Включила мобильный телефон, и звонок не заставил себя ждать. После небольших колебаний она взяла трубку:
– Да, я тебя слушаю.
– Маша… Когда мы сможем встретиться?
– Не знаю. Я занята. Я должна похоронить своего брата.
– Я все понимаю.
– Да что ты можешь понимать?! – сорвалась она. – Мое горе? Мои чувства? Как ты можешь это понимать, если ты сам не чувствуешь вообще ничего? И что же это за человек такой, если он готов убить собственного ребенка?
– Какого ребенка? – растерялся Володя.
– Которым я беременна!
– Не кричи так.
– Что, твоя жена рядом?
– Ее нет. То есть, она далеко. Я звоню с работы.
– Ах, да! У тебя новая секретарша? А она часом не подслушивает?
– Я с мобильного звоню.
– Ну, за дверью подслушивает. Скоро весь офис будет знать, что их хозяин – убийца!
– Ты ведешь себя, как ребенок.
– Зачем ты звонишь?
– Нам надо поговорить.
– О чем?
– Я не могу об этом по телефону.
Она посмотрела на часы. До поезда еще уйма времени. А неплохо было бы посмотреть ему в глаза!
– Хорошо, – сказала она. – Но учти: у меня мало времени.
– Где тебе будет удобно? – обрадовался он.
– В «Макдоналдсе».
– Глупые шутки.
– Ага. Детские.
– Это серьезный разговор, я хочу, чтобы он состоялся в отдельном кабинете.
– Я же сказала, что у меня мало времени.
– Я знаю, где ты живешь. Поблизости есть неплохой ресторан, я сейчас позвоню туда и закажу столик. Сколько тебе надо времени, чтобы собраться?
– Не знаю.
– Я думаю, полчаса, не больше. И десять минут, чтобы дойти. Короче, я тебя жду. Я сам тут же выезжаю. Запоминай адрес…
Теперь он говорил тоном делового человека, он вновь принялся считать. Мозг-калькулятор перешел в привычный режим работы и теперь выдавал правильные цифры и графики. Бизнесмен Владимир Васильевич готовился заключить очередную выгодную сделку. Она знала, что таким тоном шеф разговаривал, когда собирался на деловую встречу. Маше стало тоскливо: назначено не свидание, переговоры. Она машинально запомнила адрес ресторана, где они должны были встретиться через сорок минут.
«Он торопится. Он слишком торопится. Я посажу его в тюрьму. У него ничего не выйдет. Никаких денег я не возьму».
– До встречи, – услышала она. Отбой.
«У него все равно ничего не выйдет…», – подумала Маша и начала собираться. Скромное темное платье, гладкая прическа, полное отсутствие макияжа, обувь на удобном низком каблуке. Это не свидание, это деловая встреча. Так думает он. Ей же просто хочется посмотреть ему в глаза. Что там? Что чувствует убийца? Страх, что его разоблачат и посадят в тюрьму? И все? Ей было и противно и… любопытно. Словно чертик внутри сидел, вот-вот выскочит, ляпнет глупость, или же глупость сделает. И она боялась этого. Ей не хватало уверенности, а, главное, жизненного опыта.
Минут через сорок она вошла в отдельный кабинет, где для них был приготовлен столик. Он уже был там. Поднялся, вышел ей навстречу. Спросил мягко:
– Как ты?
Маша оторопела. Вот это оборотень! Будто и не он хотел ее убить! Какой-то другой человек. У нее просто не было слов. Только и смогла выговорить:
– Я в порядке.
Он отодвинул стул, усадил ее, заботливо спросил:
– Ты голодна? Мне кажется, ты похудела.
– Я…
– Давай сначала сделаем заказ.
– Я ничего не хочу.
Не слушая ее, он подозвал официанта. Заказал ее любимые блюда, гораздо больше, чем она могла съесть, а под конец сказал:
– И бутылочку красного вина. Лучшее, что у вас есть.
– Я не буду пить.
– Напитки сразу, остальное минут через десять, – по-прежнему не слушал ее Володя.
Официант ушел.
– Ты что, не слышал? Я не буду пить! И есть я тоже не буду!
– Тебе надо успокоиться. Как ребенок? Как ты себя чувствуешь?
– Ушам своим не верю! По-моему, больше всего на свете ты хочешь, чтобы я умерла! Настолько плохо я себя не чувствую!
– Я понимаю, что тебя захлестывают эмоции. Да, нехорошо получилось.
– Нехорошо?!!
– У тебя богатая фантазия, Машенька. Разумеется, ничего такого я не делал.
– Какого такого?
– Всего, что ты себе напридумывала.
– Ты думаешь, у меня в сумочке диктофон? – расхохоталась она.
– Я ничего не думаю.
– Нет, ты думаешь… Ты думаешь, что я пришла тебя шантажировать.
– Я знаю, что ты хорошая, чистая девочка. И думаю, что мы с тобой договоримся. Разве не так?
– Хорошо, что ты предлагаешь?
Принесли сок и вино. Сомелье открыл бутылку, показал пропитанную вином пробку и наполнил на треть оба бокала. Они какое-то время молчали. Когда опять остались одни, Володя сказал:
– Тебе надо выпить. Ты очень устала, это заметно.
– Я тебе в третий раз говорю: я не буду пить.
– Ребенку это не повредит.
– А вдруг ты решил меня отравить? Раз с автокатастрофой ничего не вышло.
– Не говори ерунды, – поморщился он. – Бутылку открывали при тебе.
– Значит, была такая мысль?
– О, Господи! Я же говорю, что это все – твои фантазии! Никто на тебя не покушался! Ну? Возьми бокал.
– Ну, хорошо. Я сделаю глоток, так и быть. Не пропадать же добру? Ведь это стоит безумных денег. Я вижу, теперь ты решил не скупиться. Интересно, а, сколько взял киллер за то, что испортил тормоза у моей машины?
Он попытался дотронуться своим бокалом до бокала, который она держала в руке, Маша поспешно отстранилась. Глоток вина она сделала, как и обещала. Он выпил все. «Нервничает, – догадалась она. Он нервничает! Похоже, боится. Сейчас начнется».
– Я не хочу, чтобы вы с ребенком в чем-то нуждались, – он кашлянул, прочищая горло. – Раз уж ты решила рожать. Я предлагаю купить на твое имя квартиру и положить в банк деньги на твой счет. Ну, скажем, по пятьсот долларов в месяц вплоть до совершеннолетия твоего ребенка. Либо ты можешь взять всю сумму сразу и вложить в бизнес.
– В какой бизнес?
– Я же не знаю твоих дальнейших планов.
– То есть, у тебя я больше не работаю?
– Если ты хочешь вложить деньги в мой бизнес…
– Нет, я просто хотела уточнить.
– Ты бы все равно ушла в декрет. Мне в любом случае пришлось бы искать замену. Кстати, ты была у врача?
– Нет еще. Сам понимаешь, мне сейчас не до того.
– Не надо думать, что я плохой отец, – важно сказал он.
Если бы Маше не было так горько, она бы рассмеялась. Но она спросила только:
– А если бы Игорь не погиб, я могла бы рассчитывать на эти деньги? И на квартиру?
– Эти два события никак не связаны, – поспешно сказал Володя.
– Значит, я могу получить все, что ты мне обещал и все-таки отнести заявление в милицию?
– Но ведь это же будет несправедливо!
– Как-как?
– Я вовсе не обязан вас содержать.
– А если я подам в суд? Потребую генетической экспертизы?
– Я никогда не соглашусь.
– А куда ты денешься?
Он сам налил вина, и, против всех правил этикета, чуть ли не полный бокал, залпом выпил. Внимательно следя за его нервными, торопливыми жестами, она медленно произнесла:
– Вот почему ты хотел от меня избавиться. Разумеется, тебе не нужен скандал. И жена не должна знать. А если я ей все расскажу?
– Ты ничего не выгадаешь. Она-то уж точно тебя содержать не будет. Ни тебя, ни твоего ребенка.
Она вздохнула и сказала:
– Я, в общем-то, не за тем пришла.
– А зачем? – удивился он.
– Мне просто хотелось узнать: что ты чувствуешь? Вот как ты можешь жить после этого? Ты убил человека…
– Я уже сказал, что это плод твоего больного воображения.
– Это не плод. Я должна была разбиться на горной дороге, а погиб Игорь. Было скользко, он не вписался в поворот, затормозить не смог… И ты спокойно пьешь вино, у тебя не пропал аппетит.
Словно в ответ на ее слова принесли горячее. Под ее взглядом он взял нож и вилку и принялся резать сочный кусок мяса, говоря при этом:
– С тобой трудно иметь дело. То, что раньше меня в тебе так привлекало, твоя наивность, романтизм, провинциальная чистота, – все это теперь начинает раздражать. Я, впрочем, знал, что быстро остыну. Любовь провинциальной девочки – это блюдо для гурманов. Но ведь оно в меню не единственное.
– Сволочь.
– А ты-то кто? А? Как ты сама думаешь? Когда ты возьмешь мои деньги…
– Нет.
– … когда ты возьмешь мои деньги, ты станешь цыпочкой, которая ловко развела на бабки крутого бизнесмена. Залетела от него против его желания, заметь, и заставила заплатить. Так что ты в белое-то не рядись. Ты сама дрянь, каких мало.
Она встала:
– Мне не надо твоих денег.
– Сядь, – спокойно сказал он. – Поешь. Возьмешь, куда ты денешься. А нет, так лопай свое правосудие. Смотри только, не подавись.
Она без сил опустилась на стул.
– Ну, что ты молчишь? – спросил он, проглотив очередной кусок мяса. – Я тебе сделал деловое предложение.
– Я ответила.
– А меня твой ответ не устраивает. Любые переговоры надо доводить до конца, в этом успех любого бизнеса.
– Скажи… Нет, мне просто интересно. Ты что, вообще ничего не чувствуешь? Ведь это, как-никак твой ребенок!
Она без сил опустилась на стул.
– Ну, что ты молчишь? – спросил он, проглотив очередной кусок мяса. – Я тебе сделал деловое предложение.
– Я ответила.
– А меня твой ответ не устраивает. Любые переговоры надо доводить до конца, в этом успех любого бизнеса.
– Скажи… Нет, мне просто интересно. Ты что, вообще ничего не чувствуешь? Ведь это, как-никак твой ребенок!
– Но пока я вижу перед собой не его, а упрямую бабу, я начинаю ее ненавидеть, и все, что с ней связано, в том числе то, что в ней живет. Ты это-то хоть понимаешь?
– Я… Мне надо идти. У меня поезд.
– Ты еще и плохая мать, – усмехнулся он. – Назло кондуктору пойду пешком, так что ли? Ты и его кормить не будешь? – кивнул он на ее живот.
Она взяла вилку и нож. Молча ела. Потом сказала:
– Мне и в самом деле надо идти.
– В общем, так. – Он откинулся на спинку стула. – Подведем итог. Надолго ты уезжаешь?
– Думаю, на неделю, на две. Не больше. Побуду с мамой, попытаюсь ее успокоить, насколько это возможно. А потом вернусь в Москву.
– Приедешь – позвони. И… подумай, как следует. Это хорошее предложение. Денег у тебя, как я понимаю, нет совсем… Кстати, почему ты мне не сказала? О том, что вы поменялись машинами?
– Я не думала, что это важно.
– Мне ведь даже в голову не пришел такой расклад.
– Значит, ты признаешь, что спланировал мое убийство?
– Это был несчастный случай. С твоим братом. У старой машины отказали тормоза. Они вообще были неисправны.
– Откуда ты знаешь о тормозах?
– Поймала, да? – усмехнулся он. – Об этом было в газетах. Авария на Ленинградском шоссе. Это на случай, если у тебя в сумочке все-таки лежит диктофон. Ты не забывай, с кем имеешь дело. Я тебе не мальчишка какой-нибудь, я деловой человек. Ты жива? Жива. А с твоим братом мы были едва знакомы. Мне в его смерти не было интереса. Так что, это был несчастный случай. Тебе даже не удастся добиться возбуждения уголовного дела. А моя жена не будет с тобой разговаривать. Если ты хочешь подловить ее где-нибудь на улице, то учти: она ходит с охраной.
– А Надя была права. Она сказала, что после нашего вчерашнего разговора ты кинулся звонить своему адвокату.
– Надя, это кто? – слегка напрягся он.
– Невеста моего брата… Мне пора.
– Ну, так я жду твоего звонка.
Она встала, кивнула и направилась к выходу. В зале невольно поморщилась: здесь было накурено. Маша почувствовала, что ее мутит. Разговор был тяжелый и крайне неприятный для нее. Поспешно вышла на воздух, и тошнота прошла. До поезда еще целых четыре часа. И на раздумье еще целая неделя. Хотя, о чем тут думать? Надо сделать все возможное, чтобы он ответил за содеянное. Никаких компромиссов!
Неделю спустяЭто было тяжелее, чем она предполагала. Маша даже подумала, что ей придется переехать из Москвы сюда, в родной город, так плохо было маме. Но через две недели та сама сказала:
– Езжай. Я же вижу, что тебе надо туда. В Москву, – и мама тяжело вздохнула.
– А как же ты?
– Я с ней побуду какое-то время, – вызвалась Надя. – Я уволилась с работы.
– Да ты что? – ахнула Маша.
– Мне предлагают место в клинике гематологии. Я ведь собиралась писать диссертацию о болезнях крови. Думаю, там я буду полезнее, чем в районной поликлинике. Вакансия открывается через месяц, они даже предоставляют служебное жилье. Комнату в общежитии, но мне хватит. Так что, я не буду тебя обременять.
– Да ты вовсе меня не обременяешь! Наоборот! Я думала, что ты мне поможешь!
– Помогать буду. Но лучше иметь свое жилье.
– Мы могли бы жить в этой же квартире. Я в своей комнате, ты – в комнате Игоря.
– Думаешь, я смогу там жить? – тихо спросила Надя.
– Мы можем снять другую квартиру!
– Ты все еще хочешь возбудить уголовное дело?
– Да! Конечно!
– А он что тебе предложил? – Маша поняла, что это о Володе.
– Квартиру в Москве и пятьсот долларов ежемесячно. Алименты вплоть до совершеннолетия нашего сына. Или все деньги сразу.
– Значит, сильно ты его напугала… Если честно, я не хочу отпускать тебя в Москву. Наделаешь глупостей.
– Не беспокойся за меня. Я теперь сильная!
…Москва встретила ее дождем. Маша даже подумала: «На удачу». Началась весна, и сразу с оттепели. Месячные опять не пришли, теперь ей даже не надо было делать тест, чтобы убедиться в своей беременности. Она решила пойти к врачу, как только найдется свободное время. Надя обещала подключить свои связи и устроить Машу к хорошему гинекологу, в ту поликлинику, где сама раньше работала.
Этот вариант устраивал, поэтому до приезда Нади она решила ничего не предпринимать, но это касалось только медицины.
Что до остального, то первое, что Маша сделала по приезде в Москву, все-таки пошла в милицию. По месту жительства.
Ее принял оперуполномоченный, угрюмый, плохо выбритый, он очень уж долго разглядывал ее паспорт, после чего сказал:
– Регистрация-то временная.
– Ну и что?
– И чего вы хотите?
– Моего брата убили.
Он поморщился, словно проглотил лимон. Кисло спросил:
– Когда, где?
– В автокатастрофе. Он погиб в автокатастрофе, – тут же поправилась она.
– А-а-а… – лицо оперуполномоченного тут же разгладилось. Видать, отлегло.
– У моей машины испортили тормоза. И я знаю, кто это сделал.
– И кто? – с любопытством спросил он.
– Мой бывший любовник.
– О, как! – теперь оперуполномоченный смотрел на нее с интересом.
– Видите ли, я работала секретаршей в крупной компании. И мой шеф…
– Ну-ну, – он подался вперед, весь, превратившись вслух.
Маша порозовела.
– В общем, я жду от него ребенка. Оперуполномоченный окинул взглядом ее фигуру.
– Срок небольшой, – поспешно сказала Маша. – Но дело в том, что…
Открылась дверь, лохматый парень, просунув в нее голову, крикнул:
– Миха! То есть, Михаил Алексеевич, ты в морг-то поедешь? Двигай, не тяни, а то все покойники разбегутся!
– Закрой дверь с той стороны! Не мешай работать! – рявкнул ее собеседник. – Девушка, продолжайте.
Парень окинул взглядом Машу, хмыкнул, и дверь закрылась. Она заговорила вновь:
– … дело в том, что мой шеф… хозяин фирмы… он женат.
– Ну, разумеется! Дома законная, значит, жена, а на работе хорошенькая любовница! Умеют они устраиваться, а? – подмигнул ей оперуполномоченный.
– Но… Я его любила!
– Это понятно… Платил много?
– Мне хватало.
– Понятно.
– Что вам понятно?! – разозлилась Маша.
– И теперь ты пришла заяву на него накатать. Бросил, да?
– Я сама ушла!
– Ну да! С пузом! На бабки его раскрутить хочешь? И правильно! Только я тебе помочь не могу.
– Почему?
– Да как тебе сказать… – он тяжело вздохнул. – Я, конечно, поинтересуюсь результатами экспертизы. Хотя это и не по моей части. Но, кажись, дело чистое. Закрыли его, и точка. Я кто? Маленький человек. А сколько денег у твоего папика?
– Он не папик!
– Ну да. Неземная любовь. Слушай, девочка, ты мне мозги-то не парь. Я тут всякого насмотрелся. Если ты хочешь раскрутить на бабки своего бизнесмена, бери в долю. Тогда я землю грызть буду. Но учти: следователь тоже в доле.
– Да вы с ума сошли! – ахнула она.
– Делиться не хочешь? – он поморщился. – Экая ты…
– Мне не нужны его деньги!
– Да ну? Раньше брала, а теперь вдруг – не нужны.
– Вы не понимаете…
– Да все я понимаю, – махнул рукой оперуполномоченный. – Приехала девочка, из какой-нибудь Кукундяевки, покорять Москву. В институт не поступила, в артистки не взяли, замуж тоже. Пошла в секретарши, благо мордашка смазливая. Легла под босса. Думала, залечу – женится. А у него таких Маш…
Она вскочила:
– Что вы себе позволяете?
– А ты тон-то смени. А ну села на место! – рявкнул он. – Знаешь, сколько вас таких ходит? Твой богатый козел не дурак, я полагаю, сработано чисто. Но почему он брата твоего грохнул?
– Брат погиб вместо меня. Мы поменялись машинами. Но Володя ничего об этом не знал, и тормоза испортили в моей.
– О как! Прямо Санта-Барбара! Слушай, двигала бы ты отсюда, а? И без тебя дел по горло. Мое бренное тело в морге ждут, сама слыхала. Мне до твоих проблем… – он тяжело вздохнул, – как до лампочки, веришь?
– Я имею право написать заявление, – дрожащим голосом сказала она.
– Имеешь. Временно зарегистрированная в г. Москве Ложкина Мария Гавриловна, – сказал он, глянув в ее паспорт. – Когда у нас срок регистрации-то заканчивается? О как! Меньше года осталось! Раскручивай его на бабки, дура. Или пили обратно в свою Кукундяевку.
У нее на глазах выступили слезы. Она всхлипнула. Оперуполномоченный встал, налил в стакан воды и протянул ей, пожаловавшись при этом:
– Ну не понимают, когда с ними по-хорошему! Она еще раз всхлипнула и взяла стакан.
– Я мог бы молча взять у тебя заявление, и ты бы ждала ответа до второго пришествия. Потому что это конкретный отказ в возбуждении уголовного дела. Тут и думать нечего. А я пытаюсь тебе помочь.