Однако, во–первых, Роману удалось «связать» его в мысленно–волевом проявлении, из–за чего Арчибальду пришлось отбиваться от внешнего воздействия по полной программе, отвлекаться на мысленные удары и терять преимущество. Реакция мага притупилась, и на прямой гипноз десантников сил не осталось.
Во–вторых, спецназ ФСБ был тренирован и на случай встречи с такими продвинутыми «суперами», способными «отводить глаза» противнику и читать его намерения. Сочетание этих обстоятельств и не позволило Арчибальду справиться с атакой десанта и поднять тревогу.
Его ранили, оглушили, связали и оставили в камере вместе с медиком, не успевшим сообразить, что происходит.
Ылтыына освободили, сделали укол декортина, повысивший тонус организма и позволивший ему передвигаться самостоятельно, после чего группа выбралась из подземного бункера базы, не потревожив сигнализации (систему видеонаблюдения отключил тот же сотрудник базы, который впустил отряд) и не вступив в огневой контакт с охраной секретного объекта.
Тревога там поднялась в тот момент, когда бывшего пленника усаживали в катер с группой Вьюгина. На субмарине его сразу уложили в лазарет.
Как ушла группа десанта, Роману узнать не удалось. По–видимому, она нырнула в море, имея акваланги, либо её подобрал другой подводный аппарат.
Пока катер уносил экстрасенсов Вьюгина прочь от острова, над которым разлилось «северное сияние» – загорелись скрытые до сих пор прожектора, все молчали. Разбор операции произошёл уже на борту подводной лодки.
Вьюгин пожал Роману руку.
– От лица службы и от моего личного! Алтын признался, что, если бы не твоя поддержка, он бы кончился.
– Как это? – не понял Роман.
– Это его собственная оценка. Он так и сказал: «Я бы кончился, однако».
– Без их помощи, – Роман дипломатично указал на сумрачных экстрасенсов, – я бы не справился.
Зюма, который явно хотел брякнуть что–то желчное, после этих слов оттаял, а Джокер хлопнул Волкова по плечу.
– Поздравляю с крещением.
Роман смущённо пожал ему руку.
«Касатка» ушла под воду и доставила десантников на Камчатку через семь часов.
Впоследствии стало известно, что из Анкориджа, где находилась американская авиабаза, была поднята эскадрилья морской авиации, которая принялась барражировать пространство над Нуниваком, проливом Этолин и Беринговым морем, используя все современные способы обнаружения подводных лодок. Вероятно, охрана базы сообразила, каким образом был освобождён и куда перемещён важный пленник. Однако ни запуск ультразвуковых сканеров в море, ни радарный поиск, ни спутниковый мониторинг ничего не дали. Российская подлодка, способная опускаться на глубину до пятисот пятидесяти метров, обнаружить себя не позволила.
В Москву Роман прибыл в среду вечером. Вьюгин лично отвёз его на машине домой.
– Жди вызова, – сказал он, прощаясь.
– Но я ещё не решил, – пробормотал Роман, – надо это мне или нет.
– Решил, – засмеялся Афанасий. – Не обманывай себя. У тебя всё получилось. Я сам не рассчитывал на такой успех. К тому же ты не можешь не признать, что предлагаемая нами работа интересна.
Роман промолчал.
Он вспоминал слова Олега Харитоновича и понимал, что теперь и в самом деле перешёл черту, отделявшую аналитика и активника, человека, оценивающего события, от человека, пытавшегося их изменить.
Дома его ждал сюрприз.
Дверь открыла Даниэла с ложкой в руке; она готовила ужин.
Роман онемел.
Девушка виновато посмотрела на него.
– Я ждала тебя вчера.
– Я был…
– Неважно, где ты был. Ужин почти готов: твой любимый корсиканский салат, запечённая в фольге форель. Может быть, зайдёшь?
Роман закрыл за собой дверь и обнял уютную, тёплую, домашнюю Даниэлу, вдруг поверив, что это и есть счастье.
Замысел второй
1
Предприятие «ПО Севмаш» было основано в Северодвинске в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Основными направлениями его деятельности считались: производство военной техники для Военно–морского флота России и зарубежных заказчиков, производство морской техники для добычи нефти и газа, продукции для машиностроительной, нефтегазовой и металлургической промышленности, гражданское судостроение, проектирование кораблей, морских сооружений, оборудования для промышленности различных отраслей, утилизация судов и прочее.
С момента основания на «Севмаше» были построены десятки надводных кораблей, а также ледостойкие платформы для разработки уникальных газоконденсатных месторождений в Баренцевом море. Кроме того, изготавливались сотни судов различного класса типа мини–балкеров, буксиров, понтонов, барж и рыборазводных заводов, не считая танкеров и океанских мегаяхт, жилых модулей для северных территорий и контейнеров для упаковки ядерного топлива.
Однако главным направлением работы предприятия было и осталось проектирование и создание подводных лодок, в том числе самых мощных и современных в мире атомных субмарин.
Именно здесь сошёл со стапелей в апреле две тысячи седьмого года «Юрий Долгорукий», атомный ракетоносец класса «Борей», а затем с промежутками в один–два года ещё несколько океанских субмарин этого проекта, отличающихся бесшумностью хода, глубиной погружения и беспрецедентным вооружением.
Здесь же в мае две тысячи тринадцатого года был заложен ракетоносец пятого поколения класса «Арктида», которому прочили безусловное преимущество над любой подводной лодкой зарубежных государств и даже над соединениями лодок.
Спуск на воду этого ракетоносца планировался двадцатого октября две тысячи шестнадцатого года, то есть этой осенью, в связи с чем отделу Афанасия Вьюгина вдруг дали задание изучить особенности подводной субмарины и подходы к «Севмашу». С предполагаемой возможностью участия в спуске корабля на воду.
– «Перун», – прочитал вслух Афанасий имя субмарины, качнул головой. – Впечатляет! И «стрелы» у него не хуже, чем у мифического бога.
Вьюгин имел в виду новые ракеты «Булава–2», успешно прошедшие испытания весной. Ракеты имели по десять разделяющихся, способных активно маневрировать боевых частей и могли преодолевать любые противоракетные системы, имевшиеся у других государств. Американцы, склонные к фантазиям и страхам, дали ракете название «Беспощадная».
Вьюгин усмехнулся. Название соответствовало истине. Единственным недостатком ракеты можно было считать её почти полное отсутствие. Для оснащения одной подводной лодки, того же «Перуна», требовалось двадцать четыре таких ракеты, а российская промышленность не могла произвести их в одночасье.
Компьютер выдал пакет данных о самой лодке.
Афанасий самолично сварил себе кофе – в отделе стоял неплохой кофе–автомат – и принялся изучать особенности «Перуна».
Особенности тоже впечатляли.
Длина субмарины превышала двести метров.
Ходовая рубка практически отсутствовала. Вернее, она была утоплена в оболочке лёгкого корпуса и возвышалась над ним всего на полтора метра. Это улучшало аэродинамику корабля, повышало скорость хода и снижало его шумность.
Прочный корпус ракетоносца был разделён на четырнадцать отсеков, три из которых имели особые спасательные шахты с выходом на кормовые и носовые торпедные аппараты.
Ракетные шахты прятались в «горбу» лодки, за овальным вздутием ходовой рубки. Шахты были наклонными, что позволяло субмарине вести стрельбу на ходу.
Под водой она могла идти со скоростью шестидесяти узлов, над водой – около тридцати.
Вьюгин хмыкнул. Большим специалистом по морским судам он себя не считал, но литературу почитывал и знал, что максимальная скорость новейших американских субмарин была чуть ли не вдвое меньше.
И, наконец, большое значение придавалось вооружению ракетоносца.
Кроме «беспощадных» морских ракет, одновременный залп которых мог уничтожить любое государство или такой остров, как Новая Зеландия, лодка имела подводные ракеты «Шквал» последнего поколения, двигающиеся в воде чуть ли не со скоростью звука, от которых не мог увернуться ни один самый быстроходный корабль, а также магнитные торпеды, зенитные ракетные комплексы «одуванчик», применяемые при всплытии лодки, и звено скоростных катеров для высадки десанта.
– Да! – с чувством сказал Афанасий, дочитав сводку. – Есть над чем задуматься господам за океаном.
Подумал: что же случилось или может случиться, если нам тоже предложили поучаствовать в спуске «Перуна»? Шпионов мы не ловим, слежкой не занимаемся. Значит, готовится диверсия? Теракт?
– Афанасий Дмитриевич, зайди, – прошелестел голос генерала в интеркоме.
Вьюгин выключил аппаратуру, проверил защиту, сунул в рот жвачку и поспешил к начальнику отдела.
– Афанасий Дмитриевич, зайди, – прошелестел голос генерала в интеркоме.
Вьюгин выключил аппаратуру, проверил защиту, сунул в рот жвачку и поспешил к начальнику отдела.
На этот раз беседа с ним была короткой.
– Нужна твоя команда сенс–архаровцев, – сказал Георгий Евсеевич, глянув на экран компьютера. – На «Севмаше» сидит «дятел», готовит акцию. Надо вычислить его и нейтрализовать. Дополнительную информацию получим на заводе. Кого возьмёшь?
– Вернулся Чипетин.
– Зяблик. Ещё?
– Джокер, Сауков…
– Крист.
– И Волков.
Начальник отдела взялся за мочку уха.
– Он же ещё не утверждён кадровой комиссией, идёт проверка.
– Если бы не он, Алтына мы не вернули бы.
– Знаю, хорошо, подумаю. Готовь остальных, вылетаем завтра в семь вечера.
– Вы тоже летите?
– Придётся, уж очень важный момент предстоит. Разведка доложит о своих наблюдениях, контрразведка о своих, после чего наш выход на сцену. Хотя об этом никто не должен знать.
Георгий Евсеевич прищурился:
– Или я зря напоминаю об ответственности?
Афанасий сделал официальное лицо. Замечание генерала о секретности работы отдела, в том числе даже от остальных сотрудников ФСБ, подчёркивало необычность этого рода деятельности и соответствовало его содержанию, но повторялось оно так часто, что навязло в ушах.
Начальник отдела окинул лицо подчинённого оценивающим взглядом.
– Навязло в ушах, говоришь?
Афанасий пережил неприятное чувство подслушивания. О способностях Войновича говорили многие факты, однако он редко демонстрировал их среди сотрудников. Во всяком случае, до нынешнего разговора Георгий Евсеевич не проявлял себя как телепат.
Генерал засмеялся.
– До телепата мне далеко. Просто я научился читать твои мысли по глазам. Кстати, посоветовал бы тебе позаниматься с хорошим наставником, задатки сенса у тебя есть.
– Разрешите идти? – вытянулся Афанасий.
– Иди.
Он вышел, смутно недовольный собой («чтение мыслей по глазам» его озадачило, Георгий давно не был так откровенен), подумал: может быть, и в самом деле потренироваться, научиться прятать мысли и эмоции? С кем именно – вопрос не стоял, можно было выбрать любого сенса, хотя сам Афанасий вдруг вспомнил о Романе.
Ему он и позвонил, сев на своё рабочее место.
– Когда? – осведомился Роман, лицо которого осталось совершенно неподвижным. Вьюгин даже позавидовал ему. Самообладание физика действительно было достойно восхищения.
– Вылет завтра вечером.
– Отказаться нельзя?
– Можно, – сказал Афанасий таким тоном, что Волков понимающе усмехнулся.
– Шаг вправо, шаг влево – расстрел?
– Не преувеличивай.
– У нас запуск нового квантора в конце недели, завлаб будет недоволен.
– То есть работу в институте ты не бросил.
– Нет, – односложно ответил Роман.
– Мы мало платим?
– Дело не в деньгах.
Афанасий прислушался к своим ощущениям.
Волков колебался, стоит ему переходить на другую работу или нет. Он не боялся участвовать в спецоперациях конторы и не чувствовал себя лишним в структуре отдела ИПФ, проблема была в другом. Роман выстроил свою линию жизни, став хорошим специалистом–оптиком, и не хотел её менять, несмотря на интерес к психофизической деятельности. Афанасий вдруг остро почувствовал это. Однако Волков уже проявил себя как экстрасенс высокого уровня, о чём, наверно, сам не подозревал, на него можно было положиться, и от того, возможно, зависел успех нового дела.
– Ты нам нужен.
– Я и здесь нужен не меньше.
– Могу позвонить твоему директору.
– Не надо, я сам отпрошусь.
– Отлично, будь готов завтра к трём часам дня, я заеду.
– Буду.
Разговор прервался. Объём изображения головы Романа убрался в корпус мобильного. Афанасий выключил телефон, задумчиво поиграл им, подбрасывая и ловя, ощущая себя виноватым, потом встряхнулся и начал обзванивать сенсов, с которыми должен был лететь на задание.
* * *
В Северодвинск команда Вьюгина прилетела на старом бомбардировщике «Ту–160», «Белом Лебеде», приспособленном для метеоисследований. Тем не менее самолёт оставался в строю, несмотря на тридцатилетний стаж полётов, летал хорошо и позволил пассажирам поспать пару часов под уютный гул двигателей.
В аэропорту группу ждал мини–вэн «Вольво», доставивший приезжих в гостиницу при заводе, где их поселили как специалистов по проверке прочности корпусов подводных лодок и их «пению». Дело было в том, что при запуске двигательных установок, реакторов, электрогенераторов, обслуживающих десятки устройств и моторных систем, корпус лодки иногда отзывался ультразвуковым «свистом» либо инфразвуковыми колебаниями. А это очень резко сказывалось на бесшумности хода ракетоносца.
Конечно, на завод приехали и настоящие спецы по шумоподавлению, но они работали по своим планам.
Вместе с Афанасием полетели четверо сенсов, в том числе и Роман Волков, а также помощник начальника отдела капитан Шаймиев. В связи с предстоящим выпуском ракетоносца на «Севмаш» прибыло много начальственного народу, военспецы, адмиралы, чиновники, поэтому мест в гостинице едва хватило на приём делегации. Команде Вьюгина пришлось селиться в двухместных номерах, о чём он подумал без раздражения, но с сожалением. В последнее время он путешествовал по стране и за её пределами в компании двух–трёх человек, и мест в гостиницах хватало, чтобы расселить всех по одноместным номерам.
Совещание по поводу предстоящего спуска на воду «Перуна» проводилось в заводоуправлении, расположенном на Архангельском тракте, дом пятьдесят восемь. Всех «архаровцев» Афанасий брать с собой не стал, несмотря на наличие необходимых документов. Взял только Эрика Шаймиева, с которым был знаком много лет, и Романа Волкова.
В совещании приняло участие два десятка руководителей разного ранга, в том числе командир соединения атомных ракетоносцев Северного флота адмирал Захаренков, а также заместитель начальника Штаба морских сил, директор предприятия, представители спецслужб.
Говорили долго, официально, торжественно и практически впустую.
Потом необходимых людей пригласили в кабинет директора «Севмаша», и совещание приняло другой оборот.
– Теперь самое главное, – сказал директор предприятия, полный, лысеющий, с тяжёлым «борцовским» лицом. – Слово представителю федералов.
Встал полковник Носов, заместитель начальника военной контрразведки ФСБ, с которым Афанасий был знаком давно. Несмотря на внешность легкоатлета, Носов зарекомендовал себя классным контрразведчиком, умным и дальновидным, и работать с ним было приятно. В отличие от коллег по работе к отделу ИПФ он относился без скепсиса.
– Порадовать не могу, – начал он, оглядев присутствующих. – По нашим сведениям, на заводе готовится диверсия. Подробности, исполнители, координатор акции неизвестны.
– С чего же вы решили, – ехидно бросил начальник службы безопасности «Севмаша», широколицый, ширококостный, с роскошными усами на смуглом лице, по фамилии Лупач, – что готовится диверсия?
Носов остался невозмутим.
– Можно сказать, узнали случайно. В Калининграде задержан с поличным разведчик сопредельной державы, в задание которого входило установление связи с работником вашей верфи для реализации диверсии при спуске новой подводной лодки. К сожалению, разведчик умер в следственном изоляторе, мы сейчас разбираемся, как это случилось. Но сигнал настолько серьёзен, что игнорировать его нельзя. Есть и другие косвенные данные, что на предприятии окопался «дятел». Поэтому предлагаю тихо, никого не извещая и не пугая, провести расследование.
– Со всей ответственностью могу утверждать… – сварливым тоном начал усатый Лупач.
– Михаил Федотович, – перебил его директор с досадой, – на кону не ваша ответственность и даже не моя судьба, а судьба заказа. Представляете, что будет, если террористам удастся взорвать лодку?
– Мне не доказали, что такая угроза существует реально.
– Если она реальная, а мы не отреагируем, будет поздно ссылаться на отсутствие доказательств.
– Знаете, господин Лупач, – сказал Носов, – лучше перестраховаться, чем недобдеть. Если угроза окажется выдуманной, я лично извинюсь перед вами.
Начальник заводской службы безопасности пожевал губами, пригладил пальцем усы, насупился, но в полемику вступать не стал.
– Мы делаем всё, что необходимо для соблюдения секретности производственного цикла. Это не первая атомная подлодка, которую мы спускаем на воду, и до нынешнего времени спуски проходили нормально.
– Значит, кому–то там, – директор с кислой улыбкой ткнул пальцем себе за спину, – очень хочется, чтобы у нас стало ненормально. Такого ракетоносца не имеет ни одна держава, у всех слюнки текут, поэтому наши заокеанские друзья сделают всё ради провала выхода «Перуна» в море.