…Мы уже подходили к мастерской, когда из дверей выскочил, чуть не сбив нас с ног, Юджин и обрадованно уставился на дриаду.
— Госпожа Пинацэ, вас там господин О’Тулл обыскался, какие-то бумаги найти не может…
— Мама, — тихо произнесла я, вжимаясь в перила.
Цветок в горшке, стоящем на окне возле лестницы, который еще недавно был безобидной фиалкой, согласно клацнул зверскими челюстями и угрожающе растопырил во все стороны листья, словно думал наброситься.
За какой-то час обычная артефактная мастерская превратилась в зачарованные джунгли, где опасность подстерегала на каждом шагу. А все потому, что из сейфа Абиес пропала текущая документация.
Блистательная дриада была в мастерской правой, а заодно и левой рукой нашего рыжего хозяина, а также его гласом и памятью. И совестью. Потому как своей у лепрекона отродясь не водилось. Авторитет ее был непререкаем, но я только сейчас в действительности поняла почему. Обойдя по широкой дуге агрессивную фиалку, я едва не угодила в заросли непомерно разросшегося плюща и, наконец, вывалилась в лавку, чудом не споткнувшись о вздувшиеся, расползшиеся по всему полу корни пальмы, пробившие глиняный горшок.
Там было на удивление людно, несмотря на висевшую на двери внушительную табличку с надписью «Закрыто». Один из стражников в темно-серой форме опрашивал Шаена, другой беседовал с Мартой, а третий, присев на корточки, внимательно изучал пол, словно надеялся разглядеть сквозь переплетения корней следы злоумышленника.
— Нинон? — ведьмочка оторвалась от разговора, окликнув меня. — Что ты хотела?
Стражник мгновенно смерил меня профессионально подозрительным взглядом, но Марта мгновенно заверила его, что в момент, когда произошла кража, я отсутствовала, как и она сама.
— Меня Ма… мастер Шантей послал, — торопливо исправилась я: все-таки девичьи посиделки дурно влияют на субординацию. — Он сказал, что если активировать все имеющиеся у нас стабилизаторы магического фона и расставить по мастерской, то, возможно, удастся избавиться от этого, — короткий кивок в сторону оскорбленно подобравшей шипы фиалки, — и до того, как Абиес успокоится.
— Отличная идея! — Марта расцвела улыбкой и нырнула в кладовую за прилавком, где хранились амулеты и артефакты на продажу. Индивидуальные заказы мастера обычно держали в собственных сейфах или сдавали Кайстен.
Ассортимент лавки О’Тулла на самом деле был не так уж широк. Мастерская специализировалась в основном на амулетах и артефактах на базе камней и металлов, что мгновенно переводило ее в разряд удовлетворяющих не самые дешевые запросы, но зато славилась качеством изделий. Хотя, конечно, любой каприз за ваши деньги — наше «высокое начальство» за хороший гонорар могло принять заказ хоть на тысячу простеньких фенечек с узелками на удачу, которыми куда больше промышляли как раз ведуны вроде Марты, чем артефакторы. И вязать нам потом эти узелки не перевязать…
Ведьмочка вернулась из подсобки со стопкой из шести коробок.
— Все, что есть. Как думаешь, хватит? Если что, можно в мастерской спросить, вдруг кто-то просто еще не сдал партию?
Я прикинула — два на каждый этаж — и кивнула. Хватит.
Пальмовый горшок вдруг взорвался, осыпав фонтаном земли ползающего по полу стражника и только чудом никого не задев осколками, а пальма вздыбила корни и потянулась ими к Шаену. Орк недолго думая перехватил их и без видимых усилий связал в тугой узел. Растение задергалось как припадочное, пытаясь высвободиться, и чуть ли не заскакало по помещению.
…Или не хватит.
— Сейчас отнесу в общую. — Марта передернула плечами и прижала коробки к груди, как спасательный круг. — Пусть кто-нибудь из мастеров займется. И поскорее бы, пока нас тут не сожрали.
Фиалка согласно хлопнула челюстями.
— А давай я сделаю? — неожиданно для самой себя вызвалась я.
Вообще-то мастер Шантей послал меня просто сообщить об идее, сам он плотно завяз наверху с капитаном стражи, господином О’Туллом и Абиес, а меня позвал местным самым проверенным способом — рявкнув с третьего этажа на второй. И, честно говоря, я возрадовалась, что мне не нужно находиться рядом с ними.
Потому что в кабинете дриады под ее бдительным оком и ласковой рукой растений было значительно больше. Уставший пугаться и шарахаться капитан даже не обращал внимания на питонообразный стебель, ползущий по его плечам. А господин О’Тулл то и дело отмахивался изумрудным цилиндром от так и норовящих забраться ему за ворот листьев очень любопытной драцены.
Один только мастер Шантей не испытывал от происходящего никакого видимого неудобства. Он сидел на диване, закинув ногу на ногу, модные, начищенные до блеска туфли почти сияли в сгустившемся от многочисленной листвы полумраке, а на коленях у него лежал кактус! Трихоцериус белеющий, точно такой же, что стоял у меня дома, совершенно не оправдывал свое грозное название. Длинная густо-зеленая мясистая палка свернулась на коленях у мужчины в каральку и блаженно потряхивала иголочками всякий раз, когда мастер рассеянно между ними почесывал. Утончающийся кверху кончик, представляющий теперь подобие хвоста, блаженно подрагивал и периодически злобно хлестал конкурентов, возжелавших дармовой ласки.
Оторвать взгляд от беспечно скользящих меж сантиметровыми иголками пальцев удалось с трудом…
Абиес сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Идеально прямая, горделивая осанка, вскинутый подбородок, едва заметно постукивающие по коленке пальцы, изящные кисти цвета темного дерева. Темно-зеленые волосы забраны в низкий пучок на затылке, уложены идеально — волосинка к волосинке — не растрепались от нервного бега или мерения шагами кабинета. При беглом взгляде на дриаду казалось, что она каменно спокойна и все происходящее ее нисколечко не волнует. И совсем непонятно, почему шефлера с остервенелым рычанием грызет стул для посетителей и все вокруг уже усеяно мелкими щепками.
Зато голос… о, от того, с каким шипением и ядом Аби отвечала на вопросы, от одного только пониженного тембра по спине пробегали неприятные мурашки, заставляющие втягивать голову в плечи и мечтать убраться отсюда, и поскорее.
С одной стороны, Абиес вполне можно было понять. Пропажа всей текущей документации — это не досадная неприятность. Это катастрофа. Сентябрь уже перевалил за середину, а значит, бумажек там накопилось немало — неоплаченные счета, квитанции уже оплаченных заказов, договоры в работе, заказы мастеров по соцконтрактам для общей годовой отчетности… теперь проще застрелиться, чем это все восстановить. А ведь близится конец года, а с ним — отчетный период.
А вот кому могло понадобиться все это добро — непонятно. Денег в сейфе не было, а все бумаги имели величайшую ценность только для мастерской и даже никак не повлияют на работу мастеров, лишь создадут нескончаемую головную боль несчастной Аби и господину О’Туллу, так что на происки конкурентов списать пропажу тоже было сложно. Но задерживаться в кабинете и подслушивать, какие выдвигаются версии, желания не возникло. Слишком уж плотоядно на меня смотрело алоэ вера. Клянусь богами, оно даже облизнулось!
Я поторопилась узнать у примы, зачем он, собственно, желал меня видеть, и торопливо ретировалась с благой вестью к Марте. Мастерскую впору было спасать от нашествия зеленой братии.
И вот теперь мне пришла в голову мысль, что, вместо того чтобы отвлекать от работы мастеров, которые сегодня из-за происшествия и так сбились с графика, я могу и сама заняться установкой амулетов. В конце концов наполнять силой простейшие конструкции умеет и третьеклассник, а я как-никак выпускница и уже почти что мастер второй категории!
Но ответственная Марта все же не отпустила меня одну, попросила выделить кого-нибудь из общей мастерской — и неожиданно отозвался старший мастер. Шон МакКиннон приходился родственником Дейдрэ, каким-то там семиюродным братом. По гномьим меркам вполне себе близкая родня.
Это был плечистый, невысокий и во всех отношениях солидный мужчина в самом расцвете сил. Огненно-рыжая борода собрана в короткую, в ладонь, косицу, не мешающую в работе, и закреплена серебряным кольцом, испещренным густой вязью узоров оберегов, чтобы случайная искра беды не наделала. Чтобы косица не впитывала запах гари, смазки и реактивов. Чтобы едкие алхимические соединения не разрушали структуру волоса. Очень здравая предосторожность, надо бы и себе такой амулетик завести… Только мне бы еще добавить чары на послушность или на выпрямление!
— Когда человек злится — он теряет контроль над собой. Когда злится дриада — она теряет контроль над своей силой. Даже если это такая сдержанная и разумная дриада, как наша. Ну, в смысле — как Абиес Пинацэ, — вещал по дороге об особенностях дриадской магии старшина общей мастерской.
Сейчас Аби, выдержанная, безупречная Аби, непроизвольно фонила силой и ничего не могла с этим поделать. Энергия сочилась из нее, разливалась в пространстве. Живые растения поглощали ее, впитывали дармовую кормежку и использовали для изменения. А если учесть, что эмоциональный настрой дриады, питавшей процесс, задавал тон изменениям, то сами понимаете…
Частично я и так это знала из школьных лекций, а частично меня просветил мастер.
Слава всем богам, что дриадская особенность на мертвые растения никак не влияла, философски заключила я, шагая в компании мастера Шона устанавливать первый из шести артефактов-стабилизаторов магического фона. Потому как встречи с агрессивной магазинной стойкой моя тонкая творческая натура просто не выдержала бы!
— В принципе можно и не вмешиваться, а просто подождать, — продолжил развивать свою мысль мастер, — Аби успокоится, приток энергии, питающей и поддерживающей изменения, прекратится, и наша флора, ведущая себя как фауна, вернется в нормальную форму. Но…
Мы понимающе переглянулись. Вот именно «но»!
Ситуация в мастерской усугублялась тем, что всем растениям здесь хозяйкой была дриада. Даже тем, которые купил-принес кто-то другой. Она приглядывала, заботилась, создавала наиболее благоприятные условия всей зелени в мастерской, не деля на свою и чужую. Как итог — трансформированные растения, обзаведшись псевдоразумом, в упор никого, кроме нее, видеть не видели и других хозяев знать не желали.
Марта, например, покусанная при попытке усмирить собственную настольную орхидею, обиделась на нее насмерть и пообещала выбросить неблагодарную тварь на помойку при первом удобном случае! Разломана кадка пальмы, изгрызена стойка, покусаны стражники.
Фиалки поудирали из горшков и расползлись по мастерской.
Кусачая же орхидея, наоборот, оказалась дивно усидчивой — пыталась цапнуть всех, до кого могла дотянуться, а до кого дотянуться не могла, в тех плевалась едкой вязкой слюной-соком, но своего места не покидала. Шипела, свивала ставшие змеино-гибкими стебли в гадючьи кольца… В результате касса и учетные книги магазина оказались недоступны.
Нет, с одной стороны, в этом были и плюсы — дневная выручка теперь была вне опасности. А с другой стороны, вряд ли на нее покусились бы заполнившие лавку стражи порядка!
На третьем этаже, в присутствии дриады, этот паноптикум вел себя куда приличнее. Максимум — аккуратное прощупывание окружающего пространства. Ну, за исключением психованной шефлеры! Да и от нее, кроме стула, никто не пострадал. А кактус и вовсе оказался вполне милым… Я вздохнула, вспоминая сюрреалистичную картину: прима-мастер чешет псевдоразумное растение меж колючками, а оно в ответ урчит от удовольствия…
На первом же этаже, вдали от сурового хозяйского ока, измененные позволили себе некоторые излишества. Некоторое буйство, я бы даже так сказала!
Вообще я была рада, что мастер МакКиннон предложил помощь. Не то чтобы я сомневалась в своих силах, но все надежнее, когда рядом есть опытный… гном, который, если что, направит и подскажет. Мы решили установить по амулету в разных концах коридора на каждом этаже. Так получится охватить гасящим излучения полем всю мастерскую, и даже если кто-то из дриадских питомцев схоронился по углам, действие амулетов их все равно настигнет. И не придется потом загулявшую фиалку по всем мастерским отлавливать.
— Как тебе с нашим примой работается? — с живым интересом спросил мастер МакКиннон, пока я открывала первую коробку и осторожно разворачивала коричневатую упаковочную бумагу, в которую был бережно завернут амулет — продолговатая металлическая бляха с причудливой вязью чеканки и вкраплениями оникса.
Я бросила на старшину неуверенный взгляд. Может, обиделся, что сбежала из его ведомства к другому мастеру? Но нет, смотрит благожелательно и даже с крохотной долей сочувствия. Ну, еще бы, над этой историей с «мальчиком» вся мастерская по углам хихикает.
— Хорошо, — иронично отозвалась я. Это вам не Дейдрэ с Мартой, тут на кудряшки не пожалуешься.
Хотя работалось-то и правда хорошо. Задания мастер давал если и не всегда интересные, то всегда полезные, охотно отвечал на вопросы по делу, давал необходимые пояснения и даже прощал мелкие шпильки. А в свете того, что некоторые однокашники жаловались, что им на стажировке не камни полировать приходится, а столы мастеров вместо уборщиц, грех было возмущаться и обращать внимание на временами повышенную язвительность и общую обаятельную ядовитость Максимилиана Шантея.
— Ну и замечательно, — отозвался гном, внимательно наблюдая за моими действиями, но стоя чуть в стороне, всем своим видом демонстрируя, что установка на мне, а он тут чуть ли не просто так, погулять вышел.
Итак. По инструкции.
«Разместите на плоской поверхности».
Я положила амулет на подоконник.
«Убедитесь, что в радиусе полутора метров не существует никаких помех действию амулета».
Я бдительно огляделась. В конце концов, надо помнить, где мы находимся, мало ли что за мусор у них тут по углам валяется! А вдруг какая-нибудь мышеловка-артефакт — гений артефактной мысли?! Стоит же у мастера Шантея чудо-урна…
«Прощупайте амулет на предмет изъянов».
Короткий, непродолжительный выброс энергии, недостаточный для того, чтобы задействовать заключенную в амулете силу, иголочками пробежался по линиям, заставил полыхнуть зеленоватым отсветом ониксов и отозвался в ощущениях звонким переливом, похожим на бренчание колокольчиков. Все в порядке, рисунок создан правильно, микротрещин и повреждений нет.
«Активируйте».
На этот раз сила полилась из кончиков пальцев медленной тонкой струйкой. Главные ее накопители и источники — ониксы — начали наливаться глубинным светом, разгораясь все ярче и ярче, пока не засияли ровным, интенсивным светом.
— Отлично, — похвалил старшина. — Хорошо ты с энергией работаешь, уверенно. Давай еще один посмотрю, а дальше ты на втором поставишь, а я на третьем — и угомоним наконец этот зверинец.
Мы зашагали в противоположный конец коридора, мимо двери в общую мастерскую, к окну возле лестницы, откуда согнали метлой сердито ворчащую упитанную фиалку.
И все по новой: распаковать, разместить, прощупать…
Вот только мы не учли коварство и злопамятность местной флоры и фауны.
Я с тонким визгом отдернула руку, когда фиалка шлепнулась на нее сверху, пытаясь обхватить многочисленными мелкими корешками, и от расстройства, что добыча ускользнула, эта многоножка листовая взяла и… сожрала амулет! Распахнула, как можно шире, фиолетовую пасть, проглотила в один присест и довольно встопорщила листья, глядя на нас двумя другими цветками с величайшим удовлетворением.
Мы с мастером МакКинноном в первые мгновения опешили, а затем разом озверевший гном — какая-то зеленая дрянь посмела при мастере-артефакторе покуситься на святое?! — с боевым кличем шлепнул метлой по подоконнику, собираясь расплющить мерзавку в травяную лепешку.
Фиалка рванула в сторону с неожиданной для такого неповоротливого на вид растения прытью и, споро перебирая корешками-ложноножками и балансируя толстенькими круглыми листьями, помчалась вперед по коридору. Старшина кинулся за ней, а я за гномом, бдительно прижимая к груди оставшиеся четыре амулета, чтобы их, пока мы отлавливаем пакостливое растение, еще кто-нибудь не сожрал.
Почуяв погоню, фиалка начала петлять, так что удары метлы всякий раз с громким трескучим хлопком приходились на пустое место. Гном от этого зверел еще больше, а широкая, вполне добродушная физиономия начала равняться цветом с бородой.
В какой-то момент шустрая обжора решительно метнулась в обратную сторону, проскочила между ногами мастера, и вот тут-то метлой уже чуть не схлопотала я. Только чудом успела вжаться в лестницу, когда она просвистела мимо с разворота и едва не переломилась от очередного удара об пол. А в следующее мгновение распахнулась дверь в общую мастерскую…
Фиалка от восторга подпрыгнула на полметра и рванула туда, так что открывший эту дверь мастер успел заметить лишь смазанное зелено-фиолетовое пятно и, поди, едва не поседел, когда следом за этим пятном в его сторону кинулся старшина с перекошенной физиономией и метлой наперевес.
Я обреченно зажмурилась. Ну все. Тушите свет. Ловля шустрой фиалки в общей мастерской однозначно закончится или смертоубийством, или порчей о’тулловского имущества. И, как следствие, смертоубийством.
— И что это у вас тут происходит? — раздался над головой голос мастера Шантея, спускавшегося вниз в сопровождении капитана стражи.
— Фиалку ловим, — честно призналась я.
Следом за этим из мастерской донеслось сдавленное ругательство и очередной звук удара метлой. Судя по продолжившемуся топоту, вновь безуспешного.