента. — Для вас я снял две комнаты рядом с Гжеликой. До конца недели пока там поживете. Здесь — ремонт и зачистка. Заодно я подумаю, как обеспечить безопасность здания, чтобы подобная неприятность не случилась вновь… И смотрите за спину. Каждый. Не удивлюсь, если какой из гаденышей в Городе болтается. Хоть сектантов и прижгли каленым железом, но корни заразы остались… А чтобы не расслаблялись, к возвращению жду от вас детальное описание всех, кого сможет вспомнить Веркер. Начнем трясти архивы. Ну и Гжелике поможете с учебой, а то мне уже письма шлют из школы, что наша милая дама больше времени проводит в беседах с великовозрастными подругами, чем в изучении точных наук. То же мне, школа рабочей молодежи, кому за сорок. Объявили моду на обучение мамаш, всю дисциплину коту под хвост спустили…
Помахав рукой, Шольц не преминул все же сунуть шпильку:
— Да, убивец. Про зубастых подопечных молчу. Мы договорились: если горожане напишут хотя бы одну жалобу, я с удовольствием устрою показательную порку. Ну и кормежка этих проглодитов исключительно за твой счет…
Подчиненные зашумели, загремели стульями и начали собираться. Тяжелая ночь заканчивалась, но еще вполне можно было поспать, добирая отобранное время. Дождавшись, когда остальные выйдут в коридор, где уже вовсю гремели ведрами уборщики, Веркер развернул коляску к сыщику и сказал, глядя ему прямо в глаза:
— Можешь вписать меня в постоянный штат. Я сволочей буду зубами рвать, если понадобится. Спину прикрою и не подведу.
— То есть перцовку можно больше не покупать? — усмехнулся полицейский.
— Если только раны промывать.
— Хорошо. Ты сказал, я тебя понял. Стандартный договор подпишешь, как вернешься. Дату вчерашнюю поставлю… И любое оружие можешь носить, не пряча. Теперь — можно…
* * *Субботним вечером Клаккер приволок огромную свежую буханку прямо из пекарни и кусок сливочного масла. Под горячий самовар у Гжелики устроили «малые» посиделки без руководства, на которых палач рассказал еще одну новость:
— Помните сорванца, который у нас последнее время в помощники просился?
— Шмель? Еще никак настоящее имя назвать не хочет, говорит, бесит его, если по имени зовут… Помню, он же на чердаке рядом с площадью обитает, когда у меня не сидит, — отозвался оружейник.
— Он… Мялся, мялся, но все же рассказал. Говорит, боялся, что засмеем… Когда стрельба началась, мальчишка к дырке сунулся и человека заметил. Стоял кто-то у проулка в плаще. Стоял и ждал, чем заваруха закончится. А потом — раз, и исчез.
— Как это? — не поняла девушка, смахивая крошки с губ. — Люди не умеют исчезать.
— Нечисть — умеет, — задумчиво протянул Зицц, с трудом одолевший единственный ломоть за время, пока остальные съели несколько, не жалея нашинковав сверху ломти масла. — Они могут прятаться между мирами, превратившись здесь в жалкие серые тени.
— Именно. И если демонологи в самом деле чего-то изучили и вырвали с чужой кровью крупицы знаний, то запросто могут использовать накопленное для своих нужд. Моргнул — а вместо вражины перед тобой еле заметное пятно. И много ты разглядишь потом в тумане с крыши? Был человек — и не стало. А тот же Конструктор у них покупал записи, что-то даже применить смог. Значит — действительно, наши враги обладают опасными свойствами, которые могут стать для нас неприятной неожиданностью.
— Будем иметь в виду, — проворчал Веркер, положив руки на крохотную копию барабанного дробовика палача, привычно лежавшую у него в ногах. Не имея возможности прикрыть друзей в беготне по крышам, мастер на полном серьезе задумался о переделке коляске и превращении ее в самоходную артиллерийскую установку. По-крайней мере несколько пистолетов и ружье уже были припрятаны в укромных местах. А личную картечницу мужчина даже не считал нужным больше прятать. — Главное, надо понимать, что раз у группы был проверяющий, волне могут оказаться и другие стрелки. Пешками жертвуют с легкостью. Надо лишь не попасть под их удар.
— Вот для этого я вас и собрал, — пробасил палач, добывая из кармана грязную тряпку. — Пока ты громил гадов на острие атаки, я бродил по тылам. И один милый подмастерье за несколько золотых согласился продать секрет своего хозяина… Смотрите, какое забавное клеймо заказали на днях.
Посреди куска мешковины черной краской был небрежно изображен паук.
— Надо же, — брезгливо отодвинулась в сторону Гжелика, — Конструктор все никак угомониться не может. Мы-то думали, что он в бега подался, а этот вивисектор где-то рядом.
— Виви… Чего? — Клаккер с подозрением посмотрел на покрасневшую девушку, потом пробормотал: — Вот так детей в школу отдашь, а они потом при взрослых ругаются… Ладно. Мысль в целом ухватила правильно. Наш клиент — где-то рядом. Совсем рядом с Городом. И мне кажется, что это рядом — пустоши… Болота и кусты на многие километры на запад. Километры и километры, заполненные комарами, водой и нечистью. Без проводника найти кого-нибудь нереально. А если пустить дело на самотек, то Конструктор вполне может там собрать целую армию, благо — подопытного материала хоть отбавляй. Раз — и завтра на улицы хлынет гадости без счета. И нас просто сметут, похоронив саму надежду жить тихо и спокойно.