После короткой паузы врач ответил:
– Хорошо, я приеду.
– Спасибо.
– Это все?
– Погоди, Женя, не вешай трубку. У меня к тебе странная на первый взгляд просьба.
– Да, слушаю тебя.
– Ты не можешь купить в городе баллончик с нервно-паралитическим газом?
– Баллончик с газом?
– Да, перцовый, специальный, против собак. В 11-м квартале есть небольшой магазин, где торгуют этой дрянью. Он находится недалеко от твоей поликлиники. Сможешь заехать в магазин?
– Смогу, конечно. Но зачем тебе понадобился перцовый газ?
– Хочу испробовать его на одной собаке.
— А-а… – протянул Корнеев догадливо. – Понял тебя, Алберт. Куплю.
– Обязательно перцовый.
– Не беспокойся. Одного тебе хватит?
– Уверен в этом.
Корнеев принял последнего пациента, кивнул на прощание своей медицинской сестре и вышел из поликлиники. Вечер обещал быть теплым: на небе ни одной тучи, легкий юго-западный ветерок ласково трепал волосы врача. Он сел в машину и поехал в 11-й квартал.
Продавец вручил Корнееву баллончик с газом, обратил внимание покупателя на инструкцию и объяснил, как им пользоваться. Корнеев поблагодарил и вышел из магазина.
Усевшись за руль, он вздрогнул от неожиданности. На заднем сиденье находился незнакомый человек. Он держал в руке пистолет.
– Добрый вечер, Женя, – тихим голосом произнес незнакомец. – Если ты не будешь делать глупостей, мы с тобой поладим. Ты же не хочешь, чтобы я продырявил твою башку?
– Нет, – прошептал врач. Он испугался до смерти. Тем более он узнал говорившего. Корнеев лихорадочно вспоминал его имя. Какое-то немецкое имя – то ли Ганс, то ли Юрген. Вот! Карл. Его зовут Карл. Врач видел его на ферме Вениамина Губенко.
– Заводи двигатель, – приказал Хейфец. – На перекрестке повернешь направо и еще направо, во двор.
У Корнеева пересохло во рту, на глаза неожиданно навернулись слезы. И он, как робот, послушно-механически выполнил указания Карла.
Двор оказался пустынным. Два заброшенных двухэтажных здания окнами без стекол смотрели на кучи мусора. Из захламленного подъезда вышло двуногое существо с зеленым лицом. Корнеев увидел огромные круглые глаза и нос-хобот, он не сразу сообразил, что перед ним человек в противогазе.
Открылась дверь. Наверное, Корнеева сзади сильно схватили за волосы – боли он не почувствовал, он смотрел на руку того, кто сел рядом с ним на переднее кресло. Рука была грязной; грязь, образовав под длинными ногтями черные полумесяцы, казалась врачу траурной лентой погребального венка. Эта рука схватила его за горло, и он, хрипя, открыл рот. Упругая струя нервно-паралитического газа с шипеньем ударила в нёбо, стала наполнять легкие, и Корнеев помогал убийце, судорожно втягивая воздух вместе со смертоносным газом. Глаза врача округлились, из-под век брызнула кровь, обагрившая чужие грязные руки. И тут же где-то в глубине глазниц раздался звук ломающейся кости. Теперь кровь черными сгустками стала выкатываться из носа, ушей.
Корнеев вдохнул перцовый газ еще раз – глубоко и… с облегчением. Тело его обмякло.
Карл первым выскочил из машины, отнимая от глаз влажный платок. Он всей грудью втянул в себя воздух и задышал часто. Мирза Батыев находился еще рядом с Корнеевым. Он достал из его кармана баллончик с газом и вложил в руку покойника. Придавив большой палец врача к головке распылителя, он выпустил не менее половины его содержимого. Покинув машину, таджик убрал свой баллончик в полиэтиленовый пакет и туда же положил снятый с головы противогаз.
– Говорят, самоубийцы не попадают в рай, – заметил Хейфец. Его глаза покраснели и слезились.
Мирза не ответил, он брезгливо смотрел на мокрую штанину своих брюк.
– Корнеев… Обоссался, сука!
Таджик грязно выругался и поспешил за Хейфецом. Кварталом дальше они сели в «Жигули» Карла и поехали на ферму.
Глава 15
Нина Березина уже два раза подходила к кровати мужа, напоминая ему, что пора вставать и что завтрак стынет. Но стыл не только завтрак, стыл немощный организм начальника милиции.
Наконец, нечеловеческими усилиями заставив себя подняться, он, как всегда, первым делом прошел в ванную. Избегая смотреть в зеркало, полковник встал под душ.
Глава города не звонил ни вчера вечером, ни сегодня утром. Алберт Ли как в воду канул. Придется самому заняться поисками, и тогда… Березин снова сжал кулаки. И снова куда-то качнулся пол, поплыли радужные кольца перед глазами. Полковник присел, голова кружилась, во рту было сухо, появились первые признаки насморка.
И он опять попытался вспомнить, такой ли он был четыре месяца назад… Не вспомнил. Память ворошила только живописные страницы его перевоплощения: живые иллюстрации светились флюоресцентными красками, сопровождались неслыханным нагромождением буйных звуков. А там, за пределами этого таинственного начинания, был… Да, решил Березин, я был такой же разбитый и усталый, как и сейчас. Но я не хочу этого, не хочу!
Он через силу съел две булочки, выпил чашку кофе. «Еще пять минут, – сказал он себе, откинувшись на спинку стула, – и поеду на работу».
На столе зазвонил телефон. Виктор Сергеевич, глядя на жену, покачал головой и указал пальцем вниз.
– Меня ни для кого нет, кроме Аничкова.
– Виктор Сергеевич уже уехал, – сказала супруга в трубку. – Попробуйте связаться с ним по рабочему телефону. – Она нажала на клавишу отбоя.
– Кто звонил? – спросил супруг.
– Доктор Ли, – ответил жена с улыбкой.
Виктор Березин подался вперед, под мышками стало влажно и липко. Он закрыл глаза и тихо сказал:
– Спасибо, дорогая.
Он спустился к машине.
В приемной полковник торопливо ответил на приветствие секретарши, отменил все запланированные на сегодняшний день встречи и совещания.
– Срочно соедините меня с мэром.
– Слушаюсь, товарищ полковник. – Коротков потянулся к телефонной трубке.
– И еще, – Березин испытал суровым взглядом голубые бесцеремонные глаза адъютанта, подумав, что его действительно пора увольнять. – Я жду звонка от некоего Алберта Ли. Это срочно и важно.
– Хорошо, Виктор Сергеевич.
Голос мэра в трубке телефона трепетал. У Березина создалось впечатление, что глава города стоит сейчас в уличной телефонной будке под пронизывающим холодным ветром.
– Ты не ослышался, – довольно бодро говорил Березин. От предчувствия желанного сеанса годы торопливо отступали. – Он позвонил мне домой, но моя дура сказала, что меня нет. А я сидел напротив нее! Он должен позвонить мне сюда, в кабинет. Ты приедешь?.. Тогда я немедленно свяжусь с тобой. Все.
На пороге кабинета вырос адъютант.
– Виктор Сергеевич, вам звонит судья Третьяков.
Березин почувствовал, что вот-вот потеряет терпение.
– Я же просил вас отменить все совещания и встречи! Это касается и телефонных разговоров.
Михаил Коротков кивнул, развернулся и вышел.
– Баран! – сквозь зубы злобно бросил ему в спи-ну полковник.
Ожидание звонка от Ли достигло своего апогея к десяти часам. Березин несколько раз набирал его номер, но бесполезно.
Наконец – слабый зуммер селекторной связи с приемной.
– Да, – ответил Березин, превращаясь в слух.
– Алберт Ли на связи, – ответил Коротков, чрезвычайно заинтересованный необычным поведением босса. – Соединить?
– Не нужно, – резко ответил Березин. – Я выйду в приемную.
Лицо адъютанта вытянулось.
Полковник оставил дверь кабинета открытой и взял из рук капитана трубку.
– Доброе утро, Алберт Кимович, – как можно спокойнее сказал он. – Как ваше здоровье?
– Спасибо, Виктор Сергеевич. Я слегка простыл.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Как вам сказать?.. Сегодня вы сможете приехать ко мне?
Сможет ли он приехать! Березин снова почувствовал головокружение.
– Да.
– Хорошо. Жду вас в 20.00 у себя в кабинете.
У полковника перехватило дух: в 20.00?!! Да он подохнет за эти часы!
– Это время для меня не очень удобно, – раздельно произнес он.
Ли несколько секунд молчал.
– Девять часов вечера вас устроит? – спросил он.
– Нет! Нет! – почти выкрикнул Березин. – Меня устраивает то, первое время.
– До встречи, Виктор Сергеевич.
Развеев остановил машину возле закусочной и посмотрел на часы: без пятнадцати восемь. Тихо насвистывая, он поглядывал то на дорогу, то на Ложкина, который дремал на заднем сиденье. Он не сомневался, что интеллигент на иномарке приедет в срок. Не может не приехать. Сейчас время такое – успевай хапать, пока есть возможность, и этот на иномарке – того же поля ягода.
Подумав о том, что поставщик глюкозы работает на фармацевтической фабрике, Развеев не мог отделаться от этой мысли. Он только прикинул, что такой человек не может работать в бизнесе – перестраховщик, трус, в нем не чувствовалось напористости, азарта, агрессии, определенной доли безрассудства, коими должен быть наделен российский бизнесмен. Даже его роскошная иномарка не наводила на мысль об авантюризме. Скорее всего удачливый производственник. Такой мог работать, к примеру, в глазной «колонии» Святослава Федорова.
Пару часов назад Развеев с Ложкиным вкололи себе по последней ампуле глюкозы. Развеев щелчком выбил из склянки на ладонь остатки препарата и лизнул. Сладковатый привкус, не горький. Но не разочаровался. Препарат чистый, химией тут не пахнет, после нее гнетущий отходняк, во рту кислый металлический привкус, голова тяжелая, мыслей только две: или поскорее подохнуть, или еще быстрее догнаться. А после глюкозы думы стройные, ощущение, что препарат промывает извилины мозга, проникает в самые его недра, потаенные уголки, разумом начинаешь вникать в совершенно невозможное словосочетание «здравомыслящий инстинкт», словно воссоединяешься с чем-то давно забытым…
Абсолютное переполнение. Вершина «девятого вала». Суровая нитка под ногами канатоходца – за кажущейся хлипкостью она крепче стального каната. И вот всеми четырьмя лапами канатоходец ловко удерживается на ней, помогая себе…
Спину Развеева пробрало морозом. Ему на миг показалось, что это он сам так ловко балансирует на тонкой нитке, его ноги босые – четыре ноги. Или лапы. Рук нет.
Он тряхнул головой: глюки. Перебрали сегодня, три раза укололись.
Озноб быстро прошел, только уши отчего-то мерзли, словно занемели.
Снова взгляд на часы: ровно восемь.
Из-за кафе по дороге поднималась крытая тентом «Газель». Наркоман не обратил на нее внимание, его взгляд был прикован к дороге. Подъезжая к закусочной, он развернул свою машину так, чтобы видеть весь автотранспорт, следовавший из города. Сейчас дорога была пустынна.
Крытый грузовичок остановился рядом с машиной Развеева, из него вышли водитель и пассажир. Из дверей закусочной появились еще два человека. Водитель резко распахнул дверь «Жигулей» и рванул Развеева из машины за волосы. Выкручивая ему руку, он припечатал его к борту грузовика. Пассажир уже откидывал тент. Ноги Развеева взметнулись вверх, два человека придали его телу ускорение, и он влетел в кузов. В нос ударил тошнотворный запах кошачьих испражнений, руки заскользили в зловонной жиже. Он приподнял их, ища опору, и пальцы ощутили прохладный металл решетки.
Вслед за Развеем в кузов влетел Ложкин. Две мелкоячеистые двери замкнулись за ними. Они были в клетке.
Березин вышел из машины за квартал до офиса Алберта Ли. Отослав водителя и приказав ему вернуться на это же место через полчаса, полковник торопливо поспешил на сеанс. В переулке он натолкнулся на черную «Волгу» Аничкова. На Партизанской улице в ряд стояли машины судьи Сергея Третьякова, прокурора Безрукова и заместителя начальника отдела ФСБ Климова Валерия Амелькина.
Идиоты!!
Полковник почти бегом преодолел оставшийся путь.
В кабинете Алберта Ли находилось восемь человек – людей, державших власть в городе. Березин был девятым. Не хватало разве что представителей мафиозных группировок. Все молча смотрели на полковника. Он тяжело опустился на свободный стул.
– Ты опоздал, – констатировал прокурор, посмотрев на часы.
Березин пропустил замечание прокурора мимо ушей и ненавидящим взором окинул контрразведчика.
– Валера, твою мать! – рявкнул он. – Я свою машину всегда отсылаю. А вы устроили парад!
Спохватившись, Безруков вытащил из кармана мобильный телефон и позвонил водителю в машину. То же самое сделал и Валерий Амелькин, но чуть помешкав. Наверное, как ему казалось, – чтобы сохранить достоинство. Они с Березиным не были особо дружны.
Из-за стола поднялся Алберт Ли.
– Господа, я собрал вас всех вместе, чтобы сообщить следующее: я прекращаю оздоровительные сеансы, закрываю кабинет и переезжаю в Белоруссию.
Он сел, вслушиваясь в нависшую тишину.
Первым опомнился судья.
– Уж не думаете ли вы, доктор, что мы последуем за вами?
– Нет, я этого не думаю, – ответил Ли.
– Мы хотим знать причину этого, мягко говоря, странного поступка, – настаивал Третьяков. – Я объясню. Это моя, если хотите, обязанность врача перед всеми своими пациентами.
– Перед всеми?! – Глава города обшарил взглядом каждого. Еще два дня назад им было «несть числа», а сегодня… – Вы сказали, перед всеми? Но, бог мой, Алберт Кимович, по нашим подсчетам нас должно быть по крайней мере раз в десять больше!
– Вы правы, Борис Васильевич. Но остальным мой метод не помог. Чувствуя, что не в моих силах помочь всем, я остановил свой выбор на вас, а другим стал снижать дозы. Последнее время они получали от меня обыкновенный, «незаряженный» аспирин. Поэтому, не чувствуя результатов, они сами отказались от моих услуг.
– Гениально! – воскликнул прокурор.
– Действительно это здорово, – похвалил доктора Сергей Третьяков. – Но еще более непонятно. Вы сделали свой выбор, определились в своих силах и… бросаете нас, не снижая дозы, по-варварски. Вы давали клятву Гиппократа?
– Я давал клятву, – подтвердил врач. – Но не в мою пользу сложившиеся обстоятельства вынуждают меня…
Алберт Ли некоторое время не сводил глаз с Третьякова. Судья в отличие от Березина и Аничкова был действительно болен, страдая эпидемическим зобом. Довольно продолжительное время он принимал гормональный препарат щитовидной железы, однако в последние месяцы на него свалилась еще одна беда – сахарный диабет, при котором лекарства типа тиреоидина противопоказаны. Принимая препарат от одной болезни, он усугублял другую. Плюс ожирение. Но все эти немочи развились в Третьякове от недопустимого образа жизни. Он был сравнительно молод – 46 лет – и больше остальных горел желанием быть здоровым. Он принимал не только аспирин, доктор Ли давал ему таблетки липокаина, пропитанного излучением от убитых животных. После их приема Третьяков чувствовал себя отлично.
– Да объясните вы в конце концов! – мэр вскочил на ноги. – Что это за причина – деньги?
Ли покачал головой.
– Мне не дают работать, – изрек он.
Девять голосов, перекрывая один другого, в полнейшем недоумении воскликнули: «Кто?! Кто не дает работать?»
В этом кабинете сейчас находился девятипалый кулак, который одним ударом мог сокрушить любую силу.
Кто не дает?
Первым засмеялся судья Третьяков. Он что-то бормотал сквозь смех и выступившие на глаза слезы. Они капали на полные щеки, судья вытирал их толстыми пальцами. Последним улыбнулся Виктор Березин.
– Мы не знали, доктор, что вы такой шутник, – с лукавыми интонациями сообщил мэр Аничков. – Давайте нам по аспирину – и мы разошлись.
Алберт Ли поверг всех в шок одним словом:
– Увы.
– Что значит «увы»? У вас нет аспирина?
– У меня есть аспирин, но мне не дали его «зарядить».
– Ну так «заряжайте», ё…
Алберт Ли снова встал и попросил несколько минут тишины.
– Хорошо, я открою вам свою проблему, которая невольно стала и вашей проблемой тоже. Дело в том, господа, что «зарядка» таблеток происходит в определенном месте – я пока не назову его. Там хранится некий запас энергии, вещества, которое так благотворно повлияло на вас. Я назову это «излучением». Если раньше мы могли сами создавать условия для получения этой энергии, то сейчас вынуждены получать ее из-за границы. Не скрою, что и здесь, в области, есть небольшая лаборатория, способная обеспечить вас на многие годы. Мы не можем ею пользоваться, потому что это противоречит российским законам. Хотя лично я ничего противозаконного в этом не вижу: преследуется благая цель – помочь если не всем людям, то хоть небольшой части из них. В данном случае – это вы, господа.
– Вы все время говорите «мы», – взял слово судья. – У вас есть компаньоны?
– Да. Это небольшая группа энтузиастов-ученых. Субсидий, сами понимаете, никаких, работают за гроши. Подтверждение моих слов – это вы, господа. Среди вас нет «денежных мешков». Хотя я мог бы оказать содействие людям богатым и крепко встать на ноги. Мне нужны люди, обладающие властью непосредственно. Мне необходимо абсолютное спокойствие в работе. Однако здесь присутствует принцип: я не хочу помогать богатым.
– Правильно, – подал голос Валерий Амелькин. – Но давайте по существу, Алберт Кимович. Кто вам не дает работать?
Сорокавосьмилетний Валерий Амелькин, достаточно нервозный человек, долгое время страдал переутомлением после перенесенного острого инфекционного заболевания. Ему не помогали экстракты из неокостенелых рогов пятнистого оленя – пантов, действенного средства при неврозах, которое ему прописал лучший врач города. Но доктор Ли совершил чудо. Амелькин отказался от пантокрина, который он принимал по три раза в день.
Экстрасенс продолжал объяснения.
– У нас есть лаборатория, которая производит излучение, есть цех, где мы обрабатываем излучением лекарственные препараты. В нашем случае – это аспирин. Хотя можно зарядить любое лекарство: липокаин, который принимает господин Третьяков, прозерин – для господина Безрукова. Запасы сконцентрированной энергии закончились, груз из ближнего зарубежья, который фактически является контрабандой, придет не скоро. А лаборатория, способная получить эту энергию, нами закрыта.