- И что же заставило вас перебраться с запада на север?
- То же, что и всех, - рассмеялся собеседник Брагоньера, - желание сделать карьеру, заработать денег. Урцхен - это не то место, где такое возможно.
Соэр мысленно согласился с ним. Он останавливался в том городке во время охоты на Ашерина. С ним были связаны не слишком приятные воспоминания - допрос госпожи Тэр по делу вызова айга и участия в тёмном ритуале, пусть и неосознанном... Тогда Брагоньер впервые нарушил свои принципы и не посадил гоэту в тюрьму. К слову, неподалёку от Урхена университет, но непосредственно рядом с обителью магов другой город...
У соэра мелькнула мысль, что неплохо бы поговорить с ректором, своим давним хорошим знакомым, о зачистке территории от тёмных. На западе, среди болот, всё ещё сохранились анклавы их жилищ. Как же беспечны маги, если позволяют этим социально опасным типам существовать в природе!
- Кто ваши родители?
- Господин Брагоньер, - вмешалась леди Сантейн, - прекратите! Разговор стал похож на допрос.
- Простите, леди Сантейн, издержки профессии, - извинился соэр.
- Профессии? - заинтересовался господин Хаатер. - Вы судья?
Брагоньер промолчал, за него ответила леди Сантейн:
- Перед вами Главный следователь Сатии.
Господин Хаатер понимающе кивнул и пошутил, что не хотел бы поменяться с ним местами.
Уже откланявшись и повернувшись к секретарю Третьего префекта спиной, соэр вспомнил, что забыл задать ещё один, последний, вопрос:
- Господин Хаатер, вы утверждаете, что служите у префекта второй год, но почему до этого вечера я вас не видел? Да и вы наверняка бы слышали обо мне.
Мужчина задумался, предположив:
- Наверное, я слишком мелкая сошка, чтобы обращать на меня внимание. Да и командировки никто не отменял. До этого я ведь был помощником секретаря, всё время ездил с поручениями. А эти летом заработал повышение, вошёл в высшее общество, начал знакомиться с людьми выше служащих.
'Маленькая ложь, чтобы набить себе цену, - мысленно резюмировал Брагоньер. - Типично для людей его происхождения'.
На этом интерес к господину Хаатеру был исчерпан, и соэр, как и намеривался изначально, подошёл к графу Алешанскому. Но всё же не удержался и спросил у Первого префекта, служит ли у его коллеги тот провинциал. Тот ответил утвердительно и высказал предположение, что Матео Хаатер далеко пойдёт.
- И, к слову, вы не правы, господин Брагоньер, он дворянин, - желая подколоть всезнающего Главного следователя, добавил граф Алешанский. - Хоть и не чистых кровей.
- То есть? - не понял соэр.
- Его усыновили. Мать удачно вышла замуж, и новый супруг дал свою фамилию её ребёнку от первого брака.
- Вы хорошо с ним знакомы, - заметил Брагоньер, запомнив полученную информацию.
- На служащих всегда заводят досье, вам ли не знать?
Соэр кивнул и поискал глазами виновника разговора: секретарь Третьего префекта приглашал на танец какую-то даму. Он улыбался, кажется, сказал какой-то комплимент...
Взгляд Брагоньера скользнул дальше, уткнувшись в ещё одного сероглазого шатена, мрачного и немного не от мира сего. Трагический актёр, который в своё время был замешен в одной неприятной истории. Его только в этом году вновь приняли в прежнюю труппу.
Актёр сторонился людей и вертел в ладонях бокал с чем-то, крепче шампанского. Губы нервно подрагивали, глаза лихорадочно блуждали по залу. Встрёпанный, он производил не лучшее впечатление, заставляя подумать, будто актёр пьян. Но соэр готов был поклясться, что это не так.
Подозрительный тип залпом осушил фужер и отставил его на поднос проходившего мимо слуги. Будто что-то решив, он тряхнул головой и направился в соседний зал. Удалившись на почтительное расстояние, актёр подозрительно оглянулся через плечо, мазнув взглядом по Брагоньеру.
Соэр подумал, что неплохо бы проследить за этим малым, но граф Алешанский помешал отдать необходимые распоряжения. По стечению обстоятельств его беспокоило то же, что и Брагоньера, но в другом аспекте.
- Господин Брагоньер, мне неприятно это говорить, но правящая элита Сатии обеспокоена.
- Чем же?
- Тем, что связано с этими убийствами... Крайне неприятное дело, просочившееся в народ... Словом, вы должны скорее поймать преступника.
Соэр смерил собеседника недовольным взглядом: можно подумать, он сидит, сложа руки! Префект смеет обвинять его в бездействии?
- То есть, - медленно холодно переспросил Брагоньер, - вы полагаете, что я не справляюсь со своими обязанностями?
Граф Алешанский отрицательно покачал головой:
- Не вы - ваши подчинённые. Они недостаточно расторопны и компетентны. Просто вся эта шумиха... Вам ли не знать, как велики глаза у народного страха и к каким последствиям он может привести?
- Прикройте 'Жизнь Сатии' - и все успокоятся, - отрезал соэр. - Само существование этого пасквиля не делает чести городу.
Префект неопределённо повёл плечами. Брагоньер понял, что граф не намерен ничего предпринимать. Логично: полощут не его имя. Но соэр не сомневался, что 'Жизнь Сатии' уничтожат, едва эти писаки затронут грязное бельё префекта. А это дело пары недель - максимум месяцев. Только ленивый обошёл вниманием личность Теймаса Алешанского.
- Что ж, тогда не вините меня в распространяемых сплетнях. Всё, что положено по закону, я делаю.
Выдержав паузу, Брагоньер добавил:
- До этого, граф, вы тоже предъявляли претензии - хоть одна имела под собой почву?
Префект засопел, с шумом втянув воздух, и покосился на Королевского судью, будто ища у того поддержки. Но судейские обычно всегда проявляли солидарность, вот и в этот раз судья коротко заметил, что его величество никогда не ошибается в выборе.
Возразить было нечего - это граничило с хулой на короля, и граф Алешанский поспешил сменить тему, заведя разговор о предстоящей громкой театральной премьере. Брагоньер извинился, сказав, что не интересуется подобными вещами. Однако префект своим рассказом напомнил о подозрительном актёре.
Сделав вид, будто ему необходимо перемолвиться парой слов с одним человеком , соэр, аккуратно лавируя между танцующих пар, вышел в холл, где дежурил лакей.
Посреди оклика задремавший слуга подскочил и замер, ожидая указаний. Они не замедлили последовать: Брагоньер распорядился позвать стражу.
- Пусть дежурят у входа. Никого не выпускай до моего распоряжения.
Слуга кивнул, испуганно глянув на соэра, но и не подумал возражать: он знал, кто перед ним.
Брагоньер между тем отловил дворецкого, поручил ему выследить актёра и под любым предлогом привести в холл. Соэр намеревался допросить его - на всякий случай. Или даже задержать: человек явно нервничал и опасался служителя закона. А ведь до того, как заметил Брагоньера, кого-то высмотрел... Не очередную жертву ли?
Соэр остался поджидать актёра в углу, там, где тени скрадывали фигуру от глаз: если подозреваемый заметит его раньше времени, то сбежит.
Но Брагоньера поджидала неудача: извиняясь, дворецкий сообщил, что актёр исчез.
- То есть как, исчез? - нахмурился соэр и обратил взгляд на вернувшегося лакея. Тот сжался и заверил, что мимо него никто не проходил.
- Как долго ты спал?
- Я не спал, благородный сеньор, - запинаясь, возразил слуга. Он покраснел, как маковый цвет.
- Спал, я сам видел. Чистосердечное признание всегда облегчает вину. Если признаешься, обвинят лишь в халатности, отделаешься выговором. Но если будешь настаивать, можешь оказаться соучастником.
- Чего, благородный сеньор? - пискнул лакей. От волнения он прокусил губу.
Брагоньер промолчал, уставившись на него немигающим взглядом. Понадобилась всего минута, чтобы слуга признался в должностном преступлении.
'Значит, упустил...'- пробормотал соэр, обращаясь то ли к лакею, то ли к себе. Потребовал принести письменные принадлежности и возможно подробнее набросал описание сбежавшего актёра. Выйдя на улицу, Брагоньер вручил их дожидавшемуся распоряжений наряду городской стражи и велел в кратчайшие сроки задержать этого человека и доставить в Следственное управление.
Вернувшись, соэр отменил прежний приказ, велел слугам молчать о случившемся и завтра явиться на допрос с десяти утра. Сам он, вопреки ожиданиям, не направился на розыски хозяина дома, а присоединился к танцующим, пригласив первую попавшуюся даму. Поведение Брагоньера объяснялось просто: он не желал поднимать панику, и так сгустившуюся в воздухе после статьи в 'Днях Сатии'. Чем меньше знают люди, тем лучше. И тем легче поймать убийцу.
Глава 7. Актёры и роли.
Звякнул колокольчик, возвестив о новом посетителе.
Звякнул колокольчик, возвестив о новом посетителе.
Аптекарь оторвался от весов, на которых взвешивал порции порошка от кашля, и выглянул из подсобного помещения. Дежурная улыбка на его лице тут же сменилась постным выражением - это не покупатель, а всего лишь гоэта. Одна из многих, что готовили для него за скромную плату разные микстуры.
Эллина направилась прямиком к прилавку, порылась в сумке и извлекла бутылочку со средством от облысения:
- Как договаривались. Новых заказов нет?
- Увы, госпожа, я справляюсь.
Аптекарь проверил цвет лекарства на свет, поставил его на полку и оплатил работу гоэты - четверть реальной стоимости товара.
Но Эллина зашла не только за тем, чтобы заработать чекушку и семь медяков, - её интересовали практиковавшие по близости врачи.
- Не подскажите, нет ли рядом лекаря? Что-то неважно себя чувствую после того, как упала.
Аптекарь удивлённо взглянул на неё: гоэта - а не в состоянии себе помочь, и буркнул, что врач имеется, живёт на Межевой улице.
Эллина поблагодарила и с замиранием сердца отправилась на допрос второго свидетеля.
Первым проверенным стал лекарь из их квартала. Как она и предполагала, он оказался кристально чист и не подходил по приметам. Так что гоэта просто поболтала с ним за жизнь, предложив дешевле, нежели аптекарь, приготовить обезболивающую мазь. Лекарь согласился - а бюджет Эллина должен был пополниться новыми монетами. Главное правило гоэта гласило: 'Не отказывайся ни от какого заработка, если он не угрожает жизни. А если угрожает, то подумай насколько'.
Межевая улица была застроена однотипными домами, наводившими тоску.
Гоэта решила начать поиски не с аристократического квартала за Тополиным проездом, а с места обитания второго-третьего сословия ближе к окраине. Она полагала, что жизнь там больше располагает к преступлениям.
Эллина с первого взгляда поняла, что и тут ошиблась: в приёмной её ждал плешивый старик. Для порядка, чтобы оправдать визит, предложила ему свои услуги. Ей вежливо отказали, и гоэта с облегчением вычеркнула лекаря из списка.
Адрес очередного врача Эллина узнала в трактире на оживлённом перекрёстке. Она планировала обойти сегодня ещё два адреса и вернуться домой.
Вставая, гоэта краем глаза заметила, что вслед за ней поднялись ещё двое, медленно, вразвалочку, поплелись к двери, что-то бурно обсуждая. Обещанная Брагоньером охрана?
Предположения насчёт парочки подтвердились: гоэта видела то одного, то другого на улочках, где бывала. Признаться, их присутствие вселяло уверенность.
С Анабель Эллина переговорила только на третий день, вычленив свободную минутку в насыщенной жизни подруги.
Даже не верилось, что Анабель Меда тоже гоэта и когда-то зарабатывала на жизнь переводами, поисками и мелкой волшбой. По мнению Эллины, подруга давно забыла все формулы и заклинания, даже круг верно не начертит и накопитель магической силы не той стороной возьмёт. А между тем госпожа Меда регулярно задним числом получала в Лицензионной конторе право на работу пятой степени. Зачем оно любовнице Первого префекта, гоэта не понимала, впрочем, Анабель за бумагой даже не приходила - ей её приносили.
Предупреждение Брагоньера заставило госпожу Меда удивлённо вскинуть брови:
- Неужели та кляуза связана с этими жуткими убийствами? По-моему, чушь.
- Заверяю, что трупы самые настоящие, - возразила Эллина, поражённая её беспечностью. - И если Главный следователь просит тебя проявить бдительность...
- ... то я её проявлю. Теймас обмолвился, что в Сатии появился опасный преступник. Нет, Лина, люди меня поражают! Внебрачные связи им, видите ли, не нравятся! А какой от них вред? Лучше бы двуличных уродов, вроде покойного Гланера, клеймили. А то нашлись, борцы за нравственность! - Анабель презрительно скривилась. - Ханжи хуже жаб. Согласна, Лина?
Гоэта кивнула, с интересом разглядывая новые приобретения подруги: зеркало в затейливой оправе и мебельный гарнитур. Чтобы сидеть на таком диване, нужно бальное платье. Бронзовые накладки, атлас, красное дерево... Но Эллина не испытывала скованности: дом Анабель Меда всегда широко распахивал перед ней двери, пуская в самые потаённые уголки. И сколько бы золота в нём ни появилось, гоэта так же расслабленно сидела в гостиной подруги. Разумеется, если они были одни.
Анабель позвонила в колокольчик и велела служанке принести вина и фруктов.
- Может, пирожных? - она живо обернулась к подруге.
Эллина кивнула, припася гордость и жеманство для сильного пола.
- Что, боится господин Брагоньер? - наполнив бокалы, лениво протянула Анабель. - Теймас ему намекал, что пора бы поймать убивца. Только не понимаю, причём тут ты.
- Под руку попалась.
- Опять работала на государство? - с укором поинтересовалась подруга. - Бросала бы ты это дело! Понимаю, ты гордая, но негоже женщине по грязи мотаться и под нож лезть ради медяка. Лина, я твоя подруга, говорю, как есть. Ты ведь не уродка, хотела бы - подцепила мужика. А ты...
- А я невезучая, Бель, только и всего. Но на подачки жить не буду. Ты тоже пойми: лучше гоэтой, чем содержанкой. Это ниже моего достоинства.
- Знаю, - вздохнула Анабель, - ты даже у друзей в долг брать отказываешься. Но, надеюсь, не станешь возражать, если я тебя кое с кем познакомлю.
- Опять дворянин? - усмехнулась Эллина, пригубив вино. Подруга слыла ценительницей подобных напитков, а вот она окончательно и бесповоротно испортила вкус в Училище.
- И да, и нет. Дворянство личное, так что не смутит тебя. Хватит кочевряжиться, Лина! Тебе почти тридцать пять - а ведёшь себя, как капризная девочка Словом, приглядись к нему на ближайшем музыкальном вечере. По-моему, твой тип. Главное, будь немного смелее и не говори о работе.
Гоэта кивнула. Идея подруги не вызывала неприязни: кто знает, может, это судьба? Если у самой ничего не выходит, то, возможно, Сората направит её в свои пенаты руками Анабель? Во всяком случае, кавалер точно не окажется тёмным магом или проходимцем. А встречаться с ним против воли её никто не заставит.
Личное дворянство... Значит, из второго сословия, значит, не станет смотреть свысока. Не равный, но и не отделённый геральдической пропастью.
Не удержавшись, Эллина расспросила о будущем кавалере. Образ, кратко намеченный Анабель, показался милым, или виной всему вино? Гоэта и не заметила, как они вдвоём осушили бутылку и перешли к обсуждению жизни хозяйки дома.
Госпожа Меда планировала беременность, которая бы финансово обеспечила её на всю оставшуюся жизнь. Красота увядала, молодость проходила, префект вполне мог выбрать другую. А вот ребёнок привяжет его навеки.
- Только, чувствую, после давнего аборта будет тяжеловато, - вздохнула Анабель, лениво распластавшись на диване рядом с подругой. Между ними стоял поднос с фруктами и пирожными, а рядом, на столике, - вторая початая бутылка вина. - Да и у Теймаса не всё гладко. Знаешь, после сорока мужчины остывают к постели, а ему пятьдесят... Словом, чем мы все старше, тем больше проблем.
Эллина сочувствующе кивнула и, вспомнив о задании соэра, решила выяснить адреса врачей, которые лечат именитых. Вопрос задала аккуратно, сославшись на некие проблемы со здоровьем.
- Сходи лучше к магу: дороже, зато качественно и за один раз.
- Не хочу. Как узнают, что гоэта, презрением обольют. - Это была чистая правда: волшебники открыто недолюбливали младших коллег. - Да и деньги... Прости, но я небогата, не могу позволить себе сорить лозэнами.
- Что ж, тогда сходи к мэтру Залинсу. Полагаю, тебе подойдёт.
Эллина в задумчивости остановилась у лаконичной медной таблички и мысленно смирилась с очередной потерей наличности. Такой врач не пустит на порог гоэту, только пациентку. Что ж, оставалось надеяться, что остатков лозэнов Брагоньера хватит на консультацию. Увы, половину их, а так же весь аванс гоэта истратила. Зато обошла шестнадцать врачей.
На приём нужно было записываться заранее, именно это Эллина и собиралась сделать. Оправила платье и позвонила.
Её провели в приёмную, отдалённо напомнившую приёмную мага, куда ездила Анабель. Помощница врача - мэтра Варрона - с дежурной улыбкой поприветствовала посетительницу, усадила на стул и осведомилась о цели визита. Гоэта ответила, что желала бы получить консультацию.
- Минимум две чекушки без рекомендаций, - предупредила помощница.
Эллина с готовностью продемонстрировала монеты.
Убедившись в платёжеспособности посетительницы, улыбчивая девушка записала гоэту на послезавтра. Пока та заполняла журнал, Эллина рассматривала приёмную. Она была необыкновенно строгой: ни цветов, ни мягкой мебели, ни рекомендательных писем на стенах, только диплом в рамке. А ведь мэтр Варрон не бедствует...